Роман Горбунов
Куда идешь?
Красота спасет мир.
Ф.М.Достоевский
Эстетика есть выражение этики.
Л.Н.Толстой
В человеке должно быть всё прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли.
А.П.Чехов
_______________
Время
Я многого не знаю в жизни, но в одном уверен точно причину происходящего нам не дано увидеть сегодня, и раны на моих ногах тому ярчайшее подтверждение. И все эти камни, большие и маленькие, разбросанные под ногами лишь последствия того, что когда-то было недосягаемым.
Я часто жалею о том, что легко уступал заблудшим, когда нужно было дольше стоять на своем. И боялся разогнаться только из-за того, чтобы не подвернуть ногу. Но нельзя подниматься вверх, оставаясь при этом мягким, зато можно оставаться равнодушным, когда внутри все свернулось клубком.
Чтобы понять близкого человека, нужно понять его выбор, почему он поступил так, а не по-иному. Каждый из нас развивается только, когда он делает выбор, и сила его зависит от того, что он кладет на чашу весов. А те, для кого любая вещь, кажется тяжелее чувства, бесконечно скатываются в пропасть.
Наше время как деньги, никогда не знаешь где на них заработаешь, а где потратишь в пустую. Никто не знает, что его ждет впереди, поэтому он обманывает близких, чтобы стать обманутым соседями. Когда дети собирают свои вещи, родители вспоминают о семье. Ценно лишь то, во что вложена душа, а не деньги.
Когда начинаешь гореть от стремления к цели, важно понять для себя, чего же ты больше делаешь: светишь другим в темноте или сам греешься в холоде. Когда понимаешь, что все что ты делал, было не зря, и это все нужно кому-то, тогда и сгореть до конца не жалко. Протягивая ко всем свои ослабевшие руки.
Я видел тех, кто пытался чего-то достичь, и тех, кто посвящал себя людям. Первые уже к тридцати годам ощущали себя стариками, а вторые даже в преклонном возрасте становились моложе. Все что мы делаем для себя у нас изымается, а то что для других дается кратно. Но не сразу, поэтому все и удивлены.
Когда он вернулся, жена его была уже замужем за другим, и тогда он обиделся и когда уходил поджег ее дом. Ее отец захотел успокоить обиженного и предложил ему в жены свою младшую дочь вместо той, но он не согласился и поджег и его дом тоже. Потому что ему нужна была не жена, а повод только.
Жив не тот, кто любит жизнь, а тот кто любит других людей, только благодаря им мы чувствуем себя живыми и нужными здесь. Те, кто пытаются жить за счет других, в конце концов разочаровываются в себе. Мечты от цели отличаются уверенностью, а люди от других людей отличаются благодарностью.
Не скупись на похвалу и внимание, это то немногое, что человеку от тебя надо. Но не льсти, как мошенник, вгоняя в краску, а только намекни, что он не одинок, и все еще кому-то нужен. Проходя мимо никто не должен отворачиваться, а следовать за нами, чтобы там где мы оступимся, он прошел дальше.
Подумай, чем ты можешь помочь другим, чего у тебя не убудет, а у них только прибавиться, и дари это без меры. Ищи любой способ быть полезным, ищи поросшие тропинки и разрушенные мосты, которые строили предки наши. Нас постоянно ждут, потому что те, кого мы избегаем, потеряли нас еще в другой жизни.
Я виноват в том, что не сделал больше, чем мог сделать. От того, что не сказал близким того, что обязан был. От того, что я лишил тепла своих слов тех, кто в них так отчаянно нуждался. Я видел их кричащую боль, я видел их текущую кровь, но ничего не делал, я просто молчал. Одинокое дерево в лесу скрипит.
Он пришел к ним и сказал, что знает тайный ход под городом, но они не поверили ему и стали пытать. Тогда он признался, что соврал, но теперь он говорит им правду. И они пошли за ним все в этот туннель. И тогда он осыпал его за собой, за то, что они оскорбили родителей его, которые похоронены на этой земле.
