Итак, доклад Голикова, кроме того самого варианта 3 действий вермахта, о котором писал Жуков и полученный, судя по тексту доклада, ещё в феврале, содержит массу иных разведданных, в том числе от военных атташе, которых Голиков сокращённо называет ВАТ. Все они не только говорят о неизбежности войны с Германией, но и у нас в тексте выделено много раз временем нападения называется весна 1941 года, май или даже конкретно 15 мая и далее до середины июня этого же года. На этом фоне вывод, который делает в итоге Голиков, выглядит как минимум нелогичным, а если говорить прямо, то просто идиотским. Что позволило многим историкам выставить Филиппа Ивановича перестраховщиком, трусом или того хуже предателем в связке с Жуковым и Тимошенко.
Однако почему-то у тех же историков не возникло вопроса о том, ЗАЧЕМ Голиков вообще сделал в конце своего доклада этот вывод. Ведь всем было известно, что Сталин не просто не любил, но впрямую ЗАПРЕЩАЛ разведке делать свои выводы, а требовал предоставления ему всех разведданных, заключения по которым делал лично. Об этом прекрасно знали разведчики, военные, дипломаты и вообще все. Никаких выводов или аналитических справок он не признавал, а когда тот же Фитин перед самой войной на свой страх и риск осмелился составить подобный документ, то немедленно получил от Сталина грубый выговор. Чтобы разобраться в ситуации, нам придётся посмотреть приквел, как сказала бы современная молодёжь, то есть изучить предысторию появления этого разведывательного сообщения о третьем варианте действий вермахта при нападении на СССР, который в итоге оказался чистой правдой.
В очередной раз громадное «спасибо» нужно сказать Службе Внешней Разведки, которая продолжает сегодня с чёткостью метронома публиковать или, по крайней мере, предавать огласке рассекреченные материалы. Так, в рамках проекта «Легенды армии» в эфир на телеканале «Звезда» 1 марта 2022 года вышел документальный фильм «Филипп Голиков. Важнейшие государственные тайны маршала СССР». Центральной темой фильма как раз и является тот самый эпизод, описанный Жуковым в его воспоминаниях и касающийся важнейшего доклада Голикова о планах вермахта. Приведём факты, изложенные в этом фильме, выстроив их в строгом хронологическом порядке, потому что они серьёзно корректируют именно даты и время получения Голиковым важнейшего сообщения и его дальнейших действий.
Мы писали о том, что данные об окончании разработки плана «Барбаросса» и приказе Гитлера на подготовку войны с СССР были получены Москвой в конце декабря 1940 года через 11 дней после утверждения «Барбароссы» Гитлером! от агента Альты. Теперь посмотрим на действия Голикова. Оценив важность полученной информации, он приказал проверить её по другим разведывательным каналам, но тем не менее немедленно направил это сообщение Сталину, Молотову, а также наркому обороны Тимошенко и начальнику Генштаба, которым был ещё Мерецков. 4 же января 1941 года, после получения подтверждения этой информации из других разведывательных источников, этим же адресатам вновь были направлены соответствующие сообщения. Таким образом, Сталин, Молотов, а также командование армии получили проверенные и перепроверенные данные об окончании подготовки плана «Барбаросса» уже в начале января 1941 года. Как мы понимаем, Мерецков отреагировал крайне адекватно и со всей серьёзностью, за что вскоре и был снят Сталиным с должности.
