Андрей Бакланов
Лабиринты чести. Антология
Книга 1. Лабиринты чести
Глава первая
Вот и наступил последний день уходящего года. Матвей проснулся в прекрасном настроении. Подарки на Новый год куплены. Жена Наталья уже что-то стряпает на кухне. Любимый сын Вова, как всегда, принимает вторую ванну за позднее утро. Матвей, допивая кофе и дымя сигаретой, вошел на сайт лотереи и купил несколько билетов с новогодним розыгрышем. Он уже неделю засыпает с мыслью, на что потратить эти баснословные деньги, полученные от выигрыша. В том, что этим везунчиком будет именно он, сомнений не возникало. Хотя так происходило каждый уходящий год десятилетия. На сегодня оставалось только одно дело организовать просмотр квартиры для продажи. В свои пятьдесят лет Матвей руководил своим агентством недвижимости, где последнее время он и был единственным работником. Время было около 11 часов утра и, договорившись о встрече на 14 часов с Анной Федоровной Головиной, собственницей трехкомнатной квартиры, и с семьей Семеновых, претендентов на покупку, он сверил часы.
День выдался солнечным и морозным. Выйдя из дома, Матвей завел свой Мерседес и, пока двигатель прогревался, успел поговорить с соседом Димой, который расчищал от снега въезд к своему коттеджу. Поздравив его в конце с наступающим Новым годом, он выехал из поселка, где живет, в город для показа квартиры. Времени у него было еще предостаточно, поэтому Матвей решил поздравить свою старшую дочь Вику и внучку Лизу. Благо они жили в том районе, где и была назначена встреча. Дочь не брала трубку, но это обстоятельство его не смущало, потому что так было часто. «Позвоню в домофон, пусть будет сюрприз», ̶ подумал он. Было около двух часов пополудни, однако в домофоне раздавались одни гудки ̶ никого. Немного расстроившись, что сюрприз не удался, Матвей поехал к месту своей последней в этом году встречи по просмотру недвижимости. Минут пять прождал Семеновых у подъезда дома. Наконец они, Ольга и Олег, подошли, и Матвей открыл дверь подъезда. Все поднялись на третий этаж. Матвей позвонил в нужную квартиру, но хозяйка не открывала. Он не удивился этому и сказал Семеновым, что собственница, скорее всего, музицирует. Матвей достал ключи, которые заблаговременно получил от Анны Федоровны для подобных случаев. Открыв дверь, все вошли в квартиру. Из дальней комнаты доносились звуки музыки, но они явно шли из телевизора, и Матвей громко позвал хозяйку. В квартире никто не отзывался, и все пришедшие пошли на звук музыки. Войдя в дальнюю комнату, они увидели лежавшую на полу лицом вниз женщину с окровавленной головой. Матвей услышал грохот за спиной. Это упала в обморок Ольга.
Скорая помощь приехала быстро. Ольга пришла в себя. Анну Федоровну повезли в больницу. И только через какое-то время Матвей увидел, что в квартире был беспорядок. Ранее он такого не видел. Просмотры этой квартиры были и раньше, но все всегда было в идеале, да и хозяйка в этом отношении была педантом. Прибывшие оперативники взяли объяснения с присутствующих и, закончив следственные действия, опечатали входную дверь квартиры, которую предварительно закрыл Матвей.
Матвей ехал домой и думал о случившемся. Он даже не мог предположить, кто это сделал. Анна Федоровна Головина ̶ пожилая женщина. Она редко выходила из дома, но была очень доверчива. В прошлом году цыгане обманули ее на рынке, а годом ранее с нее собрали деньги на установку новых газовых счетчиков. Однако компания, заключившая договор, пропала. Матвей пытался анализировать случившееся и вспоминал: «Так, дверь в квартиру открыл я. Ключ отворил замок без заминок. Значит, либо сама хозяйка открыла входную дверь, либо ее открыли родными ключами. Сын ее живет в Тамбове. Отношения у них, со слов Анны Федоровны, были сложными. За вырученные от продажи квартиры деньги она хотела купить домик на родине в Тамбовской области, а оставшиеся средства отдать именно ему, чтобы помириться на старости лет». Матвей не стал исключать и родственные интересы.