Тепло внутри мы рождаем, когда кому-то чего-то дарим, благодарим или любим. А когда, что-то получаем или забираем, будто снежками в нас кто-то кидает. Мы не согреем друг друга, если будем только забирать чего-то. Чем больше мы отдаем, тем больше согреваемся внутри. Запах костра ночью неповторим днем.
Он ходил хромая по улицам, сжав кулаки, и твердил всем что спас этот город. Но дети только громко смеялись над ним, и кидали в него палки. Он был уже слишком стар и руки его тряслись. И когда он упал насмерть, прохожие разжали его кулаки, и увидели в них пули, которые из него когда-то вытащили.
Служить значит отдавать больше, чем получать. Люди считают деньги, но не считают чувства. Первое кончается, а второе бесконечно, но люди этого не понимают. Когда они перестают что-то считать, они перестают чувствовать. Они подменяют количество качеством, и часто забывают при этом еще дышать.
Если тебе стыдно или жалко кого-то, то не спорь с собою, ведь оно не просто так внутри тебя кричит. Запомни навсегда, и расскажи другим ты сам себе не принадлежишь. Ты лишь туннель от одного к другому, и жив лишь потому, чтоб не потух огонь между людьми, которые его пытаются задуть обидой.
Нужно потерять когда-то, чтобы найти попозже, иначе не узнаешь цену имеющегося, и не поймешь всю прелесть нового. Ищи не то, что можно со всех сторон потрогать, и не то, что ласкает кожу, но то, что согревает ворох изнутри. Бери не столько, сколько сможешь унести, а столько сколько нужно близким.
Как жаль, что ценность появляется при обесценивании монеты, вещи, человека. Как жаль, что все причины общества от неуважения: сначала сильного к слабому, потом младшего к старшему. Кто право дал одним считать себя гораздо выше остальных, решать за них, что хорошо им, а что плохо. Неуважение восьмой порок.
Сильному верить нельзя, так же как кролику обещаниям льва. Тот, кто сильнее, должен уступать первым, но он этого никогда не делает, а наоборот просит еще больших уступок от слабого. Ну а как иначе, ведь в подобной сделке всегда уступает тот, кому это больше всего надо. А у слабого ничего нет и никогда не было.
Не плачь о том, что было больно, или что иногда катились слезы в тот момент, когда другие не сдерживали смех. Нас убеждают, что время неизменно, но почему тогда проходит летний день быстрее зимнего, хотя светило закатывается дольше. Что толку плакать о минувшем, когда так ловко сами управляем временем.
Свобода тела есть рабство духа, поэтому и плод погибает от червя гораздо раньше, чем опадает с дерева. Страсть это невидимая грань, что отделяет нас от дикого животного из леса. Мораль и совесть растут по мере прирученья тела. Не стоит забывать о том, что если перекормить коня, он просто перестанет бегать.
У каждого момента и свой вкус, и запах и цвет, но ни на что не похоже, когда разочаровываешься в чужих мыслях, и наконец-то начинаешь думать своею головой. Не бывает ни самых-самых, ни лучших во всем, каждый из них отбивал себе палец молотком, и все равно продолжал забивать уже изогнутый гвоздь.
Просто знай свое время и свое место, ведь никто не родит за месяц ребенка, даже если его зачнут сразу девять мужиков. Зависть и ложь рождаются от незнания своего места, а жадность и гордость от незнании своего времени. Вкус блюда определяет доза ингредиентов, а вкус к жизни обычное чувство меры.
Место
Каждый раз когда я делаю шаг вперед, то чувствую как меня заставляет это делать кто-то другой. Как бы мы не хотели, но наше прошлое управляет нашим будущим, как невидимой рукой. И мы от него либо бежим, либо хотим чтобы оно повторилось снова и снова, как птицы летающие по кругу над мусором.
Когда смотришь в зеркало, кажется что время идет, а мы стоим. Словно на лице кто-то дорисовывает карандашом новые линии. Хочется крикнуть ему: Хватит! Прекрати! Зачем все это? Итак все видно было! Но ему все равно, он пишет свою картину, а мы свою. Все подкармливают котят, оставляя их на улице.