А теперь мы подходим к нашему искомому документу: 31 января 1941 года Гитлер подписал директиву о начале стратегического развёртывания частей вермахта по плану «Барбаросса». Краткое содержание и этого документа стало известно «Альте», и 28 февраля 1941 года она передала в Москву основные положения военного плана. О тех самых трёх группах армий, направлении их ударов и фамилиях командующих, который 22 июня вермахт привёл в действие. Голиков немедленно разослал и это сообщение уже известным нам адресатам. Теперь мы понимаем, что Жуков цитировал доклад Голикова в своих мемуарах дословно потому, что этот документ был ему отправлен уже в конце февраля и оставалось только сохранить его. Что Жуков, который не мог не понимать его крайней важности, и сделал. Тем не менее и в марте Сталин никак не реагирует, а попытки военных указать на опасность ситуации игнорирует. Видя отсутствие реакции, так и не получив от Сталина никаких указаний в ответ на этот важнейшее разведывательное сообщение, Голиков 20 марта зачитывает его на представительном совещании в присутствии Сталина, военных и членов Политбюро. Делает он это вовсе не на свой страх и риск, а безусловно по настоянию своего непосредственного начальника Жукова и по согласованию с наркомом Тимошенко. Делает он это нарочито при всех. А эти «все» прекрасно знали, что данные о приближающейся войне вызывали у Сталина постоянное недовольство, а также нежелание обсуждать эти вопросы вообще, а тем более на редких совещаниях в присутствии «других заинтересованных лиц». Итак, Голиков, Жуков и Тимошенко используют эту возможность, чтобы ещё раз вкупе с последними разведданными не только огласить важное сообщение о планах вермахта, но и вообще поднять вопрос о том, что никакой реакции от Сталина на важнейшие сообщений от «Альты» и её агента «Арийца» уже третий месяц нет! При этом они прекрасно понимают, что такой доклад Сталину не нужен, и страхуются, говоря о дезинформации. Голиков просто не мог сделать глобального вывода о близости войны и огласить его при Сталине, зная о судьбе того же Мерецкова и других «паникёров». При этом в тексте доклада он упорно указывает на серьёзность и авторитетность источников, повторяет даты нападения и тем самым нарочито противоречит своему же выводу.
Именно поэтому выводы Голикова ни о чём не говорят и мало что значат. А уж ещё меньше значат слова Жуков о том, что его выводы «снимают значение и вводят в заблуждение». От безысходности разведчики, а за ними и все остальные начали применять следующую тактику: доносить до вождя правду с оговоркой, что, скорее всего, это дезинформация. Это подтверждает ещё один пример, приведённый Жуковым в этой же главе книги: «6 мая 1941 года И. В. Сталину направил записку народный комиссар Военно-Морского Флота адмирал Н. Г. Кузнецов: Военно-морской атташе в Берлине капитан 1 ранга Воронцов доносит что, со слов одного германского офицера из ставки Гитлера, немцы готовят к 14 мая вторжение в СССР через Финляндию, Прибалтику и Румынию. Одновременно намечены мощные налеты авиации на Москву, Ленинград и высадка парашютных десантов в приграничных центрах Данные, изложенные в этом документе, также имели исключительную ценность. Однако выводы адмирала Н. Г. Кузнецова не соответствовали приводимым им же фактам. Полагаю, говорилось в записке Н. Г. Кузнецова, что сведения являются ложными и специально направлены по этому руслу с тем, чтобы проверить, как на это будет реагировать СССР». Здесь мы тоже видим этот приём: правдивая информация с выводом о том, что это ложь. Хотя уж кто-кто, а нарком флота Кузнецов иллюзиями себя точно не тешил и упорно готовил флот к войне, чем неоднократно вызывал сталинский гнев. В итоге рецензенты жуковских мемуаров «попались на удочку» о том, что-де выводы прежде всего Голикова, а потом и Кузнецова были ложными и пропустили эту информационную «бомбу». Причём бомба эта не какой-то фугас, а именно термоядерная!
Напомню, что цели поэтапного разоблачения теории Резуна-Суворова мы в книге не ставим, иначе пришлось бы написать ещё том, однако не могу не остановиться на очередных измышлениях автора как раз по поводу Голикова ввиду их смехотворной лживости. Особенно о том, почему же Голиков так и не был расстрелян Сталиным после того, как «проспал» вторжение. По словам Резуна, уже 21 июня Голиков доложил о грандиозном сосредоточении вермахта на границах СССР, но сделал вывод о том, что к нападению Германия не готовится от слова «совсем». Автор, который, по его словам, долго мучился «загадкой Голикова», заявляет, что нашёл исчерпывающий ответ. Голиков, оказывается, искал и нашёл некие «ключевые индикаторы» подготовки Германии к войне, точнее которых просто нет в мире. На полном серьёзе Резун пишет о том, что начальник Разведупра РККА неусыпно и постоянно занимался слежкой за европейскими баранами! Для «прокорма» вермахта, как утверждает автор. Прочтём: «Всем резидентам ГРУ в Европе было приказано следить за баранами, внедрить свою агентуру во все ключевые организации, прямо или косвенно связанные с бараньей проблемой». Кроме этого, все советские разведчики якобы вели настоящую охоту за грязными тряпками и промасленной бумагой, оставленной немцами после чистки оружия! И нам предлагается следовать этой «баранье-тряпочной» версии? Нет слов. Не говоря уже о том, что Голиков в таком случае был бы немедленно расстрелян как главный «баран» разведки в первые не часы даже, а минуты после начала войны.
