Я смотрела в окно, стараясь дышать ровно, чтобы не укачало. Поглаживала перемотанные руки и репетировала речь, которую мне придется выпаливать каждому, на кого наткнусь. Возгласов «Алла, это ты? Где была? Сколько лет пропадала? Поди, замуж вышла, деловая стала?», увы, не избежать. Не избежать и взглядов, наполненных отвращением. Люди любят болтать. Особенно пожилые. Им всегда есть дело до чужих судеб. Уверена, они уже вдоль и поперек обмусолили нашу семью и мой отъезд.
За окном автомобиля мелькали сухие обнаженные деревья. Сколько же секретов они видели и хранили. Сбрасывали каждую осень листья, пряча под ними тайны сибирского городка.
В голове стучала одна единственная фраза «Папа умер». Как бы ты ни был готов услышать однажды такое, это будет больно, словно твое тело бросили в центрифугу, выжали до последней капли и затем проехали сверху катком, ломая остатки души. Хотя мы и не были близки с отцом в последнее время, я скорбела. Только пока об этом не знала. Сестра бы сказала, что мое черствое сердце не способно испытать всю боль от потери, а папа бы, как всегда, смягчил ее острый язык и добавил «хорошо, что Алла не такая».
Я все еще думала, что по приезде отец откроет мне дверь, и я выдохну, заявив им: «И кто тут подлая дрянь?».
С приближением к дому на душе становилось тошно. Кошки скреблись, оставляя длинные поверхностные царапины от прошлого. Я уже узнавала тусклые однотипные дома в три этажа, полуразваленный кирпичный завод, который почти растащили на материал, грязные улочки, невзрачные деревянные постройки и грязный снег. Завода уже давно нет, а смог над городишком так и остался. Дымкой заволокло небо, голову начало сжимать.
Вдоль узких улиц уродливо возвышались двухэтажные бараки, исписанные неприличными словами, кафе и банк. Вывески давно выцвели. Они висели еще со времен мамонтов.
Водитель повернул налево. Картина не изменилась. Можно было подумать, что мы ездим кругами. Те же бараки, обшарпанные дома и развалины водонапорной башни. Ее так и не привели в порядок. В ряд тянулись гаражи.
Когда я увидела свой дом, мне пришлось сжать руки до онемения, чтобы унять дрожь. Реальность настигала, «медленно сворачивая мне шею». Я здесь не из-за ностальгии. Я здесь из-за отца.
Третий подъезд, сказала я водителю, и тот кивнул.
Он вышел из машины и достал из багажника чемодан. А я не торопилась выходить. Осознание того, что это не сон, и назад пути не будет, ударило под дых. Я уже была готова вернуться обратно, прячась от прошлого и настоящего, но таксист постучал в окно и вежливо улыбнулся, приглашая меня на выход. Он открыл дверь и подождал, пока вытащу неохотно свое тело.
Морозный воздух сковал дыхание, а ноздри покрылись инеем. Вот она сибирская зима. Я утонула в высоком воротнике куртки, чтобы не повредить морозом кожу. Выдвинув ручку на чемодане, благодарно улыбнулась водителю и направилась к входу. Радовало то, что зимой местные сплетницы не паслись, как овцы, около подъездов, обсуждая каждого, кому не повезет пройти мимо. Хотя была вероятность, что они торчали в окнах по своим квартиркам и наблюдали за всем, что творилось вокруг.
Я еще долго стояла около двери, не решаясь постучаться. Входить в дом детства, но уже без отца больно и страшно, так страшно, если бы падала в бездну. Но я не могла стоять так вечность. Понимая, что мне придется взять все заботы на себя, сделала глубокий вдох и резко выдохнула.
Они не справятся без меня.
Тогда я постучалась и дернула ручку. Дверь была открыта. Такие уж тут живут люди, никогда не запираются. Раньше можно было даже заметить торчащий ключ в скважине.
В квартире царили полумрак и гробовая тишина. Не очень приятное сравнение, но точное. Хотелось крикнуть, есть ли кто дома, но язык не поворачивался нарушить разрывающую тишину. Из прихожей было видно часть гостиной. В ней почти ничего не изменилось. В этом городе хоть что-то меняется?
