Слуга зарычал, оторвал существу руки.
Саманта всхлипывала и кому-то молилась о том, чтобы ее глаза стали незрячими, а уши перестали слышать.
Когда Дамиан закончил, он отбросил в сторону остатки существа. Целиком доедать не было смысла, самое главное расправиться с головой.
Саманта рухнула на пол, беспрестанно шепотом успокаивая саму себя.
Дамиан подошел к Алану, вытащил из пиджака, лежащего рядом с ним, платок, вытер черную маслянистую жидкость с губ и подбородка.
Рубашка безнадежно испорчена, пробормотал он, убрал платок в карман брюк, нагнулся к Алану, чтобы взять его на руки, но юный господин отстранился.
Не трогай меня, прошептал он. Подростка трясло. Дамиан вытер ладони о брюки, снова потянулся к Алану.
Не трогай! тот ударил его по рукам.
Щеки были мокрыми от слез. Слуга снял турмалин, повесил на шею Алана.
Нам пора, сказал Дамиан и поднял подростка с пола, игнорируя сопротивление. Кожа слуги вернулась к привычному оттенку, глаза вновь приобрели стальной оттенок. Кисти рук так и остались полностью черными, Дамиан не придавал этому значения. Пройдет до утра.
Когда слуга взял Алана на руки, юный господин уткнулся лицом в его грудь, тихо заплакал. Худые плечи тряслись, а пальцы вцепились в рубашку, смердящую тухлятиной из-за крови существа.
Попрятавшиеся по углам пакостники высунули заостренные мордочки, переглядываясь друг с другом. Саманта рыдала, свернувшись на полу клубком. Седовласый мужчина сидел с отсутствующим видом, прижимая руку к тому месту, где недавно было ухо.
Увези меня отсюда, всхлипывая, приглушенно произнес Алан, все так же прильнув к груди слуги.
Как скажете.
Дамиан усадил Алана в инвалидное кресло и покатил его прочь из гостиной.
Когда они только вернулись домой и Дамиан включал свет в комнатах, Алан, не говоря ни слова, направился в свою спальню. Услышав щелчок замка, слуга подошел к двери, деликатно постучался.
Уйди, произнес Алан севшим голосом.
Вам нужно поужинать и искупаться перед тем, как отправляться спать, сказал Дамиан.
Отвали, пробормотал Алан себе под нос, зная, что слуга прекрасно расслышал. У подростка перед глазами стоял Дамиан с кожей, подобной черненому серебру. По его подбородку стекала темная маслянистая жидкость. Он вытер ее, нагибается к Алану.
Алана затошнило.
Он до сих пор ощущал запах. Едкий, отвратительный. Алан снял с себя турмалин, со злостью швырнул его на пол. Камень блеснул красным и тут же потух. Стоявший за дверью Дамиан, поморщился. Удар камня об пол отозвался неприятным гулом в затылке. Что ж, если Алан отказывается ужинать, пусть. Если раньше Дамиан бы разозлился, то теперь он просто направился в свою комнату, чтобы переодеться. Вечер выдался несколько утомительным даже для него. Едва включил свет в своей спальне, как замок на двери комнаты Алана щелкнул. Слуга выглянул в коридор.
Все же согласны поесть? поинтересовался Дамиан, снимая запонки. Алан сердито сопел.
Что произошло на сеансе?
А вы разве сами не видели?
Алан потребовал подойти к нему и наклониться. Как только слуга подчинился, юнец отвесил звонкую пощечину. Дамиан выпрямился. На щеке пылал отпечаток пятерни Алана.
Погиб человек, бездушная ты мразь, прошипел Алан. Ты видел эту тварь до того, как ее увидели все, иначе бы не встал за моей спиной.
Глаза Алана защипало. Он поднял взгляд к потолку, чтобы не расплакаться снова. Дамиан снисходительно улыбнулся, убрал запонки в карман брюк, завернул манжеты, оголив изящные запястья.
Если хотите поплакать, то не нужно себя сдерживать, он мягко коснулся ладонью щеки Алана. К его удивлению, юный господин не отстранился.
Конечно, я видел, Дамиан смотрел в глаза Алана, наполненные слезами. Подросток сделал глубокий вздох.
