Однако в данном случае атеисты вновь стремятся именно к безосновательным обвинениям. Дело не в том, что Бог не хочет кого-то спасти или в том, что Ему нужно для спасения, чтобы мы соблюдали определённые правила. Но дело в том, что Спасение наше зависит ещё и от нас самих. Не в том плане, что мы можем добиться его самостоятельно только за счёт собственных добродетелей. Нет, в любом случае нам требуется милосердие и прощение Божие, которое нам даётся не столько за заслуги, сколько по неизречённому милосердию и любви Бога.
Однако человек недаром создан по образу и подобию Божьему. По своей природе он может быть счастлив только тогда, когда он живёт именно в соответствии с заповедями о любви к Богу и всем ближним. По сути дела, атеисты недовольны тем, что человек не может быть злым и жестоким, то есть нарушающим заповеди, но при этом счастливым. Но дело в том, что само состояние счастья просто никак не сочетается со злобой и жестокостью. При этом Бог даровал человеку свободу воли, Он никого не делает счастливым насильно. Для Бога не составило бы труда превратить всё человечество в благочестивых марионеток, но только Бог не нуждается в подобных спектаклях. Он любит нас именно такими, какие мы есть, и наш выбор добра важен именно потому, что он абсолютно свободен. Думаю, что и люди, в свою очередь, не хотели бы стать такими вот марионетками, понимая, что это бы уже были просто не мы, а некие другие существа, которых правильнее было бы называть скорее своеобразными биороботами с заданной программой.
Соответственно, если мы говорим об обязательности исполнения заповедей, то это ни в коем случае нельзя воспринимать как некую угрозу со стороны Бога. Это не угроза, а предупреждение. Проведём доступную аналогию. Вот есть у нас правила дорожного движения, и есть люди, которые их нарушают. Когда это нарушение приводит к каким-то печальным последствиям, можно ли сказать, что в них виноват именно законодатель, составивший правила? Конечно же, нет. Наоборот, законодатель как раз ставит своей целью предупредить людей о том, что определённые действия могут привести к печальным последствиям. И если человек всё-таки совершает эти действия, то уж кто точно в этом не виноват, так это автор правил. Он всего лишь указывает людям на возможные опасности. Так и в случае с заповедями. Они не являются запретами, которые призваны не дать нам добраться до чего-то приятного и привлекательного, они предупреждают нас о том, что является крайне опасным для самого нашего существования.
Очень часто можно услышать о том, что, если бы Бог существовал, то он, несомненно, предоставил бы нам некие очевидные доказательства своего существования. Конечно, для верующего эти очевидные доказательства и так существуют, поэтому нужно понимать, что в данном случае атеисты имеют в виду не что иное, как некие чудеса, открытое нарушение природных законов, которое однозначно связано именно с проявлением Божественной силы.
Здесь, конечно, можно сказать о том, что исторические примеры говорят нам об обратном. Чудеса вовсе не гарантируют нам обращение человека к Богу. Возьмем, к примеру, ветхозаветную историю об исходе евреев из Египта. Вряд ли можно найти пример, где люди могли наблюдать столько чудес. Переход через воды Красного моря чудо. Люди испытывают жажду Бог даёт им воду. Люди голодают в их распоряжении манна небесная. Люди пресытились манной пожалуйста, в их распоряжении уже приготовленные перепела. Ну и что? Удержало всё это значительную часть евреев от обращения к идолопоклонству и плясок перед золотым тельцом? Увы, нет.
Ещё более масштабный пример представляет нам история новозаветная. Сам Бог явился людям, жил рядом с ними. Причём нельзя сказать, что Он ограничивался исключительно проповедью. Мы все знаем, что Иисус сотворил множество чудес. Некоторые из них описаны достаточно подробно, но ещё больше таких, о которых говорится словно бы мимоходом. Пришли к Иисусу болящие и бесноватые, и Он исцелил всех. По словам же евангелистов, мы знаем, что далеко не все чудеса вошли в Евангелия, просто потому, что если бы апостолы перечисляли их все, то понадобилось огромное количество книг.
Однако мы знаем, что далеко не все видевшие эти чудеса своими глазами, уверовали. Вполне возможно, что видевшие исцеления и воскрешение мёртвых были и среди тех, кто кричал: "Распни". Поэтому если бы и сегодня человек увидел явное и несомненное чудо, это вовсе не гарантировало бы его обращения ко Христу. Уж в чём нельзя упрекнуть атеистов, так это в неумении находить отговорки для того, чтобы не верить. Наверняка такие были и среди современников земной жизни Христа. Может быть они говорили о случайном совпадении, может предполагали, что Христос всего лишь талантливый врач или, используя современную терминологию, экстрасенс. Поводов для неверия найти можно много.
Господь не хочет вводить нас в возможность совершения новых грехов, в которые бы мы впали, не поверя столь очевидным свидетельствам.