Я до жути боялась увидеть гроб посреди квартиры. Раньше, когда умирали люди, их привозили домой прямо в гробу. Ночевать с мертвым телом полный бред. Ты один, в соседней комнате тело мертвеца, и твоя фантазия начинает разгораться не на шутку. Но ничего подобного в доме не было. Я сняла ботинки и прошла по коридору к кухне. К моему удивлению, все зеркала в доме не занавесили. Я бы не сказала, что моя семья набожная, но мне казалось, они чтили традиции «как у всех».
Развернувшись, направилась к спальне родителей. В голову ударило воспоминание. Когда мы с сестрой только перешли во второй класс, папа купил нам настольную игру, что-то по типу «бродилок», и мы всей семьей под отблески свечей во мраке играли за кухонным столом или на полу. Из-за непогоды нам часто отрубали свет. И от скукоты спасали игры под пламя свечей.
Свечи являлись не только освещением, но еще и частью театра теней. Папа с мамой устраивали нам целые пьесы с антрактами, используя руки и тень на стене. Я невольно улыбнулась. Такие воспоминания грели ледяную душу. Я даже на какое-то мгновение забыла про причину моего приезда.
Направилась в дальнюю комнату некогда мою спальню, которую мы делили с сестрой. Дверь была прикрыта, и за ней раздавалось глухое хлюпанье. Я толкнула дверцу, и она со скрипом распахнулась. На кровати ютились мама с сестрой.
Анна подпрыгнула от неожиданности. Ее лицо распухло от слез. Волосы запутались, и к щекам прилипли мокрые прядки. Честно говоря, выглядела она кошмарно. Как и должен выглядеть скорбящий человек. Мама была похожа на мумию. Она высохла. Впалые щеки, синяки и мешки под глазами вызывали ужас. И отвращение. После всего, что сделал ей отец, она так убивалась?
Они обе бросились ко мне, когда до них наконец-то дошло, кто стоит перед ними. Сестра вцепилась в меня так сильно, что я еле устояла на ногах. Мне пришлось ловить равновесие. Мама подошла и нежно обняла. Она постарела. Я видела эту старость в ее глазах. И ощущала боль.
Привет, мама, тихо произнесла я.
И мы разревелись.
Сейчас
Тошнота отпустила, и Андрей вздохнул с облегчением. Он положил под язык цитрамон и залил сверху тремя чашками кофе. Город все еще окутывала темнота, стараясь отодвинуть и без того поздний рассвет.
Андрей все также мечтал остаться дома, откупорить очередную бутылку «Fox&Dogs»5, сесть перед телевизором и пялиться бездумно, заливая боль.
Раздался телефонный гудок. Андрей потер лоб, будто собирался с мыслями, и поднял трубку.
Капитан, все в сборе.
Понял, скоро буду.
Через несколько минут он уже сидел за рулем своего старенького «Ниссан Санни» и прогревал двигатель. Приборная панель барахлила. Он стукнул по ней кулаком, дверка бардачка от хлопка раскрылась, и содержимое вывалилось наружу.
Чертова колымага, разозлился капитан.
Он стал запихивать обратно документы и наткнулся на билеты в санаторий на берегу Азовского моря, куда собирался пригласить жену на годовщину. Андрей смял их и забросил к остальному хламу. Он нажал на кнопку радио, и во всю громкость заорал Стинг6.
Когда в машине стало тепло, он тронулся с места. Что-то заскрипело под колесами, выбрасывая снежную волну.
Ночью снегопад обрушился на город и застелил дороги большими сугробами, поэтому «Ниссан» Андрея застрял в паре мест. Но автовладелец выбрался.
Проезжая мимо площади, где почти полчаса назад стоял автобус, столпилась очередь на маршрутки. Город просыпался, вместе с ним и проблемы.
Машина Андрея остановилась около оградительной ленты и двух патрульных, которые крепили ее к столбу. Несколько любопытных зевак пытались сунуть нос и выяснить, что стряслось в проулке. Андрей заглушил мотор и выбрался из автомобиля, брякнув ключами. Двое патрульных обернулись и поприветствовали следователя.
Товарищ капитан, протянул руку Игорек.
Что у нас?
Андрей бросил угрюмый взгляд в проулок и подкурил сигарету.
Обнаружен труп девушки, предположительно лет двадцати пяти- тридцати.
