На возвышенности у реки стояли лабазы и торговые ряды. По соседству красильня и сапожная мастерская. Пока коляска наша заезжала во двор Артамоновых, я услышала на улице пронзительный детский крик и попросила Федора остановиться.
Что там случилось? Ребенок плачет.
А-а, не наша забота, отмахнулся кучер.
У меня же было другое мнение. По настилу из досок я быстро вернулась к воротам и увидела на улице жуткую картину. Оборванный мальчишечка лет десяти, прикрывая голову руками, бежал от разъяренного чернобородого мужика с деревяшкой в руке. Тот базлал диким голосом на всю округу:
Язви те холера, чертенок! Я те покажу, как добрую кожу портить. Вернись, шельмец, а то с самого шкуру спущу на ремни.
На моих глазах мужик мальчика догнал, крепко поддал под тощий зад сапожищем и, уронив беднягу на осевший сугроб в канаве, принялся колошматить. Я заметила босые, черные, израненные в кровь детские ступни и закричала, насколько хватило сил:
А ну, прекратите! Хватит! Не смейте ребенка бить.
Мужик оставил свою жертву, выпрямился во весь рост и, переводя дыхание, сипло рявкнул:
Вам чего надо? Идите своей дорогой, барыня.
Но я смело встала перед ним, уперев руки в бока.
Вы в полицию захотели? Я сейчас вызову врача, на ребенке живого места нет. Вы ответите за насилие.
Мужик выпятил грудь в красной рубахе и тоже пошел на меня гоголем, грозно шевеля лохматыми бровями.
Данька-черт в моем доме служит и пакостит. Имею полное право учить его батогоми. А тебе, барыня, добром говорю, не суйся.
Ага, счас! Так я тебе позволю человека калечить.
Зажав в горсти подол, я присела к мальчику и тронула его за лохмотья на плече. Сквозь драную одежду виднелись обширные синяки на худом тельце.
Тебя зовут Даня? Вставай потихоньку, больше никто не обидит.
Еще немного и зареву, так его жалко. Часто моргая сквозь слезы, я присела к мальчику, помогая подняться.
Пойдем к нам.
Но не тут-то было С грозным рычанием чернобородый схватил Даню под мышку, как сверток с бельем и потащил по дороге, откуда начиналась погоня. Я помчалась следом, уже не стесняясь в выражениях.
Ты что творишь, изверг? Еще крест православный надел! Сам ты черт, скотина безмозглая. Оставь ребенка! Ему нужно оказать помощь.
Не лезь, дура зашибу! Уйди, припадошная!
Я беспомощно оглянулась, ища поддержки, но у ворот Артамонова бесстрастно взирали на нас незнакомые люди в рабочей одежде, а самой Ольги Карповны и Анисьи не было видно, наверно, в лавку зашли.
Пару мгновений я колебалась, куда бежать за подмогой, потому что отдавать Даньку злодею с бородой совсем не хотелось. Он же его домой принесет и еще отдубасит со злости. На худой конец прослежу, разузнаю адрес и придумаю, как позже вызволить мальчика от этого Карабаса.
Не успела и пяти шагов сделать по размокшей колее, как из соседнего двора вышел высокий статный мужчина в сером двубортном пальто и белой фуражке, надвинутой низко на лоб.
Стой, Филлипыч! зычно обратился он к бородатому мужику. Погоди маленько, есть разговор.
Некогда мне балакать с вами, Илья Гордеич! уважительно поклонился тот. Работа стынет, ученики заказы портят, да тут еще полоумная привязалась.
Сам полоумный! возмутилась я. Что там Даня напортил, я заплачу. Отдайте мне мальчика.
Чего-о? промычал мужик, в удивлении обернувшись ко мне.
Опять дрогнули у него в лапах тонкие детские лодыжки, поникла белесая головенка на длинной шее. Ну, точно цыпленка тащит в котел.
Мальчика отдайте мне прошептала я, еле дыша от возмущения и обиды. А то хуже будет.
Глянь, какая цаца! начал было бородатый, но Илья Гордеич властно положил ему ладонь на плечо.
Парень тебе родня или в ученье взял?
Из Жуковки прислали под Рождество, слезно просили пристроить к серьезному делу, а какой с него прок? Бестолочь неумелая. Только кожу портит, нехотя проворчал мужик.
