Мы все сели в джип, к счастью, водитель не додумался забрать с собой ключ. Я провернул стартер, и автомобиль набитый шестью людьми пришел в действие. Я достал карту и GPS, сориентировавшись на местности и поняв, где мы, я решил проехать пару улиц по направлению к складу и засесть в каком ни будь из домов, связаться со штабом и понять откуда тут пленные. Накиньте шарфы сказал я. Как вы тут оказались? спросил Гонсалес. Мы развед отряд, нас послали, чтобы удостовериться, что сюда можно отправлять кавалерию протянул я, глядя на карту. Развед отряд? Но ведь вас только двое задался вопросом рядовой. Для всякой работы нужен лишь один, но правильно подобранный инструмент, а как ты можешь поглядеть их тут целых два. Вы из дельты? У вас нашивок нет, шевронов тоже, вы из какого подразделения полюбопытствовал рядовой. Меньше знаешь, Аллен, крепче спишь ответил ему Бил. И только сейчас я заметил, какими побитыми были ребята. Синяки, шрамы, царапины были словно усеяны их лица, и я не заметил, когда освобождал их от веревки, что у капрала были подрезано ахиллово сухожилия на левой ноге. Стоя прямо перед ним, я не заметил, как он сильно хромает. Капрал, вы как поинтересовался я. Все хорошо, за меня можете не беспокоится резко ответил он. У вас, что-то с ногой, вы сильно хромали. Бил, вытащи аптечку, осмотри ребят. Так точно сказал Били и потянулся за своим ранцем, чтобы вытащить набор. Мы проехали пару улиц, как обычно никого не было, что нервировало меня больше всего. Мы остановились у гаража, соединенного с домом. Никого нет, Бил открой ворота, я машину загоню. Бил открыл дверь и вышел к гаражу попутно осматривая все окрестности и все, что окружало нас. Дом был пуст, брошен, забыт, но мы решили расположиться именно в нем, до склада оставалось всего ничего. Я попросил Била связаться со штабом доложить о ситуации и спросить, какими будут наши дальнейшие действия. Так начнем с того, что, как вы попали в плен спросил я и протянул ребятам по пайку. Первым ответил капрал, поведав нам, что он был одним их взводных в том конвое, что должен был войти в город. Потерь было слишком много и многих ребят взяли в плен, как меня, например, но мне, то еще повезло, меня не убили на следующий день, как некоторых. А что со остальными. Есть еще пленные? Не знаю, нас троих держали в подвале, приносили воду и иногда рис вперемешку с песком, грязью и бог знает, чем еще. Когда мы сидели в подвале, то часто слышали звуки пролетающих самолетов и непрекращающихся бомбардировок. Эти арабы каждый раз сильно злились с приближением наших птичек, хотя нас это очень сильно радовало, но всегда после таких вылетов они шли избивать нас. Еще они показывали видео с жесткими расправами над нашими, господи начал сержант Гонсалес. Штаб говорит, чтобы мы действовали по плану , нервно проговорил Бил, что зазвучало как удар в печень со стороны штаба. Черт, а организовать эвакуацию не судьба. Я запросил, но мне отклонили. Твою мать пронеслось у меня в голове.
