Петр Владимирович, раздался из переговорного устройства голос секретарши, вас здесь дожидаются Липутин с Шиловым. Говорят, вы их вызывали.
Они в приемной? нехотя поинтересовался Гында, ощупывая снова начинающую гудеть голову.
Да сидят
Посмотрев на часы, Петр Владимирович с удивлением отметил, что после ухода Барского прошло больше часа.
Пусть сидят. Он развернулся вместе с креслом, взял кофейник и, налив себе маленькую чашечку, принялся капать в нее из темного пузырька. Вызову, когда понадобятся
Хорошо.
Динамик переговорника умер.
Гында, влив в себя «взвинченного» кофе, поднялся и снова начал расхаживать по кабинету. Мало-помалу гудение в голове стихло, желание повалиться на стоявший у стены кожаный диван и уснуть заметно ослабло.
«Липутин думал он, хмуря брови. Не нравится он мне что-то в последнее время. Он и раньше-то был с придурью, а теперь и вовсе того. Или мне только кажется?.. Ладно, потом разберемся. А вот Плотника от него, наверное, будет все-таки лучше убрать. Испортит он мне парня своей даосской херней. Плотника убрать, а к нему поставить Бапыча или Лаптя А?.. Или, того лучше, Басурманова!.. Гында почесал подбородок. Нет, Басурманова, это уже перебор. Шлепнет он мне его где-нибудь, а потом скажет, что так и было Ладно, это не срочно. Сейчас есть дела и поважнее»
Он подошел к окну. На сей раз картинка по ту сторону пуленепробиваемого стекла изменилась. Песочница опустела, старухи суетливо собирали разложенные на скамейке подстилки и подушечки, в спешном порядке стаскивая свое тряпье в подъезд. Ветер, пригибая тополя, гонял по двору облака пыли. Стемнело. По всей видимости, надвигалась гроза. Равнодушно отметив этот факт, Гында повернулся к окну спиной. Жара, висевшая над городом почти неделю, его совершенно не трогала. Обложенный со всех сторон самыми современными кондиционерами, свой микроклимат он создавал для себя сам.
«Итак, курьеры размышлял он, прислушиваясь к отдаленным раскатам грома. Курьеров кто-то мочит. Кто и зачем не ясно. Далее Пропал дипломат, который вчера должен был доставить Питон. Дипломат отсутствует уже больше суток, и в чьих он сейчас руках тоже не ясно. Весь город стоит на ушах, все мои люди задействованы, но результат по-прежнему нулевой Уравнение с двумя неизвестными Что делать? Кто виноват?.. И кому я буду должен отвесить звездюлей за весь этот балаган?.. Мм да»
Чувствуя, что засыпает, Гында помотал головой. Даже «винт», и тот уже не помогал. Подошел к столу и нажал кнопку переговорного устройства.
Мариночка, сказал он, принеси мне, милая, свежего кофе и бутербродов.
Секунду помедлил и добавил:
Эти там?
Да, ответила секретарша. Через три минуты все будет готово.
«Золото, а не девка! ухмыльнулся он про себя. С полуслова понимает. Умел Сандалов кадры себе подбирать, этого у него не отнимешь. Не был бы таким упертым, до сих пор бы в этом кресле сидел Впрочем, вряд ли. Это кресло я с самого начала для себя готовил. Да и надоел он мне хуже горькой редьки. А вот кого сюда посадить, когда сам я в мэрское кресло пересяду, об этом подумать стоит! Если только выборы они мне не прогадят С-сволочи!»
Он взял со стола последний выпуск «Глаховского вестника». Нахмурился. «Хроника необъявленной войны», гласил заголовок на первой странице. «А. И. Колпаков против П. В. Гынды».
Далее шло:
«В ночь с 17 на 18 мая повсеместно на территории Центрального избирательного округа была в огромном количестве распространена и расклеена еще одна "чернушная" анонимная листовка, направленная против Петра Владимировича Гынды. Ее неизвестные авторы не потрудились придать содержащейся в ней информации даже минимальное правдоподобие. Война имиджмейкеров, "черных" технологов и их заказчиков против глаховских избирателей продолжается»
«Идиотское начало! ругнулся он про себя. Надо было Плотника на это дело поставить. Он, кажется, раньше работал по этой части в Москве. И очень даже неплохо, насколько мне известно. А здешняя деревенщина Да разве это журналисты!..»