В каком состоянии после нападения находилась Анна Федоровна, он не знал. Скорая увозила ее без сознания. «Лишь бы поправилась, ̶ переживал Матвей, ̶ она же видела напавшего на нее преступника. В конечном счете, полиция во всем разберется».
С этими мыслями он подъехал к своему загородному дому и не стал рассказывать о случившемся, дабы не расстраивать близких родственников под Новый год.
Праздник прошел помпезно, но для Матвея грустно. Его не покидали мысли об Анне Федоровне. Однако помочь ей чем-то он не мог и надеялся на врачей. Матвей решил на следующий день поехать в больницу.
1 января около 10 часов утра с калитки дома на улице прозвучал звонок. Наталья что-то буркнула на ухо Матвею и укуталась с головой под одеяло. Злой и не выспавшийся Матвей оделся и вышел на участок. «Кого могло принести в такую рань?» ̶ подумал он и открыл дверь. На улице стояли четверо полицейских. Двое из них резко скрутили Матвею руки за спину и надели на него наручники. Матвея погрузили в легковую машину, где один из полицейских сильно ударил его в грудь.
Наталью разбудил телефонный звонок. Спросонок она долго искала зеленую кнопку на телефоне и наконец ответила. Ей звонил сосед Дмитрий и сообщил, что он был свидетелем того, как ее супруга грубо запихивали в машину полицейские. Наталья подумала, что это новогодний розыгрыш и попросила его дать трубку мужу, чтобы она высказала, что про него думает. Но трубку выхватила Ирина, жена Дмитрия. Она встревоженным голосом подтвердила слова своего мужа и договорилась с Натальей о встрече у калитки. Сын Вова видел десятый сон, и Наталья, укрыв его одеялом, оделась и вышла на улицу. Сосед рассказал ей об увиденном обстоятельстве, и у нее прошло новогоднее похмелье. Наталья взяла телефон и набрала мужу. На удивление, он почти сразу взял трубку:
Что случилось? спросила она.
Меня задержали за покушение на убийство. Но это не главное. Кто-то очень хочет, чтобы полиция в это поверила. И еще Сделали они это непрофессионально. Значит, я скоро буду дома. Срочно найди мою записную книжку и позвони Мирельману. Сам я это сделать уже не могу, ̶ ответил Матвей.
Послышались короткие гудки, и Наталья заплакала. Спустя некоторое время все присутствующие увидели подъезжающий к ним полицейский «УАЗик». Из машины снова вышли четверо полицейских. Один из них, капитан, спросил: «Кто из присутствующих Наталья Владимирова?». Дождавшись ответа, он предъявил ей ордер на обыск.
Матвея завели в кабинет уголовного розыска. Перед ним сидел довольно молодой мужчина в звании старшего лейтенанта, который предложил ему присесть на стул, стоящий перед столом, за которым располагался оперативник. В противоположной стороне кабинета на небольшом диване сидел молодой человек лет двадцати пяти в гражданской одежде.
За что Вы убили женщину? без предисловий он обратился к Матвею.
Матвей ответил:
И Вам здравствуйте!
Вы зря ерничаете, сказал офицер. У меня очень мало времени. Давайте оформим явку с повинной и продолжим разговор спокойно. И вследствие этого Ваше сопротивление сотрудникам полиции забудется, добавил он.
Да, сказал Матвей. У Вас уже осталось 47 часов, чтобы предъявить мне обвинение. Да и никакого сопротивления я не оказывал, благо соседи видели момент моего грубого задержания. Матвей знал, что по закону его могут задержать на 48 часов без предъявления обвинения.
Умный? Спросил полицейский.
Да нет, просто невиновный. Ответил Матвей.
