Лорд Грей, мировой судья Ландерина, столицы благословенной Альбии, приходился молодому человеку дядей по материнской линии. Из сугубо родственных соображений он согласился взять к себе далеко не самого успешного выпускника Даргфордского университета. Ричард Кавендиш, при его весьма средних успехах в учебе и незавидных связях, едва ли мог рассчитывать на лучшее место, а возможности жить на семейные средства у него не было: годовой доход его отца не превышал шестисот кингов этого хватало на содержание прислуги, скромный дом и сравнительно достойную жизнь, но не более того.
Вильям Кавендиш ожидал от сына грандиозных успехов и, разочарованный результатами, потребовал, чтобы непутевое чадо вернуло деньги, израсходованные на обучение. Глава семейства был весьма деспотичен и не любил неоправданные расходы, а достижения Ричарда в боксе и спортивной гребле не могли компенсировать его неумение заводить нужные связи и втираться в доверие к «правильным» людям. За время учебы Дик обрел лишь одного друга, которого Вильям Кавендиш всецело одобрял, маркиза Алтона, сына герцога Эксетера, но, по мнению почтенного родителя, и это знакомство молодой человек не использовал так, как мог бы
Зайдя в свой кабинет, судья придержал дверь, пропуская помощника, потом взмахом руки позволил ему занять кресло для посетителей.
Ричард, я правильно помню, что вы учились вместе с молодым графом Сеймурским? спросил лорд Грей, подойдя к книжным полкам и рассеянно рассматривая корешки одинаковых черных книг с золотым тиснением.
Да сэр, озадаченно ответил Дик, не ожидавший подобного вопроса.
И что вы можете о нем рассказать?
Ричард задумался, а потом медленно произнес, старательно подбирая слова:
Он умный и способный один из лучших студентов Преподаватели были им довольны, несмотря на некоторое легкомыслие. Увлекается фехтованием на рапирах. Дважды чемпион университета. Меткий стрелок. Очень общительный и остроумный.
Меня не интересуют абстрактные достоинства этого юноши, ворчливо перебил его судья. Я хотел бы знать, какие у вас с ним сложились отношения и поддерживаете ли вы их сейчас.
У нас с графом мало общего Дику не сразу удалось подобрать корректную замену эпитету «высокородный ублюдок». И разные увлечения.
Это радует, пробурчал себе под нос лорд Грей. Скажите, Ричард, почему вы не являетесь членом Клуба весельчаков? Насколько мне известно, туда вхожи очень многие недавние выпускники Даргфорда.
Боюсь, у меня не самые лучшие отношения с основателем и президентом клуба
которым и является граф Сеймурский, не так ли? продолжил за него судья. А заодно, вероятно, вашего текущего дохода не хватит на ежегодный взнос. Но, если исключить подобные нюансы, вы бы хотели примкнуть к этим «достойным» джентльменам?
Боюсь, что нет, сэр. У нас с ними разные представления о веселье.
Тем не менее ваш друг, маркиз Алтон, частенько проводит вечера в этом клубе.
Простите, сэр, я не понимаю Ричард, которому порядком надоел странный допрос, вопросительно посмотрел на судью.
Я бы хотел, чтобы вы с помощью маркиза Алтона стали действительным членом Клуба весельчаков.
Дик молчал, ожидая продолжения, и оно вскоре последовало:
В последнее время выходки этих бездельников становятся все более дерзкими. Распоясавшихся повес просто необходимо призвать к порядку. И потому мне нужен свой человек в их рядах.
Вы же понимаете, сэр, что я плохой кандидат.
Идея возобновить знакомство с Джеймсом Кавендишем, мягко говоря, не привела Ричарда в восторг.
Другого кандидата, которому можно доверять, у меня нет. Судья сердито посмотрел на племянника и сообщил ему: Средства выделю. Столько, сколько нужно. И буду оплачивать все расходы. Уверен, вы сможете договориться с маркизом насчет протекции. Президент клуба должность, конечно, весомая, но и у нее есть ограничения, а у вас есть друзья.
И для чего это нужно?
