Ни фига себе просто! растеряно заулыбался Руслан. А если бы был авианосец?
Для авианесущих кораблей требуется 7-8 обычных торпед, при условии, что положишь их ровненько одна к одной, или всего одна с ядерным боеприпасом Малинин решил немного попугать дотошного журналюгу. Впрочем, сейчас у России появилось оружие судного дня «Посейдон», которого также хватит для авианосца любого размера вместе со всеми кораблями охранения
Руслан хотел еще спросить о потопленном флагмане Черноморского флота ракетном крейсере «Москва», но Малинин, предчувствуя этот вопрос, показал жестом на часы, мол, отведенное время вышло и их беседа завершена.
В эту минуту ему позвонили и знакомый мужской голос без предисловий потребовал: «Женя, срочно приезжай ко мне. Поступило очень интересное предложение, которое нам с тобой будет весьма интересно и выгодно!»
И отключил связь.
2.Главная формула подводников
Человеческая память уникальна. Это надежное хранилище воспоминаний души, полученного опыта, наиболее ярких впечатлений. Иногда так приятно извлечь из закромов памяти какое-нибудь прошедшее событие и вновь окунуться в него с головой. В момент оживают наши чувства, сердце начинает биться быстрей, и ты словно возвращаешься в те дни, которые давно канули в Лету. Воспоминания это уникальная возможность проживать некоторые моменты нашей жизни вновь, испытывая те же чувства и эмоции.
Интервью журналисту разбередило душу Малинина, заставило вновь пережить самые яркие моменты его жизни
Первое самостоятельное погружение оно навечно впечаталось в память. Евгений Малинин в то время молодой капитан-лейтенант назначен на дизельную субмарину С-345, что базировалась в эстонском Палдиски. Старший на борту капитан 2 ранга Владимир Григорьевич Лысаков. Позже этот замечательный человек и опытный профессионал дослужился до звания контр-адмирал. Жаль, что его уже нет с нами. Интеллигентный, знающий и тактичный офицер обладал редким даром: он умел просто и доходчиво разъяснять даже самые сложные аспекты подводной службы, после чего предоставлял возможность выполнять их самостоятельно на практике, причем делал это всегда доброжелательно, хотя и неожиданно.
Так было и на этот раз. Когда в надводном положении пришли в глубоководный полигон и легли в дрейф, он собрал командиров боевых частей в ходовой рубке. Уточнил некоторые вопросы и задачи, которые предстояло решать на этом выходе в море, а затем, обращаясь к Малинину, вдруг приказал: «Сегодня погружаешься самостоятельно на рабочую глубину. Я не вмешиваюсь. Командуй!» И демонстративно подойдя к верхнему рубочному люку, принялся спускаться в центральный пост.
На Малинина накатила волна неожиданных эмоций. Казалось, он знал все до тонкостей, но от неожиданности и важности момента легкий озноб все равно предательски пробежал между лопаток. Поправив пилотку, и подтянув молнию кожаной канадки, быстро взял себя в руки.
Все вниз. По местам стоять, к погружению! свой голос показался Малинину чрезмерно официальным и громким.
Все, кто находился в ходовой рубке и на мостике, ринулись вниз, поочередно быстро скользя через верхний рубочный люк в чрево лодки. Малинин спустился последним и тщательно задраил ВРЛ.
В центральном посту все, как всегда. Только Володя Лысаков в углу ЦП присел на банку с газетой в руках, тем самым подчеркивая, мол, погружение его не сильно касается. Сегодня погружаться будет тот, кому он поручил это дело.