Кто обнаружил?
Паренек из паба. Он работает ночным сторожем и выносит мусор по утрам. Вот. Нашел тело.
Кирилл на месте?
Все уже здесь, капитан, добавил долговязый напарник Игорька.
Андрей потушил бычок о снег и бросил в урну, но не попал. Окурок ударился о стенку и отскочил. Капитан пересек ленту, достал перчатки и положил под язык ментоловую конфету.
Кто опрашивал паренька?
Кирилл Александрович, ответил Игорек.
Хорошо. Личность уже установили?
Игорек переглянулся с напарником.
Что?
Пока нет, капитан.
Сложности? Андрей снова достал пачку и закурил.
Да. Сами все увидите.
Капитан зашел в проулок. Когда он исчез, Игорек с опаской посмотрел на коллегу и заверил его:
Такого у нас еще не было.
Восемь лет назад
Скоро мы будем свободны! Алла пыталась перекричать музыку.
Она прижалась губами к Ванькиному уху и повторила фразу. Он радостно кивнул и закружил ее в танце.
Толпа юных гениев, так их называли учителя, праздновала лучший день их юности и беззаботности. Вся жизнь впереди. Будущие военные медики, учителя, инженеры или юристы. Были среди них стипендиаты МГУ, победители олимпиад по английскому языку, истории и информатике. Были и троечники, о которых отзывались шуточно, мол, способны они лишь быкам хвосты крутить.
Почти все парни в классических костюмах, привезенных из столицы области. Девочки блистали в своих пышных нарядах. Им бы только по подиуму дефелировать. Настоящий показ мод. Из всей толпы нарядных девушек выделялись две. Алле удалось убедить сестру оторваться на вечеринке года, а не грустить, забившись в угол ресторана. Девочки веселились так, что стерли ноги в кровь.
Давай снимем туфли, я уже не могу, громко сказала Алла, отходя в сторону.
Согласна. Они ужасно тесные, скривила рот от боли Аня. И как эти модели ходят в них постоянно? Я в них три часа, а уже проклинаю.
Девчонки расхохотались, скинули туфли под стол и вернулись на танцпол.
Когда заиграла медленная песня Мики Ньютон
7
Аня прекрасно понимала, что Алла зацапает Ваньку и даже не одолжит своего парня на один танец. Она собственница. И не отдаст свое, даже если ее сестра будет умирать от скуки. Поэтому Ане не оставалось ничего, только встать к остальной кучке неудачников, ожидавших своего часа.
Она наблюдала за красивой, самой популярной парой в школе. В душе зарождалась больная ненависть. Она впилась ногтями в ладони, подавляя приступ ревности. Ванины руки на талии Аллы вызывали гнев. Но Аня натянула довольную маску любящей сестры и продолжала наблюдать. У нее было три минуты, чтобы порассуждать о несправедливости судьбы. Какая подлая ирония, ведь девочки, так похожие друг на друга, совершенно разного сорта. Даже бунтарский и несдержанный темперамент Ани не смог противостоять всегда контролирующей все и всех сестре. Алла утопала в успехе и внимании, Анна же, напротив, не пользовалась популярностью.
Какие же они милые, не находишь? Даша из параллельного класса прервала задумчивую Аню. Твоя сестра просто класс! Я так завидую ей. Еще и такого сладкого парня отхватила.
Что со мной не так? нервно отозвалась Аня.
Ты о чем? к разговору девочек присоединилась Аленка из Дашиного класса.
Мы с Аллой на одно лицо. Почему ее считают красивой, а меня нет?
Ну Это Даша замешкалась. Я не знаю. Нашла, кого спросить. Ты тоже, наверное, красивая. Просто у Аллы харизма, сечешь?
Нет, Аня нахмурилась и облокотилась спиной о стену.
Она яркая и активная. И-де-аль-на-я! Алена явно оживилась. Помимо танцев еще кружки всякие. Ну, там, активистка, в общем. Как еще объяснить. Она берет своей энергией.
А я?
А ты нет. Ты же «оторви и выбрось». Бунтарка. Бунтари нынче не в моде. Ты контрастируешь со своей сестрой. Хотя если честно, никогда не думала, что близняшки настолько бывают разными.
Аня закусила губу. Ей пришлось сдерживать слезы. Речь Алены звучала обидно и так бесцеремонно разрушила остатки самооценки.
