Это был оперуполномоченный Гайдук, стаж работы один год. Его физия в Остроге пока не примелькалась.
Фасонистый хвост Гайдук отрастил в первом в своей жизни отпуске. Яковлев велел моднику не приводить стрижку под комитетский стандарт до особого распоряжения. Насчёт неё майора посетило несколько идеек. Одна из них воплощалась нынче.
Понятые были представлены старшекурсницами политеха. Их обеспечил проректор по безопасности, сотрудник действующего резерва. Девчонки иногородние, что снижало шанс утечки информации в случае срыва мероприятия. Цокая звонко каблучками, оживлённо болтая, парочка взбежала на ступени здания. Выкатившийся им навстречу жизнерадостный депутат Евсеев галантно придержал тяжёлую дверь, пропуская стройняшек внутрь.
Порознь, с минутной отсечкой, прошли двое мужчин лет тридцати пяти. Важняки облуправления. Скромный серый костюмчик и очки в стальной оправой придавали первому учительский вид. Второй скуластый, крепкий работал под квалифицированного производственника. Нейлоновая синяя куртка с надписью «ДРСУ-17» на спине, джинсы, на ремешке через плечо потёртая сумочка из кожзама. В ней видеокамера для фиксации задержания с поличным.
Каждый из группы имел простенькую легенду. Студентки, в частности, искали отдел учёта и распределения жилья. Якобы им нужно было поставить печать на справку уличкома.
Настало время выхода главного персонажа. По мобильному Яковлев вызвал оперативника из «девяносто девятой», вставшей на соседней улице.
Не прошло и минуты, как в конце аллеи показалась длинная фигура в чёрной джинсе. Гришу мотивированно запустили со стороны троллейбусной остановки. Анекдотическая история лишения его водительских прав за пьянку была известна в городе многим.
Мунтян выглядел естественным на двести процентов. Буднично смолил сигаретку, поглядывал озабоченно на хмурящееся небо.
Когда он приблизился метров на сорок, на мониторе появилась картинка. Запрыгали стволы деревьев, обшарпанные углы домов, мелькнул их минивэн красивого цвета морской волны.
Пошёл сигнал! обрадовался опер-диджей.
Глядя на его мощи, трудно было поверить, что четыре года назад он страдал от избытка веса. Пулевое ранение поджелудочной железы[55], потребовавшее сложной операции, кардинально перестроило организм. Военно-врачебная комиссия с большим скрипом дала заключение о годности к дальнейшей службе.
Будем снимать кино, Виктор Палыч? заглянул через плечо оперативника Яковлев.
Отказываясь от содействия управленческих технарей, майор повышал статус подчинённого. С учётом неважнецкого здоровья Витя Шульгин трудился, главным образом, по линии компьютерного обеспечения. Но штат территориального отдела не предусматривал технических должностей. Использование оперативного сотрудника не по назначению отрицательно сказывалось на показателях работы. Тем более, старший опер, майорская должность!
В управлении служило трое сотрудников, имеющих боевые ранения. Такими кадрами не разбрасываются, но ситуация не могла бесконечно оставаться подвешенной. Очередная ВВК могла стать для Шульгина последней. Витя доводился Яковлеву боевым товарищем, в одной купели крестились они под огнём. По этой причине майор пробивал под Шульгина ставку специалиста по информационной и компьютерной безопасности.
Результат долгих усилий во многом зависел от успеха сегодняшней комбинации.
7
21 мая 2004 года. Пятница.
12.3014.00
Следователь прокуратуры Самандаров имел качество, представителям его цеха противопоказанное. Холерик Рафа плохо умел слушать людей. Перебивать Яковлева он, конечно, не решился, но изъёрзался, как на иголках. В процессе загрузки информации краснел лунообразным лицом и выпучивал глаза.
Лишь комитетчик умолк, Рафа скороговоркой выдал свою версию:
Никому никаких денег Мутень не отдал! Стопудово! У него долгов по городу немеряно! Он кидала высшей марки! Вы его обыскали хоть?!