Оперативник встал и зашел за спину Матвея. С соседнего стола он взял увесистый журнал «Желтые страницы» и, размахнувшись, сильно ударил им Матвея по спине. Матвей был довольно спортивным мужчиной и стойко перенес удар. Проработав в органах милиции двадцать с лишним лет, он прекрасно знал методы «дознания» оперуполномоченных и даже тогда их понимал. В этот момент открылась дверь кабинета, и в нее вошел офицер в звании полковника. Он приказал оперативнику отвести Матвея к нему в кабинет. Что и было сделано сразу. Как только полковник и Матвей остались одни, они обнялись. Полковник юстиции Павел Сомов и Матвей были закадычными друзьями. В конце девяностых они служили вместе, и Павел в начале своей карьеры был стажером у майора юстиции Владимирова Матвея Андреевича. В настоящее время Сомов Павел Николаевич занимал должность начальника следственного отдела местного ОВД.
В кабинет постучались, и вошел невысокого роста полноватый капитан. Он доложил Сомову, что все готово для проведения очной ставки. После чего вышел и закрыл дверь. Из короткой беседы Павла и Матвея выяснилось, что дежурный следователь Киселев, который только что заходил, на правах старшего опергруппы и ОВД в праздничные дни, возбудил уголовное дело и назначил ряд следственных действий по преступлению, в котором подозревают Матвея. Так как Киселев лицо процессуально независимое, Павел пока не может повлиять на следствие. Он разрешил Матвею ответить на входящий звонок от жены Наташи (телефон при задержании почему-то не был изъят). После этого Павел сказал, что верит словам Матвея и обязательно приложит все усилия к поиску и задержанию настоящего преступника. А про профессионализм некоторых сотрудников полиции он поговорит отдельно с заинтересованными лицами.
Вначале был допрос. Матвея допрашивал тот полноватый капитан, представившийся следователем Киселевым Александром Валерьевичем. Матвей рассказал всю хронологию дня тридцать первого декабря, да и следователь на него особо не давил. На очных ставках между Матвеем и Семеновыми расхождений в показаниях не было. Матвея сопроводили в камеру временного содержания, где он наконец мог подумать о случившемся. Благо в камере кроме него никого не было. Об этом позаботился Павел. Матвей подобно Штирлицу перебирал все варианты, как выйти на свободу, а уже позже с холодной головой обдумать дальнейшие действия защиты и собственного расследования. Он рассчитывал на помощь Павла, который ему в этом заручился. Матвей знал, что Павел всегда был толковым следователем и в свое время раскручивал и более сложные дела.
Обыск в доме Владимирова закончился, и понятые подписывали протокол. Оперативники изъяли компьютер Матвея и его оружейный сейф. Шестнадцатилетнего Вовку сильно возмущали незаконные действия сотрудников полиции. Он пообещал каждому из них больших неприятностей. Для него отец был идолом и из-за этого неприкосновенным. Для сотрудников полиции, привыкших ко всему, эти слова Владимира были как писк комара. Наташа несколько раз одергивала сына, но его это не останавливало. Перед началом обыска она успела спрятать бумаги мужа и позвонить лучшему адвокату области Мирельману Анатолию Исааковичу, вкратце обрисовав сложившуюся ситуацию.
Матвей, находясь в спокойной обстановке камеры, пытался все события последних дней разложить «по полочкам», но никак не мог понять причины его задержания. Он перебирал все версии случившегося, и ни одна из них ему не нравилась. «Если это грабеж, то почему квартира не перевернута вверх дном? рассуждал он. Может быть, искали что-то конкретное? Или же это было покушение на кражу, и преступник, либо преступники, не планировали встретить в квартире хозяйку и ударили ее каким-то тяжелым предметом по голове? Но почему удар был сзади? Не похоже, что хозяйка пыталась бежать по квартире в ее 76 лет. Да и орудия преступления на месте не было. Если это убийство, то почему не добили? Дилетант, либо слабо ударили. А быть может, и не хотели убивать? Но тогда Анна Федоровна видела лицо преступника. Да и не похоже на имитацию». Версии Матвея лезли как фарш из мясорубки. Покурив спрятанную от сотрудников полиции сигарету, он пришел к мысли, что утро вечера мудренее и лег спать.
Наташа не находила себе места и позвонила сестре мужа, Лене, которая была большим чиновником. Всё в подробностях ей рассказав, Наташа очень рассчитывала не ее помощь. Вовка тоже не сидел без дела он закрылся в своей комнате и штудировал Уголовно-процессуальный кодекс.
