САЛЯМ МУСАФИР: Хотел бы спросить следующее. Можно ли сказать, что плотная завеса секретности в Ираке пошла ему скорее во вред? Ведь если бы имелась пусть и малая толика прозрачности, то, возможно, другие узнали бы хоть немного правды, на которой можно было бы построить определенные выводы, что не позволило бы противнику изобразить Ирак как некую непонятную силу, эдакий пугающий черный ящик?
САЛИМ АЛЬ-ДЖОМЕЙЛИ: В разведывательной работе допускается раскрывать противнику некоторые факты при условии, что это происходит под вашим контролем. Исходя из моего опыта, я убежден, что если бы у американцев в Ираке имелись источники, которые доносили бы до них правду, то они не пошли бы тем путем, какой в итоге выбрали. Будь у американцев в Ираке какой-нибудь надежный источник, он доводил бы до их сведения реальное положение вещей несмотря на трения между ЦРУ и советником по национальной безопасности Кондолизой Райс, которая агрессивно навязывала свою точку зрения и вносила изменения в некоторые отчеты ЦРУ. Повторяю, в разведывательной работе допускается позволить противнику получить доступ к некоторым источникам информации внутри страны, но только под вашим контролем с тем чтобы эти источники поставляли другой стороне ту информацию, которую вы считаете нужным до нее донести, даже если при этом вскроется какая-то правда. Мы постоянно говорили: оружия массового уничтожения у нас нет. На самом деле, недоверие у инспекционных комиссий возникло после того, как инспекторами были обнаружены документы на птицефабрике в районе Ас-Сувейра (или Салман Пак). Это последнее, что у нас оставалось. Однако они нам не поверили. Перед войной мы вели секретные переговоры, в ходе которых говорили американцам: хорошо, вам сейчас удалось убедить мир в необходимости идти на Ирак из-за двух основных проблем оружия массового уничтожения и связей с «Аль-Каидой». Но если вы, придя в Ирак и оккупировав его, не найдете ни оружия массового уничтожения, ни того, что доказывает связь Ирака с «Аль-Каидой», то всему миру станет ясна ваша истинная цель. И как после этого вы посмотрите миру в глаза? Тогда они начали менять свою первоначальную риторику, заявив, мол, «мы экспортируем в Ирак демократию». Когда же Ирак охватила анархия, они назвали ее созидательной. Но анархия распространилась на весь арабский регион, да и на весь мир. Их институциональные стратеги верили, что Америка установит контроль над всем миром сразу же после свержения режима Саддама Хусейна и что, едва лишь этот режим падет, весь мир придет в состояние покоя. Однако случилось всё с точностью до наоборот: мир погрузился в хаос.
САЛЯМ МУСАФИР: Если я правильно понимаю, то вы сотрудничали либо поддерживали связь с американской стороной на политическом или разведывательном уровне?
САЛИМ АЛЬ-ДЖОМЕЙЛИ: У нас были контакты с некоторыми представителями американской администрации; они поддерживались через посредников ливанского происхождения. Мы также обменивались посланиями. Непосредственных контактов с американцами у нас не было ни политических, ни разведывательных. Мы выразили желание провести встречу с представителями ЦРУ или американской администрации, чтобы разъяснить им положение вещей в ходе переговоров лицом к лицу, но наши усилия организовать такую встречу не увенчались успехом.
САЛЯМ МУСАФИР: Были ли вы готовы к сотрудничеству в сфере анти-террористической деятельности с международным сообществом, с Европой и США?
