Щиплющий табачный дым вводил в сонное состояние быстрее, чем обычно. Матис сопротивлялся сну, потому что не хотел себе что-нибудь отморозить, в 11 градусов мороза Его крайним желанием, в данный момент, были наушники. Наушники в которых играла бы «Vanished» от Crystal Castles. Играла бы до рассвета и дольше, если бы день начинался и продолжался под толстым облачным пледом
Можно? спросил мужской голос.
Матис мысленно дёрнулся. Тело так сильно расслабилось, что не успело за мозгом.
Да пж-ж-жжжлста. ответил Матис, махнув кистью правой руки, словно приглашая.
Он не видел, но был уверен, что мужчина коротко кивнул.
«Они все так делают. Внезапные гости по скамье или просто проходящие мимо, кто бы они не были, мужчины, женщины, трансгендеры, дети, подростки и далее по списку человеческих наименований на основе пола, возраста или гендера».
Ветер давно стих, но морозное дыхание всё ещё приятно циркулировало под курткой, которую Матис против воли, всё-таки, застегнул. Он не хотел утонуть в тепле, который выделял его организм чтобы не опьянеть окончательно но ещё меньше, он хотел замёрзнуть. Если бы на улице было на восемь градусов теплее, можно было бы не беспокоиться. Можно было бы спокойно заснуть прямо здесь. Прямо рядом с этим незнакомцем, который так ни разу и не заговорил
В какие-то моменты, Матису начинало казаться, что он здесь один, а незнакомец это галлюцинация, вызванная большим количеством спирта в организме и слабости этого самого организма перед этим самым спиртом и алкоголем в принципе.
Что есть топологическая особенность пространства-времени, представляющая собой в каждый момент времени «тоннель» в пространстве? спросил незнакомец.
Теперь, Матис дёрнулся всем своим естеством и духом, и телом.
Чи-то?.. промямлил он.
Незнакомец повернулся лицом к Матису и повторил вопрос слово в слово. Только тогда, Матис увидел, что незнакомец сидит перед ним в чёрной фетровой шляпе, сером пальто, бордовым кожаных перчатках, которые, наверняка, изнутри покрыты мехом, и обуви, чьё название Матис не знал.
«Типичная обувь, которую носят мужчины за 60 а этому мужчине явно было не меньше шестидесяти пяти».
Мммм задумался он, смотря перед собой и изредка поглядывая на носы кроссовок. кротовая нора?
Мужчина улыбнулся.
А что есть деление ядра эукариотической клетки с уменьшением числа хромосом в два раза, происходящие в два этапа и, незнакомец поднял указательный палец правой руки, образующее гаметы, споры и другие зародышевые клетки?
Мейоз. уверенно ответил Матис.
Биология нравилась Матису гораздо больше астрофизики.
Мужчина буквально засиял, а его улыбка простёрлась от уха до уха.
Он протянул руку Матису.
Немного помедлив и тем не менее, не до конца понимая свои действия, Матис пожал руку мужчине.
Адольф. представился мужчина.
Матис представился в ответ.
Я счастлив иметь дело с умным человеком, Матис. проговорил Адольф, уделяя внимание каждому слогу.
Тем же полушарием, что давало ответы на вопросы, Матис пытался догадаться, на каком акценте разговаривает Адольф. Он точно был не местным, маловероятно даже, что его акцент принадлежал к диалектам немецкого языка
Спасибо за комплимент. сдерживая зевок и отрыжку одновременно, ответил Матис.
Ну что вы. Адольф хлопнул руками по своим коленям, Если человек умный, это не дар, за который стоит сделать комплимент и тихо позавидовать, что тебя такое счастье обошло стороной Ум человека, в первую очередь это его жизнь. Находя выход из жизненных ситуаций, человек оттачивает свой ум, и в вашем случае, вы заслуживаете исключительно похвалы, но никак не комплимента
Веки приподнялись. Матис почувствовал, как речь нового знакомого потихоньку отрезвляет его.
Забавно, что этот самый ум, при оттачивании доходит до инстинктивной и рефлекторной стадии, которой обладает, условно, дикий зверь продолжал Адольф, Вы не находите, Матис?
По правде говоря, я сейчас не готов к рассуждениям. увернулся тот.
Адольф ехидно улыбнулся.
