Смерть в диких условиях. Реальная история о жизни и трагической смерти Криса МакКэндлесса - Бомбора

Карин Маккэндлесс

Смерть в диких условиях. Реальная история о жизни и трагической смерти Криса Маккэндлесса

Посвящается Крису

Я оторвала себя от безопасного уюта жизни в состоянии определенности ради любви к истине и истина вознаградила меня.

Carine McCandless

THE WILD TRUTH

© Copyright 2014 by Carine McCandless

Published by arrangement with HarperOne, imprint of HarperCollins Publishers.

© Copyright 2014 by Carine McCandless

© Антонова В.С., перевод на русский язык, 2023

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

Один из движущих мотивов книги заключается в том, что знаменитый и смертельный путь [Криса Маккэндлесса] в поисках приключений и открытий был, в значительной мере, продиктован желанием убежать от родителей. Эта тема знакома всем, кто видел экранизацию книги «В диких условиях» Шона Пенна, вышедшую в 2007 году. Однако книга Карин раскрывает причины действий Криса гораздо подробнее и убедительнее.

Трогательная сага, полная откровений.

«Смерть в диких условиях»  трогательная повесть о домашнем насилии, горе и выживании, а содержащиеся в ней точки зрения и откровения служат важным дополнением к истории, описанной в книге «В диких условиях».

Невероятно честно и увлекательно. Все-таки это история Карин. Она честно делится успехами и неудачами в работе и отношениях, приходя к осознанию того, что пыталась найти во взрослой жизни то, чего ей не хватало в детстве: достоинство, силу и безусловную любовь.

«Смерть в диких условиях»  важная книга: она раскрывает историю, которая затронула тысячи читателей, а также поднимает тему ужасов домашнего насилия, скрытого за маской благосостояния и благопристойности.

Мощная книга, которая подтвердит подозрения и предположения одних поклонников книги «В диких условиях» и пошатнет убеждения других. Для меня чтение этой книги напоминало поиск важного недостающего слова в середине кроссворда: как только эти буквы встали на место, ответы на пробелы вокруг них тоже выстроились воедино.

Предисловие Джона Кракауэра

14 сентября 1992 года мне позвонил Марк Брайант, редактор журнала Outside. Его голос звучал необычайно оживленно. Минуя светские беседы, он рассказал, что́ только что прочитал в «Нью-Йорк таймс» и о чем не мог перестать думать.

Несмотря на то что статья вызвала больше вопросов, чем дала ответов, интерес Брайанта вызвала горстка загадочных деталей. Он поинтересовался, не захочу ли я расследовать трагедию, написать об этом обстоятельную статью для журнала Outside и желательно быстро. Я уже отставал от графика по другим проектам и начинал нервничать. Брать на себя еще один сложный проект со сжатыми сроками так я бы только удвоил свои проблемы. Но эта история нашла отклик на глубоко личном уровне. Я согласился приостановить работу по другим проектам и заняться этим.

Погибшим туристом оказался двадцатичетырехлетний Кристофер Маккэндлесс, который вырос в пригороде Вашингтона и с отличием окончил Университет Эмори. Вскоре стало очевидно, что одиночная прогулка по диким маршрутам Аляски с минимальным запасом еды и снаряжения была весьма обдуманным поступком кульминацией серьезного квеста, который Крис планировал в течение долгого времени. Он хотел испытать свои внутренние ресурсы чем-то значимым, без подстраховки, чтобы улучшить понимание таких важных вопросов, как аутентичность, цель и собственное место в этом мире.

Стремясь получить любую информацию о личности Криса, которую были готовы предоставить его родные, в октябре 1992 года я отправил письмо Деннису Бернетту, адвокату Маккэндлессов, в котором объяснил:

Когда мне было 23 года (сейчас мне 38), я тоже отправился в дикую природу Аляски в одиночестве с расчетом на длительное путешествие. Это озадачило и напугало многих моих друзей и родных (наверное, я искал настоящий вызов, своего рода внутренний покой и ответы на важные вопросы). Поэтому мне очень близка история Криса. Кажется, я догадываюсь, почему он считал своей обязанностью испытать себя в таком диком и неумолимом уголке страны. Если кто-нибудь из семьи Маккэндлесс захочет поболтать со мной, я был бы чрезвычайно благодарен.

В результате родители Криса, Уолт и Билли Маккэндлесс, пригласили меня в гости в Чесапик-Бич, штат Мэриленд. Когда я появился на пороге их дома несколько дней спустя, меня потрясло, насколько сильно они горевали, но они любезно ответили на все мои многочисленные вопросы.

В последний раз Уолт или Билли видели Криса или разговаривали с ним 12 мая 1990 года, когда они поехали в Атланту на его выпускной из Эмори. После церемонии он упомянул, что, вероятно, проведет все лето в путешествиях, а затем поступит в юридический вуз. Пять недель спустя он отправил родителям по почте копию документа с итоговыми оценками, сопроводив их запиской с благодарностью за подарки на выпускной. «Больше ничего особенного не происходит, но здесь постепенно становится по-настоящему жарко и влажно,  написал он в конце послания.  Передавайте всем привет от меня». Это были последние слова, которые от него услышали в семье Маккэндлесс.

