Оставалась еще Надюшка. Но та поехала на все каникулы к маме в Липецкую область и вернётся только в конце августа, загорелая, румяная и красивая.
Алиска куда-то умчалась с утра пораньше, и ей звонить не было никакого смысла.
Поэтому я просто бесцельно бродила по Воробьевым горам, ела фисташковое мороженое у фонтана, гуляла на смотровой площадке, любуясь Москва-рекой. И уже собиралась отправиться домой, когда зазвонил мобильник.
Ты где? требовательно спросила сестра, даже не удосужившись поздороваться.
В городе, а в чём дело?
Конкретнее можно?
На Воробьевых горах.
Мне нужно с тобой поговорить. Подъезжай к кафе «Пятнашки» на Тверской. Буду тебя ждать, и отключилась.
И даже не спросила, могу я приехать или нет. Можно было проигнорировать её, сказать, что не могу, и вернуться домой. Но я почему-то послушно отправилась в метро. Опять во всём была виновата интуиция, которая кричала: «Иди! Сейчас! Надо!»
Я и пошла, на свою голову.
А недалеко от кафе на пешеходном переходе, который я, как положено, переходила на зелёный свет, меня едва не сбила машина. Я глазам своим не поверила, когда дверь огромного джипа открылась, и оттуда появился Разин. Остальное было как в тумане. Мужчина предлагал помощь, что-то говорил, а я могла думать только о том, что не дай бог меня здесь увидит Алиска. Хлопот же не оберёшься. Нервно смотрела по сторонам, прижимала сумку к груди и думала, как бы оттуда сбежать.
Но она всё равно узнала.
Откуда у тебя это? вдруг спросила Алиса, когда из сумочки, куда я полезла за деньгами, чтобы расплатиться за обед, вывалился небольшой прямоугольник.
Зачем она меня звала в кафе, я так толком и не поняла. Сестра много курила, пила крепкий кофе и смотрела на меня так пристально, что становилось не по себе.
Это так, я попыталась выхватить у неё визитку, которую почему-то не выбросила, а положила в сумку.
Разин Денис Анатольевич, прочитала Алиска и вновь взглянула на меня. Откуда у тебя это? Ты с ним встречалась?
Нет. То есть, да. То есть случайно.
Ты уж определись, сестрёнка. Да или нет.
Не забывайся, Алис. Я ничего не обязана тебе доказывать и рассказывать, парировала я, всё-таки отбирая у неё визитку.
Подержала её в руке некоторое время, а потом разорвала на мелкие кусочки, бросив в пепельницу, полную окурков.
Гуляешь с некромантом? А мне не сказала.
Ни с кем я не гуляю. Я тебе уже сказала, что мне совершенно и абсолютно на них наплевать. Как тебе ещё сказать?
А визиточка откуда? Может, ты не такая невинная, какой хочешь казаться?
Он меня чуть не сбил на пешеходном переходе всего час назад! рявкнула в ответ и тут же снизила голос, потому что на нас стали оборачиваться. Вот и всё.
Даже так. Хм, пошли, вскакивая, произнесла она и взяла меня за руку.
Куда?
Хочу тебя кое с кем познакомить.
Открыв глаза, я некоторое время рассматривала уже знакомый белоснежный потолок. Я почти не помнила друга Алиски, всё словно в тумане. Его квартира в центре Москвы, тёмные шторы, много табачного дыма и ароматных благовоний, от которых закружилась голова и в горле пересохло. Я помню, как попросила воды. А дальше Что же было дальше?
Я провела рукой по лбу, словно это могло помочь вспомнить, и не могла.
Помню ночной город и яркие огни фонарей, от которых слезились глаза. Помню голос мамы и запах родного дома.
Алиса, что произошло?
Мы гуляли. Леська выпила немного вина, и у неё разболелась голова. Пойду отведу её спать, ответила сестрёнка, подталкивая меня в сторону нашей комнаты.
И всё вроде было как всегда, за последующие дни ничего необычного не произошло. Я улыбалась, разговаривала, много читала и всё свободное время искала в интернете информацию о Разине. Не знаю зачем, но это было очень важно и нужно. Тогда-то и возникло это чувство ненависти и неприязни к магам и к этому некроманту в частности. Появились мысли, которых раньше не было. Чужие, непрошеные, они проникали в самое сердце и травили его.