Самандаров был мастером парадоксальных выводов. Личности фигурантов стали ему известными всего пять минут назад, потому он так бурно и зафонтанировал. На подготовительной стадии фээсбэшники посвятили в детали только прокурора и его заместителя, курировавшего следствие.
Темперамент Самандарова был не в новинку Яковлеву. Ранее им приходилось взаимодействовать.
Пряча раздражение от скоропалительных выводов собеседника, майор процедил сквозь зубы:
Да нет же, Рафаил Ильич. Передача денег прошла. Посмотрите запись.
В этот момент в кабинет заглянул озабоченный начальник отдела.
Тимур Эдуардович, можно вас на минуточку?
Когда Яковлев вышел и плотно закрыл за собой дверь, полковник возбуждённо зашептал, по-тараканьи шевеля встопорщенными рыжими усами:
Область тебя по «тройке» требует! Я сказал ты со следователем прокуратуры вопрос решаешь По ситуации дал полный расклад Твои действия оценил, как профессионально грамотные Не-ет, настаивают категорически подай им, понимаешь, лично Яковлева!
На внутреннем участке фронта выдержки требовалось вагон.
«А ты как думал? урезонивал себя майор. Испарились пять тысяч казённых долларов. ЧП охрененное. Но если мы всем управлением впадём в ступор, будет только хуже. Мне сейчас нужно спокойно внушить областникам не бейте по рукам. На Кавказе не из таких стрёмных ситуаций выбирались».
По пути к кабинету начальника он шлифовал доводы конкретные, краткие, доходчивые.
Самандаров сцепил руки в замок, навалился локтями и грудью на край стола. Посадив зрение на следственной работе, очки он не носил из ребяческого упрямства. Чтобы сфокусировать изображение, сощурил глаза в щёлки.
Оперативник кликнул курсором. На ожившем экране в такт дёрганой походке Мунтяна запрыгали фрагменты улицы. Носитель объектива вошёл в здание. Контрастность картинки померкла из-за недостатка освещения. Совершая восхождение на верхний этаж, Гриша наклонился вперёд. Камера демонстрировала носки его фасонных ботинок. Высокочувствительный микрофон транслировал трудное дыхание. Бронхи закоренелого курильщика высвистывали сиплые рулады. Наконец шесть лестничных маршей остались позади. Многоборец уверенно вышел на финишную прямую. На секунду замешкался перед табличкой «Главный архитектор». Распахнул дверь. Возникшая на дисплее секретарша вопросительно хлопнула изогнутыми ресницами.
Ослеплён твоей красотой, Мариночка! посетитель атаковал комплиментом. Юлианыч у себя? Мне на десять назначено!
Предупрежденная о визите секретарь пропустила без доклада. В правом нижнем углу экрана суетно мельтешил секундами таймер.
Можно, Валентин Юлианыч, вопросительные интонации во фразе отсутствовали.
Заходи! объектив выцелил щуплого человека со вздорной эспаньолкой, терявшегося на фоне грандиозного двухтумбового стола.
Твоя документация! делаш-бородатик указал на стол для совещаний.
Присесть не предложил. Габариты кабинета были невелики.
Стеснённый сзади стеной, Мунтян, покряхтывая, протискивался к цели. В кадр попала аккуратно сброшюрованная стопка бумаг. Крупным планом зашевелились суставчатые Гришины пальцы, безымянный отягощал массивный перстень-печатка. Посетитель бережно перебирал документы.
Всё строго по нормативам? неуверенная интонация выдавала в нём профана в архитектурной кухне.
Не сомневайся! дробно хохотнул хозяин кабинета. Фирма веников не вяжет!
Вопросов ко мне не возникнет? Гриша пытался вытащить коррумпанта на разговор. Ну, когда, это, крытый вход начну строить?
У меня аврал! Через полчаса совещание у главы! Готовлюсь к выступлению! Левандовский гнул своё.
Но и Гриша был не промах. Надрессированный оперативниками, задачу понимал туго. Корыстный умысел чинодрала должен раскрыться на видео наглядно. В цветах и красках!
