Так и пришлось дрессировщику увести своего «забракованного» Топтыгина.
Зато сам мишка, по-видимому, остался очень доволен тем, что так хорошо выполнил свою программу. Уходя из студии, он вежливо со всеми раскланялся: мол, будьте здоровы, друзья, до следующего представления!
Пчелиная напасть
Жил я в детстве в деревне на Ярославщине. Всем был доволен: и рекой, и лесом, и полной свободой.
Часто сидел с ребятами в ночном у костра.
Но было одно «но». Вот об этом «но» я и хочу рассказать.
У хозяина дома, в котором мы жили, было несколько ульев с пчёлами. Говорят, пчёлы миролюбивые существа, если их не обижать. И верно: наши пчёлы никого не кусали, не трогали. Никого, кроме меня.
Стоило мне выйти из избы, как какая-нибудь пчела обязательно меня укусит. А бывали дни, когда меня жалили и по нескольку раз.
Балуешься ты много, говорила мать, вот они тебя и кусают.
Да вовсе не балуюсь, оправдывался я. Совсем их не трогаю.
«Что за напасть такая! думал я. Может, они меня перепутали с кем-то? Ведь другие пчелы не жалят меня в лесу, в поле, а свои»
Время шло, и не было дня, чтобы я избежал этой пчелиной напасти. То под глазом у меня шишка, то на щеке, то на затылке, а однажды пчела ужалила в спину, и я совсем измучился: почесать укушенное место и то нельзя рукой никак не дотянешься.
Хотел я спросить нашего хозяина, почему пчелы меня не любят, но побоялся. «Подумает еще, что я действительно их обижаю. Как я ему докажу, что вовсе их не трогаю? А ведь пчела, говорят, после того как ужалит, умирает. Значит, немало их по моей вине погибло».
Но вышло так, что я все равно не избежал разговора с хозяином. И хорошо, а то бы все лето мучился.
Как-то вечером сидел я весь искусанный за столом, ужинал. Вошел в комнату хозяин, спрашивает:
Тебя что, пчёлы опять покусали?
Покусали, говорю. Только вы не подумайте, что я их дразнил. Я к ульям и близко не подхожу
Хозяин недоверчиво покачал головой.
Странно, говорит. Они у меня смирные
А сам, вижу, ко мне присматривается.
А ты лук любишь? спрашивает вдруг он. Вроде луком от тебя пахнет.
Я обрадовался, что меня не ругают за пчёл, и отвечаю:
Да, очень люблю! Каждый день, наверное, кило зеленого луку съедаю. С солью да с чёрным хлебом. Знаете, как вкусно!
Вот, брат, за это они тебя и кусают, рассмеялся хозяин. Мои пчёлы прямо не переносят запаха лука. Да и вообще пчёлы к разным запахам очень привередливы. Есть такие, что одеколон не любят или керосин, а мои лук.
Придётся тебе воздержаться от лука.
С того дня я за все лето больше ни одной стрелки лука не съел. Если даже в супе попадался все равно выбрасывал. Боялся, что пчёлы покусают.
А они и верно перестали меня жалить. Однажды я даже рядом с ульями стоял, когда соты из них вынимали, и то пчелы не тронули меня!
Необычный почтальон
По дороге в деревню Озерки мы нагнали бричку. Но, к нашему удивлению, седока в ней не оказалось.
Мы вылезли из машины. Я остановил лошадь. Она беспрекословно послушалась, стала на дороге. Мы заглянули в бричку. К сиденью был привязан мешок. В нём лежали газеты и письма.
Странно! сказал мой приятель. Бричка почтовая, а где почтальон?
В том-то и дело!
Пока мы рассуждали, лошадь стояла. Но вот она увидела, что мы возвращаемся к машине, и двинулась в путь.
Поедем потихоньку за ней и посмотрим, предложил мой приятель.
До Озерков было ещё километрадва. Мы продолжали медленно двигаться вслед за бричкой. Лошадь спокойно трусила по дороге, лишь изредка замедляя шаг и оглядываясь в нашу сторону.
Наконец мы въехали в село. Лошадь свернула с дороги и остановилась возле второй крайней избы. Мы тоже остановились. В это время из калитки вышел старик, деловито привязал лошадь к столбу и стал снимать мешок.
Заметив нас, он спросил:
Любопытствуете?
Да не просто любопытствуем, сказал я. удивляемся. Может, случилось что с почтальоном?
А чему ж тут случаться? хитро засмеялся старик. Вот она и есть наша почтальонша Марья Иванна, а попросту Машка! И он похлопал лошадь. Дорога у нас до почты близкая, ей известная. А там её уже все знают. Вот она и бегает туда-сюда.