Лорд Сеймурский осторожен и ни разу не попался полиции. Как правило, он предпочитает действовать чужими руками, но, учитывая его репутацию отчаянного дуэлянта и авантюриста, готов держать пари, что так бывает не всегда. Мне нужно, Ричард, чтобы вы узнали, когда именно граф решится лично поучаствовать в выходках «весельчаков», и доложили об этом мне.
При всем моем уважении, сэр, я не смогу вам помочь. Дик склонил голову, чтобы дядя не заметил его возмущения.
Гордость, понял судья. Гордость это хорошо.
Сэр Артур направился к своему массивному кожаному креслу, уселся в него и скрестил руки на груди. Сухощавый, невысокий, с благородной сединой на висках, он не был похож на своего рослого молодого племянника, но глаза судьи смотрели ясно, выдавая незаурядный ум и мудрость, а лицо сохраняло неброскую мужественную привлекательность.
Мне известно о том, что происходило между вами и графом в университете. Странно, что до дуэли дело так и не дошло. Сэр Артур извлек из ящика стола пухлую папку. Лорд Джеймс далеко не образец благонравия, а к вам у него, видимо, особое отношение. Полистав досье, судья вытащил какой-то лист и помахал им перед носом Ричарда. К примеру, возьмем случай, когда вас чуть не отчислили из университета. Это случилось, когда граф со своими приятелями пробрался в коттедж одного из преподавателей и заменил всю его одежду и обувь на женскую. Шутники выбирались через окно, и их увидел полицейский. Была погоня. Поймали только вас. Но вы в этом деле не участвовали, не так ли?
Дик не ответил, гадая, откуда дядя узнал о его невиновности.
В то время, когда «весельчаки» устраивали свою проказу, вы возвращались из «Доски и гвоздя», где играли в вист и пили. Вам не повезло оказаться на пути у погони, но не хватило разума, чтобы заявить о собственной невиновности, указав на тех, кого вы прекрасно узнали. А у «весельчаков» недостало благородства признаться в своей вине. И если бы не университетские соревнования по боксу и ваши успехи в этом виде спорта, вас вышвырнули бы из Даргфорда с волчьим билетом, раз и навсегда перечеркнув будущее. Сэр Артур убрал лист в папку и вытащил другой. Или вот Пробежав глазами документ, он показал на шрам, пересекающий правую бровь Дика. Этот мерзавец подбил вас на пари, что вы выстоите шесть раундов против Громилы Карла, уличного бойца с репутацией убийцы.
Я выиграл, сказал Дик, стараясь не смотреть на дядю.
Да, но ваше лицо потом было больше похоже на отбивную. Как зубы целы остались не знаю, иначе как чудом и не объяснить. Зато если бы вы проиграли, то пришлось бы сутки ходить в дамском белье и платье на потеху всему университету Нужно признать, шутки у графа иногда повторяются.
Откуда вы все это знаете? не выдержал Ричард.
Ваша матушка совсем извелась из-за ваших подвигов. Пришлось мне в меру сил приглядывать за ее буйным отпрыском.
Дик вздохнул, тотчас осознав, почему на самом деле ему так здорово везло в университете.
У дяди не было своих детей. Его жена умерла при родах вместе с ребенком. Во второй раз сэр Артур так и не женился, предпочтя остаться одиноким. В детстве Ричард часто и подолгу жил с ним, дядя во многом был для него ближе отца. И хотя до последнего времени Дик полагал, что сэр Артур не принимает активного участия в его жизни, реальность, похоже, выглядела иначе.
Граф Сеймурский опасный и необузданный молодой человек. Поможете урезонить его поможете правосудию. Папка вернулась на место, а судья в упор посмотрел на Дика. Но, если вас не убеждают мои слова, что ж У меня есть еще один аргумент Сэр Артур выдержал зловещую паузу и сообщил: Вашу сестру в последнее время часто видят в обществе этого человека.
Ничего удивительного, пожал плечами Ричард. Отец спит и видит, чтобы выдать Анну замуж за графа.
Но до сих пор лорд Джеймс не испытывал к ней ни малейшего интереса.
Кто сказал, что это изменилось?