А если жители докопаются, как мне им объяснять расширение границ?
Покажешь проект. Кто не согласен, пусть идёт в суд. Ещё вопросы? вязкость посетителя начинала раздражать.
Архитектор в кадре отсутствовал. На монитор транслировалась стена, отделанная светло-серыми панелями МДФ[56] и угол картины в помпезной золочёной раме.
Повисла пауза. Из правой кулисы, где оставался Левандовский, донёсся неразборчивый шёпот. Гриша сделал резкое движение вбок, наподобие выпада фехтовальщика. Микрофон заскрежетал. Вытянутая рука оказалась по кисть обрубленной рамкой кадра. Снова противный скрежет. Мунтян вернулся в исходное положение, упёр объектив в картину. Стало понятно, что это зимний пейзаж.
Всё пучком? заговорщицки спросил Гриша.
В ответ, как в знаменитой песне Высоцкого тишина.
Пересчитайте для верности, Мунтян перебарщивал с активностью.
Зато упорно безмолвствовал его собеседник.
Так я могу идти, Валентин Юлианыч?
Да, конечно.
Когда Гриша выбирался из закутка, на пару-тройку секунд в экране нарисовалась бородатая мордочка. Не обращая внимания на покидающего кабинет посетителя, архитектор тонкими паучьими пальчиками проворно барабанил по клавиатуре компьютера.
Дальше задержание идёт, старший опер Шульгин поставил запись на паузу.
Самандаров обернулся с победным выражением на лице:
Мутень спецом отвернулся от Левандовского! Кому он руку протягивал?! Что в ней было?! Ничего в ней не было! Отвлекающий маневр!
Шульгин неопределённо пожал костлявыми плечами.
В кабинет вошёл Яковлев мрачней тучи. Заместитель начальника управления в телефонном разговоре не поскупился на резкие выражения, возразить на которые было нечего.
Комитетчик умел признавать свои ошибки. Он не просчитал взаиморасположения фигурантов в помещении. Чтобы нацелить объектив на архитектора Грише следовало извернуться совершенно неестественно. Спецсредство надлежало поместить в барсетку и уже ей манипулировать. Хотя, кручёный Левандовский в нахально выставленной на стол сумочке мог заподозрить подвох
И где тут момент передачи денег? снисходительная улыбочка на физиономии следователя бесила всё больше.
Яковлев оставался учтив с прокурорским. От позиции процессуального лица зависело ближайшее будущее майора.
Обратите внимание, Рафаил Ильич. После передачи на вопрос Мунтяна «всё так» Левандовский не удивился, не переспросил: «а что так?». Он промолчал в знак согласия, по мере озвучивания довода Яковлев убеждался в его неубедительности.
Других аргументов в активе не имелось.
Трижды переслушали фрагмент, тщась разобрать неразборчивую отрывистую фразу архитектора. Она была ключевой.
Виктор Палыч, а можно как-то почистить диалог? Громкости, чёткости добавить? Яковлев хватался за соломинку.
Шульгин снова ответил пожатием плеч.
Надо в техотделе проконсультироваться.
Может, он конверт с деньгами в окошко выбросил? предположил Самандаров.
Под окном сотрудник находился, на улицу ничего не вылетало. Тут другой подвох, майор вздохнул, скрывать причину провала не имело смысла. Пневматическая почта.
Когда его по телефону трахало начальство, на мобильный отзвонился Гайдук, проводивший в качестве дознавателя осмотр места происшествия. В кабинете архитектора он обнаружил странную конструкцию из прозрачных пластиковых труб, уходящих в стену.
Самандаров вновь выпучил глаза. Разумеется, мистер всезнайка про такого диковинного зверя слыхивал, однако воочию не встречал.
И во сколько кабинетов выведены трубки? вопрос был по сути.
Управление архитектуры закольцовано всё, Яковлеву больших усилий стоило не материться. Шесть кабинетов.
Сколько в них человек размещается?
