Удивительные рассказы
Сильнейшее впечатление на меня произвел рассказ Никиты Дмитриевича о знакомстве и добрых дружественных отношениях с Сержем Лифарем[60], выходцем из Киева, который в течение почти тридцати лет был директором Парижской оперы, близким другом Сергея Дягилева, коллекционером произведений искусства и документов, связанных с Александром Сергеевичем Пушкиным.
Помню, как Оксана Карнович прислала в «Берега» интервью с Никитой Дмитриевичем о судьбе Сержа Лифаря[61].
Я впервые прочла подробности о том, как письмо А.С. Пушкина его жене Наталье Гончаровой попало в Советский Союз в 1988 году. Лифарь мечтал о гастролях в Советском Союзе и выступлении его труппы в Большом театре. Он предложил подарить письмо Пушкина в обмен на разрешение оказаться на сцене Большого театра и получил отказ. А письмо было лучшим и самым драгоценным в его Пушкиниане. Он благоговел и преклонялся перед поэтическим гением. Книга С. Лифаря была издана в Париже на русском языке в 1966 году «Моя зарубежная Пушкиниана», где помещены рисунки известных художников, посвященные великому поэту: А. Бенуа, Ю. Анненкова, А. Ремизова, Юбилейная медаль, выбитая в память Пушкинской Выставки в Париже. 1937 г.
Лифарь страстно хотел, чтобы западноевропейское общество как можно больше узнало о Пушкине и оценило его должным образом. В своей книге Лифарь пишет о начале коллекции книг, собранных Сергеем Дягилевым по всей Европе. Однажды тот нашел в Италии книгу, сделанную первопечатником Иваном Федоровым. Их в мире насчитывалось всего шесть, а это была седьмая. К сожалению, в посольстве СССР ею не заинтересовались. После смерти Дягилева она ушла в США. Правда, секретарь Дягилева Б. Кохно успел сфотографировать ее каждую страницу и отправить в Ленинград в Академию наук.
За 50 тысяч франков Дягилев приобрел письма Пушкина к Натали, когда она еще была невестой, которые хранились у леди Торби, внучки Пушкина, жены Великого князя Михаила Михайловича.
После смерти Дягилева их уже купил Лифарь. Он писал: «Средства на приобретение дягилевского архива и библиотеки я заработал «ногами»: мои выступления в Лондоне и в Парижской Опере оплачивались весьма крупными суммами. Контракт в Опере мне гарантировал выступления в 60-ти спектаклях в год».
Чтобы организовать Пушкинскую выставку в Париже в 1937 году к 100-летию гибели поэта, был создан Пушкинский комитет, и на ней был «весь Париж». Вот как писал об этом Лифарь:
«Побывали на Выставке: М. Алданов, Н.А. Бердяев, H.Н. Евреинов, З.Н. Гиппиус, А. Вертинский, А. Керенский, Д.С. Мережковский, Александр Мозжухин, Иван Мозжухин, Б.К. Зайцев, А. Плещеев, И.С. Шмелев, M.М. Фокин, Е.Н. Рощина-Иысарова, А.М. Ремизов, гр. Мусина-Пушкина, Н. Оцуп, Н.А. Тэффи, В.Ф. Ходасевич, М. Цветаева и многие, многие другие, имена которых украшают «золотую книгу» Пушкинской выставки, на которой можно было повидаться и побеседовать с потомками Дантеса, Керн, Дениса Давыдова, Плетнева, Пущина, Дельвига, Щербинина, Воронцова».
Было много чудесных отзывов, например, Плещеева: «Не верилось в успех вашей выставки, но ваша любовь к России, к вашей родине, победила все преграды и восторжествовала. Александр Плещеев».
