Известно как Дилля пододвинула стакан, поморщилась и махом опрокинула содержимое. Слёзы брызнули из глаз, она икнула и грохнула стакан об стол с той же силой, что и ранее банку сгущёнки. Что толку? Ну пойдёшь ты к участковому, ну пожалуешься, ещё не факт, что он тебе поверит.
Но ведь это сигнал, он должен отреагировать. Зачем мне врать?
Хорошо, допустим, отреагирует он, пойдёт к Баранову, а тот скажет, что врёшь ты всё, наговариваешь. Твоё слово против его.
Да зачем мне наговаривать?
А мало ли Придумает Скажет, что виды ты на него имела, пристроиться хотела сама и детей своих, в жёны набивалась. Одной тяжко, а? А он отказал, и ты в отместку Вот точно тебе говорю, именно так он и скажет, я таких козлов навидалась. А он агроном, не последний человек, завидный жених, можно сказать
Дилля, что ты говоришь, ты же его видела, кривоногий коротышка, урод лопоухий
Это да, но это по нашей оценке. И пусть так и есть на самом деле, но может сработать мужская солидарность. В любом случае, дело закончится для него профилактической беседой, не более. И это в лучшем случае.
А в худшем?
В худшем опозорит он тебя и дочь твою на всю вашу Ивановскую
Как это?..
А так. Был у меня подобный случай. В студенческие годы ещё. Домогался меня один козёл. Я в техникум ездила на автобусе на пары и этот Не знаю, может выследил Но всегда со мной в одно и то же время в автобусе ехал. Как только я входила, он тут же рядом становился и тереться начинал об меня Ну ты понимаешь чем
А ты? Одетта замигала.
Я поначалу, как парализованная, стояла. Ничего ни сказать, ни сделать не могла. Пыталась отойти, а он за мной, пододвинется и опять Народу в автобусе много, вроде как все близко друг к дружке. А однажды смелости набралась, толкнула его и громко так, чтоб все слышали, крикнула: «хватит тереться об меня, извращенец чёртов!».
А он?
А он в долгу не остался Попёр на меня, такое кричать стал, что я из автобуса как оплёванная выскочила. С тех пор в техникум пешком ходила. Так что нет на таких управы, Детта. Никто за женскую честь не вступится, потому, как мир заточен под мужиков, и даже самый последний козёл всё равно будет прав Правее, чем женщина.
Ну это ты перегибаешь палку. Не все мужики козлы, ну попался один, остальные же не такие. Есть и нормальные. И их большинство.
Разочаровалась я в мужских особях, Детта. Да ладно, что говорить Надо думать, как Ираиду твою спасать. Ведь опасно ей здесь оставаться. Я таких баранов, как этот Баранов знаю, так легко от него не отделаешься.
Это да вздохнула Детта. Ума не приложу, как быть.
Давай я её к себе заберу, выпалила Дилля после минутной паузы.
Как это?
А так. Будет у меня жить. В школу ходить. Квартира у меня двухкомнатная, у неё своя комната будет. И тебе с твоими горлопанами всё полегче. И от Баранова её убережём.
Да как же?.. Это же дочь моя?.. Как же я её отдам?
А ты решай, кому лучше мне или Баранову. Время у тебя до утра подумать. Утром я рейсовым назад. Одна или с Ираидой тебе решать.
Глава вторая
Весна пришла в город капризной вздорной девицей, установив погодное непостоянство. Позавчера лил дождь, ботинки чавкали и хлюпали по лужам. А вчера дождя не было, зато сорвался сумасшедший ветер, который трепал и спутывал волосы. Сегодняшний день солнечный, сухой и безветренный. Ида, откинув капюшон куртки, шла домой, щурясь на солнце. День можно было бы назвать замечательным, если бы не двойка по английскому. Скоро конец четверти, а у неё перед двойкой только тройка и всего два урока, чтобы как-то выправить положение. А как его выправить, если нет у неё таланта к языкам. Она и по русскому-то с ошибками пишет Да что там говорить, учёба даётся нелегко. То ли дело труд. По труду у неё одни пятёрки. Готовит она лучше всех! И шьёт! А всякие физики там, да геометрии Ну не понимает она ничего в этих науках. Не тянет, как говорит завуч. Спасибо тётке, только её презенты для администрации школы и спасают положение. Осталось недолго, только аттестат получить, и всё.
