В данном случае я сама удивилась, до чего все правильно сделала, потому что урод утробно ухнул, согнулся и упал на колени. Я решила не упиваться победой и помчалась искать Лешку. Какая уж тут ночевка, уезжаем немедленно!
И как вы думаете, что я увидела, когда его нашла? Правильно догадались: эта парочка устроилась на веранде, и, судя по тому, как громко скрипели пружины на старом диване и стонала эта самая Дуся, чтоб ее разнесло до шестьдесят четвертого размера, все у них было в полном шоколаде.
Нет, ну что же это такое?
Вот тут на меня накатила такая злость, что я схватила старую табуретку и с размаху опустила ее на Лешку.
Не знаю уж, куда попала, по спине или по голове, не стала уточнять. Выбежала во двор, и, конечно, этот паразит запер машину и спрятал ключи. Вот тогда я рванула пешком до шоссе, поскольку оставаться в доме было никак нельзя, хорошо хоть сумку прихватила.
И теперь еду куда-то ночью в незнакомой машине, да как меня угораздило так влипнуть?
Я вздрогнула, опомнилась и открыла глаза.
Мы уже долго ехали, а заправки все не было, наоборот, вокруг были глухие заборы, за которыми прятались спящие, равнодушные дома.
Это куда ты меня завез? спросила я раздраженно. Я же просила только до заправки!
Будет тебе заправка! Все тебе будет! проворчал водитель и вдруг притормозил, остановил машину и повернулся ко мне. Все тебе будет, но сперва мы с тобой познакомимся поближе! и схватил меня потной лапой за грудь.
Отстань, сволочь! прошипела я, пытаясь отстраниться, и в то же время попробовала открыть дверцу.
Но это не получилось дверь была заблокирована. Ну да, как же, водитель думает, что он все предусмотрел, что теперь мне деться некуда и все у него пойдет прекрасно. А потом, может, и довезет меня до города или вообще выбросит на дороге, раз свое получил.
Нет, ну что-то слишком часто мне сегодня попадаются такие уроды, день, что ли, неудачный. Вернее, ночь.
Да брось ты выеживаться! пыхтел он, шаря по мне руками. Ты же села ко мне, значит, понимала, к чему все ведет
Я думала, ты человек, а ты
Я нормальный мужик! прорычал он. А значит, у меня да ты потом сама довольна будешь!
Ага, довольна и счастлива. Ну, тут ты, дорогой мой, ошибаешься. Это в прошлый раз я не ждала от Толика такой подлости, все же Лешка его своим другом представил, но не полная же я дура, чтобы два раза наступать на те же грабли.
Ну ладно, ладно, ты нормальный, погоди, дай я резинку найду! И я потянулась к своей сумке.
Вот это дело. Он довольно осклабился. Я же говорил тебе самой понравится!
Понравится, понравится! Я запустила руку в сумку и нашарила там баллончик. Хороший такой баллончик, нервно-паралитический, мне его по знакомству достали. Резко вытащила его, задержала дыхание и брызнула в лицо подонку.
Он охнул, изумленно вытаращил глаза, побагровел и, наконец, отключился.
А я, продолжая задерживать дыхание, разблокировала ручку двери и выскочила наружу.
Тут отдышалась и бросилась наутек, пока паразит не пришел в себя.
Хороший баллончик, качественный, отключил его на время но не очень надолго. Кто его знает, сколько он так проваляется, мужик-то здоровый, весу много, так что быстро очухается, и тогда мне лучше быть от него как можно дальше.
Вдоль дороги росли густые кусты этот гад нарочно остановил машину в таком месте, где никто не помешает. Я пробежала метров двадцать и увидела среди кустов тропинку, которая вела к дому судя по тому, что в конце тропинки виднелась красная черепичная крыша. Ну да, ночи-то светлые, все видно.
Я решила, что хватит с меня дорожных приключений, авось в этом доме мне хоть дадут телефон зарядить и такси вызвать
Конечно, если живет там семья и мужчины в доме есть, в противном случае мне и дверь не откроют.
Я прошла по тропинке, по дороге одергивая одежду, чтобы подойти к дому в приличном виде. Ну, джинсы у меня в порядке, открытый топ, порванный Толиком, я еще там сменила на Лешкину футболку и вот еще что.
