В те сложные времена, когда Ирга подобрала ее, простые люди выживали как могли. Минуло почти пять лет после нападения аргхатийцев на Цитрию, Эрикон был разорен и пытался подняться с колен. Многие лишились своих родных. Кто-то умер в огне дракона. Те, кого не забрало пламя, умирал от голода или болезней на окраинах города. Людям запретили верить в Богиню, которая всегда давала надежду. Их новым идолом стал Верховный маг герой, что спас Эрикон от жестокости врагов. И теперь провозгласивший новый культ поклонения его силе.
Старуха рассказывала, как впервые увидела Аэрин совсем маленькая и грязная, она ходила по улице среди разрухи и всеобщего горя, заглядывая в лица снующих туда-сюда людей, и просила еды. Люди же, скользя по ней равнодушным взглядом, проходили мимо. Когда Ирга и на второй день увидела ее в том же месте совсем одну, поняла, что маленькая девочка осталась без взрослых и, скорее всего, долго на улице не протянет. Она сжалилась. Забрала ребенка к себе.
Девочка вздохнула. Хоть Ирга и была к ней строга, Аэрин все равно по ней скучала. По той определенности, что она давала. И Ирга выкормила ее. А в те времена это многого стоило. Даже в самые худые времена старуха не позволяла им голодать. Варила снадобье, за которым в густой темноте ночей приходили женщины и обменивали еду или деньги на грязные бутылочки, в которые старуха разливала зеленоватую дурно-пахнущую жидкость.
К зелью ей Ирга подходить строго запрещала. Даже травы, из которых она его варила, в руки брать было нельзя. Когда Аэрин попыталась расспросить, что Ирга варит и продает, та резко отчитала ее и запретила говорить на эту тему. Лишь вскользь проронила то, что она варит, помогает видеть меньше страданий. И Аэрин приняла желание Ирги не раскрывать своего секрета. Не стала настаивать.
За годы, проведенные со старухой, она поняла, что у Ирги было много странностей. Взять хотя бы то, что она одевала и стригла Аэрин под мальчишку. Говорила, так лучше. Аэрин лишь пожимала плечами и слушалась. Старуха хоть и была странновата, но ей девочка доверяла беспрекословно.
Теперь, после смерти Ирги, существование Аэрин было под вопросом. Еды практически не осталось. Сбережений у них никогда и не было, а последние монетки, найденные под лежаком, она отдала на то, чтобы похоронить Иргу по законам старой веры. В душе Аэрин понимала, что для старухи это было очень важно покоиться с миром в земле, а не быть дотла сожженной в пламени, как того требовали новые правила.
Пришлось идти на черный рынок. Искать и просить одного знакомого дельца, который иногда приходил к Ирге за зельем, чтобы он все устроил по старым обычаям. Нужно было быть очень осторожными исполнители, что служили магам и жрецам, жестоко карали изменников новой веры. Говорили, неверных забирали, и больше никто никогда их не видел. Но со слов Ирги Аэрин знала, что за монеты этот делец был готов на что угодно. Они вместе донесли тело до нужного места, и он выкопал яму. Лопату нес украдкой в полах одежды.
Теперь Ирга отдана земле. Вернулась обратно в лоно Богини, как того хотела бы.
Аэрин вздохнула. Сколько она уже здесь? Огляделась. Была середина дня. Пора домой.
Дорога обратно пролегала через узкие лазы между лачуг, сделанных из камней, палок и натянутой на них материи, местами укрепленной глиной. Такое жилище могло вмещать до шести человек обычное дело для бедняков на окраинах города. В одном из таких она до этого и жила с Иргой. Лачуги были разбросаны хаотично, местами образуя запутанные непроходимые лабиринты, но Аэрин безошибочно ориентировалась среди ветхих бедняцких жилищ. Эти грязные лабиринты был ее домом. Здесь она выросла.
Девочка проскользнула мимо знакомого мальчишки. Он был на год старше Аэрин. Сын продажной женщины, что жила через три лачуги от них. Ирга и его иногда подкармливала. Да и Аэрин, видя его сгорбленную тощую фигуру, иногда молча отдавала свой кусок. Возможно, именно поэтому он часто крутился около их жилища.