Однако какой мне прок спасать всех, кто находился на сеансе, если меня заботите только вы?
Губы Дамиана растянулись в улыбке.
Давайте вы прекратите упрямиться и все-таки поужинаете.
Он повез Алана в сторону кухни.
Сначала смени рубашку, воняет, буркнул подросток.
Непременно.
Алан сам покатил на кухню, Дамиан вернулся в свою спальню, пересек ее, оказавшись в небольшой ванной комнате, где, стоя перед зеркалом, снял испачканную рубашку. Слуга бросил ее на пол, умылся, намочил полотенце и смыл им черные следы на груди. Замер перед зеркалом, внимательно глядя на свое отражение. Волосы растрепались.
Почему так долго? проорал Алан с кухни. Дамиан спохватился, поднял рубашку с пола, вернулся в спальню, достал из шкафа ту, которую обычно носил дома. Нет, она не порвана или в пятнах (такого Дамиан не смог бы допустить). Просто ее не жалко. Рубашку с сеанса Дамиан бросил в урну, как только вошел в кухню.
Чего вы хотите? спросил слуга, открывая холодильник.
Сделай чаю.
Дамиан покорно кивнул. Пока кипятилась вода, Дамиан решил разогреть яблочный штрудель, который испек прошлой ночью, маясь от безделья.
Расскажи про то существо, попросил Алан. Дамиан пожал плечами.
Обычный паразит, каких немало. Таскаются за людьми повсюду.
Алан взял бумажную салфетку с подставки на столе, начал жамкать руками.
Правда, в основном, они не превосходят по размеру кошку или небольшую собаку, продолжил Дамиан. Когда паразит настолько крупный, то имеют место какие-то страшные события, которые сильно подпитывают этих нахлебников.
Алан порвал салфетку.
Почему ты его видел, а я нет? И остальные не видели?
Потому что вы люди.
Алан достал из шкафчика коробку с чаем, из другого любимую чашку Алана с дурацкой надписью, которая коробила Дамиана.
Видимо, конкретно этому паразиту не хватало подпитки, вот он и решил прорваться сюда, в осязаемый мир, Дамиан положил в чашку две ложки сахара. Даже если юный господин ел что-то сладкое с чаем, он настаивал на сахаре.
Все из-за уиджа? Алан внимательно следил за действиями слуги. Дамиан кивнул.
Я слышал, что если существо из междумирья завладеет указателем или доберется до уиджа во время сеанса, то оно сможет попасть сюда, слуга достал из холодильника упаковку молока. Но никогда не приходилось наблюдать подобное с такого близкого расстояния.
Он умолчал про другие вещи, которые могли привести в мир людей паразитов.
Алан тихо засмеялся.
«Слышал». Только и всего? Ты же вроде как всезнающий?
Всезнающий у нас вы, Дамиан учтиво улыбнулся. Я простой слуга, и никак не могу знать всего.
Юнец стиснул зубы. Вода вскипела. Дамиан насыпал немного чая в пузатый чайничек для заварки, залил кипятком.
Нет, нет! воскликнул Алан. Боги, я только начал думать, что ты научился правильно делать чай!
Дамиан с невозмутимым видом налил молока в чашку, дождался пока настоится чай, следом добавил и его. Затем вытащил из духового шкафа румяный штрудель. По кухне поплыл запах печеных яблок, миндаля. Дамиан выложил лакомство на тарелку, нарезал.
Когда Алан отправил в рот первый кусок штруделя, все еще ругаясь из-за напрасно потраченного чая, он замер.
Что-то не так, господин? поинтересовался Дамиан. Ему огромных трудов стоило подавить улыбку. Слуга-то знал, что со штруделем все прекрасно, что он таял во рту. Это не рулет, это самый настоящий летний вечер с чашкой чая на побережье, когда воздух полнится белыми лепестками цветущих яблонь, обжигает ступни горячим песком, горечью дыма костров.
Когда золотой солнечный диск медленно опускается в ласковые волны моря и если подставить под нужным углом чашку, прищуриться, то солнце упадет в нее, а вовсе не в пучину.
Алан осушил чашку, впервые не высказав недовольства.
