Грань дозволенного
Нина Ивановна Кузьмина
© Нина Ивановна Кузьмина, 2023
ISBN 978-5-0060-4913-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Начало. Американец
201* год
Дождь все сильнее барабанил по карнизу. Я сидела на диване и обхватив колени с беспокойством посматривала на часы. Стрелка медленно двигалась по кругу.
Он сказал его не ждать.
Самолет прилетит рано утром, плюс час на прохождение таможни и получение багажа. Сейчас три. Я медленно закрыла глаза. Хотелось завалиться на бок и провалиться в глубокий сон. Мотнув головой, я встряхнула сонное наваждение и вновь посмотрела на часы.
Он сказал его не встречать.
Сказал, что возьмет такси. Черт знает, сколько сдерут с него местные водилы. И все-таки это не безопасно ехать только что прибывшему из далекой зарубежной страны молодому человеку, с бомбилой по ночной дороге.
Я устало потерла глаза. Конечно это не первая его поездка, но все же, я волновалась и беспокоилась обо всем. Как пройдет полет, как доберется и откроет дверь. Впрочем, ключи он всегда брал с собой, даже когда уезжал надолго.
Он сказал не волноваться.
Кажется, в последний раз я была готова устроить истерику. Глядя на то, как он собирает вещи. Он стоял там, в коридоре, в дверях. Но я вовремя сдержалась, думая о том, что могу так потерять его навсегда. И что на меня нашло? Он ведь каждый день звонил, спрашивал, что привезти и чем побаловать меня при возвращении домой. Но червячок сомнения грыз изнутри, оставляя меня совершенно без сил.
Весь день меня развлекала группа поддержки в виде соседки по этажу, Ларисы. Иной раз ее рассуждения на тему отношений на расстоянии нагоняли тоску и опустошенность. Вот и сегодня, пока я готовила заготовки блюд, чтобы разогреть их к приезду мужа, на меня вновь сыпались наставления. Но все-таки я была ей благодарна, так как с ней было легче переживать свое одиночество.
Он сказал идти спать.
Я натянула плед на подбородок. Дождь все также стучал тяжелыми каплями по стеклу и убаюкивал. А что если рейс задержали из-за непогоды? Ему ведь предстояла пересадка в Париже. Насколько все это может затянуться? От меня сонной не будет никакого проку. Я откинулась на диванную подушку и погрузилась в сон.
Я не знаю сколько проспала, перед тем как услышала, что дверной замок щелкнул. Встрепенувшись, я отбросила плед и босиком выбежала в коридор, где возле двери стоял и улыбался широкой белозубой улыбкой он. Мой любимый, американец. Такой родной, и немножко другой.
Илья всегда смеялся, когда слышал свое новое прозвище. Я, да и все знакомые называли его так. Дальняя заграничная поездка сильно изменила его внешность и привычки, вселила уверенность и умиротворенное спокойствие. Такое преображение поражало всех вокруг. Да и сейчас он изменился. Обняв его, я сразу ощутила, насколько он вырос и прибавил в весе, какими сильными стали его руки. Илья с легкостью, словно пушинку, поднял меня и поцеловал.
Я прижалась к нему всем телом и долго не хотела отпускать. Обнявшись, мы простояли минут пять, прежде чем Илья потрепал меня по плечу, и с усталой улыбкой сказал, что ему нужно в душ.
Пока шумела вода в ванной комнате, я с трудом затащила в зал две огромные дорожные сумки, брошенные возле порога. И уселась на пол рассматривать привезенные им вещи. Словно малый ребенок, дождавшийся прихода мамы из магазина, я в предвкушении принялась копаться в вещах.
В первой комом лежала одежда, куча всевозможных джинс, футболок разных расцветок, рубашки и смятый светлый пиджак. «Поросенок», -сказала я тихо себе и захлопнула крышку. Как и большинство, его знакомых занимающихся научной деятельностью Илья был небрежен и часто не собран. Американские реалии приучили его иметь как можно больше одежды и обуви. И если из первой поездки он вернулся домой с аккуратно уложенным чемоданом, то после все это сваливалось по приезду в кучу.
