Кофе допился, гроза за окном утихла, но солнце так и не вышло: небо оставалось хмурым, как и Катино настроение. Чтобы немного обмануть судьбу, Катя выискала в шкафу светло-бежевое шерстяное платье: она в нем всегда удачно сдавала институтские экзамены и даже слегка верила, что оно «счастливое». Кроме счастья, платье обладало длиной до пяток и громадным воротником, который, как у водолазки, подпирал горло все это для погоды Лины было в самый раз.
Когда она наконец появилась в лаборатории, по часам Лины было двадцать пять тысяч мигов, что примерно соответствовало десяти утра на Земле.
Лаборатория уже вовсю работала: несколько черных магинь-лаборанток оккупировали микроскоп, Нубис торчал за их спинами и поучал, как нужно правильно настраивать резкость, а белая магиня-практикантка Кирца расхаживала возле них, хлопая холодильниками и беспрерывно трындя. При виде всего этого у Кати заранее разболелась голова; она хотела незаметно нырнуть в коридор и подождать там, пока хоть кто-нибудь уберется, но Кирца уже ее заметила и заулыбалась желтыми зубами с бледного лица:
Катя! Здравствуй! А что это ты сегодня так поздно? Ой, ты же в трауре, прости, что сразу не заметила. Очень соболезную. А кто у тебя умер?
Никто, это не траур, отрывисто ответила сбитая с толку Катя и, оттянув воротник платья, осмотрела его: нет, конечно, не черный.
Как не траур? удивилась Кирца и зачем-то оглядела собственную хламиду вырвиглазно-синего цвета. А где же ты его взяла тогда разве не в магазине траурных одеяний на улице Короля Брама? Там точно такие платья есть, по последней моде: в форме трубы, с воротником, и цвет почти белый: ну, траур же.
Нет никакого траура, Катя двумя рывками засучила длиннющие шерстяные рукава. Если вы там закончили, мне надо к микроскопу.
Тут Нубис наконец оторвался от пропесочивания лаборанток и внес свое разумное слово:
Восьмой доктор Кирца, не у всех наций белый цвет считался траурным. Даже у магов так было не всегда, старые траурные цвета это желтый и светло-зеленый. А вы, Екатерина, либо переоденьтесь, либо сегодня на глаза больным не показывайтесь: из них хорошо знает древнюю историю меньшинство, зато в приметы верят почти все. Восьмой доктор Кирца, помощницы Рина и Лица, вы можете идти.
Названные им маги удалились, и в лаборатории сразу стало в три раза тише, только оставшаяся лаборантка-белая магиня мешала что-то в реторте. Катя облегченно потянула руки к микроскопу, но Нубис переключился со своим ворчанием на нее:
Почему вы так задержались, Екатерина? То вас приносит буквально ночью, то чуть ли не перед обедом Лаборатория должна работать без перебоев. У вас со вчерашнего дня остались недоделанные анализы. Каким образом я должен угадать, в какое время вы явитесь?
Я извиняюсь, просто проспала, мрачно сказала Катя. Две недели вкалывала без перерывов, вот и
Вот и результат, да, докончил Нубис. Семидневку назад, когда вы меня в очередной раз прослушали, я как раз говорил о том, что режим труда и отдыха это не какое-то отвлеченное понятие, а залог того, что вы будете нормально работать, никого не подводя, он замолчал, оглядел Катю, как ворона, прищурив один глаз, пощупал что-то в воздухе и заключил:
Вид у вас весьма пастозный, энергия по жизненным нитям течет замедленно. Головную боль напряжения, которая у вас сейчас начинается, я убрать могу, но вы наверняка наделаете ошибок в анализах. Придется все перепроверять.
Ну уж нет, ошибок я никогда не делаю, запротестовала Катя, выставив вперед ладонь. Не дурее вас. Буду работать медленнее.
А могли бы просто отдохнуть заранее, триумфально завершил проповедь Нубис, прислушался к чему-то невидимому и исчез, будто вознесшись на чувстве собственной непогрешимости.
