А вот Оксана была в этом плане святая спокойная, выдержанная, добрая. И это просто чудо, что Тёмушке попалась именно такая нянька, и что эта нянька полюбила опера Иванова, несмотря на его опасную работу, вечную угрюмость и острую, болезненную недоверчивость к женщинам. Да и сам он словно исцелился ею, доверился спустя долгие пять лет одиночества
И только сейчас Маринка вдруг остро поняла, как сильно подставила её перед отцом. Не дай бог всё вскроется Отец не простит. Не с его характером прощать такое. Будет страдать и жрать свой диктаторский кактус, но нарушения своих правил с рук не спустит. И что тогда? Ну не выдержит Оксанка, плюнет и уйдёт они ведь даже не женаты! и всем четверым разом станет плохо. А всё потому, что одна самонадеянная дура решила, что уже выросла.
Спокойной ночи, заглянула к ней перед сном Оксана.
Оксан, села на кровати Маринка, прости меня, а?
Ты понимаешь, что я за тебя волнуюсь? подсела та к ней. И отец волнуется. И что я не могу между вами разорваться? Понимаешь?
Маринка порывисто обняла её, уткнулась носом в плечо.
Я не хотела. Не думала, что так получится. Ты только не уходи от нас, ладно?
Я не собираюсь никуда уходить, но если с тобой что-то случиться, боюсь, отец сам меня выгонит. За ненадлежащее исполнение служебных обязанностей! Она говорила полушутливым тоном, но Маринка чувствовала в нём горечь. Надеюсь, прошлой ночью ты не наворотила ничего такого, что уже не исправить? заглянула Маринке в глаза. Ты понимаешь, о чём я?
Маринка испуганно кивнула.
Да. В смысле нет! Не наворотила!
Хорошо. Давай договоримся, что больше это не повторится. Да?
Она ушла, а Маринка ещё долго лежала и думала а вдруг наворотила?
*** *** ***
Очнулся. Вокруг темно, в лицо что-то тычется. Доносятся обрывки музыки, смех. Не с первой попытки, но удалось подняться оказалось, вокруг какие-то ветки. Стал из них выбираться покатился вдруг куда-то. Внизу долго приходил в себя: в голове били набаты, бок со стороны спины, плечо и бедро тянуло противной болью. Собрался, поднялся на четвереньки. Чуть в стороне с рёвом проносились машины. Дорога. Посидел немного, приходя в себя. Обернулся выше по склону белела полукруглая стена «Якоря», ярко горели панорамные окна, на террасе толпились гости со свадьбы. Чуть ниже тянулось ограждение из кустов сирени. Вот из них-то он только что и «выпал» Вот в них-то его и скинули, отпинав для начала и слегка порезав. Ощупал плечо мокрое и липкое, то же и с боком.
Каким-то чудом добрался до своего жигулёнка. При включённом свете через прореху в штанах осмотрел рану на бедре колотая, противная, но неглубокая, может, сантиметров пять. Болеть, конечно, будет долго, но опять же хорошо, не перо под ребро.
Пока сидел, ещё ничего, даже без приключений довёл машину до дома, но стоило встать шатало так, что приходилось держаться за стены. Кое-как поднялся на второй этаж, но вот с попаданием ключом в замок возникли проблемы от ранения плеча правая рука дрожала, и всё расплывалось перед единственным видящим глазом.
Щёлкнула соседская дверь.
Ой, Данила, ты что ли, а я-то думаю и баба Маша осеклась. Батюшки-и-и Что случилось?
Нормально всё, баб Маш. Просто подрался.
Да ты же в крови весь! Тебе, может, скорую вызвать?
Не. Я сам. Не переживайте. До свидания
Погоди, тебе тут передали!
А, спасибо, ни хрена уже не соображая, кивнул Данила и, стараясь не рухнуть при соседке, ввалился в квартиру. И рухнул уже там.
В темноте и тишине ненадолго забылся прямо в коридоре на полу. Очнулся и не сразу понял, где находится. Помогла дурацкая картинка на стене: сестрица Алёнушка и братец Иванушка покрытые фосфоресцирующим составом её когда-то сто лет назад подарил матери отец. Ещё до развода. Интересно, почему она забрала себе отцовский дубовый стол, а свою картинку оставила?.. Мысли роились идиотские, но они привели в сознание.