Уолт и Билли отчаянно пытались узнать все, что можно, о действиях Криса с того момента, как он исчез, до тех пор, когда его истощенное тело обнаружили на Аляске двадцать семь месяцев спустя. Где он путешествовал и кого встречал? О чем он думал? Что он чувствовал? В надежде, что я смогу найти ответы на подобные вопросы, они позволили мне изучить документы и фотографии, восстановленные после его смерти. Еще они попросили меня разыскать всех, кого он встречал, кого я только смогу найти по этим материалам, и взять интервью у важных для Криса людей особенно у его двадцатиоднолетней сестры Карин, с которой у него была необычайно близкая связь.

Когда я позвонил Карин, она была настроена недоверчиво, но проговорила со мной около двадцати минут и сообщила важную информацию для статьи о Крисе в количестве 8400 слов под названием «Смерть невиновного». Ее опубликовали на обложке январского номера журнала Outside в 1993 году. Несмотря на хороший прием со стороны читателей, у меня осталось чувство неудовлетворенности. Чтобы уложиться в срок, мне пришлось отправить ее в редакцию раньше, чем удалось изучить несколько заманчивых зацепок. Важные аспекты тайны остались неясны, включая причину смерти Криса и то, почему он так старательно избегал контактов с семьей после отъезда из Атланты летом 1990 года. В течение следующего года я занимался дальнейшими исследованиями и заполнял пробелы, чтобы написать книгу, которая была опубликована в 1996 году под названием «В диких условиях»[2].

К моменту начала моих исследований для меня стало очевидно, что Карин понимала Криса лучше, чем кто-либо другой,  возможно, даже лучше, чем Крис понимал самого себя. Поэтому я позвонил ей снова и спросил, не хочет ли она рассказать мне больше подробностей. Стараясь защитить пропавшего брата, она была настроена скептически, но согласилась, чтобы я приехал к ней домой недалеко от Вирджинии Бич и взял у нее интервью. После начала нашего разговора Карин поняла, что хочет мне рассказать достаточно многое, и отведенные два часа растянулись до следующего дня. В какой-то момент она поняла, что может мне доверять, и попросила прочитать несколько крайне откровенных писем, которые Крис написал ей. Она никогда и никому их не показывала, даже мужу и самым близким друзьям. Когда я начал читать, меня наполнили одновременно грусть и восхищение Крисом и Карин. Письма порой вызывали мучительные чувства, но они не оставляли сомнений в том, что заставило его разорвать все связи с семьей. Когда я наконец сел в самолет до Сиэтла, у меня кружилась голова.

Карин попросила меня не включать в книгу ничего из тех писем, которые она собиралась мне показать. Я пообещал выполнить ее пожелание. Нередко источники просят журналистов считать определенную информацию конфиденциальной или «не для протокола», и я уже несколько раз соглашался на такие просьбы. В этом случае мое обещание подкреплялось тем фактом, что я разделял желание Карин не причинять излишней боли Уолту, Билли, а также братьям и сестрам Карин от первого брака Уолта. Более того, я подумал, что смогу передать то, что узнал из писем, косвенно, между строк, не нарушая доверия Карин. Я был уверен, что смогу дать достаточно косвенных подсказок, чтобы читатели поняли, что в немалой степени поведение Криса, кажущееся необъяснимым, в последние годы его жизни на самом деле объясняется нестабильностью в семье Маккэндлесс в период его взросления.

Как оказалось, многие читатели действительно все понимали. Многие, но не все. Многие люди после прочтения «В диких условиях» так и не поняли, почему Крис поступил именно так. Не имея четких фактов, они пришли к выводу, что он был обычным эгоистом, непростительно жестоким по отношению к своим родителям, психически больным, склонным к самоубийству.

Подобные ошибочные предположения беспокоили Карин. Спустя два десятилетия после смерти брата она решила, что пришло время рассказать всю историю Криса, просто и прямо, не скрывая никаких душераздирающих подробностей. Она с большим запозданием поняла, что даже самые ядовитые секреты можно лишить возможности причинять боль, если вывести их из тени и вынести на свет.

Так она и пришла к написанию «Смерти в диких условиях»  мужественной книги, которую вы держите сейчас в руках.

Пролог

Тот, кто не помнит своего прошлого, обречен на то, чтобы пережить его вновь..