Ида обогнула забор детского сада и свернула во двор. Ещё из-за угла она услышала знакомое бренчание. Витька Глухой, собрав вокруг себя группу ребят, щупал большим пальцем упругие струны. Витька был в «авторитете», он недавно вернулся из армии, и хоть ростом был невысок, на полголовы всего выше Иды, но пользовался среди местной шантрапы заслуженным авторитетом. Во-первых, армия, во-вторых, гитара.
Завидев группу ребят, Ида низко опустила голову и прибавила шаг. Проходя мимо, она мельком бросила взгляд на Витьку. Тот, пригнувшись к гитаре, перебирал струны, прислушивался и подкручивал колки. Рядом с ним на бревне, служащем скамейкой для посиделок, восседала Инка Никитина. Заметив Иду, она придвинулась к Витьке и нарочито громко произнесла:
Вить, а научишь меня играть?
В ответ Витька лишь ближе пригнул голову к резонаторному отверстию деки и еще раз подкрутил колку.
Поднявшись на четвёртый этаж, Ида подошла к запыленному окну площадки и посмотрела вниз. Сверху ей была видна лишь курчавая Витькина макушка. И рядом рыжая макушка Инки Никитиной. «Прилипла к нему, как банный лист к» Назвать Витьку задницей даже мысленно не решилась. Не то, что бы он ей нравился, но всё же местный «авторитет». Ида отвернулась, вынула из кармана ключи и пошла к двери.
Ида, ты что ли? выскочила в прихожую тётка, запахивая на ходу шёлковый халат с огромным вышитым павлином на груди. Чего так рано?
Химичка заболела! Нас отпустили. Ида присела расшнуровать ботики и не заметила, как воровато оглянулась на дверь спальни тётка. Зато заметила мужские коричневые ботинки в углу.
Ох, а у нас хлеба нет. Ты давай, сходи. Дилля схватила с полки сумочку. Нервно задёргала молнию.
Я же вчера купила и бородинский, и батон, удивлённо посмотрела на тётку Ида.
Так то вчера Дилля вынула из кошелька сторублёвку. А сегодня кончился. Я это Голубям скормила.
Голубям?
Тётя Дилля не отличалась любовью к животным. Тем более к птицам, тем более к голубям.
Ида заметила на вешалке большую чёрную куртку, фирменную.
А не надо хлеба, перехватив взгляд племянницы, затараторила Дилля. Вот схватила с полки разноцветный импортный пакет, протянула. Отнеси-ка Розе Францевне.
Ида приткнула портфель к шкафу и взяла пакет.
Увесистый пакет распирали деликатесы. В это время в спальне кто-то сдавлено чихнул.
Ну иди, иди, скажешь за платье благодарность. Дилля вытолкала Иду на площадку.
Снова идти мимо компашки не хотелось. Подумают, что специально перед Витькой «рисуюсь».
Но делать нечего. Изобразив на физиономии безразличие, Ида вышла из подъезда.
«Годы летят стрелою», напевал Витька, размашисто проходя пятернёй по струнам и отбивая такт ботинком по земле. Голос у Витьки приятный, тёплый, велюровый.
«Скоро и мы с тобою» увидев Иду, подхватила Инка, «из города уйдём». Голос у Инки громкий, ровный и правильный. И этот факт окончательно испортил Иде настроение. Инка занималась музыкой, играла на фортепиано и пела в школьном хоре. Про Иду учитель пения говорил, что ей медведь на ухо наступил.
Проходя мимо, Ида снова покосилась на Витьку, но тот не отрывал взгляд от струн.
«Где-то в лесу дремучем», красиво голосила ей вслед Инка, отчего хотелось заткнуть растоптанные медведем уши и бежать со всех ног к Розе Францевне.
Роза Францевна Марголис была лучшей в округе швеёй. Собственно других и не было. Было ателье, где работали две слабослышащие женщины. Но к ним обращались по мелочам прострочить наволочку или занавески, за сложными вещами ходили к Розе Францевне. Никто не смел называть Розу Францевну швеёй, это слово она не переносила, и требовала величать её модисткой. Величали. Было за что. «Недостаток материала рождает оригинальные фасоны», приговаривала Марголис, раскладывая выкройки на куцых отрезах ткани скупых клиенток.
Обитая толстым слоем утеплённого дерматина, дверь открылась перед Идой почти сразу, как только палец выжал из звонка мелодию «Подмосковных вечеров». Морщинистая женщина со взбитой паклей волос на голове внимательно рассматривала Иду сквозь стянутую дверной цепочкой щель.