Никита Дмитриевич рассказал, как это письмо Пушкина Гончаровой все-таки попало в Советский Союз:
«Лифарь мечтал поставить хотя бы один из своих балетов на сцене Большого театра. Я помню, как он предложил передать в СССР письмо Пушкина на условии, что ему разрешат осуществить постановку. Гонорара он даже не ожидал. И я помню, как ему было страшно обидно, как сильно Лифарь переживал, получив отказ. Он обвинял Советскую власть в том, что она не допустила в театр ни Мориса Бежара, ни его самого, ни любого другого иностранного хореографа. После смерти Сержа многое из коллекции перешло по наследству к графине Алефельд, в том числе и письма. Она отомстила, продав письмо Советскому Союзу через аукцион Sothebys за 1 миллион долларов. Сделка состоялась таким образом, что все остались довольны. В России нет зарубежных аукционных домов (только их представительства) из-за того, что когда вы ввозите произведения искусства на продажу, то Россия накладывает налог на ввоз и вывоз картин. И до тех пор, пока в России существует такой порядок, будет царить монополия местных аукционных домов. Даже после того, как Sothebys устроили свой первый и последний аукцион в России 7 июля 1988 года, это положение не изменилось, и вопрос до сих пор остаётся нерешённым. Чтобы аукцион был удачным, нужно иметь и иностранных покупателей. Для этой цели Альфред Таубман, главный акционер и председатель совета директоров Sothebys, заполнил свой самолёт потенциальными американскими покупателями и привёз их в Москву. По сути, уже была договорённость, что пушкинское письмо будет продано России. Это был взаимовыгодный обмен. Торги велись в иностранной валюте. Продавались работы русских художников, но иностранные покупатели не платили налог; они платили Sothebys, а аукцион расплачивался с Министерством культуры. Таким образом, для покупки письма Пушкина Министерством культуры СССР было выручено 1 миллион долларов с налога на прибыль от продаж. Налоговые отчисления пошли на оплату письма Пушкина. И Sothebys не потерял на этом ни единой копейки, и пушкинские реликвии достались России фактически бесплатно! Вот как всё обстояло. Но второго подобного действия не произошло. Так и не удалось провести закон, позволивший в России проводить международные аукционы, которые не облагались бы налогами на ввоз продаваемой живописи в добавок к налогу на стоимость купленной картины при вывозе из России. Правда, с помощью ходатайств Петра Авена налог на ввоз картин для личного пользования был убран. Сейчас вы можете ввозить в Россию любую живопись без налога и вешать у себя дома».
«Серж Лифарь и Нина Вырубова[62] были гигантами французского балета. Существует анекдот про Лифаря. Однажды Лифарь, забыв театральный пропуск, не мог пройти в Парижскую Оперу мимо новобранца-жандарма, который исправно нёс свою службу. На слова: «Я директор театра, Серж Лифарь», жандарм ответил: «Не знаком» (Connais pas)! Лифарь отошёл, разбежался и элегантно перепрыгнул через чугунную ограду Palais Garnier. На что жандарм воскликнул: «Теперь я знаю, кто такой Серж Лифарь».
Музей Лобановых-Ростовских в Ростове Великом
17 мая 2013 года в Ростове Великом состоялось торжественное открытие выставки «Дар князя Н.Д. Лобанова-Ростовского в Ростовский музей».
Ростов это один из политических и духовных центров России. Близ града Ростова явился миру один из великих русских святых Сергий Радонежский, благословивший великого князя Димитрия Иоанновича перед битвой на Куликовом поле (1380), в которой погибли и предки Лобановых.
Ученый секретарь музея Елена Владимировна Ким напомнила собравшимся о начальной истории Ростовского музея: «Сто тридцать лет назад, когда наш музей только основывался, комплектование коллекции шло примерно по тем же принципам, которые мы видим в коллекции Никиты Дмитриевича Лобанова-Ростовского». В выступлении Елены Ким были упомянуты дары ростовского предводителя дворянства Дмитрия Александровича Булатова (бывшего товарищем председателя Комитета музея) и сенатора Владимира Павловича Мордвинова. Эти дары по своему составу были схожи с переданной ныне коллекцией Лобанова-Ростовского: портреты русских царей, фамильные портретные галереи, гравюры, эстампы, книги, произведения искусства.
Е.В. Ким акцентировала внимание на пополнении музейной коллекции театральной графики двумя работами Дмитрия Бушена первой половины XX века и двумя акварелями Александры Экстер, 1916 г.
Дары Н.Д. Лобанова-Ростовского сооставляют гравюры и эстампы русских и западных художников XVIIIXIX вв., картины, акварели и рисунки XIXXX вв., старинные карты России и Европы, коллекция афиш выставок русских художников конца XIX начала XX вв.
