Моя последняя выставка, Burning Desire, была в центре внимания.
Скульптуры красивых обнаженных женщин, поднимающихся из пламени, представляли собой потрясающее визуальное представление. Фигура каждой женщины была освещена и подчеркнута мерцающим светом.
Скульптуры были сделаны из различных материалов бронзы, стали, стекла и мрамора. Я тщательно обработал каждую деталь, чтобы передать интенсивность женских форм.
Мне нужны были женские изгибы и контуры, чтобы ожить.
Эффект имитации огня был сложным, и его трудно было достичь. Я потратил два года на тестирование вариантов и отработку техник.
Наконец, я остановилась на различных компонентах специально разработанного стеклянного пламени, наполненного полупрозрачными красными, оранжевыми и желтыми цветами. Специальное освещение, созданное вокруг каждой скульптуры, продолжало иллюзию огня. Затем мини-дымовые машины расширили возможности.
Прекрати это. Не думай о всей работе, которую ты вложил в эту коллекцию. Думай об охоте.
Вздохнув, я осмотрела огромное пространство.
Где она могла быть?
Я заметила мужчину, прогуливающегося мимо меня, одетого в дизайнерский серый костюм и розовый галстук.
Чернокожий официант принес бокал шампанского, он грубо отмахнулся от нее.
Через три шага белый официант принес такой же поднос с шампанским.
Мужчина немедленно схватил это.
Я приподнял брови.
Он расист? Или он просто понял, что сейчас ему хочется шампанского?
Несмотря на это, я мог сказать, что он был снобом в искусстве.
От него исходила претенциозность.
Скоро он разразился бы напыщенной критикой из-за того, что мои скульптуры не соответствовали его узкому определению искусства.
Я наблюдал, как он разглядывал одну из моих скульптур. В его глазах сверкнула жадность.
Нет. Он не критик. Он покупатель.
Мое презрение к нему возросло.
Такие люди, как он, покупали произведения искусства, потому что ожидали, что их ценность со временем возрастет. Это позволило бы им продавать их с прибылью. Для него моя скульптура не выходила за рамки его разума и не заставляла его глубже задумываться о мире.
Для него это были акции или недвижимость.
Его не волновала кровь, которая пролилась при создании произведения, все дело было в том, чтобы покупать дешево и продавать дорого.
Еще одна чернокожая официантка, жонглируя подносом, уставленным напитками, направилась в его сторону.
Дьявольская улыбка расплылась по его лицу.
Я приподнял брови.
Он огляделся по сторонам, и когда она начала проходить мимо, он похлопал ее по заднице.
Какого хрена?
Волна ярости вскипела во мне.
Я увидел испуганное выражение лица официантки, мгновенную паузу в ее походке, прежде чем она быстро убежала.
Гребаный кусок дерьма.
Никто другой не заметил.
Но я сделал.
И я не мог бездействовать.
Разозлившись, я положила зажигалку обратно в карман и направилась к нему.
Комната, казалось, расплылась, голоса вокруг меня превратились в отдаленный гул.
Все, что я видел, был он, ухмылка все еще не сходила с его лица, уже сканируя комнату в поисках, вероятно, своей следующей цели.
Я остановилась перед ним, загораживая ему обзор. Наслаждаешься шоу?
Он на мгновение прищурился на меня, пытаясь узнать меня. А ты кто?
Художник, ответила я ледяным тоном. Тот, кто не одобряет сексуальное насилие на моем показе.
Сексуальное насилие? Его глаза слегка расширились, но он быстро оправился, изобразив фальшивый смех. Давайте не будем такими разбуженными. Это все забавы и игры.
Не для нее, прорычал я. И не для меня.
Посмотри сюда
Вам повезло, что я на испытательном сроке из-за того, что ударил другого идиота на моем последнем показе. Очевидно, я должен доказать суду, что я не сумасшедший с проблемами гнева. Кипя от злости, я подошла ближе. Но, если я когда-нибудь поймаю тебя, когда поблизости не будет свидетелей, я проявлю изобретательность.
Он открыл рот от шока.