Как обычно, вскользь обменявшись взглядами, девочка продолжила свой путь. Они никогда не разговаривали. Аэрин редко с кем-то разговаривала, на этом настояла старуха.
Девочка до сих пор пребывала в своих горестных раздумьях относительно своего будущего и, возможно, поэтому не сразу заметила рядом со своей лачугой четырех мужчин. Среди них был тот самый, что помогал с похоронами. Аэрин нахмурилась. Не к добру. Он кивнул в ее сторону и обратился к толстяку в ярких одеждах рядом:
Она. Девчонка старой карги. Ты не смотри, что на мальчонку похожа. Девка, при этих словах он сплюнул под ноги, и злорадная ухмылка исказила его лицо.
Не успела Аэрин опомниться, как оставшиеся двое ловко пробрались к ней, схватили под локти и поволокли к толстяку. Он придирчиво разглядывал ее. Когда девочку подвели вплотную, он своими пухлыми пальцами схватил Аэрин за подбородок и приподнял губу, осматривая зубы. Заглянул внимательно в глаза.
Что я говорил? Хороша-а-а, цокнул языком тот, что помогал с похоронами Ирги.
Толстяк, не отводя взгляда от девочки, вытащил из увесистого кошеля четыре серебряные монеты и кинул в протянутую грязную руку дельца.
Слишком медленно до Аэрин дошел весь ужас ее положения.
Помогите! что было сил закричала она.
Девочка начала отчаянно брыкаться, пытаясь вырваться и продолжая звать на помощь. Но никто не отзывался. Все попрятались вглубь лачуг, оставив маленького ребенка один на один с его проблемами. Была бы здесь Ирга, не позволила бы им хватать ее. Игра была нужна всем. Да и к дельцу бы она никогда не подпустила. Только в этот момент Аэрин осознала, насколько старуха берегла ее.
Аэрин поволокли в сторону черного рынка. Первое время она отчаянно кричала, надеясь, что хоть кто-то заступится за нее. Но люди старательно отводили глаза. И она перестала. Было сложно сказать, что больше всего поразило Аэрин в этой ситуации ее похищение или равнодушие окружающих людей.
В этом безысходном молчании ее привели в ту часть черного рынка, которую даже Ирга обходила стороной. Невольничьи ряды. Значит, этот толстяк торговец рабами, догадалась Аэрин. Вот кому ее сдал делец.
То, что они на месте, Аэрин поняла по резко изменившейся обстановке. Сознание резануло ощущением чего-то неправильного. Чего-то ужасного. На нее смотрели люди, прикованные, словно звери, цепями к столбам. Кто-то в лохмотьях, еле прикрывающих наготу, некоторые, в основном девушки, в ярких юбках и полупрозрачных блузах, увешанных металлическими побрякушками.
По рынку расхаживали холеные богачи, брезгливо осматриваясь. Если хотели рассмотреть прикованного к столбу человека тщательнее подходили и брали за подбородок. Поднимали губу, осматривая зубы, придирчиво оглядывали тела. Затем небрежно отбрасывали, перемещаясь к следующему заинтересовавшему их живому товару. Ее тем временем подвели к пустому столбу и приковали железными кандалами.
Надо переодеть, бросил толстяк в ярких одеждах.
Один из тех, кто вел Аэрин, принялся грубо раздевать ее. Она начала сопротивляться и укусила помощника работорговца за руку. Он зло вскрикнул и замахнулся, но торговец перехватил его руку.
Лицо не попорти! Да и мелкая еще. Никто не будет платить за изувеченную калеку.
Тот, кого она укусила, руку опустил, но глянул на нее недобро.
Ей принесли прозрачные лоскуты и побрякушки. Аэрин отчаянно сопротивлялась, пытаясь пнуть или укусить тех, кто ее переодевал, за что получила ощутимую оплеуху уже от самого торговца.
Шлепок отрезвил. Их больше. Нет смысла тратить силы на борьбу. Нужно подумать. Всегда есть лазейка. Нужно лишь ее увидеть и понять, как в нее просочиться. Поэтому Аэрин перестала сопротивляться, решив поберечь силы.
Поверх нижнего тряпья ей натянули цветастое свободное платье. Дешевые украшения вешать не стали, решив, что с нее и так хватит.