К особым ценностям принадлежат архивы Лобановых-Ростовских, Вырубовых и других семей, отражающие жизнь русской эмиграции во Франции, Болгарии, Германии, США, письма, фотографии, паспорта, дипломы, удостоверения, грамоты, свидетельства.
На выставке представлены произведения декоративно-прикладного искусства, приобретенные Н.Д. Лобановым-Ростовским в разных странах мира (камень, дерево, металл, керамика, ткани, фарфор).
Никита Дмитриевич передал в Ростовский музей свои награды, начиная с юношеских медалей за достижения в спорте, и заканчивая золотой медалью Российской премии Людвига Нобеля, врученной ему 30 марта 2013 г.
Такие дары музею беспрецедентное событие в музейной жизни последних десятилетий.
Вторая выставка в Ростове Великом
Второго августа 2014 года состоялась вторая выставка даров князя Никиты Дмитриевича Лобанова-Ростовского в залах Самуилового корпуса Ростовского кремля.
Это документы, фотографии, отражающие судьбу русской эмиграции начала XX столетия на примере семей Лобановых-Ростовских и Вырубовых родителей, бабушек и дедушек Никиты Дмитриевича. В Ростовском музее сохранилась книга отзывов за 1970 год, когда Никита Дмитриевич впервые посетил Ростов Великий.
Наталия Стефановна Каровская, директор музея, неожиданно для всех сообщила, что был выделен каменный особняк для коллекции Никиты Дмитриевича, и в подтверждение сего торжественно вручила ключ в шкатулке, обшитой бархатом от дома. Двухэтажный особняк ранее принадлежал семье купца Ивана Александровича Шлякова (18441919), действительного члена Императорского московского археологического общества, одного из основателей Ростовского музея.
Никита Дмитриевич говорил:
За свои 80 лет я наверное, был пятьдесят раз на различных вернисажах и на выставках нашего собрания. Что меня покорило, что меня изумило, это то, что Ростовский кремль не только принял наше собрание, но на свои средства реставрирует особняк, который будет превращён в «дом-музей Лобановых-Ростовских» и который будет содержаться на государственные деньги. Это, по-моему, беспрецедентно в Российской Федерации! Может быть, Вас это не удивляет, но я вас уверяю, что вне России происходит всё иначе! Например, банкир Роберт (Бобби) Леман в Нью-Йорке отдал своё огромное собрание западного искусства в музей «Метрополитен» вместе с 20 миллионами на его содержание; а кроме этого, ему пришлось выложить ещё 20 миллионов долларов, чтобы отстроить флигель, где собрание могло бы экспонироваться.
Я надеюсь, что наши соотечественники за рубежом об этом как-нибудь узнают, потому что очень многое, как вы знаете, было вывезено из России. По статистике экспертно-оценочной комиссии (Народного комиссариата промышленности и торговли в 1919 О. К.), которую возглавлял М. Горький, только по российским железным дорогам из РСФСР было вывезено 70 тыс. тонн предметов культуры и искусства. И я не говорю уже о морских путях. Так что нам есть что возвращать.
Для меня было очень интересно, что до сих пор город занимался восстановлением купеческих и доходных домов, приспосабливая их под гостиницы и рестораны. Но Ростов был не только купеческим городом, но также городом многих церквей, дворянства и аристократии. Об этом как-то умалчивалось. Это первый раз, когда музей за свои средства предлагает отреставрировать помещение, чтобы передать его под дом-музей князей Лобановых-Ростовских. Меня очень деликатно спросили: «А Вы не возражали бы, если одну комнату мы бы отделили, как мемориал купцу, которому принадлежал этот дом? Это не как условие, а как предложение Вам». Конечно же, я не возражал. Нечто подобное обстояло с музеем частных коллекций в Москве, где за государственные деньги отремонтировали здание, что дало возможность собрать под одной крышей шедевры частных коллекционеров. Приблизительная цена того, что я подарил музею в Ростове 300 тысяч евро. Чтобы эти цифры были более убедительны, я собираюсь подарить очень значительные произведения. Например, картину-копию Ильи Репина «Запорожцы пишут письмо турецкому султану», которая висела бы у входа; две работы Ивана Клюна (соратника и соперника Казимира Малевича), каждая из которых стоит, по крайней мере, около 100 тысяч евро; а также большое масло Александры Экстер стоимостью 350 тысяч евро. Так что я предполагаю, что после того, как мы подпишем соглашение о даре, музей, в общем, очутится в большей прибыли, чем они потратили бы на реставрацию. Также я купил для музея ещё работы Владимира Немухина. Я хочу, чтобы, как только публика входила бы в наш дом-музей, то сразу видела бы несколько «ударных» вещей, а работы Немухина «ударные», они издалека «бросаются в глаза». А Репин настолько популярен для всех поколений, что любому учащемуся будет приятно увидеть картину воочию. Вот как я представляю себе оформление этого музея, чтобы он не казался только литературно-архивным, а был также бы известен живописными работами великих русских художников и представлял интерес для широкого круга посетителей.
