МАРИ. Царевич, вы не должны вести со мною таких речей. Я не могу, я не должна их слушать.
ДМИТРИЙ. О, Мари! Я не безумец, чтобы желать соединить вашу судьбу со своей, когда я не знаю еще, что будет со мною завтра. Я только прошу вас оставить мне искру надежды. Обещайте мне дождаться исхода борьбы, в которую я вступаю. Обещайте мне, что, если я выйду победителем, тогда, быть может, вы захотите отдать мне руку и сердце. С этой надеждой в глубине сердца я сделаю невозможное, я одержу победу. Но если я умру я закрою глаза со сладкой верой в то, что наши с вами, Мари, родственные души соединятся по ту сторону могилы.
[Мари опускает голову и хранит молчание.]
Сцена IV
ТЕ ЖЕ; ВОЕВОДА МНИШЕК И ИЕЗУИТ САВИЦКИЙ, на крыльце.
САВИЦКИЙ [вполголоса]. Вон они, там, под ивой.
ВОЕВОДА. Как! Мари наедине с царевичем в парке? Я поручил ей передать ему от меня два слова, но я не велел ей разводить с ним любовные беседы, тысяча чертей!
САВИЦКИЙ. Спокойствие, воевода. Оставьте их. Я побуду здесь.
ДМИТРИЙ [печально]. Вы не отвечаете, Мари?
ВОЕВОДА. Это недостойно девицы ее положения. И потом она может скомпрометировать наши планы.
САВИЦКИЙ [беря его под руку]. Идите к вашим гостям и доверьтесь мне.
[Он провожает воеводу к дверям в прихожую, затем тихо прячется за деревьями в левой части сцены.]
Сцена V
ДМИТРИЙ, МАРИ; САВИЦКИЙ, укрывшийся за деревьями.
ДМИТРИЙ. Мари, одно лишь слово, прошу вас!
МАРИ [сердечно протягивая ему руку]. Государь, поверьте, что я всегда буду вашим преданным другом, сестрой, что радуется вашим успехам и сопереживает вашим печалям, но не просите большего, я не рождена для величия, которое уготовано вам. Я, подобно цветам и деревьям в этом парке, привязана к земле, на которой родилась; я не смогу жить на чужбине. Да и вы сами, государь, взойдя на престол, возможно, пожалеете об узах, которые лишат вас любви ваших подданных.
ДМИТРИЙ. Вы делаете жестокие предположения, Мари!
МАРИ. Вспомните печальную историю Барбары Радзивилл10. Ее также полюбил молодой, красивый рыцарь-король; полюбил так, как только можно полюбить женщину в этом мире, и она умерла от горя на троне, на который он возвел ее, но на котором не смог защитить ее от зависти, ненависти, клеветы и оскорблений, отравивших ей жизнь. Моя судьба, возможно, будет еще печальнее. Попав в страну, где все мне чуждо: религия, язык, нравы, как я буду выглядеть в глазах русских? выскочка, самозванка, ненавистная папистка!
ДМИТРИЙ. О, нет, Мари! Супруга царя стоит над миром, где соперничает честолюбие, ничья зависть ее не достигнет. А вы, самое изысканное из всех творений Господа, вы, обожаемый идеал, который народное воображение ищет в государыне, вы станете идолом всей России. Да, Мари, рядом со мной ничто не сможет вас огорчить; вы станете моим вдохновением, моей силой, моим неизбывным счастьем, священный огнем, что будет оживлять мою душу в часы отчаяния. Вы станете Провидением для несчастных, матерью для сирот, ангелом милости, надежды, сладкого утешения. [Берет ее за руку, которую она не убирает.] Вы будете русской Ядвигой11, связующим звеном между нашими двумя народами, столь долго враждовавшими, и, возможно связующим звеном между двумя нашими церквями.
МАРИ [мягко]. Увы! Столь прекрасные мечты почти всегда обманчивы. Нет, государь, не смущайте мою душу, не настаивайте.
ДМИТРИЙ. Я не стал бы настаивать, Мари, будь я уверен, что вы ко мне совсем равнодушны; но спросите свое сердце. Если я попрощаюсь с вами навеки, эти жестокие слова прощания окружат меня мраком и пустотой, но не будут ли они впоследствии часто терзать ваши мысли упреком? Позабудете ли вы эту бесконечную любовь, которая, вознося вас на самую вершину человеческих грез, просила взамен лишь каплю надежды? Позабудете ли вы волнение этой торжественной и решающей минуты, когда ваша рука дрожит в моей, когда ваши глаза наполняются слезами, более драгоценными, нежели все морские жемчужины. [Мари бессильно опускается на скамью, Дмитрий становится перед ней на одно колено. Савицкий наполовину выходит из укрытия, лицо его непроницаемо, руки скрещены на груди; собеседники его не замечают.] О, Мари! Скажите, что вы будете меня ждать, что вы будете моей в тот день, когда вернусь к вам с победой. Скажите, умоляю вас: все мое будущее зависит от этих полных надежды слов!