Вы знаете, почему так пусто в городе? посмотрел я на капрала. Не знаю, но могу предположить, что наша авиация устроила тут, такой ад, что местным, кроме того, как убежать куда подальше, больше ничего не оставалось. Почему так вышло с вашей колонной спросил я. Их тут было слишком много, они знали, что мы придем, они знали все наши тактики, маневры, приемы, которыми мы пользуемся. И поэтому на крышах повсюду были бойцы с РПГ, было много противотанковых мин, которые хорошо справлялись с обычной легко бронированной техникой. Мы пришли думая, что у них кроме старых Калашников больше ничего нет, хотя и вправду, кроме Калашников и противотанковых у них ничего и не было. Мы плохо подготовились и в тот день разведывательные птички были на ремонте, так что никто нас не мог прикрыть. Склад, вы, что ни будь о нем, знаете. Он, то и был нашей целью, командование хотело перекрыть кислород Саддаму, оставить его армию без оружия, ведь другие склады были разбомблены с воздуха. Почему этот не разбомбили. Дело не только в складе, этот город не плохая стратегическая точка. Это тыл Тикрита и склад с оружием с массовыми скоплениями боевиков. Последний рубеж для армии Ирака, поэтому они так крепко держаться за него. Но после бомбежек, как я понял, они постигли один простой факт, им уже больше не победить в этой войне. Парни, нам придется двинуть в район склада, мы как разведка должны удостовериться, что все хорошо. Что вскрикнул рядовой Аллен Я не вернусь туда ни за что. Рядовой! Это приказ начальства крикнул Бил ему в ответ дабы поставить его на место. Думаешь мне есть дело до этой войны, до этого приказа, до этой страны? Я просто хочу домой сказал Аллен с чувством полной опустошенности, и я почувствовал, как ему плохо, в глазах у него была только пустота и больше ничего кроме нее. Ты думаешь это волнует тех, кто сверху, твою чувства, твои мысли брякнул Бил. Мы не более, чем расходный материал и это я знаю, как никто другой. Тогда хватит ныть я тебе говорю, намотай сопли на кулак, взведи винтовку и иди уже вперед наконец, черт тебя дери. Ты Гонсалес, ты можешь идти? вопросительно посмотрел Бил на него. Все в порядке Сэр, если так надо, то я пойду с вами. За гражданство ты куда угодно пойдешь подумал я и сразу выкинул эту мысль из головы. Тогда проверьте оружие, магазины, поешьте и передохните не много сказал я, протянув воды капралу И мы выдвинемся в путь.
Я подошел к радиостанции и вызвал штаб. Виски-Хоутел, вызывает Чарли-Зулу два шесть, запрашиваем разведку с воздуха, прием. Повторяю, Виски-Хоутел вызывает Чарли-Зулу два шесть, запрашиваем разведку с воздуха, прием. Говорит Виски-Хоутел, в данный момент беспилотник находиться на дозаправке, ожидайте его через пятнадцать минут, конец связи. У нас есть двадцать минут, сидим тихо.
Ничто так не досаждало, как ожидание. Ожидание смерти, ожидание важного в жизни события, ожидание нового дня. И ведь никогда не угадаешь, что он принесет и ведь понимаешь, что не можешь ровным счетом ничего контролировать. Мой, друг Бил, вот, что его ждет дома. Жена, дети, собака это, то, ради чего он живет, но как ни парадоксально он все равно тут, не у себя дома. Ну что насчет меня, я просто застрял между началом и концом, между точкой дня и концом ночи. Я словно человек, что жив и мертв одновременно. И ради этого я проживаю каждый день, чтобы оказываться всегда на грани, краю за которым меня кроме смерти больше ничего ждать не может. И это мой потолок, мой максимум, мой апогей, которого я достиг. Вот Бил, он любит свою семью, если она, конечно, у него есть, но я знаю, что он ни за, что бы не променял свою работу на обычную жизнь. Может он из тех ребят, что чувствуют себя живыми, когда смерть смежит им глаза. А обычная жизнь им просто скучна и неинтересна. Они ненавидят это еле тянущиеся время, быт и обыденность вещей, через которые приходиться проходить. Но я не такой, все время нахожусь в неком ожидании, я понял, что перестал приносить в этот мир добро. Я яд. Я отрава. Прости меня Эмили, я не смог стать, чем-то более стоящим и достойным для тебя. Не было и секунды, чтобы я не подумал о тебе. Твои руки, настолько бархатные и белоснежные, но в тоже время достаточно сильные, чтобы ты могла сжимать мою руку. Как бы я хотел ощутить твои руки в своих. Как бы я хотел видеть твое прекрасное лицо. То время, что мы провели вместе это было что-то, что нельзя описать словами, но тебя уже больше со мной нет. Ты покинула меня и в тот день умерла частичка меня. Твои волосы, ничего красивее я не видел, а твои глаза и твой взгляд Я не забуду, никогда