Я от Одиллии Ивановны, пролепетала Ида и приподняла пакет. Тётя просила передать вам благодарность за платье.
Ах, Диллечка, всплеснула руками Роза Францевна и захлопнула дверь. Погремев металлической цепочкой, модистка наконец распахнула дверь и, вцепившись двумя руками в пакет, заорала дребезжащим фальцетом:
Сёмочка, Сёма, иди скорей сюда!
В квартире стоял странный, немного приторный запах. Словно кто-то собрал в один букет ароматы сдобы, чеснока, рыбы, сыра и одеколона «Гвоздика». Ида поморщилась как раз в тот момент, когда из-за стеклянной двери выглянула кучерявая голова парня.
Ай, яй, яй, покачала головой Роза Францевна, распахнув зев пакета. Диллечка пробормотала восхищённо и, не оборачиваясь, приказала: Сёмочка, проводи гостью в гостиную, сейчас будем обедать.
Нет, нет, я пойду, попятилась к двери Ида.
Ни в коем разе, отодвинув Иду, Роза Францевна накинула на дверь цепочку. Вы со школы, я это вижу по вашей форме, значит, голодная. Снимайте курточку и боты и проходите, я угощу вас хумусом. Вы когда-нибудь ели хумус? спросила Роза Францевна и тут же сама ответила. Нет, вы никогда не ели хумус. Такой хумус, как готовлю я, вы нигде никогда не могли пробовать. Сёмочка, расставляй тарелки.
Хумус Иде не понравился. Он был похож на гороховое пюре. Внешне и на вкус. Форшмак не понравился тоже. Всегда отличавшаяся хорошим аппетитом Ида с трудом осилила тарелку хумуса и бутерброд с форшмаком. Зато булки с молоком «пошли на ура». Булки были ярко-лимонного цвета, с гладкой глянцевой корочкой и пахли ванилью.
Боже мой, боже мой, причитала Роза Францевна, выкладывая на стол банки с икрой. Красная, чёрная, боже мой, боже мой. Дай бог здоровья твоей тёте, восемь банок. Ты только посмотри, Сёмочка, это же какой-то продуктовый рай.
Сёмочка равнодушно глянул на банки. Куда больше ему нравилось уминать хумус, форшмак и особенно булки с молоком. Закончив трапезу, Сёмочка аккуратно промокнул губы в салфетку и неожиданно предложил.
Хочешь посмотреть мою коллекцию марок?
Не успела Ида отказаться, как Роза Францевна опередила.
Да, да, покажи гостье марки, а лучше сыграй на скрипочке. Что-нибудь из Паганини.
Хорошо, Сёмочка встал, аккуратно придвинул за собой стул и подошёл к Иде. Когда Ида привстала, Сёмочка галантно отодвинул её стул и задвинул его обратно так же аккуратно, как и свой.
Слушать скрипку и рассматривать марки не хотелось, но отказаться было неучтиво, и Ида поплелась за Сёмочкой в его комнату.
Альбомов с марками было много. Смотреть не пересмотреть. Они сидели рядышком, соприкасаясь бёдрами, альбом лежал у неё на коленях. Он рассказывал про марки, перелистывая страницы и невольно касаясь тыльной стороной ладони её обтянутых бежевыми колготками ног. Ида делала вид, что слушает, кивала головой и очень глубоко вдыхала. Глубокий вдох подтягивал юбку, обнажая ноги еще на миллиметр. Как только рука Сёмочки касалась колена, жар приливал к её голове, а внизу живота начинало свербить. Ей представлялось, что и он чувствует волнение и специально касается её колена. А ещё ей представлялось, что сейчас альбом закончится, и он, прикоснувшись к её колену, повернёт руку, прижмёт ладонь к капрону и поведёт её вверх, под юбку Сёмочка перевернул корешок альбома и потянулся за следующим.
А вот здесь у меня очень редкая серия!
Не надо! выкрикнула Ида слишком резко. Сёмочка посмотрел на неё удивлённо и немного обиженно
Не всё сразу, спохватившись, постаралась выправить положение Ида. Я так не запомню. Давай ты мне в следующий раз расскажешь.
А ты придёшь в следующий раз? В его голосе и карих, слегка прикрытых веками зрачках читалась трогательная надежда. Иде стало жаль этого неуклюжего увальня.