Ну и, конечно, самое главное это то, что Господь никогда не нарушает нашу свободу воли. Мы не превращаемся в марионеток, которых дёргают за ниточки. Бог старается всячески нас увещевать, но окончательное решение остаётся за нами. Возьмём в качестве примера человека, который борется с тягой к спиртному. Вот соблазн оказывается сильнее его, и он отправляется в магазин за бутылкой. Однако уже когда он возвращается со спиртным, бутылка выскальзывает из рук, падает на тротуар и разбивается. Чудо ли это? Несомненно. Чудо не обязательно предполагает всем очевидные нарушения законов природы. Но мы понимаем, что ещё более важным является здесь не само чудо, а отношение человека к нему. Один может понять и принять этот знак. Другой махнёт рукой и отправится за новой бутылкой. Конечно, для Бога нет проблем в том, чтобы из рук пьяницы выпала и вторая бутылка, и третья. Но мы понимаем, что это будет уже не чудом, а насилием над человеческой свободой, на которое Бог не идёт.
Кто виноват религия или верующие?
Разумеется, одной из любимых тем атеистов в споре с верующими является история. Конечно, внимание к историческим сюжетам при этом довольно специфично. Наибольший интерес вызывают история инквизиции, крестовые походы, казни еретиков. В общем, всё то, что вроде как позволяет предъявить претензии верующим и Церкви, заявив, что христиане зачастую жестоко преследовали своих идеологических противников или вообще первых подвернувшихся под руку людей.
Конечно, тут можно привести много конкретных возражений именно по поводу отдельных исторических событий. Можно сказать о том, что приписывание инквизиции миллионов сожжённых на кострах берёт начало ещё из протестантской пропаганды, чьи штампы безо всякой критической проверки используются теперь атеистами. Да и вообще претензии по поводу инквизиторов к Православной Церкви отношения не имеют. Ну или, например, можно спросить, почему у людей вызывает такое возмущение стремление крестоносцев завоевать территорию Палестины, но вот отношение к захвату мусульманами христианской территории той же Палестины, Сирии, всей Северной Африки абсолютно спокойное.
Однако всё это, конечно, не опровергает тех несомненных фактов, что христиане могли совершать множество поступков, которые вовсе не соответствовали заповеди о любви к ближним своим. Но дело в том, что православные никогда и не утверждали, что принадлежность к верующим автоматически делает человека безгрешным. И в наши дни мы совершаем множество греховных поступков, при этом продолжая оставаться христианами. Да, плохими и грешными, но христианами.
С чем тут можно и нужно спорить так это с тем, что совершение всех этих негативных поступков объясняется именно религиозной принадлежностью. Не так уж трудно предъявить примеры полностью атеистических режимов, для которых были характерны страшные преступления. Атеизм как неотемлемая часть государственной идеологии был характерен и для СССР, и для коммунистического Китая, для режима Пол Пота в Камбодже.
Конечно, в данном случае уже атеисты будут стараться в большинстве случаев оспорить те или иные исторические факты и концепции. В частности они очень не любят признавать, что атеистические режимы могут преследовать верующих. Вот как-то совсем не вписывается это в картинку, при которой атеисты все как один являются свободомыслящими гуманистами, которые всегда выступают за свободу слова и убеждений. При этом зачастую бесполезно приводить людям свидетельства того, что многие тысячи священнослужителей и верующих мирян пострадали во времена репрессий именно за принадлежность к христианству. Атеисты будут упорно твердить, что раз в протоколах и приговорах говорится об антисоветской пропаганде или ещё чём-то подобном, то, значит, ни о каком преследовании именно по религиозным мотивам речи быть не может.
Однако атеисты, конечно, не могут отрицать того очевидного факта, что люди не верящие в Бога также могут совершать самые разные преступления, от мелких краж и до массовых убийств. Здесь, правда, тоже не обходится без своеобразного мелкого шулерства. Всех преступников задним числом стараются записать в верующие. То есть, если человек занимается наукой, успешный предприниматель ну или вообще однозначно положительный человек, то его с радостью запишут в атеисты уже хотя бы потому, что он не ходит в храм. А вот если человек попался на краже или изнасиловании, то его постараются объявить верующим. Основанием для этого служат в основном утверждения, что большинство людей, содержащихся в тюрьме, говорят о своей религиозности.
Здесь мы вновь встречаемся с двойными стандартами. Когда атеисты слышат заявления о том, что Россия это православная страна, то они тут же начинают заявлять о том, что для подобных выводов нет никаких оснований. Мало ли что люди при опросах называют себя православными, это всего лишь дань культурной традиции. А так они посты не соблюдают, не причащаются, многие и в храм никогда не заглядывают. Какие они христиане? Нужно сказать, что некая печальная правда в этих словах атеистов, конечно, есть.