Одиннадцать.
Надо в каждый кабинет посадить по оперу. Срочно! Никого не выпускать до обыска! Самандаров распалялся охотничьим азартом.
Пока наши в двух находятся. Прикрыли близкие связи Леван довского.
Надо во все!
Отправлю подкрепление, стремительно покидая кабинет, майор саданул дверью.
Следователь попросил Шульгина воспроизвести сцену задержания.
Доказательств она не прибавила. На момент вторжения группы архитектор сидел в обычной позе, смотрел в монитор компьютера. Ни на какие кнопки лихорадочно не нажимал, ничего не прятал. Покраснел, испугался, заплямкал губами да. Но так отреагирует любой нормальный человек, когда к нему неожиданно ворвётся гурьба воинственно настроенных людей с воплями: «Сидеть на месте! ФСБ! Задержание с поличным! Руки держать на виду!»? Архитектор дисциплинированно выполнил все перечисленные требования.
Сколько точно прошло времени от Гришкиного выхода из кабинета до того, как туда залетели ваши? зыркнул на оперативника Самандаров.
Шульгин начал сопоставлять показания таймеров. Перед началом мероприятия их выставили одинаково на обеих камерах.
Вышло две минуты тридцать секунд. Нечаянная задержка случилась в приёмной. Там перед настенным зеркалом начёсывала волосы секретарша, фиксировала красоту лаком из баллончика. И создала препятствие на пути группы захвата.
СОБР[57] церемониться не стал бы! Сшибли бы с копыт и вперёд, к победе коммунизма! осуждающе сказал Самандаров и зацокал языком. Две с половиной минуты! Надо смотреть, где у него вход в трубопровод пневмопочты. Наверняка под рукой. Забил в капсулу, нажал на кнопку, деньги улетели куда надо Плёвое дело! И, как умная Маша, ручки на «клаву» положил.
Пользуясь паузой, следователь привёл Шульгину поучительный пример из своей практики.
Находившийся в розыске бандит прятался незатейливо в чулане у соседей. Когда кольцо вокруг него сжалось, укрыватели преступника заложили вход в кладовку кирпичом и заштукатурили, оставив отдушину. Запас провизии и воды в шхере имелся. Нагрянувшие с обыском рубоповцы нашли в квартире дырку от бублика вместо Борьки Молоткова. Опера недоумевали, как мог их подвести верный источник. Самандаров не причитал, как другие, а обратил внимание, что стена под ковром заштукатурена цементным раствором.
Кто сейчас штукатурит цементным?! Известковый в пять раз дешевле, в десять раз эластичнее! Я поковырял ногтем, а растворчик-то свежий. Наши сгоняли в БТИ за планом квартиры, в этом месте «тёщина комната» обозначена! Только начали стенку ломать, Борюсик кричит изнутри: «Аккуратней, начальники, кирпичами не прибейте!»
У фээсбэшника настроение веселиться отсутствовало, поэтому следователь поржал в одиночку.
8
Следователь Самандаров. Объективна.
Под знамёна прокурорского следствия Рафаил встал после того, как в территориальном надзорном органе сменилась власть. С мажором Трелем он был в контрах.
Согласие на переход в прокуратуру Самандаров дал не сразу. Для него, военной косточки, много значили звание и должность.
Попав под ельцинское сокращение армии, он вернулся в родной Острог к разбитому корыту. Ни работы, ни жилья. Ладно ещё, семьёй не обременён. По старым спортивным связям пристроился тренером юношеской футбольной команды. Получал копейки.
Газетное объявление надоумило его навестить отдел кадров милиции. В середине девяностых там тоже царили разброд и шатание. Наибольшие прорехи зияли в следствии. Квалифицированные сотрудники разбежались, выпускники ведомственных ВУЗов утрат не восполняли. От безысходности министр разрешил принимать на службу лиц, имеющих любое высшее образование. Так в следственные органы массово пришли военные, учителя и инженеры, потерявшие работу по специальности. Большинство их оказалось бабочками-однодневками.