Поздно я, Ваня, понял:
«Что зря так её жизнь устроил».
И вот за это всё за всё моё доброе:
Ношу я теперь рога «с гордостью».
Честь мою она совсем не бережёт,
Вот такую вот «жену» я себе нашёл.
А своёй чести она с рождения не имела,
Ведь я нашёл её на панели.
Она тогда была очень красивая,
А давала всем, за деньги, совсем небольшие.
Я тогда был ещё молодой аппаратчик,
После флота меня в горком отправили,
И снять её мне было по карману.
Раз её трахнул потом ещё раз
А потом потащил её в ЗАГС.
Понимаешь?
Я читал труды Макаренко,
Поэтому свято верил в перевоспитание.
Тогда она не верила в своё счастье.
Что может завязать с блядствм,
Что ей такой мужик достался!
Правда сутенёры её отпускать не хотели.
Но я кое-куда звонок сделал.
А потом, хмырям этим
Дали статью: измена Родине.
И мы зажили с Нюрой спокойно.
Но прошли годы
И вот она взялась за старое, сволочь.
А ведь я окружил её любовью и заботой.
Я так решил:
«Пусть она не работает,
Пусть она заботится о доме,
Создаёт в нём уют.
И тут
Я узнаю,
Что она детдомовская.
А их там не учили такому.
Что ж
Пришлось
Нанимать домработницу.
Ну, я тебе уже рассказал эту историю.
И главное: матери моей она понравилась сразу,
А батя,
В первый раз, на неё, как, уставится
И всё присматривался к ней, приглядывался.
А потом отвёл меня в сторону
И говорит такое:
Рожа мне её, сынок, знакома,
Вот только откуда?
Не могу вспомнить.
Батя мой работал ментом
И я подумал:
«Боже мой!
Наверное он где-то с нею пересекался?
Или по службе или тоже с нею трахался.
Блин, сорвётся моя свадьба!»
Но всё обошлось,
Батя, немного, поморщив лоб,
Поставил, потом,
На стол
Бутыль с самогоном,
Стаканы.
Мать нарезала огурчиков, колбаски,
Как полагается.
Ну, и отметили знакомство,
Всё было очень достойно.
Давай ещё, Ваня по маленькой.
Нюрке самогон очень понравился.
И она так бате сказала:
Хорош зараза!
Очень вкусный,
Так бы пила и пила
Но что-то печень стала шалить у меня.
Поэтому я больше трёх стаканов к ряду,
Теперь не выпиваю.
Маме, эти её, слова очень понравились
И она мне, потом, так сказала:
Сразу видно девка порядочная.
А помнишь, сыночек, у тебя была Маня?
Хоть она и имела образование
Но ни одного стакана, мимо себя, не пропускала.
Всем наливают и она туда же.
Да разве ж порядочные девки так поступают?
А эта выпьет, да ещё и закусывает.
Прям я на неё не налюбуюсь.
А перед тем, как нам расстаться,
Меня отвёл в сторону батя.
И зашептал мне в ухо:
Сынок, ты меня послушай.
Я вспомнил, где видел эту деваху.
Мы тогда накрыли одну «блат хату»,
Это на нашем ментовском жаргоне,
А в документах она притоном зовётся.
Там она и сидела с дружками,
Без лифчика и вся в хлам пьяная.
Ну, мы, значит, на них трусы надели,
Кто сопротивлялся
Тому пару раз «въехали».
В кучу эту шоблу собрали
И в отделение доставили.
Я хорошо помню, сыночек:
У той была татуировка на жопе.
В виде волчьей морды.
Не знаю, как у этой.
Давай проверим?
И ещё у той была пиза бритая,
Какой-то формы необычной,
И с большим клитором.
И висели серьги на сиськах.
Вот те крест, сам лично видел.
Давай я сейчас надену форму
И мы ей руки за спину заломим.
И выведем на «чистую воду» её,
А потом я составлю протокол
На это я ему ответил немедля:
Батя,
Ты бы бухать завязывал.
Какой протокол,
Ты в уме своём?
Ты уже три года на пенсии!
Что ты будешь с протоколом
Делать этим?
Отец посмотрел на меня с сожалением,
И опять продолжил в тему:
Там она у нас всю ночь и просидела.
А утором закончилась моя смена.
И что с ней дальше было не знаю.
И вот теперь она у нас всплывает.
Ты не говори матери,
Кто она на самом деле такая.
Вижу, она ей понравилась,
Так что ты мать не расстраивай.
Я так тебе скажу сыночек:
«Ты человек уже взрослый,
Партийный работник.
Тебе решать,
Кого себе в жёны брать».
Я сделал удивлённое лицо:
Батя, ты опять «за своё?»
Не понимаю: ты о чём?
Пиза бритая, блат хата
Тебя что, прошлое твоё не отпускает?
Или ты насмотрелся фильмов американских?
Батя,
Такие красавицы только в кино встречаются.
Вот из кино
Тебе и явился образ её,
К тебе и пришла вся эта история.