Фу ты черт! сквозь зубы сказала Катя. Голова у нее, впрочем, прошла то ли сама по себе, то ли Нубис все же успел во время ворчания что-то сделать, а привычная работа постепенно отвлекла и повысила настроение. Она даже почти не дергалась от того, что каждый входящий в лабораторию спрашивал, по кому она носит траур.
Сегодняшний день в больнице был каким-то суетливым. Врачи появлялись и исчезали, медсестры и медбратья заглядывали с ворохом заданий и вопросов, в окно лупило яркое зеленое солнце: был редкий случай, когда небо над столицей оставалось чистым. Катя вскоре запарилась в платье и стала думать, не слетать ли ей домой переодеться, но навалившаяся куча дел все время заметала эти мысли, так что когда наконец от нее отстали, она просто вышла проветриться в коридор. Там ее тут же поймал знакомый медбрат-человек с жалобной просьбой занести Нубису результаты анализов, а то никто ничего не успевает. Катя сказала «Ладно», взяла бумажки и, обмахиваясь ими, отправилась на второй этаж в левое крыло, где были палаты для людей.
Нубиса она нашла в третьей палате, беседующим с каким-то лысым мужчиной с удивительно писклявым голосом. Рядом топтались несколько здоровых на вид граждан скорее всего, родственники.
Когда Катя вошла, все люди без исключения уставились на нее с ужасом, который ее удивил она успела напрочь забыть, во что одета. Решив, что их расширившиеся глаза относятся к ожиданию результатов анализа, Катя на ходу развернула бумажки и громко сказала:
А у вас тут пришло, медбрат попросил передать Сейчас все расскажу Ага, печень сильно поражена, высокие лейкоциты. Это у него что: вирусный гепатит или цирроз? обратилась она к Нубису. Тут такой билирубин, что впору орган пересаживать.
Пересаживать?! взвизгнул пациент, и его родные издали возгласы ужаса, как хор плакальщиц. Одна из женщин то ли жена, то ли сестра больного даже воздела руки, готовясь зарыдать, но Нубис разом прекратил все это резкой фразой:
Стоп. Доктор здесь я. Сядьте и успокойтесь, не мешайте другим больным. Не обращайте внимания на Екатерину, она не вполне адекватна, он протянул руку и вынул листок с анализами из Катиной руки.
Почему я неадекватна? пробормотала она. Нубис зашуршал листами.
Хотя бы потому, что это не его анализы. Вам в десятую палату.
Больной и его родня хором издали облегченный вздох. Нубис аккуратно, но твердо взял Катю за толстый шерстяной рукав траурного платья и потянул за собой к выходу. По дороге обернулся и сказал: Подождите несколько мигов, я ее отведу и вернусь. Ложитесь пока.
Посреди коридора Катя запуталась в подоле, но это же помогло ей обрести дар речи. Она повернулась к Нубису:
Слушайте кем вы меня выставляете!
А как вы себя ведете? ответил он вопросом на вопрос. Сейчас вам для полноты картины только намордника не хватает. Кто вас учил так разговаривать с пациентами?
Меня никто не учил, но я вполне в себе. И знаю, что тут нет десятой палаты, сказала Катя. Это его анализы.
Я в курсе, естественно. Но анализы не для пациента, а для врача. Ваши обрывки пугающей информации не принесут ему ничего, кроме вреда, а мне затруднят лечение. И почему вы раздаете диагнозы, как на ярмарке мы пока выясняем, что с ним такое, тут никто с простым гепатитом не лежит. Может, аутоимунное, может, паразиты Вы же тоже врач, Екатерина, ну куда это годится, он повел головой из стороны в сторону и даже слегка закатил глаза, что, наверное, показывало крайнее огорчение. Что у вас с эмоциональным интеллектом?
У меня?.. Катя заморгала. Не понимаю Зачем мне на работе показывать эмоции?
Нубис посмотрел на нее как на безнадежную двоечницу, явившуюся на пятую пересдачу.
Вы-то как раз можете свои не показывать. Но эмоции больных должны худо-бедно понимать. Поставьте себя на его место и подумайте, хотелось бы вам получить диагноз в такой вот форме? Вы, Екатерина, отличный специалист, но в разговоре как ребенок: слова не выбираете и никого, кроме себя, не видите. Траур, я смотрю, тоже при вас, хотя я просил вас переодеться, он кивнул на платье.
