Кровь прилила к моим щекам и теперь волнами накатывала к барабанным перепонкам, зашумев морским прибоем. Я не мог и пальцем пошевелить, однако в голове не было ни единой мысли о том, чтобы броситься прочь ватные ноги вряд ли бы послушались. Существо, опираясь лапами на голову Марии, встало и выпрямилось. Издало низкий рык, похожий на раскат грома перед началом грозы. У создания был хвост, такой же как на обложке книги. Вместо того чтобы попробовать спастись, я просто разглядывал как оно выглядело. Короткий буро-рыжий мех. Цокая когтями на задних лапах, чудовище сделало пару шагов в мою сторону. Подняло вверх правую лапу, крючковатым пальцем указало сначала на меня, потом на труп.
Не бояться, из пасти вырвался голос Марии, затем донесся неприятный хрип.
Существо боязливо оглянулось на мертвую девушку, а потом выдавило из себя следующее:
Не бояться Ярдар.
Чудовище напряглось, словно говорить ему было тяжело, и тем же голосом произнесло:
Ярдар жить здесь, Ярдар помогать.
Оно подошло ко мне вплотную и перепачканной лапой провело по моему лицу. Мне захотелось расплакаться как маленькому мальчишке. Больно. Коготь задел кожу и оставил на ней глубокую царапину.
Существо было выше меня на две или три головы. Из пасти смердело так, будто я добровольно залез в сточную канаву, чтобы всласть надышаться зловонием.
И я заорал.
Так громко, что создание тут же испуганно спрятало лапу за спину, шагнуло назад и прижало уши. А потом я просто выбежал из дома, выбил локтем стекло у дверцы водителя в машине, прыгнул на сиденье, разворотил приборную панель, чтобы добраться до замка зажигания, с горем пополам завел машину, вдавил педаль газа в пол и рванул в темноту на бешеной скорости.
Отъехав на приличное расстояние и убедившись, что тварь не устроила погоню, я нервно засмеялся, потом зарыдал навзрыд от боли и страха. Локоть, которым я высадил стекло, был весь в крови и нещадно саднил, и под конец своей поездки я просто скулил. Мария не заслуживала такой кошмарной смерти, да еще и с телом мне что-то теперь нужно придумывать.
Машина остановилась у дома старого университетского товарища, с которым мы виделись периодически, чтобы разделаться с ведром острых крылышек и запить их ледяным сидром. Уве тоже регулярно хотели казнить на кафедре французского из-за наплевательского отношения к практике и отказа вкладывать в неокрепшие умы школьников скучные, заезженные реплики из затертого учебника с голубой птицей на обложке вместо этого он выбрал беспроигрышную тактику по завоеванию внимания публики, которой нас навязала кафедра. Уве учил ругаться, витиевато и изысканно, но все же весьма неприлично, доносить свои мысли до собеседника крайне нелитературным языком, дышал на детей перегаром и безо всякого интереса внимал недовольным ремаркам учительницы, которая пестовала в своих детях (а никак иначе, кроме как своими детьми, она учеников и не называла) любовь к прекрасному. Какое уж тут прекрасное, когда практикант с вороньим гнездом на голове с удовольствием вещал о Франции средневековой со всеми неприглядными подробностями. Учительница, восседавшая за последней партой и скрытая за стопками тетрадей, поднимала голову и багровела лицом от бородавчатого подбородка до самых седых корней редких волос. Уве мерзко улыбался желтоватыми зубами с недельным налетом, и продолжал, пока терпение не лопалось и его не выставляли за дверь классной комнаты. Тогда он садился на подоконник, подгибал под себя ноги в рваных джинсах, полосатых носках и стоптанных кедах, терпеливо ожидал перемены. Или не ожидая, просто спускался в столовую, покупал крепкий сладкий чай в граненом стакане, пиццу с колбасой и высматривал своего палача среди прочих учителей и учеников школы.
Я подбежал ко входной двери и изо всех сил принялся молотить в нее кулаками. Только в этот момент до меня дошло, что я посреди ночи стоял в одних трусах, перепачканный кровью. Непонятно, как объяснять свой внешний вид, да смогу ли я вообще внятно разговаривать.