Уходи. Я приказал. Прежде чем я решу, что меня не волнуют последствия.
Моя угроза тяжело повисла в воздухе между нами.
Дрожа, он отступил назад. Я-я собирался купить много. Вы теряете несколько потенциальных продаж
Некоторые вещи важнее, чем гребаный ценник. Я сверкнул глазами. Убирайся нахуй отсюда!
Его лицо было маской шока и смущения, когда он ускользнул.
Я развернулась и просмотрела галерею.
Теперь вернемся к изнурительному процессу поиска кого-то, кто не наскучит мне до смерти на маскараде.
Слева несколько женщин хихикали и брали закуски с одного сервера.
Один взглянул в мою сторону и подмигнул.
Хммм.
У нее были шелковистые длинные светлые волосы и сверкающие голубые глаза. Белое платье облегало ее стройную фигуру. На ногах она была на серебряных шпильках.
Симпатичная, но она меня не заинтриговала.
Все мое существо ныло от тоски, которой я не могла дать названия. Каждая клеточка кричала о чем-то, что существовало только в моих самых смелых мечтах, о неизведанном желании, которое еще предстояло исполнить.
Но у меня не было для этого названия и ни одного описания.
Где она? Какой тип женщины мог бы соответствовать моей цели?
Я прогуливался дальше.
Другая группа женщин выступила справа от меня.
Их взволнованные слова доносились до моих ушей.
Эта коллекция захватывающая.
Нет. Я думаю, это заманчиво.
Дженни, это все громкие слова, которые в основе своей горячие и сексуальные.
Ну, это не имеет значения. Тристан сделал это снова.
В то время как слова выражали понимание и признательность за мое искусство, странная пустота поднялась внутри меня.
Что еще хуже, я не мог подобрать этому название.
В чем дело, Тристан? Погрузись с головой в игру.
Я лавировала сквозь густеющую толпу в центре галереи. Скоро места не хватило бы для ходьбы.
По мере того, как входило все больше и больше людей, многие ахали, другие визжали, и многие делали селфи по кусочкам.
Я заметил женщину, указывающую на одну из моих скульптур.
Внимание к деталям в этом произведении искусства безупречно. Это новаторский подход.
Я не уверен в этом. Разве женщин просто не подожгли?
Это нечто большее. Это провокационные образы природы.
Но это скорее шок, чем глубокое исследование темы?
Я снова сосредоточился на охоте. Лучше было сделать это, чем купаться в восхищении и критике.
Я давно научился игнорировать мнения других о моем творчестве.
Проявлять заботу было непостоянным, утомительным шагом, который мог навредить не только моему искусству, но и моей жизни.
Пленительный.
Он гений нашего времени.
Да. Возможно, наш Ван Гог.
То, как художник играет со светом и тенью в этой скульптуре, поистине потрясающе.
Такой провокационный.
Я думаю, что это эксплуатация.
Как?
Сжигание обнаженных женщин? Это переходит все границы.
Есть ли грань в искусстве?
Я стиснула зубы и остановилась, желая увидеть, к чему это приведет.
Использование огня в этой коллекции действительно поразительно. Это создает ощущение опасности и страсти, которые действительно притягивают меня.
Я думаю, он пытается что-то сказать?
Как ты думаешь, в чем смысл послания?
Я обратился к двум критикам мужчине, одетому в черное, и женщине, надевающей белое.
Я не уверен, в чем смысл, но это может быть проблематично.
Как эти пьесы могли стать проблемой?
Огонь долгое время ассоциировался с разрушением и хаосом. Трудно примирить это с чувственной и эротической природой этих скульптур.
Но именно это делает эти произведения такими мощными. Они бросают нам вызов охватить темные аспекты желания и страсти.
Я застонал от досады и направился прочь.
И все же я не уверен, что слияние секса и огня является здоровым или продуктивным.
Я не могу поверить, что ты такой суровый.
Раздраженный, я направился дальше, желая вернуться к охоте.
Вскоре я проложила свой путь через небольшую группу женщин.