Постоял возле зеркала в коридоре, рассматривая абсолютно заплывший глаз. Выругался, добрёл до кухни, выбрал нож поострее, прокалил его над плитой и, захватив полотенце и чекушку дядь Серёгиного самогона, вернулся к зеркалу.
Сотряс чувствовал, знал его симптомы, но не боялся. Был у него как-то нокаут с долгой отключкой, периодически случались нокдауны. Тренированная башка, короче. А уж сколько этих заплывших глаз и поломаных ушей! Тренер всё шутил: «Пока нос целый, ты, Магницкий, недобоксёр! Иди тренируйся!» Но на самом деле уважал, выделял среди остальных, пророчил большое спортивное будущее. А Данила подрос и, едва перейдя из средней весовой в тяжёлую, променял спортивный режим на кураж и дворовые бойни.
Сжав зубы, надрезал гематому под бровью, спустил кровь. Жаль льда нету.
Завалившись на диван, вспомнил вдруг про соседкину передачку.
Барс, кс-кс-кс
Тот примчался, полный надежд на кормёжку, но Данила только кивнул:
Братан, притащи там пакет из коридора
Кот глянул на него как на дурака.
Дармоед, борясь с головокружением, снова поднялся с постели Данила. Поедешь у меня в гаражи жить, понял и, открыв пакет, замер.
В груди вдруг как-то непривычно расширилось и погорячело. Сердце радостно заколотилось, отдаваясь тупой болью в виски. Сама пришла! И тут же, следующей волной, догнало разочарование но больше не придёт С новой силой заболела голова, отбитые рёбра, порезы Всё вдруг стало таким раздражающим и не имеющим смысла А потом нашёл записку: «Верни мои босоножки! Завтра в десять на Заканальной»
Лежал на диване, снова и снова перечитывая эти две строчки, и лыбился как идиот. И вроде уже даже ничего не болело. И было бы там «Сегодня ночью в Удаче» встал бы и пошёл. А то до утра ещё ждать и ждать, блин
Глава 10
К утру сто раз передумала туда-сюда. Измучилась и даже разозлилась на себя: Всего лишь забрать босоножки! Пришла, взяла, ушла. Всё! Не надо ни в глаза ему смотреть, ни разговаривать, ни даже здороваться, если не хочется!
Решила не идти. Всё, уже точно. Однако когда в начале десятого Оксана попросила её погулять с братом, Маринка неожиданно психанула.
А можно было заранее предупредить? У меня вообще-то планы на это время!
Тут же болезненно заскребло по совести, но Оксана только вздохнула:
Хорошо, я сама. Но говорю заранее: вечером надо будет погулять с Тёмушкой. Так тебя устраивает? И впиши, пожалуйста, в свои супер-планы на сегодня уборку в квартире. Ты, если помнишь, должна была сделать её ещё вчера.
Остановка «Заканальная» находилась в трёх кварталах от дома, от силы пять минут ходьбы, но Маринка почему-то шла все пятнадцать, а уже на подходе и вовсе остановилась. Стало вдруг как-то не по себе.
Ну и зачем ей эти дурацкие поломанные босоножки? Не проще ли соврать Оксанке, что, например, гуляли с Катькой ночью босиком по набережной, и она просто забыла обувь там? Ну да, по пьяни. Но с этим-то уже, вроде, разобрались?
Ещё более идиотски она чувствовала себя стоя на остановке: пять минут одиннадцатого, десять, пятнадцать
Что он о себе вообще возомнил? Думает, она ему свидание назначила?! Идиот! Да просто босоножки суперские! И, между прочим, денег стоят! А каблуки можно и новые приделать!
Решительно направилась в сторону его дома. Просто заберёт своё и всё. Имеет право.
Позвонила в дверь, а в ответ тишина. И снова это ощущение, что она дура. Даже щёки вспыхнули, а в груди пронзительно заныла вдруг тоска по Кириллу.
Больно. Как же больно! И сколько глупостей не совершай а заглушить боль не получается.
Всё мужики козлы! Да пошли они все!
Пнула в сердцах дверь, и, словно в ответ, ручка на ней вдруг дёрнулась. И ещё раз, как будто кто-то баловался ею с обратной стороны. Из-за двери раздалось истошное мяуканье.
Маринка склонилась к косяку:
Кс-кс-кс Барсик, Барсик
Он заорал ещё отчаяннее, и к участившемуся дёрганью ручки добавился грохот его прыжков.