МАРИ [поднимаясь]. Царевич Дмитрий, встаньте. [Дмитрий встает. Савицкий снова прячется за деревья. Мари делает шаг вперед, снимает со своей шеи цепь с золотым крестом и говорит серьезным голосом.] Поклянитесь на этом кресте, который святая женщина, мать, умирая, прикладывала к своим губам, что, если Провидение возвратит вам корону ваших предков, вы никогда не употребите оружие против моей родной Польши; что, напротив, вы будете ее верным союзником и станете помогать ей при любых опасностях.
ДМИТРИЙ. Клянусь!
МАРИ. Поклянитесь, что вы снимите все ограничения и запреты, касающиеся католической веры, и будете прилагать все усилия, чтобы примирить две церкви.
ДМИТРИЙ. Клянусь от всего сердца!
[Савицкий делает одобрительный жест.]
МАРИ. Поклянитесь, наконец, что вы будете царствовать, следуя священным Евангельским заповедям, и употребите всю свою славу, чтобы сделать свой народ справедливым, свободным и счастливым.
ДМИТРИЙ. Я клянусь! Да, я клянусь!
МАРИ [подавая ему руку]. Вот моя рука. С этого дня я буду вашей супругой перед Господом, вашей верной спутницей в радости и в горе.
ДМИТРИЙ. Ах, теперь мне не страшны никакие невзгоды! Сердце подсказывает мне, что я одержу победу и поведу вас к алтарю, завоевав для вас диадему, которая единственно достойна вас украсить.
МАРИ. Дмитрий, наши судьбы с этой минуты соединились раз и навсегда; запомните, что я вам здесь торжественно пообещала: в час опасности я всегда буду рядом с вами.
[Савицкий выходит из-за деревьев и кашляет, чтобы обозначить свое присутствие.]
Сцена VI
ТЕ ЖЕ; ИЕЗУИТ САВИЦКИЙ.
САВИЦКИЙ. Laudetur Jesus Chistus12!
ДМИТРИЙ. Приветствую вас, преподобный отец.
САВИЦКИЙ. Государь, мне нужно с вами переговорить. [Поворачиваясь к Мари.] Мари, дайте мне вашу руку. [Берет ее под руку и провожает в замок.] Дочь моя, вы приняли торжественные обязательства, не оскорбив вашего отца; идите же, расскажите ему обо всем, как подобает послушной и благочестивой дочери. [Отпускает ее руку.] Идите без страха: Господь благословит вас, ибо вы подумали о нем [Возвращаясь к Дмитрию, в сторону.] Между нами говоря, девица весьма облегчила мне задачу. [Делает почтительный жест Дмитрию, приглашая его присесть на скамью. Оба усаживаются.] Я вынужден с грустью сообщить вашей светлости, что усилия ваших друзей, предпринятые в Сейме, не привели к ожидаемым результатам.
ДМИТРИЙ. Я знаю, преподобный отец.
САВИЦКИЙ. Никогда бы не подумал.
ДМИТРИЙ. Отчего же?
САВИЦКИЙ. Оттого что вы только что привязали к себе обязательствами дочь воеводы.
ДМИТРИЙ [в сторону]. Он все слышал.
САВИЦКИЙ. Как будто ход событий находится в ваших руках.
ДМИТРИЙ. Преподобный отец, я не забыл, что являюсь гостем воеводы и многим ему обязан. Я люблю панну Мари, и искренне признался ей в этом; но я просил ее дать мне лишь небольшую надежду. Я буду достоин стать ее супругом только тогда, когда смогу возвести ее вместе с собой на трон.
САВИЦКИЙ. А могу ли я спросить у вашей светлости, на какую поддержку вы рассчитываете, чтобы достичь этого результата?
ДМИТРИЙ. Честное слово, преподобный отец, я рассчитываю только на самого себя.
САВИЦКИЙ. Этого мало.
ДМИТРИЙ. Но разве я не законный государь, не закон во плоти?