Сложное поручение
В годы войны был у меня товарищ. Мы шутя называли его звероводом. Это потому, что по профессии он зоотехник, работал раньше в зверосовхозе. Ну, а на фронте, в нашем артиллерийском дивизионе, он был разведчиком. Очень гордился наш зверовод своей военной профессией. И верно, лихим разведчиком он был!
Мы стояли на окраине большого немецкого города, когда нашего зверовода неожиданно вызвал к себе командир дивизиона.
Вы были до войны зоотехником? с ходу спросил он.
Так точно!
И работали в зверосовхозе?
Так точно. Выращивал соболей и серебристых лисиц.
Отлично! сказал командир. Берите мою машину и немедленно отправляйтесь к коменданту города. Он ждёт.
Ничего не понимая, зверовод спросил:
А разрешите узнать, товарищ майор, зачем?
Там узнаете, сказал майор, сдерживая улыбку. Торопитесь!
Прибыл зверовод к коменданту города молодому подполковнику.
Комендант задал ему те же самые вопросы, а потом сказал:
Очень хорошо. Есть поручение. Немедленно отправляйтесь в зверинец и берите бразды правления в свои руки. Я подписываю приказ о вашем назначении комендантом зверинца. Даю в ваше распоряжение роту солдат. Обеспечьте животных едой, накормите всех до одного, а то они кричат там с голоду. Немцы их уже дня четыре не кормили. И ещё одно, самое сложное. Там есть бегемот. Его ранило осколком в спину. Надо немедленно оказать ему помощь
Но простите! взмолился зверовод. Я же зоотехником был, с лисами дело имел, но никогда
Я до войны тоже никогда не был комендантом города, перебил его подполковник. Музыку преподавал в школе. А сейчас приходится. Выполняйте! И в случае чего беспокойте меня. Смотрите, чтобы ни одна зверюга не пропала!
Хочешь не хочешь, а приказ пришлось выполнять. Явился зверовод на место новой службы и ужаснулся. Хоть и небольшой зверинец, а хлопот полон рот. Тигр, два медведя, обезьяны, птицы все ревут и галдят, еду просят. В бассейне голодные тюлени мечутся. Испуганные олени и горные козлы по дорожкам зверинца бегают. А тут ещё раненый бегемот! Плавает бедняга в воде, вздымая волны, и от боли орёт так, что хоть уши затыкай.
Принялся зверовод за работу. Сначала самое сложное сделали: накинули на бегемота канат, зацепили, подтащили его к решётке и тут связали. Теперь можно и рану промыть, залить её йодом и наложить швы. Рана не очень серьёзная, а кожа у бегемота толстая заживёт!
Пока часть солдат возилась с бегемотом, другая ловила разбежавшихся животных да корм для них доставала. Приближался вечер. Насытившиеся звери немного успокоились.
Настал час нашего отъезда. Зверовод, обрадованный тем, что справился с порученным заданием, прибежал к коменданту города.
Разрешите, товарищ подполковник, ехать со своими? попросил он.
Нет! Так дело не пойдёт, сказал комендант. Оставайтесь на месте до тех пор, пока мы не найдём сведущих в «зверином» деле людей. Я уже послал запрос. А потом вы догоните своих.
Да понимаете, взмолился зверовод, стыдно мне! Этот бегемот за мной неотступно ходит, ну как поросёнок какой. Ребята смеются. Ведь я разведчик всё же, а тут бегемот
Ничего! улыбнулся комендант. Придётся потерпеть! Выполняйте!
Так мы и уехали без нашего зверовода. А догнал он нас лишь через две недели возле Эльбы.
Первым делом явился к командиру дивизиона:
Разрешите доложить, товарищ майор! Ваш приказ выполнен. Зверинец в полном порядке. Потерь нет. Бегемот здоров!
Благодарю за службу! весело сказал командир.
Служу Советскому Союзу! ответил наш товарищ.
С того дня так и стали мы звать нашего зверовода комендантом бегемота.
Сила привычки
Многие годы совхозное стадо паслось на большом лугу речушки Каменки. Места здесь были тихие, раздольные, с невысокими, но сочными травами. Правда, Каменка от лета к лету мельчала, да и луг к середине июля покрывался бестравными сухими лысинами, и все же пока и кормов и воды для скота хватало.
Но вот позапрошлым летом на берега Каменки пришли рабочие. Затрещали тракторы, бульдозеры, автомашины, зашумели экскаваторы и отбойные молотки.
На реке стали строить плотину и электростанцию, а чуть дальше, у леса, прокладывать шоссейную дорогу. Коровы по-прежнему паслись на лугу и не то с любопытством, не то с беспокойством прислушивались к непривычному шуму. Но прошел месяц, другой, и коровы уже не обращали внимания на рев моторов.