Конечно, приду. Ты же так и не сыграл мне Паганиста.
Паганини. Сёмочка подпрыгнул. Я сейчас тебе сыграю.
Да я Ида попыталась встать, но Сёмочка положил ей на плечи пухлые руки и прижал к дивану. Это прикосновение вновь пробудило в Иде волнение. Ах, если бы он не отпустил руки, если бы уложил её на диван, если бы
Она видела перед собой его потемневшие глаза, нависающие пухлые щёки и влажные, лоснящиеся вожделением губы, готовые впиться в неё поцелуем. Её первым поцелуем
Но Сёмочка выпрямился, прошёл к столу, щёлкнул застёжкой и вытащил из футляра скрипочку. Бережно уложив инструмент на плечо, прижал его край подбородком и, вскинув смычок, аккуратно коснулся струн. Замер.
И вдруг всё всколыхнулось. Взорвалось быстрыми резкими звуками. Это была не мелодия, а брызгающий фонтан нот. Рука Сёмочки выделывала кренделя, смычок летал то вверх, то вниз, издавая скрипы, от которых Иде хотелось заткнуть уши, но она вежливо ждала.
Когда скрипка умолкла, Сёмочка ещё какое-то время стоял в оцепенении.
А ты можешь сыграть «Годы летят стрелою»? нарушила образовавшуюся тишину Ида.
А что это?
Песня такая. Ида попыталась напеть, но исходящие звуки были похожи на мычание.
Не знаю, нет, наверное.
Жаль, хорошая песня. Не то что Паганист твой
Сёмочка смотрел на неё непонимающими глазами.
Ладно. Мне домой пора. Ида поднялась с дивана.
Я провожу. Сёмочка сложил в футляр смычок и скрипку и направился вслед за Идой.
Они шли молча, каждый подыскивая в голове тему для разговора, которая могла быть интересна другому.
Ты Ремарка читала? начал всё же Сёмочка.
Это про Тома Сойера? Не, но я кино видела.
Ты путаешь с Марком Твеном, поправил Сёмочка. А Хейли?
Хейли? Это что?
Артур Хейли, писатель, он написал «Аэропорт».
Про самолёты, что ли? Не, мне про такое не интересно. Я про приключения разные люблю.
Это не про самолёты, обиделся Сёмочка.
Всё равно, я читать не особо люблю, а вот кино это да. Особенно ужастики. Ты «Челюсти» видел?
Нет. Это про стоматологов?
Эх, ты! Темнота! Это про акулу! хихикнула Ида.
Про акулу, наверное, интересно. Ты знаешь, что зубы у акул растут в несколько рядов. От трёх до двадцати на обеих челюстях, что в сумме составляет от двухсот до пятнадцати тысяч зубов.
Ничего себе! всплеснула руками Ида, прижимая ладошки к румяным щекам.
Да. Правда зубы у них не имеют корней, поэтому происходит постоянная смена.
Вот нам бы так! Скажи?
Ага.
Увлечённые разговором они вошли во двор. На бревне всё так же сидела молодёжь, слушая и подпевая Витьке Глухому. Увидев Иду с Сёмочкой, Инка тут же положила голову Витьке на плечо.
Те же на манеже, процедила сквозь зубы Ида и схватила Сёмочку под ручку. Сёмочка вздрогнул и покрылся красными пятнами.
Целых пятнадцать тысяч! громогласно восхитилась Ида, как только они поравнялись с бревном. И зачем акуле столько зубов?
Так у них только передние рабочие, остальные резервные. Смущённо проговорил Сёмочка. Если акула теряет рабочий зуб, ему на смену выдвигается новый из ближнего ряда.
Музыка стихла и все повернули головы в сторону проходящей мимо парочки. На этот раз поднял голову и Витька. Несколько секунд он внимательно рассматривал Сёмочку, потом снова опустил голову и ударил по струнам. У двери подъезда Ида отпустила руку Сёмочки.
Дальше я сама, покосилась через плечо Сёмочки на компашку.
«Тёплое место, на улице ждут отпечатков наших ног», затянул Витька, чеканя слова так же, как это делал Цой. В это момент он был прекрасен. И только нагло ухмыляющаяся физиономия Инки у него на плече портила впечатление. Её превосходство было очевидно. Всем и даже Иде.
Ну что, до завтра? чересчур громко сказала Ида и, приподнявшись на цыпочки, чмокнула Сёмочку в пухлую щёку.