Здравствуйте, я из полиции. тут же представился Брянцев, предъявив удостоверение, и указав на квартиру Коржова, спросил: Скажите, а как давно вы видели своего соседа?
Мишку, что ли? голос у деда был сухой и трескучий.
А что, здесь еще кто-то живёт?
Мишку сто лет не видел. Вот мне уже семьдесят девять лет, а Мишку я не видел сто. Что б ты не пришёл, я б и тебя не видел.
Так он живет здесь или нет? Алексей сделал вид, что не понял шутки, а потом попытался вызвать у старика сочувствие: Понимаете, его сестра разыскивает, переживает, волнуется. А он ей не звонит и не пишет. Сама приехать не может, далеко живет. Письмо в полицию прислала, просит найти и узнать, что случилось.
Наташка что ли? наморщив лоб, задумался дед.
Ну, да. кивнул Алексей, А что, у вашего соседа еще и другая сестра есть?
И Наташку сто лет не видел. Хотя нет, больше! Это старик запнулся, уставившись в потолок почесывая затылок, видимо что-то подсчитывая в уме, Это мне, мне семьдесят девять, а Наташка тут лет сто пятьдесят не появлялась. В море купается. Да при слове да, старик с важным видом закивал головой, купается
Какие, только, наводящие вопросы Брянцев не задавал старику, но выудить из него более-менее внятную информацию, так и не удалось. Единственное, что Алексей понял со слов деда, так это то, что он не ошибся и пришел по правильному адресу.
Распрощавшись кое-как с чудаковатым стариком, Брянцев спустился на первый этаж, где чуть не столкнулся лоб в лоб, с ворвавшимся в подъезд Андреевым.
Да где ты ходишь? каким-то взволнованным и возбужденным голосом, сходу заявил Андреев. К слову сказать, вид у него был лихой и придурковатый. Поехали скорее!
Что случилось? Куда поехали? опешил Брянцев.
Меня срочно в ФСБ вызывают. Поехали, поехали.
Оказалось, что когда они вошли в подъезд, то на телефон Андреева позвонил Максим Ипатёнков, с мамой которого они разговаривали пару часов назад.
И я ему говорю: Слышь клоун, ко мне сюда быстро приехал! захлёбываясь от возбуждения рассказывал Андреев, ведя свою Приору по Большой Московской улице, А он и говорит такой: Да кто ты есть и что тебе надо от меня? Я тебя не знаю. И вообще я сейчас в ФСБ позвоню. А я говорю: Мне пофиг, что ты меня не знаешь, и ФСБ мне пофиг!. И тут, прикинь, в наш разговор вклинивается третий человек.
В смысле, третий? уточнил Брянцев.
Ну, он, этот третий, как бы нас прослушивал, а потом вклинился в разговор и говорит: А-а-а! Тебе ФСБ пофиг? Тогда давай приезжай сюда в управление. Я ФСБ, подполковник Еремеев, а ты кто такой, представься. Ну, я и представился, говорю мол: Старший оперуполномоченный капитан полиции Андреев. В общем этот Ипатёнков, походу, на ФСБ работает, сделал вывод из своего рассказа Андреев, уже спокойным тоном. Теперь в его голосе чувствовалась обида, а от возбуждения не осталось и следа.
Да-а-а, влип ты в историю. сочувственно заключил Алексей. А где там, в управлении, искать этого Еремеева, ты знаешь? Ты спросил у него из какого он отдела, ну, или хотя бы номер кабинета?
Не, не спросил. Как-то не подумал в запаре. Приедем и у дежурного спросим.
Новгородское управление ФСБ расположено на Софийской стороне и им пришлось возвращаться обратно, на другой берег Волхова. Служебная Приора Андреева неспешно двигалась в потоке автомобилей по улице Державина к мосту Александра Невского. Андреев, выговорившись, замолчал, а Брянцев размышлял над сложившейся ситуаций. Некоторые мысли, он проговаривал в слух.
Какая-то хрень получается. Зачем Фсбешникам слушать такой разговор? Но, еще больше, не понятно, зачем им рассекречивать себя таким образом. Это же очевидный залёт! Это провал. Это грубое нарушение режима секретности Стоп! Брянцев вскрикнул и хлопнул себя ладонью по лбу, а Андреев, от неожиданности, нажал на тормоза и уставился на товарища. Да тебя же, развели! Алексей за хихикал, Развели как лоха!
