Я смотрел на экран, где отображалась информация о спутниках ГЛОНАСС в зоне видимости. Любая регистрация контакта означала бы, что нам удалось вырваться, но таблица, как и прежде, оставалась пустой.
Время приближалось к полуночи. В конце концов я попросил Ивана активировать ручной терминал вдруг встроенная антенна и правда вышла из строя? Но нет. Ошибки не было. Мы всё ещё были внутри Зоны.
За полчаса до полуночи я решил остановиться. Очевидно, попытка была неудачной, и дальше рисковать не следовало.
Как только я отключил трансмиссию, пурга вдруг прекратилась. Сквозь лобовое стекло я видел, как стена снега отступает куда-то в ночь, открывая вид на звёздное небо. А на экранах камер заднего вида было море в пенных барашках, белеющих в свете ущербной луны. Мы остановились в каком-то десятке метров от обрывистого берега.
Вздохнув, я снова активировал трансмиссию и отъехал от обрыва метров на сто. После этого спустился вниз, где ждали учёные, и раздал снотворное.
Пробуждение на второй день вышло более лёгким. Возможно, организм начинал привыкать к снотворному. Или же я сам психологически адаптировался к экстремальным условиям и смог должным образом настроиться. Как бы то ни было, я выспался.
Ну что, будем пробовать вырваться морем? спросил Лев за завтраком. В этот раз на завтрак пришли все одновременно; на меня смотрели три пары глаз.
Конечно, будем! ответил я, стараясь, чтобы голос звучал бодро. Должно получиться, я думаю. Море оно такое. При должном подходе может вывести куда угодно.
Иван улыбнулся и кивнул.
Надеюсь, вы правы, пробурчал Михаил, отхлебнув кофе. Нужно использовать все шансы. Это точно.
Всё с самого начала пошло не так. Несмотря на то, что я внимательно прочитал инструкцию от катера, которая в распечатанном виде хранилась на ходовом, это не сильно помогло освоить азы управления. Это только со стороны так кажется: что сложного? Запустил движок, взлетел и рули туда, куда тебе надо. На самом деле посудина была неожиданно тяжёлой для своего размера, инертной. Волны и ветер не давали толком взять курс. И лишь пару раз едва не опрокинув нас, неудачно подвернув под очередную волну, я наконец уловил основной принцип и дальше вёл катер уже осознанно.
Инерциальной системы навигации тут не было. Только стандартный приёмник сигналов западной системы GPS. Поэтому курс приходилось держать, что называется, на глаз.
Я сориентировался по картам, которые были загружены в бортовой компьютер, и нацелился на небольшой необитаемый остров в ста пятидесяти милях от побережья Новой Земли просто чтобы выбрать направление. Неясно было, сработает ли такое ориентирование внутри Зоны; скорее, это была перестраховка на случай, если нам действительно удастся выбраться. Выходить по радио на связь с катера противника сразу было бы не очень разумно. А так, добравшись до островка, мы бы получили временную фору, которая позволила бы командованию разобраться, что к чему, а не пытаться нас сразу уничтожить.
Впрочем, все эти усилия оказались напрасными. Уже ночью, где-то за час до полуночи, мы увидели знакомый силуэт берега. Над морем, как выяснилось, Аномалия работала точно так же, как на суше.
Примерно в миле от берега у нас закончилось горючее. Конечно, снотворное я захватил с собой, но спать в катере без хода, не пришвартовавшись к берегу, было равносильно самоубийству.
Нам сильно повезло: ночной бриз прибил нас к берегу, в каких-то десятках метров от ангара.
Спрыгнув на сушу, мы миновали базу и добежали до оставленного возле обрыва вездехода.
До полуночи, уже ощущая действие снотворного, разогнав подчинённого и научников по каютам, я едва успел вывести машину из консервации, завести двигатель и установить температурный режим. Вырубило меня прямо на ходовом.
Наутро у меня жутко затекли поясница и ноги. Пока я разминал несчастные мышцы, видимо, стонал так громко, что на ходовой пришёл Иван, в одном термобелье и чёрных шлёпанцах.
Тащ капитан, всё в порядке? спросил он обеспокоенно.