С этой кашей я разберусь позже. А вот во второй, лежало море интересных вещиц, всяких необычных гаджетов, одежда для меня и еда. Да, такая вредная и непривычная еда полюбилась ему и надолго, даже это светло-коричневая жижа под названием арахисовое масло, вызывало больший трепет чем наше сливочное деревенское. Я много раз спрашивала себя, может во всей этой еде содержится какой-то наркотик? Почему вещи столь странные и непривычные на вкус вызывают такую зависимость?
Я медленно выгребала пакет за пакетом. Все источало странный непривычный для еды синтетический запах. Он шел от всего. От одежды, от сумки, продуктов. Помню, как после первой поездки Илья радостный и возбужденный ввалился в дом, и нечто незнакомое пришло вместе с ним и расползлось по всей квартире.
Он тогда сказал, что Нью-Йорк это невообразимая дыра. Огромный мегаполис, муравейник, где смешались все запахи мира. Он жаловался, что необычный душок долго преследовал его, и поначалу вызывал тошноту и полное нежелание есть. Он говорил, что по приезду в кампус долго стирал вещи, что лежали в сумке, так как этот запах пропитал абсолютно все.
Бывает наш город окутывает облако выбросов с завода. На что Илья всегда говорил, что по сравнению с запахом Нью-Йорка, это еще цветочки.
Углядев знакомую упаковку, я радостно пискнула. Он не забыл! Даже я среди всей этой синтетической еды нашла то, что мне по вкусу. Вскрыв упаковку, я зачерпнула пригоршню хрустящих шариков с сырной начинкой. И да, я всеми руками за то, что назвать американский шоколад самым вкусным. Жалко, что многие вещи нельзя привезти в обычном багаже, например мороженное или сливочный сыр который так нахваливал Илья. Впрочем, многие вещи с тех пор появились и в наших магазинах. Но муж упорно вез все из-за границы уверяя что именно там продается то самое.
Илья замер на пороге и, вытирая отросшие светлые волосы смотрел на меня улыбаясь. Меня со всем этим скарбом долго не хотели пропускать на таможне! проговорил он, опустившись рядом на колени. Думали, что я везу пропаганду, он засмеялся, обнажив белые зубы.
Его всегда забавляло то, что я словно малый ребенок радостно копаюсь в покупках, восторженно вскрикиваю и в нетерпении тереблю каждую новую упаковку.
Он привлек меня к себе и устало обняв, уткнулся в мои волосы. Капли воды что стекали с его головы, намочили мою одежду, но не обращая внимание на неудобство мы долго просидели обнявшись. Прежде чем Илья меня поднял и на сильных руках понес в спальню.
А ночью, уткнувшись лицом в его теплую руку, я аккуратно водила пальцем по бархатистой коже его груди, что спокойно поднималась и отпускалась под каждым вздохом, и все больше забывала обо всех тревогах и печали, что часто донимали меня во время отсутствия мужа.
Ведь сколько соблазнов таит в себе жизнь в чужой стране. Кто знает на что решиться мой муж, если решит навсегда остаться в штатах?
«Я тебе это не позволю, словно проговорила я ему. Я буду самой, велела себе, погружаясь в сон.
Подскочив с кровати в одиннадцать, я отправилась на кухню, где выудив несколько томящихся в холодильнике заготовок, принялась готовить шикарный завтрак. Я краем уха слышала, как Илья прошлепал в ванную комнату и вскоре начал переносить в комнату все вещи, что были вчера разбросаны мной на полу.
Единственное что я никогда не касалась, это кейса где лежали его бумаги и ноутбук. В личных вещах, что касались работы, Илья любил порядок. Каждый листок, сделанный им, каждый черновик записанный на ходу, подкреплялся к делу, строго по нумерации.
Но на сей раз он вытащил оттуда ежедневник, черкнул пару строк и потянув носом воздух уселся за стол, и отбросил записную книгу в сторону.