Дяденька, отпустите домой к дедушке, ради Христа, слабо прошелестел мальчик. Я летом в подпаски пойду или сапоги чистить приказчику, все до копеечки вам верну. Нету мочи моей в городе жить, совсем пропадаю.
Молчи, зараза!
Ты вот что, друг, прямо скажи, сколько он тебе стал за все время? Посчитай урон и на прокорм до лета прибавь. Я сам когда-то был подмастерьем, науку эту на своем горбе до конца дней запомнил, так рассчитаюсь сейчас, как за младшего братишку, спокойно предложил Илья Гордеевич.
В голосе его была нерушимая сила и уверенность, а сзади с его двора уже подходили два дюжих работника, лузгали семечки с вальяжной ленцой, щурились, примерялись. Встали за спиной хозяина, как верные псы, одно слово и вцепятся обидчику в глотку. С таким не поспоришь.
Мужчины рядились между собой, будто меня не замечая, а я смотрела то на Данькины синие ручки, то на красную рубаху бородача, то на строгий профиль неожиданного заступника. И вдруг догадавшись, что мальчика хотят все же унести в сапожную мастерскую, от волнения ухватила за рукав Илью Гордеевича.
Нельзя его возвращать этому злодею!
Да вы кто сами будете? Вам он на что сдался?
Я Алена Дмитриевна Третьякова, живу в гостях у Ляпуновой Ольги Карповны в Голутвинском переулке. А мальчика мне жалко безмерно. Я бы его взяла себе на на воспитание
Дальше не успела придумать и даже до золотых приисков не дошла, просто этот Илья Гордеевич посмотрел с такой ехидной всезнающей усмешкой, что нахлынула странная не свойственная мне робость.
Купец 1-ой гильдии Зарубин Илья Гордеич. Вот и познакомились.
Так это у вас в роду были ушкуйники новогородские? невпопад брякнула я.
Он коротко хохотнул, приподнимая двумя пальцами узкий козырек фуражки, и снова пробежался по мне с ног до головы изучающим наглым взглядом.
Слухами земля полнится. Да я не против, коли байка складная. Даже на пользу идет.
У меня сердце замерло и сладко задрожало. Глаза у него были не то серые, не то голубые в опушке длинных черных ресниц под черными же густыми бровями, а зубы белые, ровные и ямочка на подбородке. Да бог с ними с глазами и зубами, меня почему-то ямочка зацепила. Я из всего зарубинского облика только ее и разглядела хорошенько. И губы еще полноватые, четко очерченные, выразительные
Еще разик спрошу, на что вам дался малец? Понянчитесь с ним недельку, а потом, как паршивого кутенка прочь со двора? Так дело не пойдет, парень вам не забава. Пусть у Филлипыча живет, приучается к работе, а я договорюсь, чтобы мастер больше его колодкой по затылку не бил.
А а навестить его можно завтра? робко спросила я. Пряников принесу, игрушек, мази от синяков. Ботиночки куплю, а то что ж он босой по снегу
Чернобородый мужик с досадой смачно сплюнул на обочину и, поудобнее закинув живую ношу на плечо, пошагал к дому. Сам Даня уже криво улыбался, одной рукой обнимал хозяина за толстую багровую шею, а другой размазывал по щекам сопли со слезами и мне махал так, что душа разрывалась.
Данечка, я завтра к тебе приду! Никто больше тебя не тронет.
«Все равно найду способ ребенка забрать и перевести в надежное место. Крепостного права больше нет, не позволю мучить мальчишку».
Чувствительная вы натура, Алена Дмитриевна! раздался над ухом низкий волнующий рокот.
Но после краткого замешательства ко мне уже вернул здравый ум и склонность к игривой иронии.
А разве вам Даню не жалко? Тем более, намекнули, что сами в его шкуре бывали?
У вас слух отменный и глаз зоркий, деланно поразился Илья Гордеевич.
На здоровье не жалуюсь, парировала я. А про вас слышала от Жигаловой Акулины Гавриловны. Будто вы самый скользкий судак в ее жениховском решете. Она уже и надеяться бросила, что сыщет для вас невесту. Ну, да это меня не касается, своих дел полно. Подскажите, Даня в том черном домишке живет? Я обещала наведаться и проверить, так слово сдержу.