Твоё платье, вручая мне вешалку, произнесла Алиса вчера вечером.
Платье? Но зачем?
Ты идёшь на вечеринку. Забыла?
Я?
Конечно, ты, рассмеялась она. Какая-то стала рассеянная, Олеся. Сама на себя не похожа. Помнишь, что тебе говорил Шип? Алиса подошла еще ближе и тихо произнесла на ухо: Будь послушной девочкой, Олеся.
Щелчок в голове и это уже была не я. Точнее, я, но немного другая. Новые мысли, новые идеи и цель, которую мне необходимо было достичь во что бы то ни стало.
Олеся, куда ты собралась? мама вышла в коридор и смотрела, как я обуваю туфельки на высоком каблуке. Тоже подарок сестры.
Меня пригласили на одно мероприятие, мам, беспечно ответила ей и улыбнулась. Ты не переживай, надолго не задержусь.
Я увидела его издалека и сразу узнала. Сама себя убеждала, что это из-за седины, которая бросалась в глаза. Остальные тщательно следили за внешним видом и не допускали подобного неряшества во внешности. А Разину было всё равно. Как всегда.
Так засмотрелась на его широкую спину, что не сразу заметила её. Эту сверкающую стразами блондинку, которая буквально повисла на некроманте.
Как от неё избавиться, я не знала. Поэтому бродила по залу, мило улыбалась, пока судьба сама не свела нас самым неожиданным образом.
А дальше
Я едва не застонала, вспомнив наш танец, свои чувства и то, что произошло потом в кабинете. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: меня использовали. И предали.
Наверное, мне что-то кололи, потому что я никак не могла выбраться из этого состояния между явью и сном, блуждая где-то в пограничье и предаваясь воспоминаниям. Как же мне хотелось вырваться из этого порочного круга, который не давал полностью очнуться, сводя с ума и разрывая сердце на куски.
Почему? тихо говорит мужчина, который теперь приходит вслед за воспоминаниями.
Мы находимся в уже знакомом кабинете. Я сижу на столе с задранной юбкой, всё ещё дрожа от пережитого удовольствия.
Почему? повторяет он, и я тону в его серебристых глазах, так и не зная, что ответить ему.
Струйка крови медленно стекает из уголка его рта, вызывая у меня страх вперемешку с отчаяньем.
За что? повторяет он, а в глазах застывает укор.
И опять всё заново. Моя личная карусель кошмаров.
В какой момент власть Шипа или того, кто занимался мозгоправлением, сошла на нет? Когда ненависть ушла, уступив место здравому рассудку? Даже сейчас я не могла ответить на этот вопрос.
Очнувшись в очередной раз, я увидела рядом с собой Туманова. Мужчина сидел на стуле, вытянув длинные ноги и сложив руки на груди. Он не двигался, рассматривая что-то перед собой. Не знаю, о чём страж думал, но мысли были явно не очень приятные: уголки губ опущены, а меж бровей залегла складка.
Внезапно Страж дёрнулся едва заметно, вскинул голову и быстро перевёл взгляд на меня.
Очнулась?
Да, я неловко приподнялась, пытаясь сесть получше, но тело не слушалось, едва не заваливаясь набок.
Подожди, я тебе помогу.
Он, как заботливая нянюшка, поправил мне подушку и помог принять полусидячее положение.
Спасибо, пробормотала в ответ и замерла, ожидая, что Страж что-то скажет. Ведь не зря он просидел тут у кровати несколько часов.
Как себя чувствуете?
Слабость, усталость.
Голова болит?
Нет.
Снова тишина. Мы сидим друга напротив друга и просто молчим. Первой эту гнетущую тишину не выдерживаю я.
Как им удалось пробить блок? хрипло спрашиваю у мужчины, а сама ещё надеюсь, что всё это неправда.
Они его не пробили, а обошли. Блок защищает вас от магов, а не от людей.
И что теперь?
Туманов пожимает плечами.
Всё зависит только от тебя. Будешь сотрудничать обойдёшься условным сроком. Нет накажут по полной.
Ясно, я отвела взгляд.