И самогон тут сказал своё слово.
Сколько ты сегодня изволил выкушать?
Так что иди, проспись, родимый.
Фантазии у тебя покруче чем у Гоголя.
Это ж надо придумать такое.
Да, батя,
В тебе умер великий писатель.
Она вообще не из нашего города,
Должу тебе я, отче.
Она приехала из Уренгоя,
В столицу
Учится.
А потом работать учительницей.
Сейчас живёт у дядьки с тёткой.
А её тётка, в КГБ, имеет чин полковника.
Так что, с тёткой, не забалуешь.
А ты говоришь: «Проститутка».
Батя, как услышал про КГБ,
Сразу побледнел, изменился в лице.
Ну, ты же знаешь, Ваня,
У нас в почёте эта организация.
Посмотрел на меня с уважением
И закрыл эту тему.
Чего не сделаешь ради любимой?
Во все времена за свою любовь люди бились.
На этом мы и расстались.
А я подумал:
«Надо будет ей перекрасится.
Сколько таких ещё по городу?
Кто может о её прошлом вспомнить?
Пусть не работает и сидит дома».
И вот, глядя на всю эту картину:
Как она водку жрёт и закусывает
Селёдкой с апельсинами.
Я подумал, я понял,
Что эти безобразия никогда не кончатся.
Это в ней гормон играет от безделья,
Это она с жиру бесится.
Завтра же эту стерву, в Горкоме,
Уборщицей устрою.
Хватит ей «сидеть» на моей шее.
Пора и ей в семейный бюджет вносить «копеечку».
А как напашется, да устанет.
Вот тогда ей будет не до блядста.
А если не захочет трудится,
Как всяк советский человек,
Тогда на нашем браке я поставлю крест.
Так и сказал ей об этом дома.
Она выслушала меня спокойно,
Без эмоций.
И сказала:
Иди в жопу!
Никакой уборщицей я работать не буду.
Чтоб надо мной смеялись люди?
Все знают, кто я такая.
Так что
Не порти мне нервы на ночь.
И вообще, ты во всём виноват,
Посмотри в зеркало на себя!
Когда в последний раз ты ебл меня?
То-то, а я ещё молода.
Хочу немного пожить для себя.
А вот, как стану старухой
Cразу буду верной тебе супругой.
Так что отебиь, я хочу спать.
Или давай, снимай труселя
И докажи мне, что ты ещё мужик!
А если нет?
Тоже спать ложись.
А надумаешь со мной разводится?!
Напишу на тебя в ЦК петицию.
Что ты разбиваешь ячейку общества.
За это тебя «не погладят по головке».
А можешь, ещё, и лишишься своей должности.
Дадут тебе ногой под зад,
Что будешь делать тогда?
Кто тебя с таким пузом возьмёт на работу?
То-то
Так что отебиь от меня по-хорошему.
Да, трахаюсь с мужиками!
А с кем ещё мне трахаится
С бабами иль собаками?
Я психически здоровая, нормальная.
Тоже мне, нашёлся праведник.
А сколько людей расстрелял твой Сталин?
И ты туда же?
А сколько людей сгноила в ГУЛАГе
Твоя Партия?
Теперь и ты, ёбанй коммунист,
Хочешь жизнь мою загубить?
Короче мозги мне на ночь не еи,
Раздевайся и спать ложись.
Тут Боря прошипел:
Вот курва
Валить таких нужно.
Ты слушай, слушай, Андрюха.
Ты думаешь я не знаю
Как ты Верку хотел трахну?
Которая работает в отделе по борьбе с бандитизмом,
Как ты ей показывал журналы порнографические?
А потом поил её «Наполеоном?»
Ну, ты и сволочь!
А у неё муж рецидивист, в бегах.
Вот прознает про вас
И «посадит на перо» тебя.
Что ты сделал такое ебао?
Она мне сама про это рассказала.
Она моя старая подруга.
У нас нет секретов друг от друга.
Мы, с ней, вместе по блат хатам скитались,
Ища себе пропитание.
А ты, из-за своего брюха, даже,
Не смог её трахнуть,
В своём кабинете на диване.
И она тебе отсосала.
А ты ей дал, потом, почётную, грамоту,
От горкома Партии.
И на курорты её отправляешь.
Вот какой ты коммунист
Давай, спать ложись.
Если ещё раз заикнёшься о разводе,
Бя буду,
Выведу тебя перед Партией «на чистую воду».
Что тут сказать?
Тут она была права.
Случилась, однажды, со мною такая «беда».
Не уберёг я себя
Водится такой грешок за мной.
Однажды, Ваня, не совладал я с собой.
В тот день я очень устал, перетрудился.
Потребовалось мне, как коммунисту,
Освежить в своей памяти
Труды наших классиков.
Почитал Ленина и Маркса,
А ты же знаешь, это не простое занятие.
Мне, как руководителю Горкома Партии,
Обязательно нужно этим заниматься.