Я чувствовал, что это были фанатки-энтузиастки искусства, возможно, арт-токеры и видеоблогеры. У них были телефоны, они все записывали и постоянно говорили в свои устройства. Возможно, они разговаривали с живыми зрителями.
Одна из них посмотрела в мою сторону, покраснела и продолжила разглядывать меня. Опустив телефон, на ее лице появилась кокетливая улыбка.
Когда я подошел ближе, она схватила кончик своих рыжих волос и накрутила прядь на палец.
Когда я подошел, она подмигнула мне.
Не ты, милая.
Опять же, ей не хватало того, к чему я стремился, но не мог назвать себя.
Черт возьми. Эта охота становится бесполезной.
Я прошел мимо нее, не заинтересованный в том, чтобы трахать безымянного незнакомца, жаждущего влияния.
Но потом кто-то привлек мой взгляд справа.
Хммм.
Я повернулся в ту сторону, как будто меня тянуло этим невидимым, божественным источником.
Я остановился как вкопанный.
Кто это?
У нее была темно-коричневая кожа. Ее густые вьющиеся волосы вились вокруг головы и немного спадали на плечи.
И ее тело . . .
Ей следовало бы стать моделью для моих скульптур. Ее фигура могла похвастаться изгибами во всех нужных местах.
Она была на черных каблуках, от которых у меня рябило в глазах. Темно-синие брюки облегали ее пышную задницу и мощные бедра. Тем временем консервативная ярко-синяя рубашка пыталась скрыть эти полные груди, но делала это ужасно. Даже застегнутый до самой ее нежной шеи, я мог разглядеть мягкие холмики под тканью.
Кто она? Как ее зовут?
Она изучала одну из моих скульптур, ее глаза обводили линии обнаженного тела.
Что она думает?
Я наблюдал за ней мгновение, мой взгляд путешествовал по ее телу, представляя, каково это было бы прикоснуться к ней, попробовать ее на вкус.
Во мне поднялся жар.
Мой член дернулся в штанах, и с этим пришло желание заявить права на эту женщину, которую я не знал.
Я хочу ее.
Глава вторая
Мотылек и пламя
Мгновенно я превратился в хищника, выслеживающего ничего не подозревающую добычу.
Я подошел к ней медленным, обдуманным движением.
Она должна быть в моей постели сегодня вечером.
Мои шаги были размеренными и контролируемыми.
Нет. Помни о цели. Она предназначена для вечеринки.
Мой взгляд оставался прикованным к ней.
Не забывайте о процессе. Сначала она должна пройти все тесты, чтобы сказать мне, что она может быть готова к событию.
Когда я остановился в футе от нее, она подняла глаза. Любопытство наполнило ее глаза. И я клянусь, что в ее взгляде было что-то еще, что тоже вспыхнуло.
Это был намек на привлекательность?
Замолчав, она изогнула уголки губ и перевела взгляд на скульптуру перед собой.
Это была первая часть, которую я закончил.
В тот момент, когда я понял, что этот сборник может получиться.
Что происходит у нее в голове, когда она смотрит на мои работы?
Я изучил это произведение.
Яркая бронза и сталь сформировали тело женщины, придав ей ощущение силы и долговечности. Ее изгибы и струящиеся волосы были изображены с изяществом, почти хрупкостью.
Использование стекла и полупрозрачных цветов в скульптуре придало ей нежный, неземной вид, создавая впечатление, что женщина выходит из сказочного мира огня.
На заднем плане вокруг нас гудела дымовая машина. Дым клубился вдоль скульптуры. Вместе с ним поднимался аромат горящего дерева.
Я хотел максимально приблизить чувственный опыт к искусству.
Я снова перевел взгляд на великолепную женщину рядом со мной. Ты уже дотронулась до этого?
Она не смотрела в мою сторону. Нежный голос слетел с ее губ. Я видела знаки, которые говорили, что мы могли бы, но
Ты боишься обжечься?
Она усмехнулась. Нет. Я в ужасе, что случайно сломаю что-то настолько захватывающее.
Ей это нравится.
Я облизала губы. Прикоснись к этому.
Она широко раскрыла глаза. Я не знаю.