Сдержите непременно, если не забудете до утра, такое с барышнями часто бывает. А пока что у вас носик озяб, Алена Дмитриевна, не желаете ли чайком угоститься, кажется, только вас и ждут, снисходительно заявил Зарубин, указывая на Анисью и Федора, идущих нам на встречу.
Может, и вы загляните на огонек к Артамоновым, как можно равнодушнее пригласила я.
По соседскому торговому делу отчего ж не зайти, ухмыльнулся Зарубин, подставляя мне локоть.
Я не сообразила, что надо за него ухватиться, гордо пошла впереди и забрызгала подол, промочила ноги в луже, так Зарубин мигом догнал и теперь уже сам взял меня под руку.
Осторожнее, Алена Дмитриевна, куда вы бежите? Я ведь не кусаюсь, хотя вы меня и назвали судаком, а это рыбина хищная, прожорливая. Не одними пескарями живет, может и окунечка словить, и плотицей закусить.
В рыбе я не очень разбираюсь, а вот с разными людьми общаться приходилось.
Откуда же вы к нам прибыли, Алена Дмитриевна? Говор у вас отнюдь не московский.
Издалека я, Илья Гордеич, из самой Сибири, куда при царе декабристов ссылали.
Это каких же декабристов? нахмурился Зарубин. Тех, что хотели царя-батюшку свергнуть да смуту в стране учинить?
Я задумалась в опаске снова тронуть неловкую тему.
Ну, Трубецкой, Муравьев, Якушкин Они в Тобольской губернии у нас школы открывали, музыкальные студии.
Слыхал! На Урале у меня знакомец хороший остался Савва Геннадьевич Васильков. Не приходилось встречать? Женился летом, красавицу строптивую за себя взял, повез на перевоспитание в деревню. А вы, что же, путешествуете одна?
Я не стала мутить воду и петлять, как заяц от охотников, выложила все, как на духу, раз пошел промеж нас честный разговор.
С мужем мы расстались по причине моей бездетности. Я финансово обеспечена, скучать не привыкла, захотела после провинции посмотреть большие русские города да сыскать пожилого родственника. Не слыхали среди торговых людей о купце Третьякове Егоре Семеновиче? Среднего роста, плотный, подвижный Раньше гладко брился, а теперь, кто его знает, восемь лет прошло, как пропал. И печальней всего, сам не спешит найтись.
Третьяковы фамилия известная
Илья Гордеевич! я забежала вперед и умоляюще сложила руки перед собой. Вы везде бываете, много людей встречаете, вдруг узнаете что-то про моего деда, так не поленитесь весточку подать, хотя бы через Артамонова и Ляпунову. Я, может, скоро от них съеду, но связь буду держать исправно. Мне любая зацепочка важна.
Зарубин сперва осторожно, словно боясь обжечься, коснулся моих запястий, а потом энергично принялся растирать холодные ладони.
Солнце палит с утра, а вы дрожите нещадно! Нежная, знать, натура. Успокойте, ну, право найдется ваш дед, коли жив. Алена Дмитриевна, я человек простой, не обижайтесь на прямоту.
Не отпуская моих рук, он поднял голову и крикнул так, что у меня чуть уши не заложило.
Ефи-им! Вели Антону Терентьичу скорей на стол накрывать да хорошего чайку пусть заварит покрепче. Будем гостюшку из Сибири московскими пирогами греть.
Глава 10. У самовара
Пока Ольга Карповна выбирала продукты и советовалась с братцем насчет будущего замужества, Зарубин привел меня в местную столовую, которой заправлял его старый приятель Антон Терентьич Перлов большой знаток русских самоваров и китайского чая.
В первой большой комнате обедал народ попроще ямщики и разнорабочие, во второй потели над стаканами приказчики и мастера, мелкие купцы.
Матерые волки торговли вроде Григория Артамонова и Зарубина приглашались в отдельный кабинет, угощения подавал им сам хозяин пожилой, степенный старичок с добрыми, лукавыми глазами.
В горнице было жарко натоплено, пахло мытыми полами, апельсиновыми корочками и хвоей. Я шмыгнула носом и вслух отметила этот приятный факт, а Зарубин пояснил, что Антон Терентьич из староверов и на дух не переносит табака, а также не терпит пьянства и разгула. Потому в его заведении всегда чистота и порядок. Люди его уважают.