Надо сказать, что Резун сваливается в подобные фантастические и нелепые «штопоры» не просто так. К финалу книги, то есть к 22-му июня, его «Ледокол», как мы уже говорили, благополучно тонет, затёртый льдинами правды и торпедированный фактами, отрицать которые автор не может. Остаётся только их замалчивать, перевирать документы и «дополнять» чужие мысли своими. Чего не мог вынести тот самый барон Мюнхаузен, который никогда не врал. Однако Резуну крайне далеко до барона, ведь через двадцать лет после выхода «Ледокола» сей автор начал заявлять прямо противоположное о том, что-де Голиков вовсе ни в чём не виноват. И Сталин тоже вне подозрения, как та самая «жена Цезаря», а виноват, как мы уже поняли, один Жуков. Про то, что «тупость» Голикова была одним из столпов его «ледокольной» теории, автор, естественно, предпочитает уже не упоминать. Так и хочется выразиться про этого манипулятора словами Паниковского, но не будем в этом уподобляться самому Резуну, который ругается как сапожник или как его кумир, сын сапожника Джугашвили, на страницах своих книжонок.
При этом Кузнецов и особенно Голиков, предоставлявшие перед войной подобные доклады с выводами о дезинформации, после её начала попали в трудное положение уже как те, кто «ошибался», ведь Сталин, как мы знаем, ничего не забывал. Однако их «ошибки» в первую очередь устраивали самого Сталина и соответствовали его личному плану начала войны, о котором мы ниже поговорим, поэтому обошлось. Тем не менее в 1947 году, когда Кузнецов посмел перечить Сталину, Героя Советского Союза, Адмирала Флота СССР отдали под «суд чести». После смерти вождя восстановили на службе, но в 1956-м, уже при Хрущёве, вновь понизили в звании до контр-адмирала и отправили в отставку с унизительной формулировкой: «Без права работать во флоте».
Что касается Голикова, то уже через несколько дней после начала войны стало окончательно понятным, что вермахт наносит удары именно по тем трём главным направлениям, о которых Голиков докладывал ещё за три месяца до начала войны. Командуют же группами армий ровно те же фигуранты его доклада: Лееб, Бок и Рундштедт. Мы с вами уже понимаем, что если бы Голиков сделал вывод о неизбежности войны в том самом мартовском докладе, то если не был бы снят с должности ещё до войны, то после её начала такой свидетель Сталину был бы очень опасен. Однако расстреливать Голикова, как всех его предшественников на посту начальника Разведупра, Сталин в итоге не стал. Пока что отправил его в «расстрельный запас». О том, что за событие спасло жизнь Голикову и не только ему одному 29 июня 1941 года мы в свой черёд расскажем, ну а 4 июля Голикова лишь сняли с должности, хотя этот факт некоторые исследователи также оспаривают, утверждая, что никто его не снимал.