Жизнь это не распускание листка на дереве, и не полет бабочки к цветку, это скорее похоже на упавший инжир, или выброшенную на берег рыбу, которая бьется, извивается и просится обратно, но по факту лишь высыхает на солнце, как перезревший сухофрукт. Упавшие яблоки перестает казаться съедобными.
Когда тело сдавливает холод, то все сжимается внутри и наступает диалог с самим собой. В такие дни мне кажется, что все мне по плечу, и богатства мира где-то ждут уже. Тогда я чувствую себя единственным ростком среди сухих деревьев и пустынь. И я пошел туда, откуда разбегались даже победители.
Когда припоминаешь свое детство, кажется что время стоит на месте, а мы как ослы бегаем по кругу на месте. Что все это значит? Стоим мы или убегаем? Вот оно крушение надежд! Когда уже не узнаешь себя в зеркале. Только тогда ты начинаешь подводить черту, и оглядываться в прошлое, считая дни, а не деньги.
Первый палец я отрезал, когда перестал благодарить людей за то, что они рядом. Второй палец отрезал за то, что перестал верить людям. Третий палец отрезал за то, перестал жалеть отстающих. Четвертый за то, что перестал просить у них прощения. И вот иду я теперь с перебинтованной рукою искать объяснения.
Каждый знает, что если за окном буран, надо лечь спать и на утро все проходит. Но на душе не так, если там поднялась метель, то это уже надолго. Потому что нас знобит не от мороза, а от собственного морального кодекса, который был нарушен. Совесть это нечто большее, чем просто непогода за окном.
Я шел уже три недели по острым камням, и узким горным тропам, которые виляли передо мной, как зовущая за собой рука молодой девушки. Сначала скрипели иголки под ногами, и поднимался запах хвои от шишек перед глазами, потом они сменились грубыми камнями и щекочущим ступни песком.
На ногах появились ушибы, мозоли и ссадины. Но они были ничтожными, по сравнению с теми ранами внутри, которые заставили меня покинуть родной дом и встать на этот тернистый и проторенный путь. Говорят, что даже кошки стесняются своей смерти, поэтому уходят из дома умирать в горы.
Должны ли видеть наши слезы близкие нам люди, вероятно нет. Но, только в том случае, если не они являются их причинами. Их языки острей мечей, не потому что точат их они, а потому что мы их сами, им в руки вкладываем. В любви мы все наги и беззащитны, снимая все доспехи.
Кому же ты веришь: глазам или сердцу, да глаза не обманут, но скопируют то, что сердце отвергнет. Мы видим, что злом люди живут, и не видим как их сердца черствеют, покрывая плесенью их дела. Так неужели, все что мы видим не правда? Так неужели правду видят только наши сердца?
А тот, кто держит против нас свой меч, и видит что без доспехов мы, кто он тогда? Нам говорят: «в любви мы все равны», но видимо не все. Любовь ли это во-о-обще, бить безоружного. И раны наши их не тревожат вовсе, а запах крови нашей их бодрит еще сильней.
Обещали одно, говорили другое, а делают третье, меняют лица, имена, оставляя только свои тени на моей стене. Все пустота вокруг, все дым везде, все утекает мимо наших уст, и оседает пылью где-то там внутри. Ведь опереться, как ни странно, можно только на то, что греет руки изнутри.
Снова передо мною встали длинные и высокие горы, за которыми пряталось солнце. Оно прыгало по их вершинам, как спущенный мячик желтого цвета. Только когда поднимаешься вверх, становится видно, где расположены тропки, по которым эти горы можно было обойти. Но спускаться и начинать сначала уже лень.
Когда взбираешься наверх и от высоты начинает кружиться голова, то лучше представить, что это вершина горы еще не конец, и после нужно еще взбираться по облакам на самый верх. Тогда уже становится не так страшно находится на этой высоте здесь. Чтобы цель не пугала своей важностью, ее нужно сделать средством, которых у тебя множество. Камешек сорвался с горы.