Он сразу понял, какое решение я приняла, даже переспрашивать не стал, лишь уточнил:
Даже подумать не хочешь?
Нет, глухо ответила ему и закусила губу.
А ведь они чуть тебя не убили. Дважды. Первый раз, когда отправили на задание с проклятьем и ядом, второй когда поставили ловушку, которая должна была тебя убить в случае промаха.
Ведь правду говорит, и я знаю это, но сейчас ничего уже не имеет смысла.
Олеся, он тяжело вздыхает. Ты, наверное, сейчас не осознаёшь всю тяжесть своего поступка. Никто тебя по головке за это не погладит. Даже информация о том, что ты сделала это, находясь под чужим контролем, тебе не поможет. Ты наслала проклятье на Дениса Разина. Не на Васю Пупкина из шестого подъезда. Имя Разина у всех всегда было на слуху, его физиономия мелькала по телевизору и на страницах жёлтой прессы.
Я знаю.
Нет, не знаешь. Суд будет через неделю. И твою судьбу будет решать Совет. А ему нет совершенно никакого дела до обычной человечки. Это ты понимаешь?
Понимаю.
Моя покорность его только разозлила. Страж встал со стула и отошёл к зарешёченному окну.
Господи, ребёнок, где они только тебя такую откопали, а? с досадой пробормотал он, рассеянно проведя рукой по стриженому затылку, и я покраснела. Самоотверженность на грани глупости и безрассудства. Ты же никому не поможешь, скрывая от нас информацию. Иногда мне жаль, что действует запрет на чтение чужого сознания. Шесть лет назад всё было гораздо проще.
Я ничего не скажу, вновь пробормотала я.
Туманов не отступал. Этот разговор повторялся раз за разом в течение следующих трёх дней, и даже когда меня перевели из палаты назад в камеру.
Одни и те же вопросы, и мой короткий ответ: «нет». Он рассказывал мне о том, что происходит в городе. О том, как под стенами собираются пикетчики, которые требуют отпустить меня. О том, как к ним несколько раз приходили мама с папой с одной лишь просьбой: увидеться со мной.
Туманов говорил, а я представляла маму поникшую, сгорбленную, с огромными глазами, полными слёз. И отца, который продолжал держать голову прямо, несмотря на то, что сердце разрывалось от боли.
Может, стоит пересмотреть свою позицию и вернуться к ним? Разве твои родители должны страдать из-за ошибок других?
Они в любом случае будут страдать. Если не я, то Алиска.
Почему ты так упрямишься, Олеся? Почему делаешь себя жертвой в угоду другим?
Я молчала, неотрывно смотря на стол. Сама знала, что это глупо, но не могла иначе. Просто не могла.
Туманов внезапно встал из-за стола.
Я выйду, а ты подумай, хорошо?
Автоматически кивнула, не поднимая глаз.
Не знаю, сколько прошло времени минута, две, десять. Сейчас мне больше всего хотелось вернуться в свою камеру, свернуться на кровати калачиком и ни о чем не думать. Хотелось, чтобы побыстрее состоялся этот суд и всё закончилось. Наказание меня не пугало.
Я услышала, как заскрипела, открываясь, дверь, как раздались шаги и напротив меня сел Страж.
Мы снова молчали. Только на этот раз молчание было какое-то тягучее и напряженное. Я не могла понять, в чём причина, но внезапно меня охватила странная дрожь, а сердце заныло от тоски.
Здравствуй, Лисёнок, неожиданно раздался голос из моего кошмара, и я резко вскинула голову, с ужасом глядя в знакомые серые глаза.
Мне резко стало не хватать воздуха, и я схватилась руками за горло, пытаясь сдержать крик. Как? Почему? Это невозможно. После такого не выживают!
Поговорим? спокойно спросил Разин, и я окончательно убедилась, что это мне не снится.
3
Денис
Холод начинался в самом сердце и медленно расползался по всей грудной клетке. Денису казалось, что каждый раз, стоит ему только сделать выдох, с губ срывается облачко пара и медленно поднимается вверх, пока не растворится в комнате. Наверное, это выглядело бы очень красиво. Но для того чтобы в этом убедиться, надо было для начала открыть глаза. А сделать это мужчина никак не мог.
Жив.