Да, да о-о-о-ох всё отлично! Главное, что успели, ответил я.
Давайте помогу. Лейтенант протянул руку, помогая мне подняться с палубы.
Благодарю, кивнул я, принимая помощь. Научников проверял? Как они?
Нет пока, лейтенант покачал головой, я проснулся от от вашего голоса. Беспокоился, что случилось.
Ясно. Ну, пойдём проверим.
Каюта Михаила оказалась пустой. Лев растерянно глядел на смятую постель коллеги, где лежало нижнее бельё.
Глава 7
Надо посмотреть, что с башнями первым заговорил Иван.
Надо, произнёс Лев бесцветным голосом.
Не понимаю Он же принял снотворное! сказал я, от досады хлопнув ладонью по железной переборке.
Понимаете, в чём дело, тоскливо вздохнул Лев, ни одно лекарство не даёт стопроцентную эффективность. Кроме того, у меня есть подозрение, что Михаил мог сымитировать его приём.
Но зачем? Какой смысл? удивился Ваня.
Он ведь учёный, сказал Лев. Для него главное первым открыть что-то важное
Башен действительно стало больше. А сами руины расползлись по берегу серым пятном, напоминая уже целый заброшенный древний город.
Мы не выходили из вездехода. Поднялись на ходовой; я занял место оператора. Не говоря ни слова, мы просто смотрели на силуэты башен на фоне прозрачного, выстуженного постоянным ветром неба.
У нас плюс одна доза снотворного, заметил Ваня.
Не думаю, что это выход, вздохнул Лев. Рано или поздно оно всё равно нас достанет. Чем бы оно ни было.
Надо проверить аптечку на базе противника. Ну или санчасть. Должно же у них там быть хоть что-то!
Я вскинулся. И правда почему такая простая мысль не пришла мне в голову раньше?
Дело говоришь, кивнул я. Пойду-ка я прогуляюсь, пожалуй.
Я с вами, вызвался Лев.
Это ещё зачем?
В компьютеры, найденные на базе, мы пока проникнуть не можем. Но, может, вы с коллегой могли упустить что-то важное? Что поймёт только учёный?
Я подумал секунду. Потом молча кивнул.
Остаёшься на борту, сказал я Ване. Держать оборону, вести наблюдение.
Есть! ответил лейтенант.
Несмотря на минимальную плюсовую температуру, которую я выставил в режиме консервации, внутри уже начал распространяться несвежий запах. Похоже, Лев тоже его почуял.
Вы не похоронили снайпера? спросил он, осторожно ступая внутрь полутёмного помещения.
Нет, ответил я, посчитав излишними любые объяснения.
Я бы хотел осмотреть тело, сказал он. Вы не против?
Валяйте, ответил я, он на втором этаже, в оружейной. Двери открыты, не заблудитесь.
Лев посмотрел на меня, словно раздумывая не позвать ли с собой? Но в конце концов решил действовать самостоятельно.
Пойду в медотсек пока, ответил я.
Помещение для неотложной медицинской помощи тут было оборудовано серьёзно. Имелся даже портативный томограф. И хранилище с лекарствами впечатляло. Жаль только, я не был провизором, а большинство препаратов не было мне знакомо. Наверняка среди колб, блистеров и пластиковых капсул были и снотворные, в том числе очень сильные, предназначенные для наркоза. Вот только я не мог определить их. И уж тем более не мог рассчитать нужную дозировку. Никаких пояснений или инструкций в шкафах, к сожалению, не оказалось. Возможно, они все были представлены в электронном виде, в запароленных планшетах.
И всё-таки я для порядка осмотрел все запасы в поисках известных мне препаратов. Но тщетно.
Обнаружили что-нибудь полезное?
Я отчётливо слышал шаги Льва и по ним опознал его. Поэтому даже не стал оглядываться и поднимать голову.
Нет, к сожалению. В смысле, препараты нужные тут наверняка есть. Но я не разбираюсь в формулах и западных патентованных названиях. А вы?
Кое-что ещё помню, из эпохи до Украины, ответил Лев, после чего подошёл ко мне и тоже начал осматривать холодильники и шкафы с препаратами.