Что же касается настоящих, а не вымышленных итогов работы Разведупра перед войной под руководством Голикова, то сегодня трудно не согласиться с той оценкой, которую он дал в своей книге, проанализировав и сопоставив реальность предоставленных его ведомством разведданных: « у нас не было провалов, а имелась реальная возможность следить за состоянием германской экономики, иметь основные данные о ВВС и бронетанковых войсках, о развитии всех видов артиллерии, о широком размахе военно-инженерной подготовки Восточного тетра военных действий Германии против СССР. Военная разведка сумела своевременно вскрыть и доложить политическому и военному руководству страны истинные планы и замыслы врага, установить его конкретные намерения. Не только планы, но и сроки их осуществления. СВР сумела с поразительной для разведки точностью своевременно и полно вскрыть общий состав и группировку ВС Германии перед нападением, её дислокацию и нумерацию основных соединений». Что же касается того самого варианта 3 нападения вермахта на СССР, то ниже мы увидим, что не только военные, но и сам Сталин рассматривали его как основной при начале войны. Мало того, именно учитывая три группы армий вермахта и направления их ударов, военные подготовили план от 15 мая, а Сталин свой от 22 июня, так что Жуков совершенно не случайно привёл этот эпизод в своих мемуарах.
Итак, службу Родине Голиков отнюдь не закончил и оказался человеком разнообразных талантов и умений. Вскоре он был назначен главой военной миссии в Великобритании. В конце июля его принял Рузвельт, а 31 августа в СССР пошёл первый морской конвой с британскими самолётами, в чём была громадная личная заслуга Голикова. В октябре 1941-го он уже снова в стране, на фронте, и командует 10-й армией, которая геройски сражается под Тулой и отбрасывает Гудериана на десятки километров. В начале 1942-го он командует 4-й ударной армией на Калининском фронте, а с апреля уже всем Брянским фронтом. В июле Голиков командует только что созданным Воронежским фронтом, а в августе в должности командира 1-й гвардейской армии сражается под Сталинградом. С сентября он уже заместитель командующего Сталинградским, а с октября Северо-Западным фронтом. На его примере, кстати, можно проследить за стилем руководства Сталина, который хаотично бросал генералов на различные участки по собственному усмотрению, не согласуясь с реальной обстановкой. Так, Голиков за 4 месяца пять раз назначается на разные фронты! Уму непостижимо, как в такой ситуации командовать, не успевая нигде толком даже вникнуть в обстановку, но «военному гению» Сталину до этого дела нет. В конце этого же месяца Голиков снова становится командующим Воронежским фронтом, который будет героически удерживать Воронеж долгие месяцы. В конце же 1942 и начале 1943 года фронт под его командованием проведёт одну за другой четыре блестящих наступательных операции, о которых до сих пор говорят далеко не в полный голос. Мы ещё выясним, почему так происходит, хотя совершенно очевидно: ни один советский военачальник в первой, неудачной для армии половине войны не одержал такого количества громких военных побед, как Филипп Голиков. Однако, как только в пятой операции фронт потерпел неудачу, Голиков был отозван Сталиным в Москву и больше в армию не направлялся. «Логично», не правда ли? Самого успешного командующего фронтом с этого самого фронта отставили навсегда, хотя он неоднократно рвался в армию, справедливо считая свои военные таланты невостребованными, однако Сталин был непреклонен. В чём же тут дело?
Нам снова пора вспомнить уже несколько раз упоминавшийся еженедельный американский журнал «TIME». Его «фишкой» была цветная обложка, на которой часто размещалось не фото, а нарисованный и стилизованный портрет того или иного исторического персонажа, чьи заслуги или действия в этом номере особо отмечались или были важны для судеб всего мира. Были в разных номерах там и Гитлер, и Молотов, и Сталин, как мы уже говорили, и прочие немецкие, американские, английские или японские политики, маршалы и генералы. И вот, 22 февраля 1943 года на обложке очередного номера журнала появляется портрет генерал-полковника Филиппа Голикова в ушанке на фоне двух красных стрел, показывающих удары нашей армии на запад. Мы знаем этот период только по Сталинградской битве, но американцы ставят на обложку не Рокоссовского, только что добившего армию Паулюса, а почему-то командующего Воронежским фронтом Голикова. Видимо, за океаном знали какую-то другую правду об этом военном периоде, о которой мы до сих пор не догадываемся? Именно так, но мы ещё до этого дойдём. Однако для самого генерала попадание на обложку этого журнала играет крайне отрицательную роль, и, как мы уже говорили, после первой же неудачи Сталин снимает Голикова с фронта навсегда.