О да, это точно. Вам повезло, что сейчас ранее утро, да и зона не особо патрулируется. Хотя, казалось бы, ратуша Но нет. Я чаще около школ и университета патрули вижу, нежели здесь. Это кое о чём говорит, не так ли?
Вероятно потирая переносицу, ответил Матис.
Адольф кротко кивнул и осмотрелся Посмотрев за спину, он вновь повернулся лицом к Матису и спросил:
Вам нужна помощь?
Матис непроизвольно резко открыл глаза:
Что? трезвым тоном спросил он.
Вам нужна помощь или вы в состоянии изменить своё положение?.. повторил Адольф, слегка приподняв брови.
2
Адольф подсел чуть ближе. Матис хотел было отодвинуться, но поясница уже упиралась в ручку скамьи.
Здесь вы не в безопасности, Матис. Я может и стар, но «преследование» от «по пути» могу отличить. вполголоса, заговорил Адольф.
Ты, мать твою попытался возразить Матис.
На твоём месте, я бы молча слушал. перебил Адольф.
Матис выдохнул. Из-за высокой концентрации алкоголя в крови, он не до конца поддавался всему сказанному и в то же время, из-за того же алкоголя, Матис чувствовал странную панику. Она как будто ходила вокруг да около, но всё не вступала в свои полные права.
Нам нужно идти. К углу сейчас подъедет такси, мы сядем в него и тогда любой ваш вопрос, перестанет быть таковым спустя пару секунд.
Матис пытался переварить сказанное, но специфическая манера речи Адольфа, точно ржавчина, мешала механизму понимания работать исправно, без запоров.
Спустя, наверное, полминуты, Матис краем глаза заметил, что Адольф смотрит ему за спину. Не успев испугаться, он услышал:
Подъём.
Испуг всё-таки произошёл, потому что у Адольфа резко поменялся тембр голоса. Он стал ниже. Гораздо ниже старческого тенора минуту-две назад.
Вполсилы следуя за стариком, Матис старался не оборачиваться. В любой момент, он ожидал толчка в спину и не хотел видеть лица толкающего
Прыгай. скомандовал Адольф, открыв пассажирскую дверь такси.
Матис послушно, пусть и бессознательно, ввалился в салон. Он был готов дать голову на отсечение, что вот сейчас Адольф, который явно не «Адольф», закроет дверь и на пассажирские места откроется стрельба
Но всё обошлось. Человек, называющий себя Адольфом закрыл дверь и сказал:
Двигай, Карстен.
Есть, фрау Зеттерберг! отозвался водитель.
Матис почувствовал липкий холод в груди. Он начал испуганно бегать глазами по салону и, только спустя почти пять минут, до него дошло, что он не в такси.
3
После того, как «65+» Адольф трансформировался в тридцати девятилетнюю Ивон Зеттерберг, Матис перестал следить за происходящим вокруг, не желая выдать жёлтое за чёрное, кофе за мартини и чернила за латышский бальзам.
«Несколько человек обращались к ней, «Оберштабсфельдфебель».».
Господин Дётцер, проходите. сказала фрау Зеттерберг, приоткрыв дверь.
«И на кой, такому высокому чину полиции, вылавливать в мороз, какого-то алкаша, пусть и с регалиями».
Матис встал и, перебарывая себя, зашагал в сторону кабинета.
Войдя, он без разрешения, сел на один из стульев.
Манерам вас не учили, я смотрю. безэмоционально сказала Ивон, подходя к концу стола.
Матис сидел в трёх стульях от противоположного конца. Он не был уверен, что подчинится, если Ивон скажет ему сесть ближе Эта неуверенность окрыляла и, в то же время, вгоняла в тоску.
Ваше счастье, что именно сейчас, манеры это не главное. также безэмоционально вещала Ивон, усаживаясь на своё место, Я задам вам несколько вопросов, а потом поведаю пару интересных фактов о вашей жизни, про которые вы ни сном, ни духом.
Матис усмехнулся.
Я думал, полиция более строгая. сказал он, улыбчиво подняв брови.
Все думают о полиции разное. Кто-то думает так, как пишут в детективах, кто-то, увидев избиение нарушителя полицейским, загоняет всех сотрудников под этот образ карателя. Думают всякое, Ивон подняла глаза на Матиса, и в большинстве случаев, думают ошибочно.