Я достала из сумки очки. Не темные, самые обычные. Забыла сказать, что у меня близорукость, поэтому очки нужны только для дали, в остальное время я и так без них обхожусь. И сейчас надела их для солидности. Оправа дорогая, вид у меня в очках серьезный, авось обитатели дома поймут, что я не злодейка и просто попала в сложную ситуацию.
Тропинка повернула, и передо мной предстал дом.
Он был красивый, двухэтажный, с мезонином и высоким резным крыльцом.
Ни одно окно его не светилось, что, в общем, неудивительно глубокой ночью.
А по обеим сторонам от крыльца
Сперва я испуганно попятилась мне показалось, что по сторонам от крыльца сидели две огромные черные собаки с грозно ощеренными пастями. Однако, приглядевшись, я поняла, что собаки эти не шевелятся и даже не дышат потому, что это статуи из черного камня.
В голове всплыло: «с подъятой лапой, как живые, стоят два льва сторожевые»
Ну, не львы псы
Все равно я приблизилась к крыльцу с некоторой опаской, косясь на каменных сторожей.
Хорошие собачки, хорошие пробормотала я льстиво, поднялась на крыльцо и подошла к двери.
На двери висел красивый медный колокольчик.
Я позвонила в него.
Где-то внутри отдалось эхо этого звона, но больше ничего не произошло.
Ну, ничего удивительного спят люди
Я успокаивала себя этой мыслью, но внутренне понимала, что с этим домом что-то не то, в нем не чувствовалось дыхание жизни.
На всякий случай я постучала в дверь, а потом чисто машинально дернула дверную ручку
И дверь открылась.
Я заглянула в дом.
Передо мной была просторная полутемная прихожая. В ней никого не было, и на меня сразу дохнуло пустотой и безлюдностью, которую почему-то усугубляла единственная синяя женская туфелька, валявшаяся недалеко от входа, словно выброшенный на берег кораблик.
Я попыталась внушить себе, что жильцы дома просто спят, что, в общем, неудивительно глубокой ночью, но в глубине души я чувствовала, что тут никого нет.
В доме царила та особенная тишина, которая бывает только в безлюдных, опустевших, оставленных хозяевами домах.
Тем не менее я осторожно вошла в прихожую, пересекла ее, обойдя одинокую туфельку, толкнула дверь, которая, как ни странно, не скрипела, и шагнула в жилую комнату.
Если прежде у меня еще были какие-то сомнения, то теперь я окончательно уверилась, что в этом доме нет ни души.
Комната, куда я попала, была слабо освещена обманчивым, таинственным светом, проникающим с улицы через полузадернутое шторой окно.
В первый момент мне показалось, что она красиво, со вкусом обставлена. В центре ее был круглый стол, накрытый скатертью, у одной стены стояло пианино, у другой кожаный диван, два кресла и застекленный шкаф.
Но когда я привыкла к слабому освещению и пригляделась, я увидела, что скатерть на столе полуистлела, от пианино остался только остов, одно из кресел было сломано, и на всей обстановке лежал слой пыли, давней и слежавшейся, такой толстый, что его можно было принять за мебельную обивку.
Собственно, то, что я приняла за кожаную обивку дивана, и было застарелой пылью.
В дальнем конце комнаты была еще одна дверь, ведущая в глубину дома. Дверь эта была полуоткрыта.
Видно было, что здесь давным-давно никто не открывал крышку пианино, никто не прикасался к клавишам, никто не пил чай за этим столом, никто не сидел на этом диване
От этой заброшенности я ощутила тоскливое, томительное чувство.
На всякий случай я крикнула в глубину дома:
Эй, есть здесь кто-нибудь?
Но, как я и ожидала, никто мне не ответил.
Я пересекла комнату, остановилась возле уцелевшего кресла.
Усталость от сегодняшней безумной ночи была просто непереносимой. Я должна была хоть немного отдохнуть
И я опустилась в кресло.