Чего? недоверчиво переспросил Андреев, и продолжил движение. Где-то сзади, стали сигналить нетерпеливые водители, а кто-то из прохожих, покрутил пальцем у виска.
Сам подумай, зачем Фсбешникам палить свою прослушку по такому пустяку, да и вообще, зачем им тебя слушать. Не велика ты птица! еле сдерживаюсь от смеха, делился своими соображениями Брянцев, Это же обычная конференцсвязь. Есть такая услуга у сотовых операторов.
Конференцсвязь! Да, похоже, согласился Андреев, с выводом Алексея и как-то задумчиво, добавил: Действительно, развели Вот смеху то будет, когда Саркисыч об этом узнает!
Вот это я понимаю мастер-класс, давясь от смеха сказал Брянцев. Ладно, поехали обратно на Псковскую. Упадем в ноги той женщины, может она сжалится над горе-полицейскими и скажет, где ее сын. А на квартиру Коржова, я потом сам, еще раз заскочу.
Узнать, чем закончилась история с Максимом Ипатёнковым, в этот день Брянцеву было не суждено. Как только они проехали мост Александра Невского, на смартфон Брянцева поступил звонок от Мамаева. Это был один из тех звонков, что в корне меняют планы целого дня. Как всегда, кроме Брянцева не было на подхвате никого, и он был отправлен на происшествие.
Нет, я не забыл, что тебе нужно к маме на День рождения! предвосхитил вопрос от подчиненного, начальник розыска, Обозначишь только своё присутствие, а пот иди куда хочешь.
Дежурная буханка забрала Алексея от сквера Водников и вместе со следователем, подсевшим в машину около кооперативного техникума, отвезла на Красное поле. Там, недалеко от Тихвинского источника, обнаружили труп висельника. Происшествие, конечно, не приятное, но вполне заурядное для полицейских будней. Тем более, что в кармане трупа была обнаружена предсмертная записка. Поэтому, оформлением суицида, Брянцев занимался не долго и уже часа через два, на всех порах, он мчался на мамин День рождения.
По пути, Алексей решил заскочить за тортом в кондитерскую и по совместительству кофейню «Корица Сад», что расположена в доме 28 по Большой Московской улице. Так, случайно или нет, не понятно, оперуполномоченный Брянцев оказался недалеко от дома, разыскиваемого им, Михаила Коржова. Времени, до праздничного застолья, было еще предостаточно и Алексей, недолго думая, завернул во двор дома на углу Бояна и Большой Московской.
Подъезд, встретил его все той же гробовой тишиной. Хотя, к этому времени, хоть какие-то жильцы, должны были уже вернуться в свои жилища и хоть немного наполнить свой дом разнородными, бытовыми звуками. Но во всем доме, по-прежнему было тихо, словно все вымерли.
Уже по старой схеме, Алексей сначала позвонил в дверь, потом и постучал. А после того, как стало ясно, что дверь никто не откроет, он набрал номер Коржова. Смартфон, судя по всему, тоже не хотел нарушать царившую в подъезде тишину и беззвучно вырубился. Неотрывная взгляда от погасшего дисплея, Брянцев надвил на дверную ручку и дверь поддалась, тихонько открывшись. Алексей как-то даже не обратил на это внимание, поскольку был поглощён разбирательством с капризным гаджетом. Открывшуюся дверь он заметил, лишь, после того как его лицо обдал, вырвавшийся на мгновение из квартиры, прохладный поток воздуха.
Как, в таком случае, должен поступить законопослушный полицейский? Имеет ли он право, входить в квартиру, когда хозяева не отзываются, а дверь оказалась не запертой? Полагаю, что у каждого есть свое особое мнение на этот счёт. А оперуполномоченный Алексей Брянцев, то ли от неуёмного любопытства, то ли от желания поскорее разобраться с заявлением Натальи Гончаровой, даже и думать забыл, о защищаемой законом, неприкосновенности жилища.