Если доволен собой, то тебе чуждо все что снаружи. Если ты доволен собой, то ты закрываешь дверь для других. Чем меньше мир внутри, тем большие миры он стремиться уничтожить, а чем больше мир внутри, тем больше он хочет объединить меньшие миры. И в этой борьбе добра со злом погибают миллионы.
Тут, под высоким и скалистым небом мы все равны, и птицы, и деревья, и мои мысли и сомнения. Здесь, среди равных друг другу, быстрее раны заживают, ведь все едины мы в порывы быть свободными и быть любимыми. И ветер всех ласкает нас за гривы.
Что можем мы сделать в одиночку, да можем перетаскать по камню гору, но после этого мы станем одним из них. Поэтому только нам выбирать, кто мы камень, который мешается под ногами, или гора, которой все восхищаются. Я видел, как стая маленьких птиц вместе утащили падшего волка к себе в гнездо.
Снова кровоточат мои раны, я к ним прикладываю сострадание и радость, при чем не ту, где солнце светит, а ту где нету тени. Радость за других, когда от счастья соседа, мне самому становится светлее. Я стар и перепробовал лекарства разные, но помогают только эти два. Огромный океан открывается.
Иногда мне кажется, что я живу только для того чтобы еще раз увидеть елки в снегу. Все прекрасное скоротечно: цветок увядающий в вазе, ребенок доверяющий взрослым и мысли облаченные в слово. Всему свое время и даже по воде может пройти каждый, но только когда она замерзнет.
Зачем мы просыпаемся утром, зачем мы трудимся каждый день, куда мы все идем? Чего мы ищем во всем этом хаусе вперемешку с красотой. Мы бродим по чужим следам и слишком часто сворачиваем себе ноги или падаем в пропасти. И чтобы мы не делали, мы ищем только смыслы, которые бы нас успокоили.
Всю жизнь я бегал от себя, от своих страхов, от своих желаний, от своих страданий. И теперь они все завели меня в тупик, я оказался абсолютно один, зато без страхов и мечт, но с полным пониманием, что я пришел туда, откуда всю жизнь убегал. Суета даже огромную землю заставляет крутиться по кругу.
Единственный способ ничего не боятся, это начинать дела, больше чем мы сможем осилить. Единственный способ не иметь слабостей, это выходить за пределы жизни. Чем меньше мы думаем о себе, тем становимся значимее. Истинный смысл можно найти только в том, что больше нас, но меньше окружающих.
Тишина
Вчера я проснулся слишком рано, солнце еще не поднялось над полосой, но уже осветило звезды голубым покрывалом. С какой бы стороны я не смотрел на небо, оно казалось мне как огромная плоскость, наклоненная или перевернутая как стол сверху вниз, с которой скатывались облака.
Вокруг тишина, лишь в ушах шипел рой насекомых, который приветствовал подъем своего божества. Они шептали «Вставай!», но шептали это торжественно и хором. Может и мне научиться шептать как они, как вся та природа, в которой я живу, и частью которой я являюсь.
Мысли, как табун буйволов неслись с горы, поднимая за собой клубами пыль в тучи. «Тише!», шепчу я им, «Подождите! Все успеется!», но шепчу как насекомые слишком тихо. И они останавливаются один за другим, и веер пыли за ними низко стелется под их копытами к земле вниз.
Сердце билось, как рыба, пойманная в сеть, отчаянно и во все стороны. «Тсс!», шепчу я, «Тише! Я тебя слышу! Говори тише!», и оно успокаивается и проскальзывает как рыба сквозь сеть, в глубины мутного океана. Тишина и шепот открывают перед нами двери, которые закрывают лжецы и сплетники.
Если бы мы научились не повышать голос друг на друга, когда нас перестают понимать, а напротив, пытались говорить тише и мягче, то не было бы между людьми столько конфликтов, которые тянутся за ними скопом, как сухие листья за ветром, через долгие тысячелетия.
Зачем кричать так громко, когда люди стоят совсем близко. Или может быть, им кажется, что из-за не понимания они так далеки, что нужно повышать на них свой голос. Но понимают ли они, что чем сильнее повышают голос, тем еще дальше от них отдаляются их собеседники.