На посту управления горизонтальными рулями сидит главный боцман Петр Михайлович Дукин. Он ветеран лодки и все отлично понимает. Михалыч еле заметно кивает Малинину, мол, «можешь на меня положиться. Все сделаем в лучшем виде!». После этого по традиции он аккуратно протирает стекло своего любимого глубиномера, который именует «немцем». Этот прибор он притащил со своей прежней подводной лодки, которую списали и поместили на отстой у заводской стенки. Михалыч упросил Лысакова во время навигационного ремонта установить «этого измерительного дедушку» вместе с современными приборами. Глубиномер на самом деле немецкий, по словам боцмана, снятый еще старшими товарищами с захваченной немецкой субмарины в 1945 году в Пиллау нынешнем Балтийске. Сверху над стрелкой глубиномера сохранилась надпись «Tiefenmesser». Снизу «m Wasser». Шкала глубиномера от 0 до 330 метров.
Работает как часы! частенько любил хвастаться боцман. Точность изумительная! И главное он счастливый. За столько лет не сгорел и не утонул. А это самое главное в нашем деле! Главная формула подводников гласит: количество погружений должно быть равно количеству всплытий.
Последний аргумент оказался самым убедительным для Лысакова и глубиномер установили на С-345. Везение для подводника важнейший аспект его службы без которого не обойтись.
Малинин решил погружаться в два этапа и дал команду вахтенному офицеру объявить «Учебную тревогу для погружения подводной лодки!». Личный состав занимает свои места согласно боевому расписанию, из отсеков по «Лиственнице» звучат доклады.
Лысаков продолжает демонстративно пялиться в газету, словно все происходящее его мало касается.
Наблюдение за внешней обстановкой ведется через перископ старшим помощником. Малинин снова командует:
Принимать главный балласт, кроме средней!
Главный боцман переводит все горизонтальные рули в «ноль», заполняются концевые цистерны главного балласта. Подводная лодка при этом переходит в позиционное положение. В этом полупогруженном положении над поверхность воды остается видна только часть боевой рубки субмарины.
Теперь необходимо осмотреться в отсеках, для чего через вахтенного офицера Малинин отдает соответствующее приказание. Одновременно вентилируется главная осушительная и трюмная магистрали, трубопроводы глубиномеров и незаряженные торпедные аппараты. Крен и дифферент равен нулю и это очень хорошо.
После доклада: «Отсеки осмотрены, замечаний нет», звучит новая команда.
Заполнить среднюю!
Заполняется средняя группа цистерн главного балласта. Поскольку подводная лодка погружается без хода, средняя группа цистерн главного балласта заполняется «порциями» в два-три приема. Тут важно не нарушать организацию приема балласта в среднюю группу ЦГБ. После доклада командира БЧ-5: «Принят главный балласт», Малинин отдает приказание Михалычу: «Боцман, погружаться на глубину 100 метров с дифферентом 15 градусов!». Дукин ставит горизонтальные рули параллельно на погружение, прилагая тем самым топящий момент на корпусе субмарины для погружения подводной лодки на ровном киле. Даем малый ход.
Лодка погружается медленно. Боцман докладывает:
Глубина девять метров.
Для С-345 это перископная глубина. Малинин приказывает убрать перископ, он пока не нужен.
Все идет нормально. Михалыч докладывает об изменении глубины через каждые пять метров. Малинин мельком бросает взгляд на глубиномер, он действительно работает, как часы, но в голову лезет всякая ерунда. Почему-то вдруг подумал: «Только бы не заклинило рули!» Такая заклинка была у американской лодки «Трешер» в 1963 году, когда она провалилась за предельную глубину и погибла. Однако, к такой неожиданной вводной готовятся и, как минимум, раз в год на практике отрабатывают этот маневр при сдаче курсовой задачи. Называется БУ-2 боевое упражнение номер два.