Мои осведомители, сэр Артур сжал губы, говорят, будто граф заключил пари о том, что добьется благосклонности вашей сестры. Вполне определенной благосклонности, как вы понимаете.
Дик выдохнул, пытаясь сохранить невозмутимость, хотя больше всего на свете хотелось немедленно найти негодяя и вызвать его на поединок чести Но он уже знал, чем закончится такой вызов. Джеймс небрежно ухмыльнется, окинет его презрительным взглядом и процедит: «Поединок чести? Приходите, когда найдете свою честь. У потомков лавочников ее не бывает». Ударить его? Дик уже пробовал, но граф недаром стал чемпионом университета по фехтованию на рапирах. Он умел уворачиваться и всегда был готов к нападению. За время учебы Ричард пытался вызвать на поединок эту высокомерную сволочь несколько раз с неизменно одинаковым результатом. Джеймс всегда выходил сухим из воды, выставляя недруга на посмешище.
Я согласен, произнес Дик.
Джеймс Эдвард Кавендиш, граф Сеймурский, не оставил ему иного выхода. И можно было только удивляться, чем именно так сильно задел высокородного лорда потомок лавочника, если даже после окончания университета вражда не утихла, а, похоже, разгорелась еще ярче.
Глава 2
Клуб весельчаков
Экипаж неожиданно ускорился. Вскрикнул шофер. По нервам стегнуло ощущение опасности, безотчетный страх захлестнул душу. Отец повернул голову и, открыв шторку, заглянул к водителю.
Брин, все в порядке?
Кристалл. Он сильно греется. Я обжег руку. В голосе шофера звучала тревога.
Останови, приказал отец.
Я пытаюсь, но
Страх. Холодный, поднимающийся из самых глубин души, отдающий медью на дрожащих губах. Ужас перед неминуемой смертью той самой, с которой каждый встречается один на один. Той самой, пред ликом которой одинаково беспомощны и нищие, и короли.
Они все были уже мертвы, но еще не понимали этого. Отец, мать, дядя
Там, через шторку, около водительского сиденья наливалось багровое сияние кристаллического мобиля. Руническая вязь шипела змеей, впиваясь в хрустальные грани, ставшие вдруг такими хрупкими.
Смерть. Бежать.
Вот и все. Перед этим страхом нет ни чести, ни совести, ни верности. Особенно когда тебе всего девять лет.
Фрэн!!!
Вспышка. Темнота, из которой медленно проявляется до боли знакомое лицо.
Ты никто! Тебя нет! Холодные голубые глаза Ричарда Кавендиша смотрели презрительно. Ты призрак! Оставайся в своей могиле!
* * *
Джеймс открыл глаза, пытаясь выровнять дыхание.
Сон. Это всего лишь проклятый сон В третий раз на этой неделе.
С трудом оправившись от кошмара, граф положил руку на светоч, закрепленный на витой кованой подставке, и вскоре комнату залили неяркие желтоватые лучи. Взяв стакан с водой, молодой человек сделал несколько глотков и откинулся на подушки. Постель казалась холодной, словно могильная плита. Не выдержав, дернул за шнур, вызывая камердинера.
Опять кошмары, сэр? спросил старый Томас, входя в комнату хозяина.
Да. Разожги камин. Холодно, попросил граф, зябко кутаясь в одеяло. Проклятый Ландерин. Здесь все время промозгло и сыро. Ненавижу этот город.
Слуга уложил дрова в камин, вытащил из кармана огневик и провел пальцем по рисунку на одной из его сторон. В глубине рубинового кристалла появилась крохотная искорка. Вырезанная на прозрачной грани руна выдала направленную струйку пламени на предназначенный для растопки кусок коры.
Граф, как и его покойный отец, любил все новое и охотно заказывал себе последние разработки артефакторов. Огневики относились как раз к числу таких чудес, которые еще совсем недавно людям и не снились.