Барсик
Он сиганул ещё, ручка вдруг щёлкнула, и дверь едва заметно приоткрылась.
*** *** ***
Колотить начало ближе к утру, да так сильно, что реально зуб на зуб не попадал. Тело покрылось липкой ледяной испариной. Ломало. За неимением лучшего, обтирался дядь Серёгиным самогоном. Да что там обтирался можно сказать умывался, особенно тщательно поливая припухшие порезы. Матерился при этом в голос и молотил кулаком по столу, пережидая резкую обжигающую боль. Потом снова валялся на диване и трясся.
Как отпустило и провалился в сон этого даже не заметил.
Во сне было хорошо: легко и спокойно. Там был отец и мать, и они были вместе, и, кажется, даже держались за руки. А ещё там почему-то был ЗИЛ-130, крашенный под армейского в хаки. И много-много железа. Данила ходил среди гор корёженного металлолома и различал с первого взгляда: алюминий, чугун, нержавейка, латунь, чермет И именно от этого и было легко и радостно. Потом вдруг снова стало холодно, заколотило. Сон рассыпался на сумбурные ошмётки, один из которых куча Шпиковского говна с резкой горькой вонью.
Очнулся от того, что кто-то похлопывал по щеке, легонько, но настойчиво. Продрал глаза и не сразу понял, что происходит. Показалось вдруг, что он валяется с жуткого бодунища, после той самой ночи в «Удаче». Только, вроде, наоборот должно быть: Маринка в дрова, а он огурцом. Разве нет?
Но именно она склонялась сейчас над ним свеженькая, хотя и испуганная, а он лежал перед ней с треснутой нахрен башкой и мучительной тошнотой
*** *** ***
В квартире стояла такая жуткая самогонная вонь, что Маринка сразу поняла он вусмерть бухой. Лежит на диване, замотавшись в одеяло, и страдает с похмелья. Зашибись.
И вот с этим недоразумением она лишилась девственности! Позорище, блин.
Хотела просто сбежать по-тихому, и впредь за сто кварталов обходить этот район, но взгляд случайно упал на окровавленное полотенце на полу и подсохшие бурые капли на паркете. И нож валяется
Оксан, это я! бездумно процарапывала монеткой сердечко на стене перед телефоном-автоматом и обмирала от волнения: спа́лит, точно спалит! Оксан, а помнишь, у папы прошлой осенью ножевое было, и ты ему антибиотики какие-то колола? А какие?
Конечно, Оксанка встревожилась! Началось: Где ты, с кем ты, зачем тебе, когда вернёшься Маринка поклялась, что у подружки, медицинский кроссворд разгадывают. Поклялась, что скоро придёт и сделает и уборку, и с Тёмкой погуляет. Что угодно. Раз сто поклялась.
Оксан, а от температуры папа что принимал? А, не было? Понятно. А ему тогда рану зашивали, или она сама заросла?..
Денег на лекарства Данила дал много. Не хотелось даже думать, откуда у него столько, но слишком уж происходящее напоминало последствия гоп-стопа. Наслышана из проверенных источников, ага. Правда, раньше эти истории приходили к ней с другой колокольни прямо противоположной, ментовской.
*** *** ***
Когда Данила категорически отказался от «скорой», Марина неожиданно быстро согласилась, словно поняла в чём дело. И даже сама вызвалась сбегать в аптеку. Он сходил на кухню и, не глядя вытянув из обмотанного газетой брикета денег, дал ей. А она снова словно даже не удивилась.
И всё-таки, какие у неё дела с ментами, что ей и попадаться им нельзя, и в то же время с полуслова просекает обстановку? И папа там какой-то, который учит доченьку, как кадык ломать
Напрягся, вспоминая мужика на вокзале, но там всё было так сумбурно Он напряжения разболелась голова. Плюнул, отложил до лучших времён.
Маринка вернулась, принесла и лекарства и даже пожрать притащила, умничка. Как смогла, обработала раны, перевязала, сделала укол антибиотика и обезбола.
Она была напряжена и молчалива. И всё же, хотя они даже почти не разговаривали, не уходила. А Данилу катастрофически клонило в сон
Проснулся на часах уже начало пятого. С кухни раздаётся охренительный запах еды.
Сидел за столом и смотрел на Маринку у плиты. Ноги, плечи, волосы Невероятно красивая! Вспоминал ту безумную ночь. Их ночь. И сам себе не верил может, это всё его горячечный бред? Словно почувствовав его пристальный взгляд, Маринка обернулась, тут же смутилась, отвернулась. Нет, не бред. Она действительно здесь.