САЛИМ АЛЬ-ДЖОМЕЙЛИ: Да, были. Мы неоднократно выражали такую готовность. Отметим, что террорист, взорвавший Всемирный торговый центр в 1992 году, использовал грузовой автомобиль. Этот террорист, который всё спланировал и осуществил, был американцем иракского происхождения из города Самарра. После теракта он бежал в Ирак. Американские спецслужбы отследили его перемещения вплоть до прибытия в Ирак. Мы, как разведслужба, вели его розыск в течение шести месяцев. Нам стало известно, что он работает в авторемонтной мастерской; иракские органы безопасности заключили его в тюрьму. После этого мы направили американцам письмо, в котором уведомили их о наличии у нас важной информации о террористе, взорвавшем Всемирный торговый центр, о том, что это гражданин США иракского происхождения, о нашей готовности к сотрудничеству с ними и к передаче им данной информации. Суть их ответа свелась к следующему: в случае наличия информации о данном лице они просят представить ее в письменном виде. Они отказались провести встречу, хотя выделили 25 млн долларов в награду за обнаружение «подрывника» или за предоставление достоверной информации о нем.
Американцам стало известно, что он находится у нас, ведь мы сами их об этом уведомили. После событий 11 сентября 2001 года египетские спецслужбы предложили свое посредничество между нами и американцами для передачи указанного лица. Состоялся ряд встреч между египтянами и представителями компетентных органов США. Мы были готовы его выдать, поскольку это гражданин США и мы были не вправе его удерживать. Но мы хотели передать его американской администрации официально, тогда как американцы хотели вывезти его из Ирака частным самолетом. Президент не согласился с этим, указав, что у нас есть свои самолеты. Американцы же не желали открыто признать, что Ирак противодействует терроризму и готов сотрудничать с международным сообществом в антитеррористической борьбе. В конце концов, разведслужбе удалось убедить президента дать согласие на вывоз указанного лица египетским самолетом. Прием и передача лица подобного значения должны оформляться протоколом за подписями принимающей стороны, посредника и передающей стороны. Для этого нами был подготовлен небольшой протокол, однако американцы отказались его подписать.
САЛЯМ МУСАФИР: Президент дал согласие, чтобы никто не мог сказать, что Ирак не сотрудничает в сфере борьбы с терроризмом? Какова дальнейшая судьба этого человека?
САЛИМ АЛЬ-ДЖОМЕЙЛИ: Он оставался в заключении вплоть до оккупации, когда открылись двери тюрем. До сих пор никто не знает, что с ним стало. Предложенную сделку отвергли лишь из-за нежелания подписать протокол. Этот человек находился у нас в заключении с 1992 года. Переговоры же по нему начались в 2002-м, то есть после событий 11 сентября 2001 года. В общей сложности, он пробыл у нас под арестом в течение 10 лет.
САЛЯМ МУСАФИР: Имя его не припомните?
САЛ И М АЛ Ь-ДЖО М ЕЙ Л И: Мы обращались к нему, используя его кличку, Абуд, которая фигурировала во всех документах и досье. Сам он был из города Самарры. Возможно, его имя Саид, если мне память не изменяет.
САЛЯМ МУСАФИР: Не могли он принадлежать к одному из фундаменталистских исламских течений, например, к «Аль-Каиде»?
САЛИМ АЛЬ-ДЖОМЕЙЛИ: С организацией «Аль-Каида» его ничто не связывало. Он совершил то, что совершил, вместе с двумя другими лицами, египтянином и пакистанцем, в отместку за первую войну в Персидском заливе.
САЛЯМ МУСАФИР: Вы говорили о закрытости Ирака с точки зрения безопасности. В этой связи вспоминаю интервью с покойным Леонидом Шебаршиным, в свое время возглавлявшим советскую разведку. Касаясь вторжения в Кувейт, он рассказал нам, что США не сумели забросить своих агентов туда, где они смогли бы получать информацию из иракской глубинки. Они даже пытались завербовать людей, работавших на советскую разведку и отвечавших за Ирак. Советская контрразведка раскрыла данную попытку и сорвала ее. В какой степени иракским спецслужбам удавалось использовать наработки советской разведывательной школы?
САЛИМ АЛЬ-ДЖОМЕЙЛИ: Наша разведывательная культура это советская культура. Становление разведслужбы именно как службы восходит к 1975 году. Свою силу она набрала под руководством покойного Барзана ат-Тикрити, а дальнейшее развитие получила в период с 1984 по 1989 год под руководством покойного Фаделя аль-Баррака, когда было принято решение о создании системы обработки информации, структуры аппарата и системы управления источниками. Однако наша культура в этой сфере в основном российская; наши преподаватели разведывательного дела проходили обучение в России.
Впоследствии мы создали свою школу разведслужб, обогатив ее опытом, позаимствованным у Германии и Греции. Российская методика, предполагающая многоступенчатость, рассчитана на перспективу и предполагает прохождение различных этапов, вплоть до достижения цели. В конце девяностых годов мы отказались от данной стратегии деятельности разведывательной службы, начав сокращать сроки этапов вербовки ввиду отсутствия времени. В тот период мы стали испытывать мощный агрессивный разведывательный прессинг; сказывалась, как я отметил, и нехватка времени для поэтапной вербовки агентов в течение года. Мы решали эту проблему за один месяц. Вместе с тем, мы всегда оставляли путь к отступлению открытым, чтобы сохранить лицо на тот случай, если реакция завербованного человека окажется отрицательной.
САЛЯМ МУСАФИР: Вам многих удалось завербовать. Говорят, вы даже получили доступ в Министерство обороны США.
САЛИМ АЛЬ-ДЖОМЕЙЛИ: Полагаю, мы и вправду смогли проникнуть в Министерство обороны США, что даже русским не удавалось. Мы завербовали высокопоставленного офицера совместного комитета по безопасности в самом сердце Министерства обороны США. Я дважды встречался с ним, и он передал нам много информации. Часть этой информации была «слита» намеренно, а часть оказалась достоверной. Он даже передал нам планы ведения войны и сообщил о сосредоточениях войск и о численности личного состава в Турции и Саудовской Аравии, а также в регионе Персидского залива. Кроме того, он подтвердил, что со стороны Турции каких-либо наступательных действий ожидать не следует. Опираясь на его информацию, мы вывели дивизию «Аднан» с направления Мосула и перебросили ее в районы Багдада, усилив войска, защищавшие столицу. Зная о наличии у нас источника в Министерстве обороны, спецслужбы США «сливали» нам большие объемы информации, но нам было известно, какая информация заслуживает внимания, а какая нет.
САЛЯМ МУСАФИР: То есть путем фильтрования информации
САЛИМ АЛЬ-ДЖОМЕЙЛИ: Да.
САЛЯМ МУСАФИР: Итак, у вас имелась убежденность в том, что наступление состоится; она подкреплялась конкретными данными, и такие данные поступали иракскому командованию и конкретно президенту Саддаму Хусейну. Правильно?
САЛИМ АЛЬ-ДЖОМЕЙЛИ: Наша задача сводилась к сбору данных о масштабах американского присутствия в регионе, о том, что планируют американцы, о целях, которые они поставили перед собой в Ираке, а также о сферах, в которых они действуют внутри Ирака. Большая часть центров ЦРУ размещалась на севере Ирака. У нас имелась информация о том, что наступление начнется, когда численность американского контингента в районе Персидского залива достигнет 75 тысяч солдат. За месяц до войны или менее того мы письменно обращались к руководству. В нашем письме в офис президента от 24 февраля мы указали, что численность американского контингента в районе Персидского залива составила 73 тысячи солдат, приблизившись к требуемому уровню, запланированному для начала удара по Ираку. А ведь они хотели донести до нас информацию о том, что наступление начнется не ранее апреля или мая, согласно данным, которые были намеренно «слиты» нам. Однако у нас возникла убежденность в том, что наступление начнется со дня на день.
САЛЯМ МУСАФИР: Можем ли мы сделать вывод о том, что у иракского руководства была возможность избежать войны? Или же война была уже предрешена и американское решение о вторжении в Ирак и его оккупации было принято, невзирая на то, обладал Ирак оружием массового уничтожения или нет, и независимо от наличия у него контактов с «Аль-Каидой»? В чем заключалась ваша убежденность как офицера разведки?
САЛИМ АЛЬ-ДЖОМЕЙЛИ: Мы были убеждены, что война грядет и ее не избежать, поскольку американская информационная машина столь агрессивно настраивала мировое общественное мнение в пользу войны, что отступить от этой линии стало бы для них затруднительным. После 11 сентября 2001 года возможности избежать войны у нас почти не было. Время ушло. До того момента мы еще могли уладить свои дела с Америкой путем предоставления ряда значительных уступок. Но после 11 сентября и прихода к власти в Америке сторонников жесткой линии, особенно в Министерстве обороны, обстановка крайне осложнилась, поскольку еврейское лобби в Америке рассматривало исключительно силовой вариант решения вопроса, намереваясь свергнуть режим в Ираке. Ведение войны взяло на себя Министерство обороны США, а конкретно его Совет по оборонной политике. В состав этого органа входили пятеро американских граждан еврейского происхождения, которые и повели страну к войне. Сейчас же они фактически исчезли из вида, уйдя на обочину истории.
САЛЯМ МУСАФИР: Давайте сосредоточимся на этом моменте, то есть на упомянутом политическом органе, который занимался планированием войны, подстрекал и готовился к ней в политическом, психологическом и логистическом отношениях, а затем на исчезновении главных действующих лиц этого органа. Можно ли более детально на этом остановиться?
САЛИМ АЛЬ-ДЖОМЕЙЛИ: Как я уже говорил, ведение этой войны возглавили пять человек: Дональду Рамсфелду и Дику Чейни помогали такие персонажи, как Ричард Перл и Пол Вулфовиц; во главе находился американский президент. Мы говорим о политическом органе при Министерстве обороны, который начал единолично выполнять функции разведывательной службы, Государственного департамента, Министерства обороны и Агентства национальной безопасности (АНБ) США. На протяжении всей истории Америки решения, как правило, никогда не принимались одним органом; в их выработке участвовал целый ряд ведомств и должностных лиц: ЦРУ, Министерство информации, исследовательские центры, Агентство национальной безопасности, советники Белого дома, Министерство обороны. Но не так складывалась ситуация на тогдашнем этапе, когда принятие стратегического для Америки решения взяло на себя одно ведомство Министерство обороны США. Государственный департамент и ЦРУ пытались противостоять этому. ЦРУ обратилось к Министерству обороны со следующим вопросом: сможете ли вы свергнуть режим в Ираке легко и быстро? Если да, то хорошо, но какова будет альтернатива режиму Саддама Хусейна после его свержения? В Министерстве обороны ответили: давайте свергнем Саддама, после этого всё стабилизируется. Такими были умонастроения на начало войны. У тех, кто собрался вести эту войну, явно отсутствовало долговременное политическое ви́дение. Они верили, что у них есть противник, по которому, чтобы сломить его, нужно нанести удар, а затем всё само собой нормализуется. Однако началась анархия. Несомненно, для любого, кто изучал ситуацию в Ираке и занимался анализом режима в этой стране, вполне очевидно, что Ираком правил светский режим, противостоявший религиозному экстремизму. Так, до 2003 года в Ираке не было ни одного человека, принадлежавшего к организации «Аль-Каида». В наше распоряжение поступило лишь одно сообщение о человеке по имени Али аль-Джибури, работавшем в «Аль-Каиде» в качестве бухгалтера. Мы долго вели его поиск, ведь в Ираке живет не одна тысяча мужчин по имени Али аль-Джибури. Но нам так и не удалось раздобыть о нем точную информацию. Теперь посмотрим, что произошло после 2003 года и к чему привела сложившаяся в Ираке ситуация. Мы говорили американцам: вы стремитесь нейтрализовать источники терроризма, но ведь в случае падения режима страна как раз превратится в «Аль-Каиду», в Ираке активизируются экстремистские религиозные течения, а иранское присутствие распространится на регион Персидского залива. Мы служили надежным барьером, защищавшим регион от иранского присутствия. Всё это доводилось до сведения высших эшелонов американской администрации, но бесполезно там никто не хотел ничего слышать.