САВИЦКИЙ. Разумеется, вы есть закон, ваш противник преступник; но у него есть войско, которого у вас нет.
ДМИТРИЙ. Его войско будет моим, как только я вступлю в пределы страны и она узнает о моем существовании.
САВИЦКИЙ [с сомнением качая головой]. Не надейтесь на это, государь. В России вас почитают мертвым уже пятнадцать лет, и злодей-Годунов предпринял все возможное, чтобы упрочить это заблуждение. Красивых слов нынче не хватит, чтобы разуверить народ.
ДМИТРИЙ [глухим голосом]. Я разыщу свою мать, чье свидетельство будет для всех решающим.
САВИЦКИЙ. Доберетесь ли вы до вашей матери, не повстречавшись с кинжалами агентов Годунова? Но допустим даже, вы сумеете проникнуть в монастырь, куда она удалилась, уж не знаю, где он находится, не боитесь ли в этом случае навлечь смерть на нее?
ДМИТРИЙ [опускает голову и некоторое время молчит]. Я вижу, вы считает мое дело проигранным?
САВИЦКИЙ. Это как посмотреть: я полагаю, в ваших силах привлечь дополнительные мощные силы на свою сторону.
ДМИТРИЙ. Какие могут быть дополнительные мощные силы, кроме Сейма?
САВИЦКИЙ. Вы забываете о двух: папа и король Сигизмунд III.
ДМИТРИЙ. У понтифика нет ни явного интереса, ни действенных средств, чтобы помогать мне.
САВИЦКИЙ. Вы полагаете?
ДМИТРИЙ. Что до короля Польши, его руки связаны Сеймом, а, кроме того, он уже предупрежден обо мне пресловутыми годуновскими воззваниями.
САВИЦКИЙ. Известно, чего стоят эти воззвания. [Наклоняясь к царевичу.] А если я заверю вас, что папа и король Сигизмунд возлагают на вас большие надежды и готовы оказать вам действенную помощь.
ДМИТРИЙ. Вас уполномочили сообщить мне об этом?
САВИЦКИЙ. Позволит ли ваша светлость прежде задать вам вопрос?
ДМИТРИЙ. Говорите.
САВИЦКИЙ. В случае если вы, ваша светлость, взойдете на престол, каковы будут ваши действия в отношении католической церкви?
ДМИТРИЙ. Преподобный отец, я был бы искренне рад открытому примирению Восточной и Западной церквей хотя бы ради чисто политической цели: чтобы Россия оказалась вовлечена во всеобщее движение к культуре, от которого она сейчас изолирована из-за своей особой веры. Но самая абсолютная власть бессильна в вопросах веры, ею нельзя управлять. Все, что может сделать глава государства, и что, без сомнения, сделаю лично я, это предоставить всем религиям равную независимость деятельности.
САВИЦКИЙ. Уточним вопрос. Входит ли в ваши намерения обеспечить католическому, римско-апостольскому духовенству свободу отправления культа на всем пространстве московской империи?
ДМИТРИЙ. Католическому духовенству, как и священникам других религий, но большего от меня не требуйте. Если вы единственно являетесь носителями правды, что я не могу определить по своему неведению, ваша правда восторжествует.
САВИЦКИЙ. Я принимаю уступку, которую вы мне делаете, за точку отсчета.
ДМИТРИЙ. Хочу обратить ваше внимание на то, что введение религиозной свободы в России не может быть делом одного дня.
САВИЦКИЙ. О, римская церковь терпелива, ибо она вечна.
ДМИТРИЙ. И теперь что вы мне скажете в ответ?..
САВИЦКИЙ. Вы все узнаете. Упомянув о возможности вмешательства его святейшества папы и короля Сигизмунда в ваши дела, я говорил с вами от их имени. Не требуйте от меня подробностей; воевода сообщит их вам, поскольку он посвящен в тайну. Вам достаточно знать, что король Сигизмунд предоставляет в ваше распоряжение сто тысяч голландских дукатов, что кардинал-нунций дает вам такую же сумму от имени его святейшества и что воевода старается с помощью этой субсидии собрать для вас небольшую армию из людей мужественных и решительных, чтобы вы смогли начать кампанию в ближайшее время.
ДМИТРИЙ. И на каких же условиях я становлюсь должником Климента VIII13 и короля Сигизмунда?
САВИЦКИЙ. Король, прежде всего, просит вас пересмотреть границы.
ДМИТРИЙ. Ах, вот как!.. Как именно?..
САВИЦКИЙ. Передать Смоленск Польше.