«На пресс-конференции семи кандидатов, несогласных с включением их газетами "Провинция" и "Глахов-Экспресс" в так называемый "список сторонников Колпакова", Петр Владимирович Гында решительно заявил: "Колпаков зло для города! Я знаю отрицательное мнение о нем и его деятельности подавляющего большинства моих избирателей. Я разделяю это мнение"
Среди избирателей округа Петра Владимировича Гынды неустановленными лицами распространен противозаконный "грязный" агитационный материал, порочащий честь, достоинство и деловую репутацию Петра Владимировича
Одна из лояльных А. И. Колпакову газет назвала Петра Владимировича среди "эталонных представителей группы прямых родоначальников и проводников политики капитализации экономики области и края", а также использовала стандартное обвинение в "дружбе с Чубайсом"»
Далее все в том же роде. Заканчивалась статья словами:
«Страсти накаляются. Каждый день новый бой, новое кровопролитие. То ли еще будет?..»
Дочитав, Гында брезгливо отложил газету в сторону. «Бездарно, что тут еще можно сказать. Бездарно и глупо. А про кровопролитие, так это вообще ни в какие ворота!.. За что я им только деньги плачу?!. Впрочем, на лучшее я и не рассчитывал. Ладно, хоть что-то делают. И на том спасибо. Эх, как же эти убийства сейчас некстати! Ну прямо как специально, честное слово!..»
Дверь приоткрылась, в кабинет вошла секретарша. В руках она несла поднос, на котором красовались кофейник и прикрытая стеклянным колпаком тарелка с бутербродами (по всей видимости, только что из микроволновки). Она выставила все это перед Гындой и улыбнулась.
Чего они там делают? поинтересовался тот, не меняя ни позы, ни выражения лица.
Сидят, пожала плечами девушка.
Улыбка ее несколько поблекла.
Просто сидят, и все?
Просто сидят. О чем-то перешептываются.
О чем?
Девушка снова пожала плечами. Улыбка с ее лица исчезла полностью.
Ладно, кивнул Гында, иди. Да, и забери старый кофейник вместе с этой вот херовиной.
Он кивком указал на стеклянный колпак, которым была прикрыта тарелка. Девушка поставив указанные предметы на поднос, вышла, оставив после себя легкий запах лесной фиалки (или это от «винта»?.. Ч-черт!..). Как только дверь за ней закрылась, Гында схватил бутерброд и впился в него зубами. Одновременно свободной рукой он налил себе свежего кофе. Достал пузыречек, намереваясь накапать обязательные пять капель, но в этот момент заверещал телефон. Чертыхаясь, он снял трубку, с усилием проглатывая непрожеванный кусок.
Флушаю! проглотил остатки бутерброда. Слушаю! Да!..
Петр Владимирович? поинтересовалась трубка хриплым голосом. Это я, Вовчик.
Чего?! зарычал Гында. Какой еще, на хрен, Вовчик?!
Да, Вовчик! Синий!
Синий был одним из его «тайных осведомителей». Законченный синяк и отпетый уголовник. Правда, информацию иногда подкидывал дельную. За что его и держали. Вернее, терпели.
А-а Синий, несколько смягчился Гында. Ну и что скажешь?
Ваш кейс светанулся сегодня на Кузнецовском Валу. Дом шестнадцать, квартира тридцать четыре.
Так! Стоп! Что значит «светанулся»? Когда?!.
Этим утром. Шкет какой-то с ним вырисовывался. Судя по описанию, дипломат ваш.
Ну?!.
В трубке растерянно засопели.
Это все. Больше я не в курсе. Вы лучше пошлите туда кого проверить, а?..
Было слышно, как на том конце провода кто-то закукарекал. Отчетливо и с надрывом. Гында озадаченно посмотрел в трубку.
Ты звонишь-то откуда? Из курятника, что ли?
Не-е, испуганно начал оправдываться Синий, это у соседки, суки, за стеной петух орет. Он у ней живет. Она его в ванне держит, к октябрьским праздникам ростит
Ладно, перебил Гында, молодец!
Он повесил трубку и уставился на входную дверь. Кузнецовский Вал Так, так, так Да это не писателишка ли наш, случаем?!. Он выхватил из внутреннего кармана записную книжку, нервно начал перелистывать страницы. «Барский, Барский Ага! Кузнецовский Вал, 1634. Что б я сдох!.. Так и есть. Ну Шекспир! Ну сволочь!.. И ведь заявился ко мне сегодня, как ни в чем не бывало. Мм да Недооценил я вас, Алексей Николаевич, на мне грех»
Марина! рявкнул он в переговорное устройство. Этих двоих живо ко мне!