Спустя какое-то время дверь распахнулась. Уве, сонно щурясь, смотрел на меня.
Сдурел?
Тут он изменился в лице, слетели остатки сна. Хотел бы я увидеть себя со стороны. Хотя нет, не хотел бы.
Немного, еле ворочая языком, произнес я. Зайду?
Уве молча посторонился, распахнув дверь пошире. Задумчиво почесал в затылке, вынес мне теплый халат и запер входную дверь на все замки.
Идем.
Он проводил меня в гостиную, усадил на диван, достал из шкафа слегка пыльную бутылку виски, молча протянул ее, принес стакан. Затем, снова почесав в затылке, забрал стакан, откупорил бутылку и велел пить прямо так. Я сделал пару глотков. Виски обжег пищевод, дыхание перехватило.
Не знаю, стоит ли вообще спрашивать, что произошло.
Уве наблюдал, как халат пропитывался кровью на локте.
Пожалуй, просто принесу аптечку.
Я отпил еще немного.
Куплю тебе новый халат.
Подозревал я, конечно, что ты немного не в себе, когда бросил Стеф, да еще со скандалом. Но устроить мне сеанс эксгибиционизма! Уве невесело улыбнулся, расположился в кресле напротив меня.
Он только-только сбрил свое гнездо до трех миллиметров, постоянно проводил по ежику рыжеватых волос кривыми пальцами, хохлился, как рассерженный воробей. На улице шапку не носил принципиально, чтобы все видели новое поблескивающее колечко в хряще левого уха. Уве казалось, будто он недостаточно привлекал к себе внимания, поэтому он из кожи вон лез, чтобы не остаться незамеченным. Я не понаслышке знал о трудных отношениях с родителями, которым Уве постоянно шел наперекор. Верующая мать пропадала в храмах, отца полностью поглотила работа и не отпускала его до самого инфаркта, прямо на рабочем месте. Японцы такое называли «кароси» смерть от переработок. Отец Уве не был японцем, но выходных себе тоже не устраивал.
Она переспала с другим и, надравшись на девичнике, решила, что очень правильно набрать мой номер и рассказать мне это перед свадьбой. Что оставалось делать? Проводить церемонию, как ни в чем не бывало? вздохнул я. Потом Стеф начала названивать моей родне, рассказывать, что беременна, просить повлиять и сыграть свадьбу, как планировали изначально.
Уве присвистнул.
А чего ж ты не рассказал никому? Твоя маман говорит всем, что ты обрюхатил бедную девушку и слинял, как последняя гадина.
Стеф для нее дочь, которой никогда у нее не было. А я идиот, на которого она потратила лучшие годы своей жизни. Справедливости ради надо сказать, что я и правда идиот. Был бы умнее жизнь сложилась бы иначе.
Уве усмехнулся, снова посерьезнел.
Что стряслось с рукой?
Я замялся. Вот как подступиться к рассказу? Начал издалека. Упомянул сначала выкрученные лампочки и книгу. Потом ввернул про звонок Марии. Уве явно повеселел, когда дело дошло до поездки на такси до моего дома из ресторана, где мы встретились с Марией. Он ерничал, отпускал сальные замечания. Неприятно, к тому же, Уве шутило натужно, неумело подбирая фразы. Раньше я за ним такого не замечал, но продолжил говорить.
А затем я просто на одном дыхании выпалил про зверя. На резко побледневшем лице друга ясно читался ужас. И интерес.
Я ожидал, что последуют советы провериться у врача, пока у меня не начался натуральный психоз, или Уве просто схватит телефон и вызовет санитаров.
Очень похоже на ожившие легенды про зверолюдей, они якобы раньше тоже жили на этих землях, но их почти полностью истребили. Поговори с теми, кто продал тебе дом, мрачно произнес Уве, протягивая руку к бутылке, которую я держал.
Чего? Зверолюди? изумленно сказал я. Стой, ты не считаешь меня поехавшим?
Уве цокнул языком, не стал пить.
Ну, знаешь ли.
Он встал с кресла, нервно теребя край пижамы.