П-при П-при мне Катя оттянула шерстяную тряпку на груди. Ей вдруг странный ком забил горло, в глазах стало горячо. Она тщетно попыталась вдохнуть, и только когда на платье западали капли, поняла, что плачет. Такого с ней не случалось последние лет пять, и Катя с ужасом поняла, что совсем не помнит, как прилично рыдать в публичном месте. Стоит ли закрыть лицо руками? Можно ли вытереть нос? Может, вообще убежать?
Та-а-ак, выговорил свое любимое междометие Нубис. Вегетативные реакции пошли Ну и откуда слезы?
Н-не знаю-у.
А, ну конечно. Не видел существа, которое знало бы себя хуже, чем вы. Пойдемте, Нубис взял ее под локоть и, усадив на деревянную коридорную лавку, принялся что-то размеренно щупать в воздухе. А знаете, почему вы плачете?
Потому что не соблюдала режим труда и отдыха, а вы мне говорили? неожиданно для себя пошутила Катя.
Нубис, похоже, тоже этого не ожидал: он издал звук, похожий на придушенное басовое мявканье, и на миг показал зубы в короткой улыбке. Тут же вернув лицу обычное сухое выражение, он сказал:
Да, режим тут, конечно, играет роль. Но я вижу ваши нити и могу сказать, что для вас явно привычно заглушать любые неприятные переживания работой. У вас в мозгу столько очагов возбуждения, что рядом с вами достаточно вовремя щелкнуть пальцами, чтобы вы начали рыдать, сами не зная отчего.
Сейчас я, наверное, знаю, Катя отвернулась и украдкой все же вытерла нос. Много мелочей накопилось Устала День еще суетливый И кошмары снятся, с волнами
Нубис, снисходительно кивающий на каждую ее фразу, вдруг полностью застыл: из-за того, что он не дышал, казалось, что его что-то превратило в манекен, только кукольные ресницы медленно моргали.
С волнами, повторил он то ли вопросительным, то ли утвердительным тоном.
С огромными, подтвердила Катя. Они из океана прямо на нас ехали, и
Нубис подскочил, как подброшенный пружиной. Судя по взгляду, обращенному в никуда, Катя тут была ни при чем: его позвал кто-то из врачей. Она поспешно спросила:
Что там?
Реанимация нужна. Новый пациент, с первого этажа. Идите в лабораторию, Нубис, снова приняв собранно-деловитый вид, кивнул ей и лихо растворился в воздухе.
Катя вытащила из огромного, как у кенгуру, нагрудного кармана платья дощечку и с треском сдвинула ее: действительно, давно пора было переодеться.
Глава 5
Обратно в лабораторию Катя явилась в своем привычном виде: мешковатые штаны, футболка и безразмерная куртка и с облегчением погрузилась в работу. Плакать больше не хотелось, но на месте слез осталось какое-то тягучее недоумение. Где ей научиться этому несчастному эмоциональному интеллекту? Как она поймет, что говорит больным что-то не то, если ей самой от подобной манеры было вполне нормально? По крайней мере, так всегда разговаривали ее родители, тоже биохимики, и никто из этого трагедию не делал. Родители считали, что среди кучи мерзости, которую представляет собой жизнь среднего человека, созидательный труд это единственное, что достойно пристального внимания, и Катя была с ними полностью согласна. До сегодняшнего дня. Не то чтобы она преклонялась перед Нубисом, но не могла не признавать, что жизненного опыта у него больше, чем у нее и ее родителей вместе взятых, а то, что происходит с ее нервной системой, он наблюдает вполне физически. Надо попробовать повнимательнее относиться к словам хотя бы при разговоре с ним, а так, может, и на других перекинется Катя привычной рукой отмеряла капли катализатора и бормотала: «Только не ляпни чего-нибудь Только не ляпни»
Нубис появился нескоро, совсем к вечеру, когда чистое небо за окном стало как темная бирюза. Катя быстро повернулась к черному магу и даже слегка расставила руки, чтобы показать ему отсутствие траурного платья, но тут же поняла, что Нубису не до того. Он направился прямиком к углу для медитаций, плюхнулся на пол и сразу заурчал. Катя осталась стоять, раздумывая, будет ли очень невежливым с точки зрения эмоционального интеллекта спросить у него, помер ли пациент, которого он реанимировал, и наконец решила, что надо переждать.