Открытое письмо клеветникам князя
Бывали хуже времена, Но не было подлей.
Н. Некрасов
(Опубликовано: 20 августа 2017 г.)
К сожалению, Музей в Ростове Великом дискредитировал себя скандалом. Я написала открытое письмо.
Глубокоуважаемый Никита Дмитриевич! После 40 лет дарения России предметов искусства, документов истории и культуры нашего Отечества различным музеям Москвы и Санкт-Петербурга, Вы были оклеветаны в 2017 году, обвинены в дарении якобы нескольких поддельных работ Ростовскому музею. Вас обидели и оскорбили газеты: «Комсомольская правда» и «Радио Свобода», которые опубликовали клеветнические статьи. Мне хотелось бы сказать, что очень много достойных и порядочных людей в России также сейчас страдают от разгула «светской черни», от «шантрапы», оказавшейся у власти, от «либерастии», засевшей во главе СМИ, театров и музеев, поливающих грязью Россию и её достойных представителей за бюджетные деньги.
Им ведь не нужна великая Россия, а нужны скандалы и «потрясения». Не удивительно, что на Вас набросились с клеветой.
Ведь с Вами, общественным, культурным деятелем Русского мира, несущим за собой целую эпоху расколотой России, начиная с 70-х годов находящему возможности для служения искусству своего Отечества, спасшему своей коллекцией театральной живописи огромное количество работ от гибели и забвения, очень неудобно тем, кто хотел бы управлять послушным стадом, а не мыслящими людьми.
Вы в интервью и публикациях делитесь своим правдивым и предупреждающим взглядом на современную Россию, вместе с другими русскими аристократами, живущими в европейских странах, открыли глаза на псевдовеликую княгиню Марию Романову (Оксана Карнович. Может ли немецкий принц Георг Прусский объявлять себя Цесаревичем русского престола? Интервью с пятью русскими аристократами Берега 1 (7), 2015) https://www.dovydenko.ru)
На государственные средства и частично на средства русской эмиграции, в том числе и Ваши, в 2014 году был установлен памятник павшим в Первую мировую войну на Поклонной горе в Москве, Вы инициатор Памятника Примирения белых и красных в год 100-летия революции. Возможно, причина нападок на Вас в том, что кому-то очень не хочется единства России. Вы неоднократно выступали с инициативой создания Национальной портретной галереи в Москве с портретами тех людей, кому удалось сделать очень много для Отечества. 10 лет Минкульт тянет с воплощением этой идеи в жизнь. Также ни Минкульт, ни Государственная Дума не хотят слышать Вашу идею с меценатством в России: «Однако далеко не всех потенциальных меценатов можно в принципе мотивировать снижением налогов. Устремления многих из них проистекают из более благородных мотивов, чем материальная выгода. Я считаю чрезвычайно перспективным (и при этом абсолютно не требующим никаких расходов) создание гражданского звания, являющегося официальным признанием заслуг гражданина. Почему мы считаем правильным, когда за заслуги в искусстве самые достойные получают звание Народного Артиста или Народного Художника, но никто не слышал о подобном поощрении труда коллекционера или мецената, передавшего свое собрание или свое состояние Государству. Таким бы званием могли бы стать «Меценат Москвы» или любого города, а также и «Заслуженный меценат России». В 1900 году за свою благотворительную деятельность Александр и Василий Бахрушины были награждены званием Почетного гражданина Москвы. До этого такой чести был удостоен Павел Михайлович Третьяков». Приобретённое на торгах европейских аукционов Вы дарили российским музеям. Вместе с И.С. Зильберштейном стали радетелем создания Музея личных коллекций.