Аэрин оставили у столба, и тут же к ней вальяжно подошел горожанин. Взяв ее за подбородок, потенциальный покупатель начал изучать ее лицо. Аэрин попыталась вырваться, но хватка была железной.
Желаете приобрести девчонку? Чистая, осиротела пару дней назад, словно из ниоткуда возник торговец.
Сколько?
Восемь золотых.
За нее? удивленно переспросил горожанин.
Посмотрите на глаза, кожа светлее, чем у остальных рабынь, и такой цвет волос не часто встретишь. Совсем скоро станет красавицей. Будет стоить в три раза дороже.
Если ее не попортят к этому времени.
Вы можете стать первым, приблизившись к покупателю, вкрадчиво шепнул торговец.
Глаза горожанина загорелись недобрым огнем. Аэрин знала этот взгляд. Там, где она росла, женщины часто торговали своим телом обычное дело для нищих окраин. Все пытались выжить как могли. И именно этот взгляд был у тех, кого женщины приводили к себе в лачуги. И Аэрин никогда и подумать не могла, что так будут смотреть на нее. Потому что Ирга выстригала ее под мальчишку и всегда велела разговаривать грубо и басисто. Внезапное осознание ошарашило девочку. Так вот от чего старуха пыталась ее сберечь.
Восемь золотых много. Два.
Восемь, и ни золотым меньше, не дрогнул торговец.
Тогда удачно ее сторговать, бросил горожанин и пошел дальше.
Весь вечер Аэрин стояла у столба. Подходили люди, хватали ее подбородок своими смердящими благовониями руками и разглядывали, словно вещь на прилавке. Придирчиво, цепко. Торговались, пытались сбить цену. И с каждым подошедшим Аэрин все больше теряла веру в людей. Она видела, как равнодушно они скользят взглядами по человеческим страданиям, по закованным в железо и лишенным свободы людям.
Близилась ночь. Чем темнее становилось, тем сильнее Аэрин чувствовала, как отчаяние топит ее. Она попыталась выдернуть руки из железных оков, но лишь разодрала кисти. Когда стало совсем темно, люди разошлись, оставив тех, кто был прикован к столбам, прямо на улице. Лишь изредка мимо проходил угрожающего вида верзила с дубинкой, охранявший эти места.
Аэрин осела на землю. Голова безвольно повисла. В этом положении она не заметила, как к ней приблизилась бесшумная тень. Ее дернули за рукав. Она подняла голову и с трудом разглядела черты чумазого лица. Мальчишка из соседней лачуги.
Он приложил палец к губам. В руках он держал темное покрывало, которое бесшумно положил у ее ног. Затем достал из кармана железную закорючку. Несколькими сумбурными нервными движениями он взломал замок. Накрыл ее плечи покрывалом, помогая спрятать под ним яркие кричащие одежды и слиться с темнотой. И увел в тишину ночных улочек, виляя по только ему известным узким проходам между домами.
Они бежали и бежали. Останавливались и прятались, если слышали голоса. А потом опять бежали. Куда он ее ведет? Что теперь с ними будет? Может, ее пропажу уже обнаружили, и за ними гонятся? Сквозь частое дыхание и гулкие удары сердца Аэрин пыталась понять, что же им делать дальше.
Наконец мальчишка остановился и знаками показал, что нужно забраться на крышу дома. Там, наверху, Аэрин без сил упала на грубое глиняное покрытие крыши. Подняла глаза на мальчишку, что протянул ей маленький бурдюк с водой и кусок хлеба. Она прожевала засохшую корку. Мальчик же ничего не ел. Видимо, отдал последнюю еду, что у него была. Сбив голод и жажду, Аэрин наконец-то посмотрела прямо на своего спасителя.
Как ты смог открыть тот замок?
Мальчик помедлил с ответом, будто решая, стоит ли нарушать свое привычное молчание. Помявшись, все же ответил:
Один постоялец мамы научил, голос у него оказался совсем детским, но хриплым. Он иногда целыми днями сидел и выжидал, когда мать закончит с другими. И от безделья научил меня взламывать замки. И кандалы тоже, объяснил он, а потом добавил: Я видел, как они тебя увели. Думал помочь. Следил за вами. А потом на крыше сидел. Целый день ждал, будто оправдывая свое промедление пробубнил он последние слова.
Аэрин протянула руку, обхватила его ладонь и с силой сжала.