У горизонтальных рулей, по сути, два положения: «погружение» и «всплытие». Заклинка опасна в обоих положениях: ударишься об дно или тебя попросту раздавит давлением, либо «вслепую» выскочишь наверх, и запросто можешь столкнешься с кем-нибудь и опять же утонешь. Как говорится: хрен редьки не слаще. Чаще учатся бороться с заклинкой на погружение. Оно и понятно. Главная задача при этом снизить скорость до инверсионной (когда лодка не слушает рулей), отвести опасный дифферент продуванием оконечных ЦГБ и своевременным снятием с них пузыря. Все просто, нужно только все делать вовремя. И хотя естественная заклинка рулей по техническим причинам в практике Малинина случалось лишь однажды, неприятных ощущений хватило на всю оставшуюся жизнь
Это произошло когда экипаж отрабатывал действия по команде «Срочное погружение» и лодка уже опускалась на стометровую глубину. Внезапно заклинило горизонтальные рули 15 градусов на погружение. Быстро стал нарастать дифферент на нос. Еще быстрее мы оказались на глубине, близкой к предельной. Дальнейшее погружение могло привести к разрушению прочного корпуса подводной лодки и её гибели.
Всё происходило как в кошмарном сне. Запомнились лишь лица. Лысаков в тот момент отдавал приказания чуть более резким голосом, чем обычно, одновременно холодно фиксируя секунды. Бледное лицо боцмана, сидящего на управлении горизонтальными рулями, не впавшего в панику и делающего всё возможное, чтобы перевести дифферент на корму. Командира электромеханической боевой части, давшего воздух высокого давления в носовую группу цистерн главного балласта.
Малинин в тот момент являлся вахтенным офицером, отдававшим необходимые команды. Тогда в голове была лишь одна мысль вывернемся, выйдем из этого положения или нет. В тот раз судьба отпустила всему экипажу на действия всего лишь 58 секунд, и он в них успел уложиться, уйдя от гибели. В тот напряженный момент страшно не было. Страх появился уже позже, когда выкрутились и поняли, чего удалось избежать.
После этого командиру в центральном посту по его приказанию соорудили временную койку из досок и ящиков, вверху матрас, одеяло и подушка. В свою каюту он вообще перестал наведываться и даже отдыхал в центральном посту. Так оно надёжнее, командир спит, но одно ухо всё слышит и в нужный момент поднимет его.
Опыт подводного плавания давался экипажу путём многих проб и ошибок. Чем выше должность занимает на лодке человек, тем больше от него требуется знаний, опыта, предусмотрительности и предосторожности
Все шло нормально, как часы работали не только хваленый глубиномер боцмана, но и все механизмы субмарины. Малинин успокоился и посмотрел на Лысакова. Тот внешне спокоен и делает вид, что продолжает читать газету. Только газету он держит вверх ногами! Значит, незаметно контролировал все действия и готов был в любую секунду вмешаться и прийти на помощь.
После выполнения задания, а стреляла лодка тогда практической торпедой, всплыли. Малинин почему-то думал, что этот маневр Лысаков снова поручит ему. Но он командовал сам. Пока продували балласт, командир первым поднялся наверх и снова собрал в ходовой рубке командиров боевых частей. Конкретно разобрал по косточкам все наши действия. Одним высказал претензии, других похвалил. Малинину же сказал очень коротко: «Молодец! Следующий раз будешь отрабатывать срочное погружение».
Уже потом, когда все вернулись с лодки в плавказарму, он зашел в каюту Малинина и, хитро прищурив правый глаз, улыбаясь пошутил: «Твои действия оцениваю на «хорошо». Пятерку не ставлю лишь потому, что, судя по выражению лица, ты все время думал, как бы не заклинило горизонтальные рули. Угадал? Это у тебя на лице читалось»
От Владимира Григорьевича Лысакова ничего нельзя было скрыть, потому как секретов в управлении субмариной для него не было никаких. Малинин всегда благодарил свою флотскую судьбу за то, что свела его в свое время с этим замечательным человеком.
3.Мы с «Тамарой» ходим парой
Народная мудрость утверждает: чем громче человек твердиn о своей честности, тем тщательнее окружающие должны пересчитать столовые ложки. Всякое в этой жизни случается
А если серьезно, то в бизнесе честность и порядочность хотя и имеют место, но встречаются намного реже, чем того бы хотелось. Оно и понятно: хотя честность бесценна, но только бесчестность финансово окупает себя полностью.