ЧУЖИЕ ГЛАЗА (НАСТОЯЩЕЕ)
1
Разрешишь присоединиться к тебе на прогулке? скрипнула дверь и послышался голос Шимуса, который заглянул в комнату, утопающую в полумраке. Олави расплылся в улыбке. Он как раз натягивал забавные полосатые носки, только о полосках юноша знал лишь со слов женщины, которая эти самые носки купила.
Конечно, зачем спрашиваешь? воскликнул Олави, закончил с носками и теперь на ощупь искал футболку на кровати. Шимус вошел в комнату Олави понял это по тихому, шуршащему звуку, когда ворс ковра приминался под ногами. Также он услышал, что Шимус споткнулся о трость.
Осторожно, Олави улыбнулся. Кровать продавилась под весом пришедшего это Шимус сел рядом. Холодные ладони вручили футболку.
Я бы и сам, тихо сказал Олави, понурив голову. Его кожа была настолько белой, что отливала синевой.
Знаю, прошелестел Шимус. Юноша повернулся на звук его голоса, невидяще уставился молочно-голубыми глазами на нос Шимуса.
Где ты планировал погулять сегодня? спросил голос, Олави пожал плечами.
Сделать несколько кругов по саду, посидеть на скамейке, возможно, сгонять за мороженым. Мама попросила далеко не уходить, потому что она отлучилась по делам и похоже, тебе придется за мной присматривать, затараторил Олави и в груди у Шимуса стало невероятно тепло. Олави нагнулся, чтобы дотянуться до кед, Шимус несколько опередил его и поставил кеды поближе к кровати. Пальцы Олави коснулись обуви и он просиял. Очень радовался, когда получалось управиться без помощи посторонних.
За мороженым я могу и сам сходить, Шимус похлопал по карманам, чтобы проверить в котором из них лежал кошелек.
Сходим вместе, тут недалеко, когда кеды были зашнурованы, Олави натянул свитер поверх футболки. Поможешь спуститься с лестницы?
Шимус кивнул, забыв про то, что Олави не видел его. Однако слепой понял, что ему кивнули по едва уловимому звону серёг, которые украшали левое ухо Шимуса.
Олави пригладил торчащие в стороны черные волосы, ловким движением собрал их в хвост на затылке.
Тебе разве не нужно сегодня работать? поинтересовался он у приятеля.
Нет настроения, а без настроения работа не заладится, был ему ответ. Лучше с тобой поброжу.
Олави встал с кровати, ловко подхватил трость и легкую куртку, отточенным движением погасил лампу на прикроватной тумбе. Он не видел теплого, мягкого света, но все равно включал ее. Спальня полностью окунулась в темноту.
Шимус тоже встал, подождал пока Олави выйдет из комнаты, притворил дверь. Приятель не торопился двигаться дальше. Он боялся лестницы и у него никогда не получалось запомнить сколько именно шагов отделяло его от ступеней. Казалось бы, что тут сложного? Но Олави ничего не мог с этим поделать.
Когда лестница осталась позади, юноша оперся на трость, тяжело дыша.
Работало радио. Вечерний выпуск новостей.
Где-то вдалеке (наверное, сидели в общей гостиной) господин Медведь и господин Кот яростно спорили о том, кто из них сжульничал при игре в карты в позапрошлом месяце. Шимус подумал, что по голосам Олави, наверное, представлял их сварливыми бородатыми стариками с лицами, похожими на печеные яблоки, однако на самом деле все дело было лишь в злоупотреблении табаком и огрубевших голосовых связках.
Добрый вечер, Олави, юноша услышал госпожу Соловей, завертел головой. Его плеча коснулись мягкие пухлые пальцы.
Я здесь, милый, голос оказался совсем рядом, как и запах сладкой ванили.
Здравствуйте, Олави кивнул, протянув к ней руку. Мадам Соловей с удовольствием пожала ее, похлопала Олави по плечу, вежливо поздоровалась с Шимусом и проплыла душистым облаком к лестнице. Ее комната располагалась на самом верхнем этаже.
Мамы не видно? спросил Олави. Шимус мотнул головой:
Вроде бы нет.
По радио начиналась музыкальная передача, в рамках которой обычно крутили хиты прошлых лет. На Олави дохнуло прохладой, запахом сигарет и каштанов это открылась входная дверь.