«Ну, что ж. Будем принимать меры. Безнаказанно так нагло меня еще никто не накалывал. Ни одна живая сволочь! Будут вам, Алексей Николаевич, деньги на книжку. Будет вам и "Большой Букер" и "Малый"[38]. Ты у меня попрыгаешь, гаденыш такой! Ох попрыгаешь, попомни мое слово!..»
Первым в дверь кабинета протиснулся Плотник. Как обычно, нагло улыбающийся, готовый в любую минуту отвесить одну из своих идиотских шуточек. Увидев Гынду, он осклабился еще шире и с непередаваемой шутовской интонацией молвил:
З-здрас-с-сьте, Петр Владимирович!
«Дать бы тебе, дураку, в зубы как следует», подумал Гында. Впрочем, довольно беззлобно.
Вызывали?
Следом за Плотником вошел Даос. Невозмутимо спокойный и задумчивый, вот только несколько бледнее, чем обычно. Он аккуратно прикрыл за собой дверь и выжидательно посмотрел на Гынду, не произнеся при этом ни единого слова. «Хорошая парочка, отметил про себя тот, жалко будет их разделять Впрочем, это мы еще поглядим. Это еще вопрос не решенный». Выждав с полминуты, он кивком разрешил им сесть. Еще с минуту буравил взглядом, переводя его то на одного, то на другого. Наконец остановил взгляд на Даосе.
Случилось что-то серьезное? поинтересовался он притворно ласковым голосом.
Даос сию же секунду изобразил на лице удивление, словно в упор не понимал, о чем идет речь.
Я спрашиваю, разве Дудник тебе не звонил ночью? Гында повысил голос. Разве ты не должен был подъехать в «Золотой выстрел»? Или я во что-то не врубаюсь?!.
Петр Владимирович начал было Даос.
Что «Петр Владимирович»?! заорал Гында. Где ты был, я тебя спрашиваю! Чем вы вообще занимаетесь вторые сутки подряд?! Где кейс? Почему до сих пор не поймали этих ур-родов?!.
Петр Владимирович, спокойно возразил Даос, на место, которое вы нам указали, «эти уроды» не явились.
Что значит не явились?
Не явились, пожал плечами Даос.
Угу! кивнул Плотник. Зря только проторчали там целых два часа.
Однако, несмотря на это, Даос сделал ударение на последнем слове, мы все же сумели вычислить и перехватить одного из них.
Вот как? ухмыльнулся Гында. Ну и где же он?
Там, где ему и положено быть, на дне глаховского пруда.
С простреленной башкой, ввернул Плотник.
Ага?.. Гында нервно забарабанил пальцами по крышке стола. А я вас просил об этом?
Даос и Плотник недоуменно переглянулись.
Я вас за чем посылал, за дипломатом или за трупом? А?!. Где кейс? Почему я его до сих пор не вижу?
Петр Владимирович
Вы же идиоты! Вам же простого дела доверить нельзя. Вы ведь только и можете, что бошки сносить да руки ломать. А еще небось интеллектуалами себя считаете. Интеллигентами. Или нет?
Он уставился на Плотника. Тот поежился.
Гында, заложив руки за спину, подошел к окну, за которым вовсю бушевала гроза. Мутные потоки воды стекали по оконному стеклу. Вспышки молний то и дело чертили небо. Перун обрушивал на Глахов всю свою ярость[39].
Значит, так, не поворачивая головы, заговорил Гында. Поедете сейчас на Кузнецовский Вал, навестите одного моего знакомого. Мне плевать, что вы с ним станете делать, но, если к вечеру дипломат не будет лежать у меня на столе, можете считать, что вы оба уволены. Ясно?!.
Он резко развернулся, пытаясь придать своему лицу яростное выражение.
Ясно, вздохнул Плотник. Я только не пойму, почему это мы всегда крайними оказываемся
Работаете потому что хуёво! заорал Гында.
Не хуже других! огрызнулся Плотник, отводя глаза.
Вот адрес, склонившись над столом, Гында быстро нацарапал на листе бумаги координаты Барского, и вытрясите из этого пидора все, что он знает. Вечером дипломат должен быть у меня!
Он передал бумагу Даосу.