Спасибо.
Мальчишка застыл в замешательстве от такого проявления благодарности, но взяв себя в руки, почти сурово проговорил:
Утром нужно уйти на другую сторону города. Подальше от невольничьего рынка. Ты со мной?
А как же твоя мама?
Не дрогнув, он ответил:
Ты знаешь мою мать. Она будет рада моему исчезновению. Говорит, я слишком прожорлив. Одним ртом меньше.
Аэрин не удивилась его ответу. Хоть они и не разговаривали до этого ни разу, она сама все видела и понимала.
Тогда я с тобой. Как тебя зовут?
Киэс.
А я Аэрин.
Переночевать решили на крыше. Это был самый безопасный вариант. Ночь была глубокой и уже успела выстудить воздух. Аэрин легла на голое глиняное покрытие крыши. Единственное, что на ней было тонкое платье, которое совсем не согревало. Завтра нужно будет обзавестись нормальной одеждой. Хорошо, что мальчишка прихватил покрывало. Пришлось разделить его на двоих и укутаться вместе. Было странно, непривычно. Но так было теплее.
***
Выход из мутного забытья был сложным. Словно пытаешься выплыть из воды. Но вместо воды тягучий мед. Пытаешься сбросить с себя оковы сна, но вязнешь и сдаешься от бессилия. Сквозь пелену Аэрин чувствовала сильные руки, что подхватывают ее и куда-то несут.
Дракон все-таки сожрал ее? Она мертва? И вернулась в лоно Богини?
Голова прислонилась к горячему торсу. До слуха девушки доносился стук сердца. Разве у богов есть сердце? Хочется пить. И маска касается запекшихся потрескавшихся губ, вызывая боль. Маска? Ее не должно быть. Как и боли. Душа ведь становится свободной от всего.
Аэрин окончательно очнулась от прикосновения влажной ткани к вискам. Боль в голове. В затылке тяжесть. Тело нещадно ноет. И очень хочется пить А еще пахнет травами резкий непривычный запах раздражает обоняние.
Постепенно возвращались воспоминания. Караван. Похищение. Аргхатийцы. Дракон Может, это был бред? Кошмар, вызванный тяготами долгого путешествия?
Девушка с трудом разлепила глаза. Потолок. Светло-песочные стены. Она повернула голову к источнику света. Маленькое резное окошко у самого потолка. Ветер колышет легкую полупрозрачную ткань занавески. Может, они уже в приграничном храме? Кажется, ее уложили на кровать. Воды Как хочется пить. Что-то зашуршало в противоположной стороне от окна. Аэрин посмотрела туда, откуда донесся звук.
Там была девушка в сером простом платье. Она стояла у двери, сжимая в руках кусок мокрой ткани, и испуганно смотрела на нее. Затем попятилась и бросилась к выходу.
Аэрин наморщила лоб. Анализировать странное поведение девушки не было сил. Богиня, как же хочется пить
Она пошевелила пальцами. Обнаружила, что может двигать руками, но с трудом. Огляделась.
На полу стоял небольшой чан с темной мутной водой. И гора мокрых грязных тряпок у стула. На нем висело что-то похожее на одежду.
У кровати стоял еще один стул, на нем поднос с едой и какими-то склянками. Там же был кувшин. Наверняка в нем есть вода. Аэрин попыталась приподняться на локте. Но тело не слушалось. Ей с трудом удалось перевернуться на бок. На это ушли все ее силы. Рука осталась лежать вытянутой по направлению к кувшину. Из горла вырвался беспомощный хрип.
В этот момент в комнату вошел мужчина. Словно темная мрачная туча, он заполнил собой все пространство комнаты, до этого казавшейся такой светлой и просторной. Высокий. Широкий в плечах. С черными волосами, что падали на нахмуренное лицо. Облаченный в черные кожаные безрукавку и штаны. Массивный металлический браслет переливался матовым блеском на правой руке. Начиная от кисти, вверх по предплечью, вился причудливый черный рисунок, похожий на щупальца жуткого, неизвестного ей существа, и терялся под одеждой. Часть рисунка была видна на шее. Аргхатиец! Перед ней без сомнения стоял один из них. Это был не бред! За ним семенила та самая девушка, что недавно выбежала из комнаты.