Помнишь Сэма? Я кивнул.
Сэм Седая Башка. Нервный, дерганый паренек с копной седых волос. С ним мне довелось познакомиться на одной из ежегодных вечеринок в честь Праздника середины зимы, которые устраивала Анна. Поговаривали, что он как-то раз выехал с напарником по анонимному звонку и уже не вернулся прежним, быстро уволился и ударился в исследования мифов и легенд. Мне, как человеку далекому даже от истории, подобное увлечение показалось занятным и слегка странным. Сэм больше ни дня в своей жизни не проработал, лишь изредка собирал вокруг себя единомышленников для того, чтобы поделиться новыми результатами поисков. Но что он искал я так и не понял.
До того, как слегка поехала крыша у него, он рассказывал про то дело, с анонимным звонком. Двух девушек вскрыли точно так же. Развороченные грудины, лица обглоданы. Руки в дряни какой-то черной перемазаны, ноги вообще мрак такое ощущение, что длиннее стали раза в два, сломаны под какими только можно углами.
У меня невольно приоткрылся рот.
Потом следствие. Сэм не стал принимать участия, уволился одним днем. Про исследования ты знаешь.
Отследили тот анонимный звонок?
Запись даже есть, там бред вообще, странный голос продиктовал адрес места преступления, слова коверкал, как будто включили аудиозапись с множеством огрехов, раз через раз белый шум. То ли женщина звонила, то ли ребенок.
Меня бросило в жар.
Прокатишься со мной утром до прежних хозяев?
Адрес достать оказалось несложно, номер телефона риелтора у меня сохранился, а он не стал скрывать местоположение бывших владельцев особняка. Бабуля была недовольна визитом непрошенных гостей, а вот дед, у которого вместо левой половины лица имелись только жуткие шрамы, даже очень обрадовался, особенно мне, спрашивал, понравился ли мне дом.
Они находились дома одни, дочь, к которой они переехали, и ее муж были на работе. Нас пригласили войти и вы- пить кофе.
Пара вопросов как раз по поводу дома, сказал я, когда старик уточнил зачем мы приехали.
Ночевал я у Уве, кишка тонка оказалась вернуться и дать отпор кровожадной твари. Бабуля тут же скрылась в коридоре и больше не показывалась, старик охотно закивал и проводил нас на кухню, где нагрел воду, достал из кухонного шкафа печенье.
Мы сели за стол.
Я не стал ходить вокруг да около.
Вы мне продали дом с живностью. Я не рассчитывал на домашнего питомца, который, кстати, очень прожорливый. Он убил и съел девушку, которая у меня ночевала, сказал я, ощутив как желудок сделал сальто.
Старик обрадованно всплеснул руками.
Наконец-то он вернулся!
Уве присвистнул и, как мне показалось, даже усмехнулся. Я сердито цыкнул на него.
Что значит «вернулся»? Почему вы меня не предупредили, что эта образина может возникнуть в любой момент?!
Старик снял с плиты свистящий чайник, сделал кофе, поставил перед нами горячие чашки. Пока Уве деловито рассматривал дубовые галеты, я и думать не мог про угощение. Старик сел напротив меня, мягким движением поправил очки, пальцами взбил белую бороду.
Вас же он не тронул, наоборот, сказал, что будет помогать и Вы можете не бояться.
Видели его рожу? я разозлился. Как его можно не бояться?
Старик снисходительно посмотрел на меня, подперев подбородок ладонью, чуть улыбнулся.
Ярдар выглядит достаточно устрашающе, но прожив бок о бок с этим созданием около двадцати лет, могу вам со всей ответственностью заявить: Вы просто завели себе
большую, добрую собаку. Крайне неприглядную внешне, в этом я с Вами согласен. Но Вас Ярдар никогда не тронет.
Почему тогда он убил девушку? я с раздражением наблюдал, как Уве клал уже пятую ложку сахара в кофе.
Случайно, не исследовали чердак?
Вы про книгу?