Я летал в облаках и сам понимал это. Мне надо было думать, что делать дальше, но я уже такой хер забил на эту армию и страну в целом. Но от меня зависели жизни людей, мои решения определяли будем ли мы жить в следующие двадцать четыре часа или нет. И что в итоге, нас пятеро, один еле ходит, у другого ПТСР, а Гонсалес, думаю на него можно рассчитывать. Я снял магазин винтовки, двадцать четыре патрона и еще магазины в разгрузке. На ребятах очень смешно смотрелась Иракская снаряга, а эти замызганные калаши, но к счастью русские умеют делать оружие, так что винотвке это не страшно, ведь машина это надежная, убойная, я бы сам предпочел бы Калашников в самой последней модификации, нашему AR-16. Гонсалес, Аллен с настоящей жадностью поедали пайки и запивали их растворимым тоником. Бедняги, думал я. Господи, лишь бы выбраться отсюда живым. Но кого волновала моя личная жизнь, Генерала Джеймса? Генерала Блэра? Буша? Мы ведь просто пешки на шахматной доске. Если король посчитает, что нужно пожертвовать пешкой, он непременно это сделает. Всегда я завидовал тибетским монахам. Их образ жизни основан на освобождение, духовном просветление, счастливом переходе промежутков в сансаре. А что мы? Смешно говорить, каждый раз диву даюсь, когда слышу выступление политиков. «Войска коалиции уже готовы войти в Ирак, освободить народ и защитить мир от великой опасности» Знаю, что это политика и мне, как простой пешки многого не понять. Но на войнах богачей гибнут бедняки. Ведь наш главнокомандующий просто не договорился с Саддамом и теперь много молодых парней, как с нашей стороны, так и с их, отдадут свои лучшие годы, здоровье, а некоторые и жизни, ради чьих-то приказов и желаний. И никто из нас ничего не сделает, мы так и будем плясать под эту дудку. Хотя некоторые могут начать в нее дуть, но это уже другая история. Я снял шарф с боевика, но наверняка у него есть имя, семья, которая его ждет дома. И эта семья свято верит в, то, что он борется с оккупантами, с врагами и никто из них не усомниться в нем. Они знают, что он делает это все ради них. Борется за каждый камешек, колосок, за каждую травинку, за землю эту. И я уверен, что он без колебаний бы отрубил мне голову, но в тоже время его сердце достаточно наполнено теплом, чтобы любить. Скорее всего я ошибаюсь и не понимаю, что происходит, но черт его дери, мне уже наплевать, я думаю, что не прав и точка. Этот шарф, от него несет потом, пылью, грязью и дешевым одеколоном. Хотя я уверен, от меня пахнет еще хуже.
«Мы учим молодых парней убивать, но их командиры никогда не разрешат им написать матерное слово на обшивке самолета только, потому что это не культурно»
Пятнадцать минут минули быстро, никто их нас не успел моргнуть и глазом. Парни были с виду очень измученные, но не Капрал, сержант и рядовой, никто из них даже виду не подаст, что якобы устал. Каждый оказываясь в подобной ситуации понимает, что своим нытьем он ничего не сделает, только железная воля способна помочь человеку выжить. Самый простой и примитивный инстинкт это просто выжить, а что будет дальше и каким ты станешь, это не будет важно, важно только, то выживешь ты или нет. Собираемся парни сказал я, ожидая, когда с нами свяжется штаб. Вдруг из станции раздался мужской голос. Говорит Виски-Хоутел, вызываем Чарли-Зулу два шесть, прием. На связи Чарли-Зулу два шесть, мы запрашивали разведку с воздуха, прием. Чарли- Зулу два шесть, над гнездом все чисто, но в двух милях на север от вас, мы обнаружили вражескую зенитную батарею, состоящую из самоходных зениток и небольшое скопление легкобронированной техники, в районе операции все чисто, Чарли-Зулу два шесть, прием. Вас понял Виски-Хоутел, конец связи.