Джордж Сантаяна, Жизнь разума: Разум в здравом смысле

Дом на Уиллет-драйв выглядит меньше, чем я запомнила. Мама содержала двор гораздо лучше этого, но навязчивый вид разросшихся сорняков и запущенных кустарников кажется более уместным. Костяшки моих пальцев снова обретают цвет, когда я отпускаю руль. Я ненавижу этот гребаный дом. Двадцать три года мне удавалось держать себя в руках, проезжая мимо этих знакомых съездов с автострад Вирджинии. Несколько раз я боролась с искушением свернуть в сторону. Мне хотелось вызвать воспоминания о временах, проведенных с братом, по которому я ужасно скучаю. Но боль жестокий похититель детских чувств. Узнав, чем закончилась история Криса, люди думают, что им понятна история всей нашей семьи. Но ведь они даже не подозревают, с чего она начиналась.

Когда-то тщательно ухоженный, теперь фасад дома выглядит заброшенным. Непокорные заросли остролистного падуба вонзались в фундамент, их ягоды напоминали капли крови, сочащиеся из кирпичей. Деревянный сайдинг провис, забытый и бледный, безжизненный, если не считать плесени, ползущей по его швам. Исчезли ухоженные клумбы. Передний двор теперь украшают случайно брошенные прохожими бумажки и бутылки. Как будто дом совсем истлел, износился за долгие годы, проведенные в главной роли в изнурительной пьесе.

Спазм в животе быстро переходит в тошноту. Сгорбившись, я выбираюсь на свежий октябрьский воздух и терпеливо жду. Но облегчение не приходит.

Бетонная подъездная дорожка пустая, разбитая, вся в пятнах. Но я понимаю, что дом не заброшен. Кто-то выкатил мусорные баки на улицу, а под навесом стоит «Харлей», аккуратно прикрытый. Его можно узнать по тому колесу, что виднеется из-под тента.

Пошатываясь, я возвращаюсь к своей «Хонде Пилот» и забираюсь внутрь, собираясь удрать. Но не успеваю я вставить ключ в замок зажигания, как в зеркале заднего вида появляется большой пикап «Шевроле» и приближается к подъездной дорожке. Из него вылезает женщина и начинает выгружать из кабины какие-то вещи. Она с подозрением разглядывает мой внедорожник, припаркованный перед ее домом, и я упрекаю себя за то, что не припарковалась на противоположной стороне улицы. Сделав несколько ободряющих вдохов-выдохов и набравшись сил, я снова оказываюсь у основания длинной, покатой подъездной дорожки. В ее взгляде читается вопрос, какого черта я там делаю.

 Здравствуйте! Меня зовут Карин Маккэндлесс. Я выросла в этом доме.  Я замечаю, как ее нахмуренные брови смягчаются в знак признания, и спрашиваю:  Вы знаете всю эту историю?

 Да. Ну, немного,  колеблется она.

Я поспешно предполагаю ее следующий ответ, пока иду вверх по склону.

 Можно мне зайти и поговорить с вами?

Она кладет сумку и пакеты на крышу грузовика и пожимает протянутую мной руку:

 Мэриан.

Мэриан высокого роста, приятной внешности, с крепким телосложением и уверенным рукопожатием. Ее длинные светлые волосы рыжеватого оттенка напоминают мне о Вайноне Джадд[3], а яркая красивая блузка и повседневный черный брючный костюм как раз то, что ожидаешь увидеть на социальном работнике, которому мало платят. Среди изящных подвесок на ее шее висит более тяжелая цепочка с характерной серебристо-черной эмблемой Harley Davidson. Выражение ее лица теплое, но в то же время настороженное.

Я продолжаю:

 Я надеюсь, вы не против, если я немного осмотрюсь?

Она жестом показывает на взъерошенный двор и отнекивается:

 Ну, не знаю, что вам это даст. Он определенно выглядит не так, как в то время, когда вы здесь жили.

Повисает долгая пауза, и становится очевидно, что Мэриан не настроена принимать гостей. В конце концов она снова взглянула на мое исполненное надежды лицо и сдалась: «Ну, тогда дайте мне минуту, чтобы я выпустила собаку, пока она не описала весь дом». Она улыбается и говорит: «Он уже старый мальчик, мой Чарли!»

Пока мы идем по заднему двору, жилистый шоколадный лабрадор, опустив голову, изучает меня, не сводя с меня глаз. Из его седеющей морды вырывается безобидное рычание, похожее на ворчание старика, отвлеченного от привычных дел. Пока Чарли справляет нужду во дворе, он старается либо надежно опутать меня своим длинным поводком, либо находиться между домом и мной. Мэриан не обращает внимания на щели в ветхом заборе, то и дело принося извинения, пока освобождает мои ноги. «Просто Чарли может перепрыгнуть через него».

Пытаясь сохранить равновесие, я сканирую места, где мы с Крисом искали убежище. От огромного огорода, на котором мы каждое лето собирали бобы, не осталось и следа. Астры и хризантемы больше не украшают опавшие листья. Красиво оформленные клумбы, которые мама так тщательно выкладывала крупными камнями, теперь выглядят как кривозубые оскалившиеся рты, из которых вырываются рыжие узлы обреченных кустарников и сорняков. Железнодорожные шпалы, которые планомерно укладывали для создания ступенек между многоуровневыми клумбами, едва обозначают уклон двора.