Мне показалось, что в этот момент что-то упало на пол, глухо звякнув, но не было сил проверять
Как ни странно, кресло было такое удобное, такое уютное, так дружелюбно и ласково оно приняло меня в свои объятия, что я тут же заснула
Я сидела в кресле, в распахнутое окно заглядывало свежее июньское утро, за окном шелестели листья деревьев и радостно пели птицы.
От былой усталости не осталось и следа.
Я поднялась из кресла, перебежала комнату, прихожую, выбежала на крыльцо
Передо мной была просторная, аккуратно подстриженная лужайка, обрамленная кустами сирени и жасмина. Вдалеке, за этими кустами, виднелись верхушки деревьев, где-то еще дальше протяжно прогудел проходящий поезд.
В воздухе смешивались ароматы цветов и свежескошенной травы.
Вдруг кусты раздвинулись, и на лужайку выбежали две огромные черные собаки.
Ромул! Рэм! окликнула я их, сама не зная, откуда я знаю их имена.
Услышав мой голос, они приветливо залаяли, подбежали, запрыгали вокруг.
Я ничуть не боялась этих собак ведь я их хозяйка, они преданы мне и никогда не сделают мне ничего плохого
И не позволят, чтобы что-то плохое сделал мне кто-нибудь другой
Один пес попытался положить огромные лапы мне на плечи, я со смехом отскочила и заметила, что на мне надет такой халат тонкого голубого шелка. В памяти почему-то всплыло старое, полузабытое слово «капот».
Собаки терлись об мои ноги, преданно заглядывали в глаза
И тут я увидела, что их морды испачканы чем-то красным.
Кровью. И на голубом шелке появился ржаво-красный след. Цвет крови
Я испуганно вздрогнула.
И проснулась.
Я сидела в старом кресле посреди пустого, безлюдного дома.
В окно заглядывало раннее июньское утро, но в доме пахло не утренней свежестью, а застарелой пылью. Тело болело от сна в неудобной позе, к тому же пружины нещадно впивались в спину, но усталость немного отпустила.
Где-то в глубине дома гулко пробили часы.
Я взглянула на свои был уже седьмой час утра
Как меня угораздило заснуть в пустом заброшенном доме? Удивительно, что не случилось ничего плохого
Надо выбираться отсюда!
Я отряхнула одежду от пыли, вышла из комнаты, из дома.
На мгновение задержалась на крыльце, покосилась на каменных собак. Сейчас, при свете утреннего солнца, было видно, что собак не пощадило время они выглядели старыми, у одной было отбито ухо, у другой нос.
Я вспомнила свой сон, где собаки были живые.
Ну да, ничего удивительного перед тем, как заснуть, я увидела этих каменных псов, вот они и приснились мне
И сейчас мне показалось, что их каменные пасти испачканы чем-то темно-красным
Да нет, конечно, ерунда
Я спустилась с крыльца, шагнула на тропинку, которая минувшей ночью привела меня в этот дом.
Трава была покрыта обильной росой, моментально намочившей мои ноги. В кустах радостно пели и щебетали птицы, приветствуя июньское утро
Тропинка быстро вывела меня на поселковую улицу возле расколотого молнией дерева, и тут же какая удача я увидела бетонный козырек автобусной остановки.
Я огляделась в поисках расписания автобусов и тут передо мной, как из-под земли, появилась рослая представительная старуха, отдаленно похожая на памятник Екатерине Великой возле Александринского театра. Если, конечно, императрицу переодеть из парадного платья в вязаную кофту и резиновые сапоги.
Вот интересно, дождей не было уже недели две, стоит жара, а она в резиновых сапогах. Но, разумеется, это не мое дело.
Старуха уставилась на меня таким взглядом, каким парящий в поднебесье орел смотрит на зазевавшегося суслика, и проговорила строгим голосом:
Ты кто ж такая будешь?
А вам зачем? спросила я довольно миролюбиво, с утра не хотелось ругаться. Но бабка была настроена более чем серьезно.
А затем, что мне надо знать, кто у нас в поселке по ночам шастает! строго произнесла она. А то, понимаешь ли, дома обчищают. Вот у соседки моей Марии были галоши новые куплены. Стояли себе в прихожей, тоже вот зашла одна такая вроде бы дорогу спросить, хватилась Мария потом ан галош и нету, как корова их языком слизнула.