Эй хозяева! Есть кто дома? не громко, но в тоже время и не тихо, спросил Алексей, переступая порог. Где-то рядом, в подсознании, уже появилось предположение, что на его вопрос никто не ответит и видимо из-за этого соображения, он не хотел поднимать лишнего шума.
За дверью в прихожей, было сумрачно, прохладно и тихо. Тише, чем в подъезде. Сразу за входом на полу, слева под зеркалом и вешалкой, стояло несколько пар уличной обуви и пара домашних тапок. Здесь же у стены стояла длинная обувная ложка с набалдашником в виде ржущей лошадиной головы. На вешалке висела то ли куртка, то ли пальто, сразу было не понятно. Брянцев не стал тут сильно осматриваться и прошел дальше.
Квартира, в которой обитал пропавший Коржов, была однокомнатной с маленькой кухней и не отличалась изысканностью обстановка. Она казалась пустой и необитаемой, хотя пыли нигде не было видно. В кухню Алексей заходить не стал, так как было достаточного одного взгляда от входа, чтобы понять, что там искать нечего. А в комнате, его внимание сразу привлек, лежащий на кресле, книжный пухлый томик в кожаном переплёте. Ну, что ж, раз хозяев нет, то можно и не стесняться подумал про себя Алексей и подхватив книжку, плюхнулся в кресло.
Открыв книгу, Брянцев обнаружил, что это был ежедневник, весь исписанный мелким аккуратным почерком. А когда он перелистнул страницы, то из них вывалилось несколько фотокарточек. И в этот момент, Алексей проявил превосходную реакцию, поймав, устремившиеся в низ, фотографии, зажав их между коленями.
Это были квадратные фотоснимки, сделанные камерой моментальной фотопечати типа Палароид. Всего было пять или шесть снимков с изображением незнакомых для него людей. Все кроме одного, на котором была изображена девушка.
В 80-90-х годах прошлого столетия такие фото были довольно популярны и в семейном альбоме Брянцевых хранилось немало подобных фотоснимков. На этих фотографиях, родители Алексея были еще совсем молодыми, и, наверное, моложе, чем сам он сейчас. И, если бы это было фото какой-нибудь незнакомой Брянцеву девушки, то он скорее всего, запихнул бы его и другие фотографии, обратно в страницы ежедневника, а сам ежедневник отложил бы в сторону за ненадобностью. А вскоре и вовсе забыл бы о нем. Но, на фотоснимке была запечатлена Евгения Перевалова и это обстоятельство, мягко говоря, смутило Алексея. На фотографии, у Евгении были те же, большие зеленые глаза, смотревшие на Брянцева с таким же позитивом, как и утром при последней их встрече. И что это была именно Евгения Перевалова, Алексей даже не сомневался. Не найдя какого-либо объяснения этому обстоятельству, он взял, уже отложенный в сторону, ежедневник, в надежде, что найдёт на его страницах, хоть какую-нибудь информацию. Фотографию Евгении, Брянцев машинально запихнул между страниц ежедневника, а остальные фото бросил рядом на стол. Затем, расположившись по удобнее в кресле, Алексей сам не заметил того, как целиком погрузился в чтение рукописного текста, который начинался с даты, но без указания года, как-то так: 21 октября. Уже третий день живем в поезде. Едем на Северный Кавказ, а куда именно держим курс, еще не известно
Глава 3. Из дневника: «Держим курс на Кавказ».
21 октября.
Уже третий день живем в поезде. Едем на Северный Кавказ, а куда именно держим курс, еще не известно. Офицеры толком ничего не объясняют, так как скорее всего, они сами не знают замыслов командования. Но поговаривают, что едем в какой-то Хасаюрт, Хасавюрт или Хамавюрт. Короче, я не знаю, как правильно произносится и пишется название этого города.
Нас разместили в плацкартных вагонах. Спим на твёрдых полках. Полки абсолютно деревянные со всех сторон, и к тому же, очень жесткие. Матрацев и подушек не выдали, и у меня уже болят все бока. Из постельных принадлежностей, имеются только бушлаты и плащ-палатки. Свою амуницию бронники и вёсла, сложили в ящиках под первыми полками. Наша батальонная техника тоже едет с нами. По прибытии, нам должны передать еще 3-а БТРа из Калужского батальона, на место которого мы и едим.