Матис отметил про себя, что роль болтливого старика очень шла Ивон Зеттерберг, в отличии от личности безэмоционального сухаря.
Тем не менее, Ивон взяла тонкую тетрадь и ручку, я здесь ради информации, а не разговоров не по теме.
Разумеется, да-да. кивая, хило согласился Матис. Он едва сдерживался, чтобы не закурить.
Рада вашему пониманию. Так как возражений я не услышала, я начну. Вы Матис Дётцер, профессор Розеделцкого университета, и вы преподаёте химию, биологию и пробуете преподавать медицину?
Матис кивнул.
Что ж, ожидаемо. вздохнула Ивон, Вы отец трёх детей: Дитфрид, Адалрик, Джорг. главный капитан полиции с дополнительными полномочиями, подняла глаза на профессора. Никого не пропустила?
Адалрик умер три месяца назад. сказал Матис.
Мне это известно. И всё-таки, он был вашим сыном?
Да.
Ивон кивнула, что-то записывая. Матис, в последнюю очередь хотел, чтобы его расспрашивали о детях. Особенно об Адалрике.
«Ещё хуже, если фрау Зеттерберг спросит о том, как Адалрик умер.».
Вы женаты?
Матис тихо выдохнул и ответил:
Нет и никогда не был.
Ваши дети приёмные?
Мои дети были рождены от проституток. он уставшим взглядом посмотрел в лицо женщины, чеканя каждое слово, Каждый, мой, сын, родился, от, проститутки, и, каждая, проститутка, родившая, мне, сына, сейчас, мертва.
Матис не заметил ни одного колебания на лице Ивон, несмотря на явную насмешку над просмотром его дела, днями раннее.
Ивон, с озадаченным лицом, слегка прикусила нижнюю губу и опять что-то занесла в свою тетрадь. Матис игнорировал её отыгрыш, зная, что «Адольф» способен почти на что угодно.
Хооорошо, с вопросами у меня всё. Ивон закрыла и отодвинула тетрадь в сторону, Теперь, мне нужно сказать вам несколько важных вещей.
Насколько важных? спросил Матис, чувствуя подступающее раздражение и почти полное «исцеление» от пьянства.
Жизненно важных. отрезала женщина.
Ну тяжело вздыхая, Матис выдавил любезность, себе на губы, В таком случае, я слушаю.
Выдержав паузу, Ивон сложила руки на столе и, сцепляя их в замок, начала:
Мне было известно обо всём, о чём я вас спрашивала. Мне нужно было убедиться, что вы будете честны со мной и далее, и я довольна вашими ответами.
Она тихо откашлялась, не размыкая губ.
Что же на счёт информации. Мне известно, что ваш старший сын, Дитфрид, вращается в кругах неонацистских группировок, что последние два года проявляют широкую активность в северо-западной части города. Конкретно, «Девять кругов Кали Юги» что называется «приютили» Дитфрида Дётцера к себе, после испытательной вылазки её брови слегка приподнялись. я вижу, у вас есть вопросы.
Матис сидел белый как мел. Он окончательно протрезвел и проснулся. Ему хотелось перебить Ивон, чтобы переспросить, но во рту наступила смертельная засуха после фразы «ваш старший сын, Дитфрид, вращается в кругах неонацистских группировок». Об этом, Матис не мог и размышлять.
Я вам не верю выдавил он из себя.
Я вас понимаю. слукавила Ивон, Я предоставлю вам все доступные данные, если вы попросите
Пожалуйста!.. надрывным тоном произнёс Матис.
после того, как я договорю. (не)закончила Ивон.
Матис закрыл глаза и зашевелил губами. Нетрудно было догадаться, что это было: «Сука, блять, сука».
Дитфрид в группировке на хорошем счету. Об этом нам известно из инсайдов. Со слов двух членов, Дитфрид выполняет задания лучше всех с «особым аппетитом».
Матис начал дрожать и бегать глазами по кабинету. Он сцепил руки на коленях, чтобы не затрястись вместе со стулом
Дитфрид подозревается в двадцати трёх убийствах. продолжала Ивон, Это всё, что нам известно, пока что.
Она встала и направилась к кулеру.