Снова жив. Сукин ты сын. Смех застрял в горле, и с губ не сорвалось ни звука. Но Разин смеялся. Долго, искреннее и как-то горько. Может, и хорошо, что никто не слышит этот смех, и он медленно угасал в опустевшей, такой тяжелой голове. Денис смеялся и удивлялся своей живучести.
Какое оно было по счёту, это покушение? Некромант уже давно сбился со счёта и перестал бояться смерти. Зачем, если мы все когда-нибудь умрём? Но в этот раз всё должно было быть иначе. Колдун даже был готов поспорить, что в этот раз выкрутиться не получится и совсем скоро его тело предадут ритуальному огню, а душа Куда уходит душа порождений Тьмы после смерти? Ему хотелось верить, что им кто-то там наверху даст хоть какой-то шанс.
От проклятья «ледяного дыхания», направленного прямо в сердце, его не мог спасти даже Танин щит. И какой бы старшая сестра ни была мастерицей, перед лицом удара, произведённого с близкого расстояния, когда Денис так раскрылся перед этой рыжей, да еще попавшего прямо в сердце, у него просто не было шансов.
Денис сразу почувствовал, как рассыпался вдребезги щит, как осколки медленно опали, оставляя его таким беспомощным и жалким перед лицом опасности.
Промахнуться с такого расстояния было просто невозможно. Девчонка не могла. Если только Этот вопрос мучил мужчину всё это время, не давая полностью раствориться в дурмане, в который его на несколько дней погрузили целители, давая возможность организму восстановиться.
И вот всё закончилось.
Холод стал отступать, голова хоть и была тяжелой, но мозг начал функционировать, только тело всё еще отказывалось подчиняться хозяину, пребывая в неге и расслабленности. Разин даже пальцем пошевелить не мог, чувствуя себя медузой, выброшенной на берег.
Самым сложным было открыть в первый раз глаза. Свет в палате был таким ярким и острым, что сразу же навернулись слёзы, и он так и не успел толком ничего рассмотреть, почти сразу зажмурившись.
Слова проклятья вырвались из глотки раздражающим бессвязным хрипом. И он к тому же натужно раскашлялся, сотрясаясь всем телом и едва дыша.
Денис? раздался сквозь очередной приступ головной боли такой родной и любимый голос.
Таня. Ради неё можно было перетерпеть любые трудности, стиснуть зубы и пытаться открыть глаза снова и снова. Сделать всё что угодно, лишь бы прогнать эту тревогу из голоса и улыбнуться.
С двух попыток Разин всё-таки смог открыть глаза и сфокусировать взгляд для того, чтобы увидеть прямо перед собой лицо красивой женщины с тёмными волосами, собранными в высокий хвост, и такими родными серыми глазами.
Денис? Ты меня слышишь?
Таня, выдавил он через силу, с трудом шевеля губами. Хай.
На привычный привет сил у него бы не хватило. Надо было хоть чуть-чуть отдохнуть, его вновь стало клонить в сон.
Таня, Танечка, Танюша. Любимая старшая сестра, которая заменила им с Лизкой мать и отца. Ему было всего семь, когда родители попали в ту жуткую аварию и погибли. Денису семь, а Тане девятнадцать. Сама еще девчонка с кучей собственных проблем против целого мира. Она не отказалась от них с Лизкой, не распихала по кланам, а показала настоящий Разинский характер и выстояла, когда никто не верил в подобный исход.
Я вызвала целителей. Сейчас они будут здесь. Ты только не отключайся.
Он моргнул, продолжая всматриваться в её лицо.
Жива? прохрипел Денис.
Что? сестра недоумённо нахмурилась, наклоняясь еще ближе и пытаясь по губам понять, что он хочет узнать.
Она жива?
Кто? Денис, я не понимаю.
Ли сёнок рыжая, он снова закашлялся и захрипел, но смог выдать на выдохе: Жива?
Таня поняла. Он сразу это увидел. Её лицо изменилось, превратившись в застывшую маску, она поджала губы и сдержанно кивнула:
Жива и схвачена. Ей сейчас занимается Игорь. Так что от возмездия эта человечка не уйдёт. Не переживай.
Напряжение отпустило его, и он закрыл глаза.