Чтобы не расслабляться.
Чтобы строить наше светлое будущее
Обязательно читать их нужно.
Спросит, вдруг, меня рабочий или крестьянин,
На собрании:
Почему у нас жизнь трудная такая?
Не колбасы, а мы в космос летаем?
Во всём дефицит наблюдается,
Хоть мы с утра и до вечера пашем?
Зачем Африке помогаем,
Нахрена нам этот надо?
Почему у нас нет туалетной бумаги?
Хотя у нас её отродясь не водилось.
Вот тут Ленин и пригодится.
Возьму и тут же нужной цитатой
Сразу его и ошпарю.
И чем цитата длиннее
Тем она на мозг ложится сильнее.
А рабочий, как водится, сделает «круглые глаза»,
Сразу видно: не понял ни хя.
Но раз так сказал Ленин
Значит Партии виднее:
Жрать тебе колбасу или не жрать?
И чем тебе задницу подтирать.
Так одними цитатами
Я, с народом, и разговариваю.
Мне так удобнее, проще,
А вот рабочий
Сразу понимает:
«Против Ленина не попрёшь!»
Вот так я решал и решаю любой вопрос.
Я так скажу тебе, Ваня:
«В цитатах вся мощь нашей Партии!»
(и продолжил далее)
Ну, значит, отдыхаю:
Пью коньяк, расслабляюсь
Смотрю порнографические журналы
И тут кто-то в дверь стучится,
Я всё убрал со стола:
Войдите.
Входит эта самая Вера
И говорит:
Я к вам с телеграммой от Брежнева.
Он даёт вам срочное задание,
Вот, сами почитайте:
«Поднять выплавку чугуна и стали
И наделать побольше снарядов
Для будущей войны с Китаем».
Протягивает мне её, через стол, наклоняется.
А сиськи её чуть на стол не вываливаются.
Как я увидел я её сиськи
Так Брежнев у меня из головы и вылетел,
Вместе со своей телеграммой.
«Какой чугун, какие снаряды,
Когда такие сиськи перед глазами?»
Да ещё, от такой картины
«Товарищ», мой проснулся и зашевелился,
Видать, как матёрый зверь, почувствовал добычу.
Забыл я сразу, что человек партийный,
Что чту устав и дисциплину.
И думаю: «Как бы вдуть этой Вере
Чтоб у неё там всё заскрипело?»
Меня, Ваня, этим органом Бог не обидел.
И я уже предвидел
Все её стоны восторга
В молодости будучи ещё пацаном зелёным,
Бабы мне прохожу не давали,
Как про «его» размер прознали.
Потому что их мужики алкаши и пьяницы,
А я был мальчонка справный.
Мороженное мне потом покупали
И просили чтоб я маме ничего не рассказывал.
Ну, я значит жил и радовался.
Вот так и происходило моё возмужание,
А потом: комсомол, флот, Партия.
Вот и вся моя биография.
Так вот, Ваня,
А потом мне и говорит, эта зараза:
Как от вас вкусно пахнет!
А я ей в тему, сдуру:
Будешь?
А она:
Просьба начальника приказ для подчинённого.
Я подумал: «Какой приказ о чём это она?».
А она уже за стол уселась!
И смотрит на меня, знаешь, так, кокетливо.
Я сазу забыл где мы:
В Горкоме или в борделе?
Что ж делать нечего,
Сам дурак предложил.
Теперь уж «заднюю» не включить.
Это не по-мужски.
Достал бутылку «Наполеона»,
Открыл банку с зелёным горошком.
Разлил по рюмкам
Сидим культурно, смакуем.
Петрович, мы так только пачкаем губы,
«О чём это она?», думаю.
Рюмки придумали французы.
Типа: мы нация культурная.
А сами жрут лягушек!
У тебя есть кружки,
Или стаканы?
А то я вкуса напитка не понимаю.
И вот: бутылку допивая.
Она уже «хорошая такая»
Говорит:
Предлагаю тост,
Выпьем за любовь!
Давай, Петрович, на брудершафт.
Сегодня добрая я.
Я не халявщица, какая ни будь,
Я тебе за «Наполеон» полюблю.
Допила, значит, стакан.
И поцеловала меня,
В засос
Чуть не слетели у меня коронки с зубов.
И говорит:
Я сейчас
И расстёгнула, на кофточке пуговицы, до пупа.
А потом:
Полежать мне, что-то, хочется.
Ты проводи меня до дивана, Петрович.
Сегодня я добрая.
И разлеглась на моём диване,
Вся аппетитная такая
Ляхи, свои, по сторонам развела
И говорит:
Петрович, жду тебя.
Я как увидел её ляхи,
Чулками обтянутые.
Клянусь тебе, Ваня,
Меня, как будто, обухом по голове ударили.
Как будто я раньше бабьих ляжек не видел.
Вон, у моей Нюрки такие же.
Или на пляже,
Пожалуйста любуйся, бабам не жалко.
Но там это всё воспринимается по-иному,