И это всё, что я хотела вам сказать. добавила она, набирая воды в стакан.
Матис глотал слёзы, безуспешно, и пытался не раскрошить зубы, сжимая челюсти. То, что сказала ему эта женщина, намертво пригвоздило его к чему-то шероховатому и ледяному.
Я вам верю. выдавил из себя Матис, У меня всего один вопрос
Ивон развернулась и отпила из стакана.
Что могло произойти у ратуши?
Постучав мизинцем по стакану, Ивон вернулась к своему месту.
За вами следили. она поставила стакан рядом с тетрадью, а сама опёрлась руками о край стола, Йохан Абель, который, как и ваш сын состоит в группировке «Девять кругов Кали Юги». Там он называет себя «Уэнделл». К слову, в их компании никто не говорит о себе дальше имени.
И они тоже шифруются? спросил Матис и тут же пожалел об этом, вспышкой ноющей боли в голове.
Сложнее. Йохан Абель вообще не находится в одной плоскости с другими. У всех членов есть идея «очистить» северо-запад города, а Йохан Абель нам даже не удалось узнать, как он попал туда.
Я не понимаю растерялся Матис.
Мы подозреваем, начала Ивон, вздыхая, что Йохан Абель чей-то информатор, но не знаем чей.
Уже почти не слушая, Матис коротко кивнул и спросил:
А почему он хотел меня убить?
Ивон горько ухмыльнулась уголком рта.
Ни я, ни остальное следствие не знает.
У-уу вас есть фотография Йохана Абеля? с ноткой предвкушения, спросил Матис.
Этим материалом я не могу поделиться.
Матис откинулся на спинку стула и вздохнул.
«Более чем ожидаемо, но попытаться, блять, стоило!..».
В таком случае, я могу идти?.. неуверенно спросил он.
Да. доброжелательно ответила главный капитан.
Матис встал и направился к выходу.
Выйдя из здания «PVR», он больше всего хотел, чтобы Йохан «Уэнделл» Абель прирезал или застрелил его или, пусть это сделает Дитфрид. Уж очень маловероятно, что его идея об «очистке» не соприкасалась с идеей о вендетте своему отцу У него были все основания.
Матис шёл домой с мыслью, что под боком живёт человек с ножом и этим человеком, является его сын От этих мыслей, он горько заплакал.
Брат-близнец, изредка мелькая перед мысленным взором, то и дело показывал язык и всячески гримасничал, бесшумно шевеля губами.
Матис игнорировал его, концентрируясь на асфальте под ногами и ртутно-свинцовом прессе со стороны туч.
4
Дитфрид стал чувствовать себя гораздо лучше с того дня, когда впервые перешагнул порог этой квартиры. Регулярные чистки в гетто, бок о бок с единомышленниками и ночные посиделки с Бруно Оствальдом за бутылкой польской водки, привносили в серое полотно бытия новые оттенки. Оттенки крови врагов и слёз собственной радости.
Можно ли было мечтать о чём-то подобном, Дитфрид не знал. Да и, честно говоря, он об этом не задумывался. Он знал только одно, что после хорошего всегда идёт плохое но думать о плохом ему хотелось меньше всего.
Квартира на Unterirdischstraße стала его вторым домом. А иногда, она становилась единственным местом, где он чувствовал себя в своей тарелке. Здесь, среди хрущёвок, окружённых в редких местах заасфальтированными тропинками, а где-то просто грунтовкой, была квартира. Квартира, где Дитфрида принимали как своего и относились с уважением. Здесь, Дитфрид чувствовал себя полноценным и это ощущение только укреплялось, когда ему удавалось, в суете просвещения и ритуальных жертвоприношений, пообщаться с другими участниками Девяти кругов Кали Юги.
Несмотря на свои первые мысли об Аджиде и Тджарке как о накачанных идиотах, чье мозги благополучно превратились в пластилин со временем, Дитфрид изменил своё отношение к этим парням.
На это повлияло множество посиделок, когда Аджид начинал рассказывать о таких вещах, в которых Дитфрид абсолютно ничего не понимал. Восточный мистицизм и его влияние на самого Аджида, а также на философские концепции двадцатого века. Разговоры о японской религии и невероятное помешательство на Японии, периода второй мировой. Аджид был настоящим фанатиком философии, религии и музыки.