Тебе надо к доктору, Дань.
Не надо, так зарастёт.
А если осложнение? Я не могу взять на себя такую ответственность.
Я могу. А ты просто помоги мне, ладно? Ну там, уколы, перевязки.
Маринка промолчала. Оставалось надеяться, что это такое «да»
Есть не хотелось вообще, мутило. Но Данила жутко боялся её обидеть, поэтому через силу ковырял еду вилкой и с тревогой следил за тем, как Маринка поглядывает на часы. Не выдержал.
Побудь ещё?
Она нервно зажала ладони между коленками:
Я и так уже весь день у тебя, хотя обещала дома уборку сделать. И ещё с Тёмушкой погулять надо.
Собака что ли?
Она бросила на него раздражённый взгляд.
Не твоё дело! резко встала и пошла в коридор, Данила за ней.
Я что-то не то сказал? Марин? Ну извини Побудь ещё хоть немного? С отчаянием смотрел, как она обувается. Ну пожалуйста!
Она сидела на диване и смотрела кино по чёрно-белому «Горизонту» с подсевшим кинескопом, а Данила, положив голову ей на колени тайком балдел, от того, как она, забываясь, невесомо перебирает его волосы. Но в начале девятого лафа всё равно закончилась.
Всё, мне пора, Марина поднялась.
Ты придёшь завтра?
Не знаю.
Тогда оставь свой адрес?
Обойдёшься.
Схватил её за руку:
Марин
Так много хотелось сказать, но он не знал, как это выразить словами. Он же не дебил какой-нибудь, чтобы на второй день знакомства задвигать про любовь. И вообще, какая, нафиг, любовь? Поэтому просто держал её за руку и молчал. Тоже как дебил, в принципе, но хотя бы без розовых соплей.
А когда она уже выходила из квартиры, решительно удержал дверь.
Короче, помнишь сказку «Аленький цветочек»? Там чудище сказало девчонке, что если она не придёт к нему завтра в двенадцать, то оно сдохнет. Помнишь?
Ну?
Вот тебе и ну. Она не пришла, и он сдох. Поняла?
Маринка фыркнула:
Из всей этой сказки, только одно про тебя ты сейчас реально похож на чудище! и, рассмеявшись, скользнула в подъезд.
Звонок в дверь раздался так скоро после её ухода, что Данила даже не усомнился вернулась, вредина! Но на пороге стояли незнакомые братки сурового вида. Гораздо более сурового, чем гопники Шпика.
Поехали. Рамза вызывает
Глава 11
Ночной клуб «Воск», к которому привезли Данилу, располагался в подвале старинного, ещё дореволюционного здания. Мощные стены, арочные проёмы с фигурной кирпичной кладкой, прохлада и капитальная звукоизоляция: в соседнем зале лупят по мозгам басы, а здесь, в маленькой уютной випке, фоном играет что-то кавказское и можно говорить лениво, почти не разжимая губ. Рамза так и говорил. А ещё у него была странная манера он не смотрел в глаза. Вычищал ножичком под ногтями и бубнил что-то под нос, а у Данилы и так башка раскалывалась, а тут ещё это Но общий смысл уловил Рамза им доволен.
Настоящий мужчина! Дерзкий, как необъезженный жеребец! Мне такие пацаны нужны! Шпик, жирная шакалья туша, всё рассказал. Всё. И как вы с ним под носом у москалей завод обносили, и как он втихую сторожа порешил и на тебя повесить хотел, чтобы твою долю не отдавать. И как в этот раз порох тебе подкинул. Беспредел, короче. А я беспредел не люблю, мой порядок нарушать нельзя.
Рамза бубнил, а Данила думал о том, что же такое случилось-то, что Шпик добровольно понёс наверх информацию, за которую рисковал остаться с оторванными яйцами? Так сильно обиделся за шалость с унитазом?
И будь я на твоём месте неторопливо продолжал Рамза, прирезал бы его нахрен, и все дела. Но ты поступил мудрее, ты и деньги свои забрал, и обидчика рожей в дерьмо макнул. Красава! Проблема только знаешь в чём? Едва ли не впервые за всё время мельком глянул на Данилу и, усмехнувшись, снова увлёкся ногтями. Это были мои бабки, Хулиган. Надо вернуть.