Мир сильно изменился с тех пор, как изобрели способ собирать и усиливать с помощью кристаллов энергию людей. Любых, даже тех, у кого не было никакого дара. Правильная огранка искусственно выращенного кристалла в сочетании со строго выверенным рисунком на его сторонах позволяла сделать реальностью и даже обыденностью магию из сказок. И если раньше одаренных людей боялись, называя их слугами дьявола, то теперь, когда любой мог ощутить себя волшебником, отношение изменилось. Магия превратилась в науку, а колдуны в ученых и ремесленников.
За тридцать лет, прошедших с момента открытия, вычислили около двух десятков различных рунических рисунков, позволяющих превращать кристаллы в светильники, заменять артефактами огниво и спички, охлаждать продукты, приводить в движение экипажи, которые теперь ездили со скоростью, недоступной конным повозкам
Будущее наступило, и Джеймс Кавендиш радостно приветствовал происходящие в мире изменения, благо унаследованное им состояние и Общество артефакторов, которое он возглавлял на пару с графом Уинчестером, позволяли это делать. Жаль только, что среди волшебных средств пока не было ни одного, способного приглушить боль потери или застарелое чувство вины. Хотя и такие разработки велись. Увы, частично стирать память получалось только у детей, да и то при особых условиях.
Быть может, мне следует принести вам снотворный порошок? предложил слуга.
Ни в коем случае, нахмурился граф. У обычного сна есть большое преимущество перед лекарственным проще проснуться.
И тем не менее вам просто необходимо выспаться, посмел настаивать Томас. В таком состоянии вы слишком возбудимы и можете совершить ошибку.
Ты хочешь обсудить со мной что-то конкретное? с легким недовольством в голосе спросил Джеймс.
Если мне будет позволено Я хотел бы поговорить о вашей затее с мисс Анной Кавендиш. Слуга поклонился.
О какой именно затее? Джеймс облокотился на подушки и озадаченно посмотрел на камердинера.
Пари. О благосклонности мисс Анны.
Граф рассмеялся. У него был на редкость мелодичный смех.
Как быстро, однако, расходятся слухи, сказал он. Смею заверить, они беспочвенны. Разумеется, не было никакого пари. Я еще не совсем сошел с ума, чтобы заключать пари на подобные вещи. Но Ричард Кавендиш давно обо мне не слышал, так что я решил напомнить ему о себе по старой дружбе. Пара туманных намеков здесь, пара фраз там остальное любители салонных сплетен додумали сами.
Не слишком ли хитрые игры вы затеваете, сэр? спросил слуга. Не слишком ли окольными путями идете, тратя время на подобные интриги? К чему все это?
Любого другого граф уже давно бы одернул и поставил на место. Но Томас не был обычным слугой. Наставник, защитник и доверенное лицо старик знал о молодом хозяине больше, чем кто бы то ни было, и сполна заслужил право оспаривать его решения или давать советы.
Прямыми путями идти слишком скучно, ухмыльнулся Джеймс. Представляешь, как Ричард будет беситься, ведь ему нечего мне предъявить, кроме слухов. Могу дать слово джентльмена, что никакого пари на его сестру не заключал, и ему придется извиняться. Но это так, мелочи. Детали. Есть кое-что и поувлекательней сэр Артур, почтенный дядя Дика, нынче очень зол на меня и «весельчаков». Готов предложить пари, что уважаемый судья в самом скором времени пришлет к нам племянника. Судье нужны свои глаза и уши в нашем клубе. Осталось дождаться, когда Ричард попросит маркиза Алтона о протекции. Я не буду возражать. У меня имеются очень интересные планы.
Томас покачал головой, явно не одобряя идею хозяина.
Однако, продолжил свою мысль граф, если Дик в ближайшее время не явится, придется немного подбодрить его и сэра Артура. На следующей неделе я приглашен на прием к миссис Эйнард. Учитывая ее дружбу с миссис Кавендиш, можно не сомневаться в том, что приглашена и мисс Анна с матушкой, разумеется. Может быть, даже с братом. Несколько улыбок, танец, беседа о погоде и, уверен, Дик не выдержит и выставит себя на всеобщее посмешище. Миссис Эйнард окажется целиком на моей стороне: она так долго мечтала принять у себя настоящего графа! Последние слова прозвучали слишком едко.