Привыкли.
Вечером, перед заходом солнца, работы на строительстве прекращались.
Как только стихал шум моторов, коровы уже знали: пора отправляться домой.
Стадо само брело в деревню. Пастуху ничего не оставалось делать, как отрываться от книжки и шагать за своими подопечными. Так было каждый вечер два лета подряд, пока шло строительство.
Но вот работы закончились. Была готова плотина и электростанция, проложен участок новой дороги. Солнце еще стояло высоко в небе, когда заглохли моторы тракторов и машин, перестали шуметь отбойные молотки и вспыхивать огоньки электросварки. Перевалив за бугор, последний тягач увёз по новому шоссе походный вагончик строителей.
И вдруг пастух заметил, что коровы в стаде забеспокоились. Они перестали щипать траву, повернулись в сторону реки и с удивлением прислушивались к наступившей тишине. Наконец, словно поразмыслив о чём-то, они медленно двинулись в сторону деревни.
Куда пошли? Давай назад! закричал ничего не понимавший пастух, стараясь повернуть стадо.
Коровы на минуту останавливались, смотрели на пастуха внимательными, задумчивыми глазами и вновь шли по дороге в деревню.
Как ни бился пастух, а остановить стадо так и не смог. Только когда коровы подходили уже к скотному двору, он понял, в чём дело.
С трудом привыкали коровы к шуму, а теперь придется их к тишине приучать. Видно, и у коров есть сила привычки!
Хитрый симпатяга
Когда я был на Дальнем Востоке, то долго думал, что бы поинтереснее привезти оттуда в подарок своим ребятам. Тигра, пожалуй, не довезешь, мишку тоже, ну а кита и подавно.
А вы бурундучка отвезите, подсказали мне охотники. Мы его мигом словим. Он безобидный, симпатичный, в дороге удобный.
Достали они мне бурундучка. Маленький меньше белки, рыжеватый, с чёрными полосами на спине и хвосте. На мордочке большие любопытные глаза и такие же любопытные уши. В общем, не зверь, а симпатяга. Так я его и назвал.
Приготовили Симпатяге небольшой ящичек с дырками, насыпали туда немного зерна и ягод. Только на дорогу.
Я взял ящичек и поехал на аэродром. На ТУ-104 до Москвы одиннадцать часов полёта. Погода хорошая. Доберусь!
В самолете Симпатяга вел себя настолько спокойно, что мои соседи даже не обратили внимания на незнакомого пассажира. Взревели моторы, и наша машина поднялась за облака. Теперь совсем хорошо: никто не услышит, как шевелится Симпатяга.
А Симпатяга шевелился, подставлял свою мордочку к дыркам ящика, пыхтел. Видно, очень ему было любопытно посмотреть, где он находится.
Прошло несколько часов полета, и мы в Иркутске. Посадка, опять взлет, и вскоре Новосибирск. А от Новосибирска до Москвы рукой подать!
Вот уже самолет наш идёт на посадку. Я прислушиваюсь. Симпатяга что-то замолк. Только что грыз зерно, поминутно подбегал к дыркам и вдруг всё тихо.
Вышли мы из самолета. Я сразу же приоткрыл ящик хотел посмотреть, что случилось, но не тут-то было. Не успел я опомниться, как мой Симпатяга уже бежал по бетонному полю аэродрома в сторону леса. Да так бежал, что, наверно, на машине его не догонишь не только пешком. Через минуту и хвоста его не было видно.
Вот вам наказание за провоз незаконных пассажиров! пошутил один из летчиков.
Да! Обидно. Перехитрил меня Симпатяга, сказал я. Доставил его бесплатно из Владивостока в Москву, а он удрал!
Прошёл месяц. Как-то в выходной день поехали мы с дочкой в лес. Он как раз неподалеку от аэродрома находился.
Ходим мы по лесу, грибы собираем.
Вдруг дочка как закричит:
Папа! Папа! Смотри, зверёк!
Я подбежал. Гляжу своим глазам не верю: сидит на суку мой Симпатяга. Сидит и на нас хитро поглядывает.
Это белочка, говорит дочка. Только почему-то очень смешная: полосатая вся.
Ну, я уж не стал огорчать её рассказывать, как сбежал мой дальневосточный подарок. А про себя подумал: «Определенно это мой! Иначе откуда же появился бурундук в Подмосковье!»
Полосатая киса
Историю про полосатую кису я узнал в пионерском лагере на реке Уссури.
Встретил я в этом лагере девочку. Девочка как девочка: с косичками и галстуком. Одно было удивительно: звали её необычно Полосатая киса.