Располагайтесь, Алена Дмитриевна! Вот сюда, поближе к нашему водогрею.
Как забавно вы называете самовар, улыбнулась я Зарубину.
Мне захотелось эрудицией блеснуть.
А вы знаете, что первые самовары в России стали выпускать на уральских заводах Демидова?
А не в Туле часом? усомнился Зарубин, приглаживая волосы у зеркала в ажурной раме на стене. Бывал я у одного тамошнего купчика в гостях, так целую коллекцию самоваров видел, разного качества и и форм. И медные яичком и цилиндрические на лапах звериных, и позлащенные репкой Но чая вкуснее, чем у Терентьича нашего пивать не доводилось. Да скоро сами узнаете!
На краю стола, на круглом расписном подносе пылал жаром высокий, серебристый сосуд, поверх которого примостился фарфоровый заварочный чайник с широким горлом.
Сосновыми шишечками топлен, оттого особенно духовит и здоровью полезен, похвастался Антон Терентич, ставя передо мной блюдо с пирогом.
Курник ныне хорош удался. Как чуял дорогих гостей, в шесть слоев начинку собрал.
Также на столе скоро появились соленые огурчики и грибки, сырная и колбасная нарезка, розоватые ломти окорока.
«Ерофеича» не угодно ли по стопочке для аппетиту?
Зарубин милостиво кивнул и вопросительно покосился на меня.
А что за напиток? невинным тоном спросила я, делая вид, что любуюсь мягкими бубликами в медовой глазури.
Настоечка горькая травяная. По легенде этим средством некий лекарь-самородок графа Орлова исцелил от желудочной тяжести. И пошла о ней слава по всей Руси.
Надо попробовать, вдохновилась я. Какие же травки входят в состав?
Любопытная вы женщина, похвалил Зарубин, во все вникнуть желаете. А давайте мы Антона Терентьича сейчас спросим. Мил человек, хватит тебе хлопотать, посиди с нами, побеседуй.
И то ладно!
По словам хозяина чайной единого рецепта «Ерофеича» быть не может, поскольку в него кладут «травы местные, где какая растет и от земли силу имеет».
Китайскую траву (женьшень) брать можно, а сойдет и наш зверобой, и калган с ромашкой, полынь и анис. Травку следует измельчить и залить чистым спиртом иль самогоном, крепко закупорить и взболтать, далее поставить недельки на две в прохладное темное место, процедить через холстину.
Как и следовало ожидать, для меня «ерофеич» оказался чересчур крепким, потому Зарубин велел принести еще фруктового ликера к чаю. Но и того я лишь пригубила, не шел у меня из ума Данька-подмастерье.
Илья Гордеевич, как бы мальчику с нашего стола послать бубликов и кусок пирога?
Зарубин посмотрел на меня строго, без привычной всезнающей ухмылки.
Надо же, памятливая барышня Я распоряжусь!
Только мы начали пробовать угощенье, как за дверьми послышался шум и возмущенный женский голос. Немного погодя в комнату протиснулась Акулина Гавриловна в щегольском капоте и ярком платке на плечах. Увидев меня, тотчас всплеснула руками, и заговорила с наигранной радостью:
Фух, запарилась! Ну, слава те Господи, нашлась пропажа! А уж я их по всему берегу рыскаю, Ольга меня напужала, мол, куда Алена Дмитриевна, задевалась Илья Гордеич, светик, дозволь водички хлебнуть, не дай пропасть христьянской душе.
Уж коли пришла, садись, матушка, места всем хватит! сдержанно пригласил Зарубин.
Благодарствую!
Да отведай наливочки, огурчиком закуси.
А вот пряники заварные к чаю, гостеприимно поддакнула я, нисколько не жалея, что наш тета-тет с Зарубиным нарушился. Беспокоят меня его разбойничьи очи, тревожат сердце.
Спасибо, поклонилась мне Акулина Гавриловна, губа-то не дура, язык не лопатка, знает, где сладко. Но и от «ерофеича» не откажусь.
Надо признать с Жигулиной наш разговор бодрее пошел. Илья Гордеевич за чашкой чая даже деловыми планами поделился, дескать, приглядел в Подмосковье заводик фарфоровый, да владелец высокую цену ломит.