Однако если православным или вообще верующим называют себя люди, находящиеся в местах лишения свободы, то тут атеисты радостно верят им на слово, вовсе не собираясь уточнять, насколько часто эти люди ходили в храм или причащались. Ведь это так удобно привести сведения о религиозности заключённых и сделать вывод, что принадлежность к верующим если и не подталкивает людей к противоправным действиям, то, как минимум, вовсе не служит ограничением на совершение преступлений.
Конечно, есть более конкретные факты о том, что значительная часть заключённых стараются по возможности бывать на проводимых в МЛС службах, общаться со священниками. Но тут вновь нужно быть честными как атеистам, так и христианам. Конечно, среди заключённых есть люди, которые уже в процессе отбывания наказания обратились к Богу и раскаялись, и в этом велика заслуга тех батюшек, которые несут пастырское служение в зонах и тюрьмах. Однако нужно понимать, что значительная часть заключённых участвует в церковной жизни исключительно по причине острой нехватки свежих впечатлений, необходимости ежедневного общения с одним и тем же ограниченным кругом людей, который сложно назвать приятным, причём это касается зачастую как товарищей по несчастью, так и сотрудников пенитенциарной системы. В этих условиях возможность пообщаться с человеком с воли, который при этом не является сотрудником правоохранительной системы, будет представляться большой ценностью. При этом если бы у зеков была возможность участвовать в таких встречах с психологами, политиками, спортсменами, то они бы на них рвались с таким же энтузиазмом. Если уж, действительно, атеисты хотели бы показать некую взаимосвязь между принадлежностью к религии и криминальным мышлением и характером, то нужно было бы предъявить данные о том, насколько активно ведут церковную жизнь те, кто покинул места лишения свободы. Однако, как мы понимаем, сведений о том, что эти люди отличаются особой воцерковлённостью, увы, не существует.
Нужно признать необходимость отказа от двойных стандартов. Разумеется, если мы узнаём, что некий атеист ограбил или убил человека, то в большинстве случаев нет никаких оснований предполагать, что причиной этого были сами по себе атеистические взгляды. У каждого преступления есть какие-то конкретные мотивы: зависть, корысть, месть. В конечном итоге всё это можно свести к понятию греха, пускай даже атеисты его и не приемлют. Но, естественно, что то же самое можно сказать и о верующих. Преступления совершаются ими под влиянием всё тех же греховных страстей. Тогда как отказ от совершения дурных поступков как раз объясняется тем, что все мы не только верующие, но и атеисты созданы Богом и знаем, что должно быть для нас абсолютно неприемлемо.
Христианская вера не даёт нам полного иммунитета от впадения в грех. Но она предлагает нам лекарство, которое способно спасти нас от греха, зла и смерти. При этом даже знающие об этом лекарстве могут, увы, отказаться от него. Другое дело, что атеисты в данном случае ведут себя как люди, которые то ли отрицают очевидный факт всеобщей болезни, то ли полагают, что лекарства от неё нет и быть не может.
Что же такое любовь?
В нашей современной культуре вроде бы царит самый настоящий культ любви. О ней большая часть эстрадных песен. О ней снимаются многочисленные фильмы. Любовь окружает человека во всём медийном пространстве. Казалось бы, что, с одной стороны, христиане должны это только приветствовать. С другой, и в среде создателей шедевров "про любовь" отношение к христианству должно быть самое благожелательное. Ведь чему ещё учит христианство, как не любить ближних своих.
На практике, однако, особой теплоты не наблюдается. И это вполне естественно. Дело в том, что мы вновь сталкиваемся с ситуацией, когда использующие одно и то же слово вкладывают в него зачастую разный, если вообще не противоположный смысл. В парадигме современной массовой культуры слово любовь означает сейчас некие приятные переживания, которые обычно связаны с неким определённым объектом. Но первичен здесь не объект, первичны именно мои переживания. В принципе эти переживания вполне могут касаться не только людей, но и неодушевлённых объектов.
Я могу сказать, что люблю мороженное, а могу сказать, что люблю Машу. В принципе мы понимаем, что хотя в данном случае используется одно и то же слово «люблю», но речь, скорее всего, идёт о разных чувствах. Однако, как раз исходя из современного понимания любви, чувства могут быть по сути своей одинаковы. И Маша, и мороженое вызывают во мне ряд приятных эмоций. Мне хочется наслаждаться и тем, и другим, причём в центре всего оказываюсь именно «Я» со своими желаниями и чувствами. Можно, конечно, сказать, что чувства эти отличаются по своей интенсивности. Маша может вызвать гораздо более сильные эмоции, чем мороженое. Но не стоит забывать и о продолжительности эмоциональных всплесков. Мороженое может вызывать у меня радостное предвкушение на протяжении всей жизни, а вот с Машей так случается далеко не всегда.