Привет, молодежь, проскрипел господин Черноволк. В фойе запахло еще и жареной курицей, запеченной картошкой, луком и чесноком.
Добрый вечер, Олави повернулся на голос, как ваши дела?
Вполне себе, господин Черноволк расстегивал пальто одной рукой, поскольку в другой он держал пакет с только что купленной едой в кафе через дорогу от гостиницы. Олави частенько туда заходил, его хорошо знали все официанты, а хозяин даже заказал специальное меню со шрифтом Брайля.
А ваши? Куда собрались? господин Черноволк снял шляпу, посмотрелся в зеркало, висевшее возле стойки портье. Обширная лысина, старательно спрятанная за зачесанными на нее седеющими волосами. Густые брови, сурово сдвинутые к переносице, хотя он каждый раз обещал себе перестать хмуриться. Черноволк зажал шляпу между коленями, плюнул на ладонь, пригладил волосы, открывающие миру его не самый приятный, зато блестящий, будто отполированный, недостаток.
Прогуляться в саду, ответил Олави. Возможно, сходим за мороженым. А дела хорошо, спасибо.
Господин Черноволк недовольно крякнул, глядя, как волосы вернулись на прежнее место, примятые шляпой.
Сдурели, ребята? Там холод, а вы мороженое собрались есть!
Самое то, Олави полез в карман джинсов, проверить на месте ли мобильный телефон. Обычный, кнопочный, с исцарапанным корпусом. Черноволк перевел взгляд со своей лысины на Шимуса, который носил новомодную стрижку с выбритыми висками и затылком, пряди на макушке уложены воском. Черноволк невольно покачал головой. Густые какие, ни намека на проплешины, и добровольно еще сбривает! Что за дела, Черноволк же совсем не стар, почему быстро облысел?
На улице оказалось не так холодно, как можно было подумать по словам господина Черноволка. Шимус и Олави сделали несколько кругов по саду, затем отправились за мягким мороженым. В картонной баночке Шимуса было мятное, Олави взял фисташковое. На город плавно опускались фиолетовые сумерки. В их глубине вспыхивали золотые звезды уличных фонарей и окон. Окна гостевого дома тоже загорелись, частично осветив сад.
Хочешь попробовать мятное мороженое? спросил Шимус. Олави покачал головой.
Нет, спасибо.
Их вечера практически всегда проходили именно так. Шимус заглядывал в комнату товарища, помогал спуститься на первый этаж. Молодой человек жил в гостевом доме уже месяц. В его собственной квартире шел ремонт, вот Шимус и решил не отягощать своим присутствием сестру и родителей, а просто подыскал подходящее место на время ремонтных работ. Владелицей дома оказалась приятная полноватая женщина с короткой стрижкой под мальчика. Госпожа Краснолис. Она красила волосы в вишневый, старалась модно одеваться и разъезжала по городку на небольшой машине бирюзового цвета. Она так любила свое детище, переделанное из дома покойных родителей, постоянно старалась его улучшить.
Шимус немного завидовал тому, как удачно и успешно она все обустроила, завидовал тому, как она общалась с единственным сыном, славным Олави, который, к сожалению, был слеп от рождения. Впрочем, это юношу ни капли не расстраивало, он прекрасно обходился без помощи посторонних, однако с удовольствием принимал помощь Шимуса. И в те моменты, когда худая, дрожащая рука вцеплялась в его плечо, когда тихий голос просил помочь преодолеть лестницу, Шимус ощущал себя очень нужным. Он никогда не испытывал недостатка внимания, был в меру избалован, зацелован от самых пальцев ног до вихрастой макушки, обласкан и согрет. Но при этом у него никогда не появлялось ощущения того, что он нужен по-настоящему.
Я так жду, когда смогу увидеть тебя, произнес Олави, растягивая слова, а потом облизал ложку. Шимус замер. Молодой человек вытер губы, повернул голову к Олави, который как ни в чем не бывало ковырялся в своей баночке, перемешивая мороженое.
Это возможно? осторожно прошептал Шимус, у которого от волнения сел голос. Он всем своим сердцем желал другу обрести зрение. Олави же, вместо ответа, улыбнулся, думая, что мороженое абсолютно безвкусное, однако текстура очень даже приятная.