Про нее, да, старик снова поправил очки, откинулся на спинку стула. Иллюстрации сделаны мной. А текст Ярдар сам набирал на печатной машинке. У него, правда, память до конца еще не восстановилась, плюс из-за поврежденных голосовых связок он с трудом разговаривает. К тому же, он пока ни разу не обращался
Давайте-ка с самого начала. Где вы вообще нашли Ярдара? перебил я.
И старик почему-то посмотрел на меня с благодарностью, словно ему не дали сболтнуть лишнего.
Пока мы слушали, у меня создавалось впечатление, что именно так ощущал себя Сэм, расследуя дело о тех убитых девушках. Казалось, седым останусь после визита. В голове не укладывалось как такое вообще возможно?
Старика абсолютно ничего не смущало, и говорил он очень спокойно и размеренно.
Будучи куда моложе, мистер Фугул любил проводить выходные в лесу, семья это увлечение не разделяла, им куда больше понравилась городская жизнь. Фугул любил устроиться на живописной поляне, затеять пикник, поваляться на траве летом. Осенью собирал грибы, каштаны и листья, зимой ограничивался просто прогулками на свежем воздухе, а когда приобрел хороший фотоаппарат, стал делать снимки природы и животных, если удавалось кого-нибудь из них поймать в объектив камеры.
Собственно, в один из солнечных морозных дней мистер Фугул бродил по лесу и сделал уже довольно-таки много кадров, когда его внимание привлек тихий, жалобный писк. Он огляделся по сторонам и увидел, что какой-то зверек попался в охотничий капкан. Издалека показалось, будто в капкан угодил лисенок.
Но подойдя поближе, мистер Фугул невольно вскрикнул. Маленькое страшное нечто с пугающими светящимися глазами, неестественно вытянутыми конечностями, длинным хвостом. Оно дрожало от холода, пищало и тщетно пыталось освободить кровоточащий хвост. Увидев мистера Фугула, существо неистово заверещало от испуга и, продолжая предпринимать попытки выкрутиться самостоятельно, совсем уж грустно заскулило. Возможно, созданию подумалось, что настал конец и человек готовился его убить.
Мистер Фугул не без труда освободил несчастного и взял его на руки. Он весил как домашний кот, дрожал от холода и, испуганно выпучив глаза, таращился на своего спасителя. Потом юркнул под куртку и через какое-то время согрелся и заснул. Мистер Фугул привез найденыша домой, втайне от супруги и детей спрятал существо на чердаке. Начал подкармливать и через какое-то время понял, что создание любило свежее сырое мясо, но не отказывалось и от фруктов вроде яблок или груш. Найденыш окреп и через окошко на чердаке отправлялся на охоту. Таскал мышей, голубей в основном. Иногда его обедом становилась белка. Позже мистер Фугул выяснил, что создание умело запоминать слова и воспроизводить их, правда, слушать свой же голос, которым общалось существо, словно заимствуя его, было не по себе. Старик научил создание необходимым фразам, чтобы без труда угадывать нужды подопечного.
Однажды найденыш увидел, что мистер Фугул что-то пишет с помощью своей красивой перьевой ручки и попросил научить. А потом в ход пошла печатная машинка. Существо было в восторге от того, что клацаешь по клавише и на бумаге появляется буква, даже ручку не нужно использовать. Следующим шагом стало имя. Зверь просто сказал Фугулу:
Ярдар. Запомнить, хорошо?
Фугул спросил почему именно Ярдар, найденыш лишь повторил сказанное, и старик согласился. Определить возраст Ярдара было сложно, Фугул полагал, что на тот момент он был ребенком, потому что любил, когда ему читали вслух. Носить одежду существу не очень нравилось, и единственный предмет гардероба который приглянулся за все время, были ботинки. Полюбилось завязывать шнурки и начищать обувь до блеска.
А потом началось интересное.
Как-то летом к жене Фугула зашла в гости подруга со своим мужем, Ярдар увидел их из окна на чердаке, начал верещать. Он уже подрос, и ему было хорошо видно, что происходило на заднем дворе, как раз тогда гости неспешно попивали чай за раскладным столиком. Фугул не стал присоединяться, сослался на занятость, нужно было присмотреть за Ярдаром, чтобы он не выбрался из дома и никого не перепугал.