Однако учёному тоже не удалось однозначно идентифицировать известные ему снотворные.
Что ж Он пожал плечами. Рисковать в любом случае неразумно, сказал он, поднимаясь.
Я с недоумением заметил, как он зачем-то неловко спрятал в карман одноразовый инъектор. Но переспрашивать не стал. Вдруг там только одна доза известного ему препарата? Конечно, он поступил не очень с моральной точки зрения, но воевать с учёным за снотворное я тоже был не готов.
Смотрите, тут холодильник для тела, сказал Лев, стоя у выхода из медотсека. Он указывал рукой на одну из дверец в стене. Давайте перенесём убитого. Не полноценные похороны, конечно. Но лучше, чем просто бросать его там, где застала смерть.
Я не мог сказать, чем именно походный морг лучше. Но, пожалуй, учёный был всё-таки прав.
Я молча кивнул.
Снайпер ожидаемо был тяжёлым. Трупное окоченение ещё не успело завершиться, наверное потому, что температура была слишком низкой, поэтому тащить его по лестнице было особенно неудобно. Но мы справились.
Спасибо, кивнул учёный, когда мы закрыли дверцу морга.
За что? удивился я.
За отношение к погибшим. Что помогли.
Я удивлённо пожал плечами и направился к выходу с базы.
За полчаса до обеда Лев пришёл ко мне на мостик. Я ковырялся в навигационном планшете, пытаясь подключить его к стационарной навигационной системе, чтобы проанализировать наши зафиксированные передвижения. Это можно было бы сделать и на стационарном терминале но там нельзя делать отметки вручную. Неудобно.
Сергей, позвал Лев. Без отчества, что для него было необычной фамильярностью.
Да? ответил я, поднимая голову.
Меня сразу насторожило выражение глаз учёного. Подчёркнуто-спокойное. Уже не земное.
Извините, не могу уйти просто так. Он виновато улыбнулся. Понимаете тут такое дело скорее всего, ваш случайный знакомый, этот снайпер, был не так уж и не прав. И он убил Михалыча и пытался убить вас вовсе не потому, что оборонялся. Точнее, не эта причина была главной.
О чём вы? настороженно спросил я.
Думаю, у него была серьёзная причина, продолжил учёный. Объяснить это невозможно. Вы должны мне просто поверить. Я не могу вынудить вас на это решение, но, поверьте, будет лучше, если вы сделаете это. До того, как проснётесь среди ночи.
Я не ответил; сидел неподвижно, пытаясь угадать намерения Льва.
У меня осталась пара минут. Он снова виновато улыбнулся. К сожалению, такого простого выхода вам не представится. Но вы ведь военный. И знаете, что делать с оружием. Это у меня не хватило бы духа.
Я вскочил с места, чтобы бежать в медотсек за универсальным антидотом. Но Лев остановил меня:
Не беспокойтесь, сказал он, антидот тут не поможет. Лучше помогите мне добраться ближе к складу. Чтобы тело долго тащить не пришлось.
С этими словами Лев вышел в коридор, соединяющий отсеки, и спокойным шагом направился дальше. Я как во сне следовал за ним, отчаянно пытаясь придумать какое-то решение. Сказать правильные слова.
Но не успел. Лев упал на палубу в паре метров от грузового отсека.
Глава 8
Что, если он был прав? спросил Иван.
Мы завтракали. После того, что случилось со Львом накануне, мы совершили ещё одну попытку прорыва. Но в этот раз путешествие закончилось досрочно из-за грандиозной бури, которая к утру завалила караван почти по крышу.
Ты о чём? ответил я, вытирая губы салфеткой.
Его решение. Он ведь наверняка знал больше. Только решил нам не рассказывать.
Вот это-то и странно, вздохнул я. Может, потому что знал, что эти аргументы будут выглядеть бредово и неубедительно?
Но они убедили его самого!
Знаешь, я посмотрел лейтенанту в глаза, я видел, как люди стреляются, оказавшись в окружении, в заблокированной позиции. Причём зная, что ситуация не безнадёжна. Они просто не выдерживают напряжения, которое может длиться неделями.