ДМИТРИЙ. Никогда! Смоленск основа России, и отдать его Польше в обмен на корону было бы гнусным предательством по отношению к моей стране. Я категорически отказываюсь.
САВИЦКИЙ [одобрительно наклоняя голову]. Это чувство делает вам честь, государь, я полагаю, что король поймет его. Он заинтересован в вашем деле по причинам более высокого порядка. Впрочем, est modus in rebus14, и ваша светлость может обойти это затруднение!
ДМИТРИЙ. Каким образом?
САВИЦКИЙ [после некоторого колебания]. Боже мой!.. пусть ваша светлость подарит Смоленскую землю воеводе Мнишеку, к которому король весьма расположен, в качестве пожизненного удела, если он согласится выдать за вас дочь. Я же скажу королю, что вы уже распорядились этой вотчиной; а позднее, после смерти воеводы, будет видно
ДМИТРИЙ [с легкой усмешкой]. Понимаю что ж! Мой тесть пожизненно будет удельным Смоленским князем в пределах российского государства. Можете пообещать ему это от моего имени. А теперь чего хочет от меня его святейшество папа?
САВИЦКИЙ. С этой стороны, я уже заручился вашим обещанием, остается лишь закрепить его на бумаге.
ДМИТРИЙ. На бумаге?..
[С правой стороны сцены показывается отец Григорий и некоторое время стоит незамеченный, скрестив руки на груди.]
САВИЦКИЙ. Вы же знаете, государь, verba volant, scripta manent15. Вы ведь не откажетесь сегодня же подписать привилегию, позволяющую Обществу Иисуса16 открывать в Московии церкви, монастыри, семинарии, школы и приюты. Кто хочет больше всего, хочет меньше всего.
ДМИТРИЙ. Но как я могу подписывать подобные документы, когда я пока всего лишь беглец без авторитета и власти.
САВИЦКИЙ [в сторону, заметив Григория]. Ах, вот этого свидетеля я с чистым сердцем послал бы ко всем чертям [Наклоняясь к Дмитрию, тихо.] Ваша светлость забывает, что после смерти последнего царя вы являетесь государем по праву, следовательно, привилегия, подписанная вами сегодня, будет иметь силу, лишь только вы станете государем по сути.
ДМИТРИЙ [громко, не замечая приближающегося Григория]. Если подобная бумага дает вам больше гарантий, чем мое слово, подготовьте ее, я подпишу.
Сцена VII
ТЕ ЖЕ; ОТЕЦ ГРИГОРИЙ.
ГРИГОРИЙ [Дмитрию]. Так вы собираетесь подписать свое лишение прав еще до того, как взойдете на трон?
ДМИТРИЙ. Отчего же, отец Григорий?
ГРИГОРИЙ. Да ведь бумага, которую от вас требуют, отдает Россию римским еретикам. Но Господь не допустит этого; ибо он сказал устами царя Давида: «Не допустит Господь терпеть голод душе праведного, стяжание же нечестивых исторгнет»17.
ДМИТРИЙ. Где вы здесь видите стяжание? Я всего лишь хочу, чтобы царь не вмешивался в религиозные дела, которые не находятся в его ведении, и чтобы он предоставил полную свободу совести.
ГРИГОРИЙ. Царевич Дмитрий [Отводит его в сторону, вполголоса.] вы заставляете меня сожалеть о том, что я привез вас в Польшу и дал вам образование, принесшее вот такие плоды. Да простит меня Господь. [Осеняет себя крестным знамением.]
ДМИТРИЙ [вполголоса]. Отец мой, я полагаю, что вы собирались сделать из меня не монаха, но государя российского. Дайте же мне действовать по моему усмотрению и поверьте, что я не стану принуждать ни одного русского менять религию. [Оставаясь в середине сцены, громко.] Преподобные отцы: я еще раз заявляю, что я нисколько не намерен вмешиваться в ваши теологические споры. Все, чего я желаю, это видеть вас, священников одного Евангелия, спорящими о том, кто даст человечеству более высокую божественную мысль, кто научит более чистой морали. На этом позвольте мне удалиться, я не могу явиться в охотничьем костюме к столу воеводы.
САВИЦКИЙ. Царевич Дмитрий [Отводит его в сторону, вполголоса.] вы сдержите свои обещания?
ДМИТРИЙ. Я дал вам слово и сдержу его.
САВИЦКИЙ. Сердце его святейшества возрадуется. Добавлю, впрочем, что он ожидает письма с благодарностями с вашей стороны.