Надеюсь вы готовы, иначе вас будет ждать ад и котел для вас там уже давно томиться, не волнуйтесь. Но если вы будете делать все, как надо, то останетесь живы. Я не хочу собирать ваши жетоны, ведь один у меня уже есть. Не знаю, знаете ли вы такого, но его звали Джон Кеннет я вздохнул и не знаю, как я это сказал. Его голова лежит в моем ранце все четверо посмотрели на меня с взглядом полного непонимания. Двое арабов несли его голову, там за городом, оставить это так мы не могли никто не проронил ни слова. Джон? Черт, кажется я его знал откликнулся Аллен. Покажи его, может узнаю и в этот же момент его резко схватил за плечо капрал. Ты совсем сдурел, рядовой. Хочешь увидеть, иди сюда прервал я капрала. Нил, не стоит прошу, этот парень такого не заслужил сказал капрал пытаясь меня упросить не делать этого. Я скинул ранец и подозвал рядового. Твою мать! Господи Исусе Мария и Иосиф. Черт! Это он, тот парень, которого я знал. Какого черта Нил вопросительно покосился на меня Бил. Нервы ни к черту. Господи, что они творят сказал капрал. А что творим мы? ответил я капралу.
Мы выдвинулись, вышли из дома через гараж. Капрал держался молодцом, не смотря на его ногу. Хоть он сильно хромал, но также понимал, что подведет всю нашу группу, если начнет ныть. Но и героя строить из себя строить не стоит, если ты начнешь скрывать, что не можешь двигаться со всеми в одном темпе, или же тебе плохо, то в таком случае нужно немедленно сообщить об этом, дабы тебе оказали помощь, ведь в противном случае ты можешь сорвать все к чертям собачим. И опять каждое окно, каждый балкон, каждая дверь находилась в нашем поле зрения, на часах было девять, уже прошло два часа, но никто из нас двоих этого не заметил. Генерал говорил о готовности колоны в полдень, если мы успеем проверить город. Половину мы уже прошли, осталось только «гнездо». Мы прошли улицу и встретили одну БМП, но рядом были только члены экипажа. Они заметили нас раньше, чем мы их. Боя было не избежать. Черт! Приготовились! Огонь! Я зарядил гранату в свой подствольный гранатомет и выпустил прям в одного из духов. Он пронзительно закричал и плюхнулся на землю. Все остальные начали палить по нам. Шансов у них было не много. Но я боялся, что на звуки стрельбы подтянуться другие. Вдруг БМП завелся, судя по всему там до этого кто-то сидел. Черт! Бил, оставь его без гусениц. Тебя понял крикнул мне Бил и снял РПГ со спины и снял его с предохранителя и следовательно хорошенько прицелился. Хлопок и взрыв, теперь у бронемашины на одну гусеницу меньше. Не потерпев такой наглости он начал выпускать в нас снаряды. Твою мать! Спрячьтесь, твою мать! Мы в рассыпную забежали в близлежащие дома, но он все равно работал по нам. Мы с Билом оказались в двухэтажном доме, а остальные зажаты в маленьком магазине. Мы побежали на второй этаж, дабы заполучить хороший обзор. БМП начал разворачивается, чтобы попробовать разрушить здание в котором сидели капрал, рядовой и сержант. Черт! Бил, видишь его бок, там боекомплект, стреляй туда. Я снял РПГ со спины, а потом и предохранитель. Встань параллельно мне, чтобы меня тут порохом не накрыло. Приготовься! Огонь! Два снаряда попали прямо по боекомплекту. БМП накрыло серым облаком, от попадания броня на левом боку была страшно покорежена, но не успел я ее разглядеть, как из дула пушки вырвался черный дым, всю бронемашину накрыло взрывом, из люка башни вырвалось огромное оранжевое пламя. Экипаж, что сидел внутри сгорел заживо. Твою