Если ты это нарушишь, я возьму на себя всю ответственность.
Она повернулась в мою сторону и усмехнулась. Ты скажешь художнику, что это сделал ты?
Я поднял брови.
Она не знает, что я художник?
На моем лице появилась злая ухмылка.
Интересно.
Да. Я кивнул. Я скажу художнику, что это был я.
Она подняла руку передо мной. Мизинец обещаешь?
Прошло несколько десятилетий с тех пор, как я слышал подобные слова. Со времен моего детства в приюте Serenity House.
Тем не менее, я поднес свою руку поближе к ее руке. Обещание на мизинце.
Она провела своим нежным пальцем по моему, и электрический разряд прошел по моему телу.
Что?
Глубокая дрожь пробежала по мне.
Жар опалил мою плоть.
Я сделал все, что мог, чтобы заглушить стон удовольствия, пытающийся сорваться с моих губ.
Когда она пошевелила рукой, я не мог не нахмуриться.
И я сомневался, что она даже заметила.
Хорошо. Она повернулась, медленно протянула руку и коснулась верхней части моей скульптуры.
Что ты думаешь?
Вау. Она провела пальцами по вьющимся волосам женщины.
Я хмыкнул, чувствуя, что она ласкает меня.
Она провела пальцами по щеке женщины, а затем по губам.
Я хочу ее сегодня вечером. Нет. Ты не можешь. Помни все тесты.
Ее голос был мягким шепотом. Это удивительно.
Заинтригованный, я пробормотал: Что такое?
Скульптура прохладная на ощупь, несмотря на почти настоящее пламя, окружающее ее.
Как будто это было намеренно со стороны художника?
Я думаю, это было. Она скользнула руками по изгибу шеи скульптуры.
Я мог чувствовать жар, исходящий от ее тела, как пламя, манящее меня подойти ближе.
Дрожь пробежала по мне. Что вы думаете о выборе художника?
Возможно. . . этот контраст между жаром и прохладой метафора напряжения между страстью и сдержанностью. Она медленно убрала руку. Желание и контроль.
У меня расширились глаза. Правда? Расскажи мне больше.
Если бы мне пришлось угадывать, я думаю, художник говорит о . . Она посмотрела на руку, которая касалась скульптуры, как будто в оцепенении. Напряженность между сдержанностью и освобождением, когда дело доходит до секса
Я приоткрыла губы.
И
Я приподнял брови. И?
Хрупкий баланс между теплом и прохладой, который лежит в основе чувственных эмоций.
Я моргнула. Некоторые видят в проявлении желания деструктивное послание.
Я думаю, все гораздо сложнее. Она отвела взгляд от своей руки и вернулась к скульптуре. Конечно, наши желания могут быть разрушительными, но они также могут быть творческими и преобразующими.
ДА.
Она опустила руку. Огонь символ как разрушения, так и возрождения, и эта двойственность присутствует в этих скульптурах.
Мое тело болело по ней.
Мой член затвердел.
Я положил руки перед своим пахом, не желая напугать ее выпуклостью. Но не выходит ли этот художник слишком далеко за рамки?
Я думаю, для художников важно раздвигать границы и бросать вызов нашим представлениям о желании и человечности. Эти скульптуры делают это, нравится нам это или нет . Она указала на произведение. На первый взгляд, можно было бы сказать, что этих женщин сжигают заживо. Однако, при более глубоком взгляде можно увидеть, что это фениксы, поднимающиеся из пламени?
ДА. Она будет моей. Сегодня вечером. Нет. Прекрати это. Еще нет.
Она повернулась ко мне и пожала плечами. Но я не искусствовед. Что я на самом деле знаю о чем-то настолько удивительном?
Все. Я склонила голову набок. Однако, как ты думаешь, что ты знаешь?
Человеческий разум.
Я моргнула. Объяснить?
Я аспирантка-психолог, получаю степень доктора философии.
Очень интересно. Я кивнул. И как ты оказался здесь этим вечером?
Мой профессор, консультирующий мою диссертацию, нашел меня в библиотеке несколько часов назад и потребовал, чтобы я ушел.