Мне ничего не оставалось как прикорнуть рядом и с умилением смотреть как муж с аппетитом уплетает за две щеки. Пока мой взгляд, полный обожания не скользнул по кожаной поверхности записной книги и зацепился за яркий клочок фотобумаги.
А это кто? выудила я фотографию из папки. Её уголок предательски выглядывал из-за листов бумаги. На снимки по грудь была запечатлена красивая молодая женщина. У неё были густые светлые волосы и пронзительные василькового цвета глаза. Внизу от руки на английском была выведена фамилия. Я чуть слышно прочитала ее и подняла вопросительный взгляд на мужа, мне казалось что я запомню это имя на всю жизнь.
Мой муж зарделся, его лицо покраснело до кончиков ушей и выпятив грудь он выдохнул: Это моя гордость!
Внутри все будто оборвалось и камнем ухнуло вниз. Лариса была права, он нашел другую!
Руки опустились, кажется мое лицо в этот момент отражало все мое состояние. А муж, перехватив у меня снимок, с жаром продолжал:
Ты даже не представляешь, как выглядела женщина год назад. Какую мы действительно работу проделали! Кроме этих глаз у неё не было ничего, на что можно было взглянуть не без сожаления.
«Работу? я медленно собиралась с мыслями. Накрутила же меня Лариска»
Илья начал быстро ходить по комнате. Её мать вела не самый примерный образ жизни. И при родах наделила свою дочь кучей болячек. Она была первой в списке, кто согласился на эксперимент.
Она была больна венерическими болезнями? все еще не веря, следила я за реакцией мужа.
Да! коротко обронил он. И чуть помявшись продолжил: -Мне нельзя было брать эту фотографию.
Его глаза воровато забегали, он подошел к папке поднял её и спрятал вместе с фотографией в кейс. В этот момент он мне вновь напомнил того несобранного и несмышленого мальчика, которого я знала до отъезда в Америку.
Я знала, что в его контракте есть пункт о неразглашении, поэтому он никогда не рассказывал о своей работе. Приглашение на работу было по протекции, что сделал его профессор-наставник из института. Теория моего мужа о влиянии лучей космических объектов на организм человека заинтересовала крупный исследовательский медицинский центр. После первой своей поездки Илья заявил, что у них есть нужный ему образец, и если получится привести его теорию в действие, это будет прорыв.
Муж никогда не проводил опытов дома, а все его записи с непонятными формулами и терминами ничего мне не говорили. На книжной полке пылилось несколько талмудов, но я не решалась в них даже заглядывать. В последнее время интернет заменил большинство книг, что были у нас в квартире и они перекочевали в огромную библиотеку в дедовском доме. По нужному ему вопросу Илья вел долгие беседы по скайпу на безупречном английском и немецком языке. Он мог позвонить в любую точку земли и получить нужную ему информацию. Я никогда не видела этих людей. Они были для меня очередным Джорджем, Майклом или носителями забавных китайских и японских имен. Мир науки, в котором крутился мой муж был для меня закрыт. И если о ком-нибудь Илья мог обмолвиться за совместной трапезой, его имя не говорило мне ничего. Да, многие из тех людей получали награды в той или иной сфере. Как объяснял Илья, любое маленькое открытие может послужить большим толчком для развития науки в будущем и реальный вклад может быть замечен только спустя многие годы. Но на что мне было это говорить? Если на уроках физики и химии я безнадежно клевала носом, и имена многих ученых так и остались глубоко погребены в моем подсознании.
Как можно было ему, талантливому молодому ученому имеющему такого деда, жениться на такой балде как ты? заявила мне как-то Лариска. В то утро, она в очередной раз зашла за сахаром, и расположившись на табуретке в кухне, дымила сигаретой и учила меня жизни.
На тот момент я была занята приготовлением обеда, и лишь устало поддакивала на все её фразы, но именно этот вопрос задел меня. Картошка, которую я пыталась чистить, выскользнула из рук и покатилась по полу. Лариса нагнувшись подхватила её и кинула в раковину.