Но тут ведь всего пара дней
А там не учёные были, а кадровые военные, которых специально готовили к таким ситуациям.
Иван кивнул и сделал глоток чая. Я совсем не был уверен в том, что убедил его. Но разговоры про самоубийство были сейчас просто недопустимы.
После заполнения журнала экспедиции мы отправились наружу, откапывать комплекс. Благо буря закончилась и ярко светило солнце.
Работали молча. Даже с каким-то остервенением. И я был этому рад: возможность физически вымотаться должна была гарантировать долгий и спокойный сон. Ведь снотворного осталась одна таблетка.
Как вы думаете, сколько должно быть башен? спросил Ваня, когда мы вернулись на борт.
Понятия не имею, искренне ответил я, стягивая отработавшее по полной мембранное термобельё.
А я вот думал об этом. Но со стороны я не уверен, что правильно посчитал основания.
Площадь развалин растёт, заметил я.
Да, охотно кивнул лейтенант, но расстояние между башнями сохраняется. Значит, есть какая-то схема.
Возможно.
Знать бы наверняка сколько нужно людей, чтобы она была завершена.
Мне это совсем не интересно.
Может, когда это будет сделано, люди ну скажем, освободятся? Ваня посмотрел на меня своими большими карими глазами, в которых был испуг, смешанный с надеждой.
Я вздохнул, комкая термобельё, чтобы положить его в сетку для стирки.
Я бы на это не рассчитывал, сказал я. Лучше всего это вообще не попадать туда. У нас есть все шансы. В конце концов, стабильный ночной сон это нормально. А пробуждение среди ночи, скорее, исключение.
Только не думай про обезьяну пробормотал лейтенант.
Ты о чём? насторожился я.
Притчу одну вспомнил. Читал в детстве, ответил Ваня. Там один хитрый мужик говорил, что желание обязательно исполнится благодаря колдовству, но в процессе ни в коем случае нельзя думать про обезьяну. Иначе колдовство не сработает.
А-а-а, ясно, кивнул я. Ну, у нас всё же другая ситуация.
Думаете? Иван поднял бровь.
В ответ я промолчал.
Вечером лейтенант наотрез отказался принимать единственную дозу снотворного. Он пытался спорить, приводил аргументы. Предлагал разделить лекарство мол, так выше шансы обоим проснуться утром.
Поначалу я играл в либерализм. Но потом вернулся к позиции командира и отдал приказ. Правда, потом я извинился перед подчинённым. Сказал, пусть представит себя на моём месте. Ваня промолчал. Только обиженно глянул на меня и скрылся в своей каюте.
Я, вздохнув, тоже пошёл в свою.
Тело после дневной работы приятно ныло. Я с удовлетворением чувствовал накатывающую сонливость. Никаких сомнений в том, что я благополучно просплю до утра, у меня не было.
Тем сильнее было удивление, когда я открыл глаза, не услышав привычного писка будильника.
В каюте было темно. Только стрелки настенных часов тускло светились.
Три часа.
Осознание того, чтó только что произошло, обрушилось на меня. Сердце зачастило. Я закрыл глаза и продолжил лежать не двигаясь, надеясь ухватить за хвост сон, который стремительно улетучивался.
А потом я услышал, как кто-то сдвигает дверь в мою каюту.
Там была щеколда, которая позволяла запираться изнутри, но я никогда этого не делал. Зачем? Это было бессмысленно на борту вездехода, посреди белой пустыни.
Конечно, я сначала подумал на Ваню. Даже успел разозлиться. Зачем он попёрся в мою каюту, даже если проснулся? Надо было оставаться в постели и стараться снова уснуть! Совсем как я делал только что.
Я даже набрал в лёгкие воздуха, чтобы сказать что-то гневное, после чего открыл глаза. И медленно выдохнул.
В каюту, через полуоткрытую дверь, заглядывало странное существо со светящимися оранжевым пламенем треугольными глазами. Его пулевидная голова была покрыта чем-то напоминающим красноватую черепицу. Рот оскален, в нём отсветы огня, которым горели глаза. Заметив мой взгляд, существо повернуло голову ко мне. Ещё больше открыло пасть.