«Вы серьезно?» хотела спросить я, но, вглядевшись в старухино лицо, поняла, что она настроена по-боевому, то есть хочет поругаться. Начнем мы здесь, потом подойдет автобус, бабка не угомонится и пассажиров в свидетели позовет, если что.
А мне это совсем не нужно. Таких людей никакими криками не возьмешь, это я с детства знаю, психолог объяснял. Нужно не давать им повода, лучше показать им свою слабость, тогда они не станут развивать свой успех. Что там развивать, когда и так ясно, что они победители. Оттого, что настроились на скандал с криками и руганью, а ничего не получилось, они теряются.
Я опустила глаза и попятилась, потом переступила с ноги на ногу, показывая смущение.
Так кто ты такая? грозно повторила старуха.
Я никто забормотала я, я по ошибке сюда заехала я вообще-то Никифоровых ищу
Никифоровых? недоверчиво переспросил оживший памятник. Это которых же Никифоровых? Это Варвары Степановны детей?
Их, кивнула я наудачу.
Так они уже пять лет как в Тверь переехали!
Да что вы говорите? Значит, зря я приехала!
Значит, зря! припечатала бабка.
И тут на мою удачу из-за поворота появился автобус.
Я махнула рукой, он остановился. Старуха вольготно устроилась на переднем сиденье, я же поскорее прошла назад.
В автобусе сидели заспанные ранние пассажиры, кто-то дремал, кто-то уставился в свой телефон.
Я тоже достала было телефон, но вспомнила, что он разряжен. Ну, может, и к лучшему, а то небось Лешка продрал глаза и звонит, чтобы выпустить пар. Я вспомнила, с какой силой опустила на него старую табуретку, и невольно заулыбалась. Единственный приятный момент за весь вчерашний вечер. Интересно, здорово ему попало? Ну, во всяком случае, кайф я ему обломала, это точно.
Да, похоже, что наши пути с Лешей разошлись навеки, как выражаются в сериалах. Ну надо же, полгода мы знакомы, а я даже не подозревала, что он такой мерзавец. Мало того что сам решил переспать с посторонней бабой в моем присутствии, так он еще хотел меня подложить под своего приятеля! Да что же это, выходит, так и было у них задумано, Лешка нарочно меня туда привез?
А ведь было у меня такое неприятное чувство, когда он звал меня на дачу. Нужно было прислушаться и не ехать. С другой стороны, зато теперь все ясно. Куда уж яснее.
Автобус остановился у метро, я вышла и поехала к Лешке на квартиру. Хорошо, что не выложила из сумки ключи.
Как я и ожидала, его в квартире не было. Я вообще никого из соседей не встретила лето, погода хорошая, кто на даче, кто на заливе, кто на озерах.
Управилась я быстро, просто покидала все вещи в чемодан, еще прихватила старую Лешкину сумку, с которой он ходил в зал, потом подумала немного и забрала коробку с новым сервизом, который подарила себе на прошлый Новый год.
То есть не то чтобы сервиз, но четыре такие красивые чашки, что жалко было их оставлять этому придурку. Он все равно не оценит, у него в квартире были обычные керамические кружки, одна вообще с отбитой ручкой. А я люблю пить кофе из красивых чашек и чтобы бутерброд класть на тарелочку, а не на клеенку, как Лешка поначалу делал. Ну, теперь хоть с полу пускай ест, меня это не волнует.
Таксист любезно помог мне дотащить вещи до лифта и денег лишних не взял. Дом, милый дом! Я вздохнула и нажала кнопку своего шестого этажа.
В этом доме я росла, сюда привезли меня из роддома, во дворе был садик, куда меня отдали в три года, в соседнем дворе школа, где я училась с первого по третий класс. Потом все изменилось, мы переехали, но об этом после.
Дом у нас самый обычный, девятиэтажный, на всех этажах в подъезде по две квартиры отгорожены тамбурами, и только у нас на шестом никакой двери нет. Потому что у нас коммуналка, такие в обычных домах редки. Вот в старом фонде их еще много. Как так вышло, долго объяснять, да и не время сейчас.