Но поскольку взгляд она при этом от черного мага отвести забыла, тот сам по себе прекратил урчать и недовольно уставился на нее черными дырами глаз. Впрочем, голос его прозвучал довольно вежливо:
Вы что-то хотели спросить у меня, Екатерина?
Да ладно, ничего срочного. Мне просто интересно, что вы делаете. Это типа отдых такой?
Верно.
А зачем урчите?
Это немного разгружает психику, объяснил Нубис без раздражения. Биологический момент. Вы ведь знаете, что наши предки близки к вашему семейству кошачьих. Такие звуки они издавали либо от расслабления, либо, наоборот, в стрессе, чтобы быстрее расслабиться. Сейчас это почему-то считается для магов стыдным, как и громко дышать, но я думаю, что не стоит взваливать все только на интеллект. Инстинкты и древние рефлексы тоже прекрасно пригождаются.
А, вот почему вы мне присоединиться не предлагали.
Я же не знаю, как расслаблялись ваши предки.
Я тоже. Возможно, ухали и качались на деревьях? Катя подняла руку и помотала ей туда-сюда. Нубис поднялся с пола и встал прямо, но вид у него оставался до того загруженный, что у нее все-таки вырвалось:
Помер ваш пациент ну, к которому вас звали?
Да, реанимировать не удалось, Нубис отвечал будто машинально, раздумывая о своем. То ли поздно его привели, то ли такой быстрый процесс Человек, примерно пятьдесят оборотов возраст, лейкоцитоз крайней степени неизвестной этиологии. По всему телу узлы типа папулозной сыпи, но реже и крупнее.
То есть у него что-то сильно воспалилось?
Да, реакция была такая, будто у него по меньшей мере перитонит. Даже трудно сказать, от чего он скончался: все органы отказали.
Полиорганная недостаточность? А что у него в конечном счете было?
Источника пока не нашли, надо будет поработать. Ни я, ни другие маги по нитям конкретного очага не увидели.
Ого, какой интересный случай! Значит, сегодня мне на ночь остаться в лаборатории? Будем работать? радостно спросила Катя.
Ночью работать это днем переделывать все анализы, отрезал Нубис. Я сразу сказал, что героизм нам не требуется. У людей много болезней. Поэтому я сейчас собираюсь прогуляться перед сном. Если хотите что-то еще обсуждать, можете составить мне компанию, заодно и разомнетесь.
Давайте! сказала Катя самоотверженно. Только можно не вокруг площади? Мне там мозг циклит.
Я обычно гуляю по набережной возле дома, могу и вас перенести, Нубис взялся одной рукой за невидимую нить, а другую протянул Кате, почти тем же жестом, как в ее сне. Катя неуверенно двумя пальцами пощупала его кисть и изумилась еще больше: она была теплой и будто резиновой!
Нубис перехватил ее руку и крепко сжал:
Держитесь нормально, при неплотном контакте вас может разнести по всему маршруту.
Перенос вместе с магом отличался от переноса картинкой в невыгодную сторону. Катя четко запомнила очень мерзкое ощущение падения и безвоздушья, прежде чем выпала в реальность и наткнулась на железную ограду набережной. Далеко внизу неспешно текла река стального цвета шириной метров сто. На другом берегу топорщились кучи песка, щебня и что-то строилось. Здесь было просторнее, чем в центре: серые каменные дома не теснились, а стояли ровными рядами, между ними торчали пучки лысых деревьев с полосатой корой. Сквозь мощеную дорогу пробиралась жухлая коричневая травка. Над всем этим нависали бирюзовые сумерки, окрашивая все вокруг в зеленоватые тона.
Нубис сунул руки в карманы и ринулся вперед бодрым, но размеренным шагом профессионального физкультурника. Катя зашагала рядом, стараясь не переходить на бег. Первые несколько минут они молчали, потом все-таки снова заговорили про странного больного с воспалением всего организма. Катя выдвинула было версию, в чем могло быть дело, но оборвала сама себя: