Планов на вечер у Славы как таковых не было, разве что отдохнуть после работы, почитать книгу, выпить чаю с карамелью, но разве ж это планы? Вот дырки чужие заделывать это да! Достойное времяпрепровождение.
Поехали, что с тобой поделаешь, вздохнул Слава и принялся собирать товары в пакет.
Тысяча двести пятьдесят пять, произнесла кассирша.
Слава достал кошелёк и понял, что не хватает пяти рублей.
У тебя это пятака не будет? спросил он у «заказчика».
Не-е-е, Слав, я карточкой, показал тот серый кусок пластика.
Карамель уберите, буркнул отделочник кассирше и, расплатившись, двинул к выходу.
Машина у мордастого была под стать физиономии огромная, размером со Славину квартиру, и стоила, наверное, не меньше. Нового пассажира вежливо попросили расположиться на заднем сидении: спереди обычно ездит супруга, а она не любит, когда на её месте ктото сидит. Кроме неё самой и её собаки, разумеется.
Сначала они заехали в магазин стройматериалов, где Слава собственноручно погрузил в багажник тридцатикилограммовый мешок шпаклёвки, так как хозяин багажника не мог поднимать тяжести из-за панкреатита. Как панкреатит влияет на тяжести, Слава не понял, но спорить не стал. На логичный вопрос ремонтника «Зачем так много?» мужчина лишь пожал плечами и спокойно ответил: «Вдруг не хватит».
Жил его «старый знакомый» в новом районе. Слава уже имел дело со здешними квартирами, так как провёл в них не один ремонт. Он прекрасно знал, сколько тут стоит однушка, и понимал, что для покупки такой квартиры ему нужно «заляпать дырок» как минимум в половине домов города.
У мордастого квартира была трёхкомнатной и с огромной лоджией. Славу попросили разуться, несмотря на то что работа планировалась не самая чистая.
Вдруг захотелось плюнуть на всё, а заодно и в широкую морду, но отделочник не мог воспитание не позволяло, словно проклятие.
Ну вот, собственно, и проблемка! радостно указал хозяин дома на «километровую» штрабу, которая шла от электрического щитка в прихожей через всю комнату. А заканчивалась она отверстием, в которое можно было засунуть целый ряд розеток.
Это чё? таращился Слава на объём работы, который явно трудно было охарактеризовать как «на пять минут».
Да, понимаешь, тут узбеки орудовали. Я им говорю: розетку мне нужно слева!
Так ведь она же и есть слева! от возмущения и удивления Слава повысил голос.
Так ято, когда говорил, стоял к ним лицом, а это другое лево, понимаешь?
Ага, Слава плохо понимал и хотел уйти, но хозяин уже протягивал шпатель и ведро.
Слава посмотрел на инструмент, потом на щенячьи глаза и, выхватив шпатель, побрёл в ванную, чтобы набрать воды. «Бедные узбеки, натерпелись, небось. Не удивлюсь, если он им не заплатил», думал он про себя, мешая раствор.
Когда дело близилось к ночи, а Славе оставался ещё один замес, в комнате появился мордастый. Щёки его горели вечерним румянцем, дыхание отдавало карамелью и алкоголем.
О! Славян, заканчиваешь? смотрел он на извозившегося в белом порошке и разопревшего от работы Славика.
Угу, промычал «гость».
Я пойду пока чайник поставлю, будешь чаёк?
Спасибо, дома попью, вежливо отозвался Слава.
Да перестань ты, я тебе сейчас такой чай заварю, очумеешь!
Слушай, я тут закончил! До дома подбрось, как обещал, Слава понимал, что хозяин выпивший и никуда его не повезёт, но всё равно решил напомнить.
А у тебя, Слав, права есть?
Имеются.
Ну чего ты всё огрызаешься? Вот, держи, мордастый протянул ключи от машины с болтающимся на них большим стильным брелоком.
Зачем это?
Езжай домой. Завтра пересечёмся, отдашь.
Я лучше на такси.
И речи быть не может! Бери и не стесняйся, доедешь с таким комфортом, какой ни одно такси тебе не обеспечит.
У меня одежда грязная
Ничего страшного, всё равно машину в химчистку пора.
А если авария?
Там каско!
Я не вписан в страховку!
Она неограниченная. Всё, давай, спасибо тебе, Слав.
Хозяин выталкивал его из квартиры и буквально запихивал ключи во внутренний карман куртки. Слава брыкался и отказывался брать на себя такую ответственность.
Да я даже не знаю, как тебя зовут! наконец выпалил отделочник.
Да ты что? Я же Вовка, с завода! С верхнего этажа. Совсем, что ли, забыл? Да как ты мог так просто забыть?! тараторил мужичок.
Да помню, помню, отстань! кричал Слава уже в коридоре.
Дверь с хлопко́м закрылась, и он наконец остался в одиночестве и с ключами в кармане. Спустившись на первый этаж, Слава хотел сунуть их в почтовый ящик, но забыл номер квартиры.
Ночь была дождливая и ветреная, такая противная, что даже собака гулять не попросится. Слава вызвал такси и принялся ждать. Напротив подъезда стояла хозяйская машина. «Красавец, настоящий зверюга», думал он про себя, глядя на чёрно-матовое покрытие и большие глаза фар. Внутри отделка из экокожи и дорогого пластика. Новейшая акустическая система, все виды подогревов так и соблазняли нажать кнопку на брелоке и сесть в салон.
Он постоял ещё минут десять и, полностью промокнув, не выдержал и открыл дверь машины. Внутри было тепло и сухо. Водительское кресло оказалось очень комфортным и моментально приняло форму Славиного тела.
Слава сбросил вызов такси, выдохнул и, заведя мотор, выехал со стоянки. Теплый воздух из печки приятно обдувал лицо. Но не проехал он и ста метров, как его тормознула патрульная машина.
«Ну вот и доездился», с тоской подумал Слава, открывая окно.
Полицейский представился и попросил предъявить документы. Слава залез в бардачок и вытащил оттуда пакет со всеми бумагами. Страж закона проверил их, затем права и, пожелав счастливого пути, отпустил водителя.
Переживший легкий стресс Слава хотел было убрать документы, но тут взгляд зацепился за фамилию, что стояла в паспорте автомобиля. Она была точно такой же, как у него самого.
«Удивительно! Не помню, чтобы у нас мои однофамильцы работали. Хоть и было это шесть лет назад».
Слава посмотрел на имя и отчество, и оказалось, что «старый знакомый» был никакой не Вова, а его полный тёзка. Всё это выглядело очень подозрительно. Слава достал документы везде значилось одно и то же имя. Но когда он дошёл до договора купли-продажи, оформленного в автосалоне, и увидел паспортные данные, то чуть не упал в обморок: в документе значились его данные и его прописка. Мордастый пошутил над бедным отделочником, решив поиздеваться за помощь. Но со Славы хватит! Он вернулся к подъезду и зашёл внутрь. Никто не смеет пользоваться его добротой так дерзко и нахально! Он готов стерпеть многое, но не издевательства!
Слава поднялся на нужный этаж и принялся барабанить в дверь. Через минуту ему открыли. Пожилая женщина смотрела на отделочника как на сумасшедшего.
Вам кого?
Мне В-в-во-ву, недоумевающе произнес мужчина.
Здесь такие не живут.
Женщина хотела хлопнуть дверью, но Слава её остановил:
То есть как не живут?! Я только что здесь был. Вы его мать? Позовите этого негодяя!
Я вам ещё раз говорю: здесь таких нет, уходите! резко ответила женщина, вырвав дверь из рук обезумевшего Славы.
Он решил, что ошибся этажом, и побежал наверх. Ситуация повторилась. Слава обошёл все квартиры в доме, но ни в одной не жил тот, кому он делал ремонт всего час назад.
Решив, что спятил, Слава побрёл обратно к машине. Открыв дверь, он обнаружил на сиденье письмо.
«Спасибо за помощь, Слав! Хороший ты человек! Отзывчивый и честный! Забирай машину и ни о чём не переживай. Я бы дал тебе здоровья, но ты и так здоров. Дал бы сил, но и этого у тебя в достатке. Любви, увы, дать не могу, это уж сам. В общем, катайся на здоровье! Вовка с верхнего этажа».
Слава ничего не понимал. Он ещё раз посмотрел документы, и те были юридически абсолютно чисты. Одежда на удивление тоже была чистой. И тут Слава вспомнил одну очень важную вещь: на заводе, где он когдато работал, был всего один этаж.
Лифт
Стойте, стойте! кричала запыхавшаяся женщина, давясь воздухом, когда двери лифта уже катились навстречу друг к другу.
Виталик нажал на горящий жёлтым кружок, и механическая пасть медленно распахнулась.
Фу-у-у-ух, протянула раскрасневшаяся тётка, вбегая внутрь. Вместе с ней в лифт залетел тяжёлый аромат скисшего пота. Мальчик, ты наверх? спросила она у Виталика, вытирая рукавом плаща взмыленный подбородок.
Тот лишь неловко кивнул и потянулся к кнопке, вставая на цыпочки, так как ростом был не выше офисного кресла.
Давай помогу, а то мы так до второго пришествия тут будем околачиваться, женщина оттолкнула паренька острым локтем и вдавила кнопку в панель.
Двери лениво поползли к центру. Когда зазор между ними был всего в полдюйма, в щёлку пролезли чьито тонкие пальцы. Механизм грустно вздохнул, и двери снова разошлись, так и не прикоснувшись друг к другу. В лифт зашло нечто вытянутое, лохматое, с бледным, словно обескровленным лицом и чёрными мешками под глазами. От нового пассажира веяло пылью и бумагой. Вжавшаяся в один из углов женщина сморщила нос.
Мужчина холодно улыбнулся и поднял палец. Судя по всему, это означало «Вы наверх?». Виталик снова кивнул, а женщина чтото недобро прокашляла в ворот плаща, но ничего внятного сказать не смогла.
Мальчишка повернулся и предпринял новую попытку нажать заветную кнопку. Мужчина его не торопил: он спокойно занял место у стенки и, скрестив руки на груди, принялся ждать. Тётка завернулась поглубже в плащ и громко засопела носом.
Стоять, гадёныш! крикнул ктото очень громко. Виталик от испуга отскочил в сторону и припечатался к стенке. В лифте появился четвёртый: молодой, прилично одетый парень с бумажным стаканчиком в руках, на котором было написано Starbucks.
Я не поняла, все наверх, что ли? Давайте вы, может, другой лифт подождёте, а то набились тут, как сельди в бочке! недовольное женское лицо показалось из плаща и начало громко протестовать против нового пассажира.
Тётя, ты не кипятись, для давления вредно! усмехнулся парень, затем снова хлебнул из стакана и смачно сплюнул под ноги «бледному». Тот смерил его обиженным взглядом, но продолжил молча стоять.
А ты за моё давление не радей, пижон! Я и без тебя уже знаю, что полезно, а что вредно. Сам вон дрянью накачиваешься, «сердечко молодое, можно и потравиться, помиратьто не скоро», так ведь? злобно передразнивала его женщина тоненьким голоском, отчего всем вокруг стало не по себе.
Этот лифт наверх едет? спросил ктото снаружи.
Нет! на этот раз ответили все четверо, включая молчаливого мужика.
Ладно, я и по лестнице могу, сказал тот, кого Виталик не смог разглядеть за спинами, и побрёл вверх по бетонным ступенькам.
Пижон нажал на кнопку, и двери сделали третью попытку закрыться, но и она не увенчалась успехом. Когда они были уже близки к цели, две огромные ручищи, напоминающие боксёрские перчатки, схватили их: словно Самсон, разрывающий пасть льва, огромный мужчина развёл в сторону механические челюсти.
Здравствуйте, сказала довольная улыбающаяся морда, красная и шарообразная, словно её недавно покусал рой пчёл.
Муж-чи-на! грозно прорычала тётка в плаще. Вы сюда не зайдё
Не успела она договорить, как здоровяк протолкнулся внутрь и сразу же вытеснил из лифта почти весь кислород.
Ты чего делаешь?! Пошёл вон отсюда! истерично завопил пижон, который успел облиться кофе, когда новый пассажир случайно толкнул его грудью.
Послушайте, эти старые лифты рассчитаны на двести двести пятьдесят килограммов максимум. Впятером мы весим триста пятьдесят, плюс минус десять кэ-гэ, голос лохматого напоминал шелест тетрадных листов.
Ого! Как это вы так быстро посчитали? восторженно удивился здоровяк.
Я бухгалтер, мне достаточно одного взгляда, с нескрываемым пафосом заявил «бледный».
Понял, толстяк? Лифт не поедет! Давай, шуруй на выход и жди следующий. Хотя, думаю, таким, как ты, самое место внизу, брезгливо заметила единственная дама в помещении.
Почему? удивленно спросил гигант.
Потому что обжорство это грех, а грешникам положено всегда ехать только вниз.
Толстячок обиженно отвёл взгляд от оскорбившей его тётки и нажал на кнопку. Двери наконец захлопнулись, мотор зашумел, сделал рывок и тут же остановился. «Перегруз» высветились под потолком тусклые буквы.
Я же говорю, не поедет, цинично вздохнул бухгалтер.
Двери распахнулись. Здоровяк, на радость остальным, вышел наружу. Пижон тут же нажал на кнопку и показал круглолицему средний палец. Двери захлопнулись. Под потолком снова высветился «перегруз».
Да чтоб тебя! выругался пижон. Давай, вылазь! приказал он бухгалтеру.
Но почему я?
По кочану. Вылазь, тыто по-любому чёрную бухгалтерию вёл, бабки помогал отмывать, откаты выписывал.
И что? Разве за такое я не могу ехать наверх?
А самто как думаешь? спросила тётка и, пихая острыми локтями в бока, вытолкнула бухгалтера из лифта.
Двери снова закрылись. Под потолком в очередной раз высветилась злосчастная надпись.
Ну что, дамы вперёд? улыбнулся парень, глядя на вжавшуюся в угол женщину.
Или что? Ударишь меня?
Как я могу? За такое наверх не примут, но вамто там и так делать нечего.
Это ещё почему?
Понятия не имею, но от вас так и смердит грешками.
А самто? Хамло необразованное!
Я, к вашему сведению, самый что ни на есть филантроп.
Секс-меньшинство, что ли? поморщилась женщина и снова закуталась в плащ.
Нет, уважаемая. Филантроп это человек, который занимается благотворительностью. Моя фирма выделяет сотни тысяч разным приютам и муниципальным учреждениям. Мне только наверх. А вы чем можете похвастаться? Тем, что в столовой поднос сдаёте?
Женщина покраснела, щёки её нервно затряслись, а губы выдували горячий воздух. Она злобно зыркнула на тех, кто стоял в коридоре, а затем на филантропа.
Да чтоб ты знал, козёл: я всю жизнь трудилась на огромном предприятии! Работала не покладая рук! Дослужилась до начальника отдела
Собственные слова напомнили ей, как она шла по головам, лишала премий, доносила, растаптывала неугодных, подставляла и сажала в тюрьму невиновных, чтобы избежать срока самой. Но это ничего не значило: она работала, а труд благороднейшее средство для достижения целей.
Это не из-за меня лифт не едет! наконец подвела она итог.
А вы выйдите, мы и проверим, предложил пижон.
Женщина вся тряслась от злости и страха, но в итоге решила, что бодаться с этим кретином нет смысла, и вышла. Остались только он и Виталик, который всё это время молча стоял в углу. Пижон нажал на кнопку, и двери захлопнулись. Мотор загудел, кабина сделала рывок и «перегруз».
Да твою ж мать! послышалось из лифта.
А-ха-ха-хах! истеричный смех женщины пугал своей искренностью. Пошёл вон из лифта! верещала она.
Пижон с совершенно разбитым видом покинул кабину, а тётка тут же залетела внутрь и вдавила кнопку с такой силой, что та залипла. «Перегруз».
Да что такое? Я хорошая! Я никогда не воровала, не убивала. Почему я не могу поехать наверх? вопрошала она у почерневшего от времени потолка, но тот противно молчал.
Дамочка, выходите! наконец подал голос бухгалтер.
Женщина повесила голову и покинула лифт, вытирая покатившиеся слёзы. Бухгалтер заскочил внутрь и радостно начал жать на кнопку. Двери даже не дёрнулись. Надпись горела, как и прежде. Чтото пробубнив себе под нос, он тоже вышел, оставив в лифте одного Виталика.
Извиняюсь, проталкиваясь вперед, сказал толстяк.
Тыто куда лезешь? засмеялись все трое. Не видишь перегруз! Лифт, похоже, сломан.
Точно! Сломан! Вот в чём проблема, обрадовались пассажиры и облегчённо вздохнули.
Круглолицый зашёл внутрь и, подмигнув Виталику, легонько нажал на кнопку. Двери так заспешили навстречу друг другу, словно не виделись тысячу лет. Мотор зашумел, крякнул. Натягивая трос, катушка потащила лифт наверх.