Все! Можете топать.
Эх-хе-хе, закряхтел Плотник, поднимаясь с дивана и устремляясь к выходу. Час от часу не легче
Даос вышел из кабинета молча. Гында нахмурился, посмотрев ему вслед. «Нет, решил он, разделить их все-таки надо. И сделать это нужно как можно скорее. А Даоса А от Даоса вообще было бы неплохо избавиться. Не нравится он мне в последнее время. Ну о-очень не нравится!..»
* * *
Из кабинета они вышли с чувством невероятного облегчения. На сей раз гнев повелителя грома и молний оказался не таким страшным, как ожидалось. Измотанный и уставший, Гында был просто не в состоянии уделить им должного внимания. Под грузом свалившихся на него проблем он орал и требовал невозможного только для виду, сам отлично понимая, что всё, что в их силах, Даос и Плотник и так делают. Обойтись же совсем без наездов и ору он не мог в силу специфики своей натуры.
Ну что, веселился Плотник, похлопывая Даоса по плечу, пронесло на сей раз, а!
Рано радуешься, хмурясь, отвечал тот, он на нас еще вечером отыграется. Или завтра утром.
Да чихал я на вашего эцилоппа![40] продолжал резвиться Юрий Алексеевич. Думаешь, я его боюсь? Да ни фига подобного!
Ну-ну косомордился Даос, с трудом скрывая улыбку. Если только захочу, и луну я проглочу.
И проглочу!
Не подавись, смотри. А то потом вози тебя по больницам
Они миновали приемную, продолжая упражняться в остроумии. Кабинет Гынды располагался в самом дальнем конце офиса. Очевидно, блуждание по длинному извилистому коридору, освещенному настенными светильниками в древнеримском стиле, должно было настроить посетителя на некий торжественный лад. Впрочем, к Даосу с Плотником это не относилось, так как ходить здесь им доводилось довольно часто, и ничего, кроме раздражения, подобные прогулки не вызывали.
Понагородил черт знает чего! ругался Юрий Алексеевич. Честное слово, только эсэсовцев в форме на каждом повороте и не хватает.
Да уж, кивнул Даос. Пока генеральным был Сандалов, хоть приемной этой дурацкой не было. Стучишь, заходишь без всяких церемоний. Да и мужик он был ничего, не в пример этому уроду.
А куда он делся?
Кто? Сандалов? Понятия не имею. Сожрал его Гында, а сам на его место уселся. Ты погоди, вот выберут его мэром, даст он тогда нам просраться. И не только нам. Вся область на ушах стоять будет, попомни мое слово!
Слушай, оживился Юрий Алексеевич, а зачем ты ему про Лёху рассказал? Застрелили, утопили Тебе не кажется, что мы теперь у него на крючке? Он же нас теперь, чуть что, легавым сдать может за нефиг-нафиг!
Не думаю, мой наивный чукотский товарищ, усмехнулся Даос. Проще и безопаснее будет отправить нас за Лёхой следом. И вообще, какого ж ты мне тогда поддакивал, раз такой умный, а?
Юрий Алексеевич пожал плечами:
Ты же у нас главный, тебе виднее, как с ним лучше всего беседу держать.
Вот и не задавай тогда идиотских вопросов!
Убедил, не буду.
Как и Гында, Даос бодрствовал уже вторые сутки, а потому настроение у него было довольно паршивым. Раздражение сменялось приступами истерического веселья и наоборот. Хотелось спать, хотелось выпить и совершенно не хотелось никуда ехать. Тем более по поручению Гынды. Он отчетливо представлял, как они вламываются к незнакомому им человеку, как начинают вытрясать из него совершенно нелепые признания, требовать этот долбаный дипломат, который лично им нужен не больше, чем ёжику табуретка Как этот бедолага от всего открещивается, а они начинают его запугивать, угрожая лютой расправой.
Плюс ко всему этому в сознании то и дело вспыхивали мысли о Наде. Что с ней? Жива ли она? Как теперь станут складываться их отношения?.. Несколько раз он хватался за телефон, но позвонить в больницу так и не решился. Боялся услышать, что ее больше нет Словом, поводов для недовольства и раздражения было более чем достаточно. Поэтому, когда Плотник вдруг сообщил, что ему срочно необходимо в сортир и, схватившись за живот, припустил по коридору в обратном направлении, Даос вздохнул с облегчением. Побыть несколько минут одному было сейчас очень даже кстати.