Рассеянная, в облаках витающая, ничего о науке незнающая, медленно растягивала слова подруга. И чего его могло заинтересовать? Да ты недурна собой, у тебя красивая фигура, ты натуральная блондинка. Но какая-то бесцветная. Мало красишься, неброско одеваешься и ничем фактически не интересуешься. В тебе нет энергии, что может притянуть реально интересную личность. Но
Я натянуто улыбнулась, не давая понять, что её слова хоть как-то меня задели. Вода шумела и хотелось во всем этом потоке спрятаться и не слышать, ту правду в глаза которой я боялась посмотреть.
А Лариса нещадно продолжала. Ему наверно нравится такой контраст, яркий интересный он, и такая серая ты. Наверно он просто само утверждается за твой счет.
Этого я уже не могла стерпеть.
Илья сильно изменился после поездки, и внешность, и характер все стало другим, начала я защищать мужа. -До этого, он был таким же несобранным.
Он то изменился, прервала меня подруга и ткнув в мою сторону тлевшим окурком, потрясла рукой и грозно продолжала. А ты? Ты изменилась? затушив сигарету о пепельницу, что вечно таскала с собой, она снисходительно продолжила. Твой брак надо спасать, дурочка. Одно дело его дед старый, немощный, который со всеми своими открытиями в 90-е остался неудел. Другое он, молодой с амбициями, получивший нехилый контракт. Вдруг он пожелает остаться? Женится там на американке, вон какие у них в Калифорнии потянутые, загорелые и красивые девушки. Бюст пятого размера, копна светлых длинных волос, серые огромные глаза.
Ты именно таких американок знаешь? улыбнулась я, вспоминая то, как Илья ругал тамошних женщин, абсолютно не желающих заниматься собой и помешанных на теории феминизма.
Ну-у-у, я видела, в сериалах, протянула неуверенно подруга.
Ну так это кино, актрисы все красивые, победоносно произнесла я, выключив кран с водой. А в жизни толстушки гамбургеры, поедающие!
Да не болтай, отмахнулась Лариса. Наши русские затюканные домашние бытом бабы, по-моему, не лучше. Ты бы хоть бы учителем была, физики, химии, биологии, было бы о чем вам поговорить. Ты даже книжек не читаешь. И не смотришь новинки из мира кино. Все есть готовишь, то ждешь его глядя в окно.
Весь этот разговор мигом пронесся у меня в голове. Под ложечкой невыносимо засосало. Понурив плечи, я вручила фотографию что-то радостно рассказывающему мужу и пошла накрывать на стол.
«Интересно, какая судьба ждет вечную домохозяйку которая не умеет поддерживать интересные беседы с мужем? думала я раскладывая обед по тарелкам. -Наверно остаться матерью одиночкой, хотя даже детей у нас завести не получалось».
Я потрогал на автомате бок в котором когда-то ощутила дикую боль. Перед глазами вновь мелькнули больничные стены, и недовольное лицо медсестры. Я поежилась.
Только вечером, в объятиях Ильи я смогла успокоиться. Прижавшись к нему всем телом, я слушала его мерное дыхание и старалась не думать ни о чем. Но мое спокойствие прервал неожиданный звонок.
Илья встрепенулся, схватил телефон и устало посмотрел на номер. Поглядев на меня прижимавшую одеяло к груди, муж чмокнул меня в лоб и поднявшись проследовал в другую комнату. Первым желанием было на цыпочках подкрасться к двери, и подслушать разговор. Но Илья вовсе не таился, он говорил громко, явно с кем-то спорил, что-то отрицал. Это навело меня на мысль, что дело касается именно работы, а не какой-либо тайно звонившей ему женщины.
Скоро гневный и раздраженный голос начал переходить в извиняющийся тон и чуть ли не жалобное поскуливание. Удивившись такому резкому изменению в голосе, которое раньше я не наблюдала никогда. Я улеглась на подушку и натянула на уши одеяло, чтобы не слышать, как чуть не плача оправдывается мой муж.