Все хотела спросить А вы чувствуете друг друга? Ну, как в кино. Там показывают, что близнецы даже на расстоянии могут уловить настроение друг друга.
Аня начала заводиться. Болтушка Алена все никак не унималась. Лучше бы Аня не спрашивала ни о чем.
О, смотри, кто идет, Даша перевела разговор, понимая, что Аня на взводе.
Ваня вел Аллу под руку, словно в замедленном действии, как в лучших фильмах про любовь. Не хватало спецэффектов на заднем плане. Например, взрывающихся машин, огня или тлеющего дома.
Иван протянул Анне руку.
Приглашаю на танец, он мило улыбнулся.
Иди, пока ди-джей включил еще одну композицию, сказала Алла. Она сияла, словно Мадонна, сошедшая с картины Рафаэля8.
Ваня заботливо подтолкнул Аню в спину. Они встали почти посередине зала. Она положила ему на грудь руки и слегка прижалась. Он обнял за талию. Ане показалось, что Ваня почувствовал ее дрожь и неуверенные движения.
Не волнуйся, я тоже не умею танцевать, подбодрил он, будто прочитав ее мысли, и крепче прижал к себе.
Алла осталась стоять с Дашей и Аленой.
Все-таки какая ты молодец, что уступила сестре парня на пару минут.
У тебя явно вместо языка огромная язва, полная яда, отрезвила Алену Алла.
Близняшке не понравился Аленин тон. Она бросила на нее холодный взгляд. Алле было достаточно одного взгляда, чтобы убить все вопросы. Но сегодня она не церемонилась.
Смотрю, тебя вообще никто не пригласил.
Даша закусила губу, чтобы сдержать улыбку. Алена искусственно улыбнулась и удалилась в дальний угол зала. А Алла смотрела на пару, танцевавшую в самом центре, и ощущала какое-то странное горькое предчувствие. Что-то таилось внутри ее сестры.
Пять дней назад
Не знаю, сколько мы прорыдали, но мое лицо распухло от слез. Сама от себя такого фейерверка чувств не ожидала. Когда нам удалось, наконец, успокоиться, из меня вырвался неприятный вопрос:
От чего он умер?
Он? я заметила, как перекорежило сестру.
Ты знаешь, о ком я, просто назови причину.
Это наш папа! Как ты можешь называть его в третьем лице? Он, что, для тебя пустое местоимение?
Я не понимала, от чего Аня так завелась.
Ты цепляешься к словам! Я просто
Просто что? Ты как обычно «просто». «Я просто подумала. Я просто сказала». Вот вся твоя сущность, Аллочка.
Не смей меня так называть.
Я вспыхнула от злости. Хотела ударить сестру так сильно, чтобы расквасить ее физиономию. Разбить в кровь, чтобы она не была на меня похоже, даже отдаленно. Аня всегда знала, на что надавить, чтобы вывести меня из себя. Но я стиснула зубы и угомонилась. Мои фантазии остались при мне.
Случилась первая наша перепалка. А я здесь еще и часу не пробыла. Девочка выросла, а терпения не прибавилось. Все так же завожусь с пол-оборота.
Девочки едва сдерживала слезы мама. Хватит, умоляю. Оставьте ваши стычки. Вы забыли о самом главном.
Все хорошо, мам. Прости нас, Аня притворно извинилась.
Где я могу расположиться? я покосилась на сестру, так и не погасив свой гнев
В гостиной, быстро ответила Аня. Постелишь себе на диване. Пойдем обедать, мам.
***
Анна приготовила рыбный суп и пожарила драники. Давно я так не ела по-домашнему. Мы почти не разговаривали. Иногда перекидывались парой слов. Еда в горло не лезла, но я заставила себя плотно поесть. Чтобы не поникнуть, нужно иметь энергию.
Мама поковырялась в тарелке и ушла к себе в спальню. Я даже услышала щелчок щеколды.
И как она держится? спросила я, не ожидая ответа. Глаза у Ани были на мокром месте. Потерять мужа, с которым прожила почти двадцать семь лет. Хотя он не был идеальным.
Она шмыгнула носом, взяла салфетку и высморкалась. Мне оставалось молчать. Ком вины застрял в горле.