мать сказал я спокойно. Побежали смотреть, что с нашими. Черт прошептал Бил будучи завороженным тем, что мы с ним натворили. Мы спустились и зашли в практически полуразрушенное здание. Вывеска и дверь магазина были стерты в пыль, как и половина крыши. Я услышал чей-то вой, пока не понял, что это был Аллен. Я не хочу умирать, господи прошу говорил рядовой держась за руку капрала. Господи Бил! Наложи жгут, срочно! крикнул я, когда увидел, что у парня нет ноги. Снаряд попал Разорвался Прямо возле меня проговорил Аллен с каждым словом все тише и тише. Держись, черт меня побери, мы тебя вытащим, слышишь! крикнул капрал держа Аллена за руку. И только сейчас я заметил, как Гонсалес молиться на испанском рядом с рядовым. Бил начал перевязывать ему ногу, но прежде вколол морфий, чтобы тот не мучился от боли и не умер от шока. Я не хочу, чтобы мое тело осталось здесь Прошу Моя душа не сможет найти Путь Он сказал это и я увидел, как его жизнь угасает в его глазах, но еще заметил лопнувшие капилляры в его глазах. А где его нога, я оглянулся, господи. Я подбежал к нему и схватил его за руку и заглянул ему в глазницы. Прости парень, что так вышло. Да храни господь твою душу. Теперь ты окажешься в месте лучше этого
«Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое; да придет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам на сей день; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого. Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь.»
Я помолился у себя в голове.
Бил на меня посмотрел будто бы констатировал смерть, оставалось только посмотреть на часы и уточнить время. Я закрыл его глаза. Господи, спаси сохрани Надо идти, пока не приехали еще последователи джихада. Двигаемся сухо сказал я. Мы его не оставим тут жестко отрезал Гонсалес. Ты его понесешь? Ведь одним из наших я уже обременен. Мы идем, повторяю. Успокойся Гонсалес, мы его не сможем забрать, только, когда мы проверим склад и вызовем наших, у нас получиться вернуться убедил Бил Гонсалеса. Капрал! Надо идти Капрал же в свою очередь держал Аллена за руку. Кауфман! Надо идти, возьмите винтовку крикнул Бил. Хорошо, надо идти проговорил капрал себе по нос. Мы вышли через заднею дверь. Вперед, будьте на готове. Я пнул дверь и мы оказались в небольшом дворике. Надо было перелезть невысокий забор. Черт! Слышите, на мои четыре часа, кажется грузовые машины. Бежим сказал я всей нашей небольшой группе, но вдалеке я слышал невнятные арабские ругательства с гулом двигателей и горевшим БМП. Твою мать, сейчас сюда вся польская кавалерия соберется выругался Бил. За забором был небольшой переулок, а за ним виднелась стоянка. Мы пробежали вдоль этого переулка и завернули на соседнею улицу с которой очень хорошо просматривался БМП, который мы взорвали. Пикап с ДШК, смотрите шепнул нам Гонсалес. И еще два грузовика с пехотой шепнул в ответ ему Бил. Тихо уходим отсюда шепнул я им в ответ. Но как назло, пикап поехал в нашу сторону, зачем ему это было делать мы знать не могли. Если бы он поехал в нашу сторону, то мы оказались бы у него, как на ладони, что не смутило бы стрелка выпустить в нас пару дюжин крупнокалиберных пуль. Твою мать! Бил! Ты берешь водителя, а я стрелка, когда они подъедут. Пикапу было метров пятьдесят до нас, но вдруг два грузовика выдвинулись за ним. Черт! Черт! Приготовились, если, что бегите за это здание. Мы стояли за стеной двухэтажки и параллельно нам стояло другая двухэтажка, которую я имел ввиду.