Руководитель книжного издательства «Тамара» Адам Адамович Синявский на книжном рынке трудился не первый год и потому, только взглянув на автора и на текст его произведения, сразу же определял какой гонорар ему заплатить за многомесячный труд. Плутоватая натура Адама Адамовича и склонность к всевозможным аферам накрепко приклеила к нему прозвище Вральман.
Издатель сперва сильно обиделся, а даже хотел обратиться в суд для защиты своей чести и достоинства. Затем, когда ему сообщили, что Адам Адамович Вральман это полное имя одного из персонажей комедии Дениса Фонвизина «Недоросль», немного успокоился. По всему было видно, что новоявленный Вральман той комедии не читал, потому как в ней упомянутый персонаж представлял собой невежественного немецкого кучера, поступившего на службу к русским помещикам Простаковым в качестве гувернёра их сына-недоросля Митрофанушки.
Надо сказать, что определенный образовательный пробел у Вральмана периодически проявлялся. Как-то в пятницу в конце рабочего дня, уходя из офиса и закрывая свой кабинет, Адам Адамович вдруг громко и, не совсем благозвучно, высказался.
Все! Жопиздан!
Охранник Юрий тут же напрягся, словно шефу угрожала опасность. Уборщица тетя Клава на всякий случай перекрестилась. И только секретарь-референт Леночка, владеющая английским, поправила шефа.
«Job is done!», Адам Адамович, что в переводе означает: «Работа выполнена!»
Но, несмотря на определенный образовательный пробел, Вральман своих авторов сильно не обижал, представляя немного урезанные, но все-таки солидные гонорары за опубликованные книги. Поговаривали, что все творческие вопросы ведет его жена Тамара Витольдовна Синявская, в честь которой и было названо издательство. Рукопись, понравившаяся этой дамочке, гарантировано выходила в свет. Сам Вральман, якобы, занимается лишь организационными вопросами.
Как бы там ни было, с Малининым он сошелся почти сразу. Как-то издательству понадобился эксперт по военным вопросам. Через каких-то общих знакомых пригласили Малинина, который совсем недавно уволился с флота и вернулся в родной город. У него была солидная военная пенсия, но ничегонеделание порядком надоело. По этой причине он с радостью воспринял предложение из издательства.
Евгений прочитал предложенный авторский текст, который касался вечного противостояния России и США, и сразу же сделал немало правок, которые автор допустил в силу своей слабой военной компетенции. В основном это касалось общепринятой терминологии, которую мог знать лишь профессионал. Кроме того, Малинин прошелся и по фотоиллюстрациям, сразу забраковав и поставив под сомнение две из них.
Куда это годиться! негодовал Малинин, высказывая свои претензии Вральману. На фото изображена дизельная лодка, а подпись под ней гласит: «Атомоход выходит в океан!»
На другом фотоколлаже патриотической направленности, Малинин обнаружил американскую субмарину типа Лос-Анджелес, над которой развевался Андреевский флаг. Он только присвистнул и проронил: «Ну, вы, блин, даете!»
Вральман сразу же оценил знания Малинина и предложил ему работать в издательстве военным консультантом.
А сами раньше творчеством не баловались? поинтересовался Вральман, когда Евгений вошел к нему в кабинет, доложить об выполненной работе.
Как-то не приходилось, слукавил Малинин.
Ему не хотелось откровенничать с незнакомым человеком и все подробности он опустил. На самом деле, когда-то прислав в журнал «Морской сборник» изложенное на трех листах формата А-4 свое мнение по поводу перспектив дальнейшего развития подводного флота России, он получил весьма лицеприятный отзыв от главного редактора контр-адмирала Агафонова, который в итоге настоятельно рекомендовал Малинину продолжать свою творческую деятельность. Было приятно читать добрые слова о своих литературных способностях, но первый блин, как это нередко случается, получился комом.