Я занял правую верхнюю полку во втором купе. Само купе выглядит мрачновато, кругом царапины и пятна неизвестного происхождения. Со мной в одном купе едут: Пескарь, Капэн и Табун. Боковые места заняли: Паша Андреев и Андрюха Рыкин.
Пескарем, мы зовём Леню Дробыша. Хотя в военнике, он записан как Алексей. Он родом откуда-то из Брянских лесов, на гражданке жил почти у самой границы с Беларусью и Украиной. На КМБ мы были в одной роте, но в разных взводах. Потом я поехал в учебку, а он остался в бригаде. Тогда-то его и прозвали Пескарем. Говорят, что он был похож на какого-то дембеля по прозвищу Пескарь. Этот дембель уволился перед нашим призывом. Вот в честь него, его так и прозвали. А когда через четыре месяца я вернулся в Тулу, на базе нашей бригады сформировали дивизию, в которую вошли еще несколько частей. И так получилось, что мы попали служить в разные части. А перед командировкой, Пескаря перевели в наш полк и назначили водителембэтэра, да еще и в мой расчёт.
Капэном, здесь зовут Женю Капелана, он в моем расчёте числится стрелком-наводчиком, а Табуном, мы называем водителя из другого экипажа Витьку Табунова. Командиром его экипажа числится Паша Андреев, но так его тут никто не зовет. Весь батальон знает его как Андрюху. Ну, а Андрюха Рыкин, прозвищем пока не обзавелся.
Половина нашего вагона заселена мазутой, к которой относятся: БТРщики, водители, связисты, слесари и химики. Остальные пассажиры, кто не мазута, относятся к третьей роте. Где-то там дальше, в других купе, едут: невероятный парень из Чувашии по фамилии Гайдак, Чебурашка или просто Чеба, Пушкин, Малой и другие военные, чьи имена и прозвища в своем большинстве мне не известны. Хотя Малого, кажется, Вовой зовут
За месяц до командировки, в наш полк перевели много солдат из других частей Московского округа. Среди них было очень много молодых, которые только-только КМБ прошли. Потом, все роты в батальоне здорово перемешали. Списки были известны давно, но фактически это произошло прямо на перроне, в момент погрузки эшелона.
Мою, родную, третью роту тоже основательно потрепали. Но я, впрочем, как и вся мазута, осталась числиться в взводе материально-технического обеспечения. Нас только слегка укрепили связистами, слесарями и водителями. А еще сформировали три расчёта экипажей БТРов. В этой связи, кое-кого, в том числе и меня, назначили на другую должность. Из командира авто-отделения, я превратился в командира расчёта БТРа. И мой расчёт стоит по списку первым.
Поезд движется, как правило, только в ночное время, а днем стоит в тупиках и отстойниках. Обычно, за окном можно лицезреть только кирпичные стены, пустыри или неподвижные товарные вагоны других поездов. Ночью ясное дело, вообще ничего не видно. Поэтому, какой город мы сейчас проезжаем, я не знаю. Названия станций никто не объявляет, а расписания движения нашего поезда, скорее всего никто не составлял.
Делать нечего, сохнем от скуки. В другие вагоны не ходим не велено, да и двери в тамбурах заперты на замки. А еще, в нашем вагоне едет проводник мужик лет сорока, но его никогда не видно. Он всю дорогу бухает вместе с нашими офицерами, а иногда выходит по блевать в туалет. Я даже не знаю, как его зовут.
Из Тулы выехали 18 октября. Тогда, ночью был заморозок и при погрузке все сильно замерзли. И как выразился Пескарь: Змерзли, як на марском дне. Поэтому, по-настоящему отогреваться начинаем только сейчас. А чем дальше едем, тем теплее становиться. Видимо Кавказ уже близко. Хотя едем как-то странно. То в зад, то вперед. Поезд часто меняет направление.
24 октября.
Продолжаем ехать. Несколько раз двигались днем. Проехали Белгород, а потом снова где-то остановились, после чего со всех сторон, наш эшелон окружили товарные вагоны. От такой езды, скоро наши крыши поедут быстрее, чем мы.