Вечером приехала мама Матвея, Лариса Александровна, с дежурными нравоучениями к снохе. В целом все было мирно, но тревожно. Все «ломали голову», из-за произошедшего. Но причины задержания Матвея так никому и не были известны.
Утром 2 января Матвея привели на допрос в кабинет следователя Киселева, где тот, скорее всего получивший уже наставления от Сомова, довольно мягко начал свой монолог. Он заявил, что следствие располагает основаниями для предъявления обвинения Матвею, но некоторые факты он хотел бы уточнить у него лично до проведения его допроса в качестве обвиняемого.
Первое, сказал он. В какое точное время вы подошли или подъехали к подъезду дома потерпевшей?
В 13 часов 55 минут я припарковал свой автомобиль на стоянке около дома Головиной Анны Федоровны и подошел к подъезду, ответил Матвей.
Откуда Вы ехали на встречу? спросил следователь.
Я выехал из поселка Мелково, где зарегистрирован по месту жительства, сказал Матвей.
Как Вы можете объяснить нахождение Вашего автомобиля около дома 167 по улице Зеленой в 13 часов 37 минут, что в 250 метрах от дома потерпевшей? Что Вы там делали?
Матвей понял, что это точное время следствие определило по установленным повсеместно камерам видеонаблюдения.
Я приехал к дочери, которая там проживает, но ее не было дома, ответил Матвей.
То есть доказательств того, что Вы там делали, у Вас нет? спросил Киселев.
Доказывать должны Вы, а не я. Или следствие считает, что именно я за это мизерное время смог пробежать 250 метров, убить Головину Анну Федоровну, прибежать обратно к своему автомобилю и доехать до места встречи с покупателями ее квартиры? раздраженно спросил Матвей.
А с чего Вы взяли, что это было убийство? неожиданно громко спросил Киселев. Или что-то Вы, Матвей Андреевич, не договариваете? прищурив глаза, уже почти шепотом спросил следователь.
Я видел пожилую седоволосую женщину, лежавшую на полу с разбитой головой. Такие повреждения может не выдержать даже молодой организм, грустно сказал Матвей.
Я учту этот факт, спокойно сказал следователь. Теперь второе: эксперты утверждают, что замок на входной двери квартиры потерпевшей на момент осмотра был без повреждений, а ключи от этого замка есть и у Вас. Вы передавали их кому-нибудь до происшествия?
За три месяца нахождения у меня ключей я их никому не передавал, уверенно заявил Матвей.
А иеперь третье и самое важное, продолжал Киселев. Врач скорой помощи сообщил, что во время следования в больницу потерпевшая на секунды пришла в сознание и успела сказать: «Это ри». После вновь потеряла сознание. Она имела в виду слово «риелтор»!
Это Вы, гражданин следователь, додумываете! А может быть, Ричард, Рихтер, Римский-Корсаков, возмущенно произнес Матвей. И Вы что, на этом факте собираетесь строить свое обвинение ко мне?! возмутился он.
Успокойтесь, твердо произнес Киселев. Мы пока просто беседуем.
В дверь кабинета постучали. Киселев разрешил войти. В кабинет вошел лощеный невысокий мужчина среднего возраста. Это был председатель коллегии адвокатов области Мирельман Анатолий Исаакович. Предъявив ордер на защиту Владимирова Матвея Андреевича, он поздоровался и крепко пожал руку Матвея. После чего, не спрашивая разрешения, плюхнулся в кресло, стоящее около окна. Пока Киселев читал предоставленный ордер, Анатолий Исаакович сделал заявление:
Мой подзащитный Владимиров Матвей Андреевич не виновен. Его задержание незаконно. Тот, кто принял это преступное решение о задержании и обыске, будет отвечать перед законом. Данное заявление об этом уже готово к отправке в прокуратуру.
Матвей знал стиль работы своего друга Анатолия Исааковича, с которым около десятка лет прослужил следователем в этом же ОВД, и обратил внимание на то, что следователь Киселев как будто был готов к такому повороту дел. Следователь вызвал сержанта, стоявшего за дверью, а сам вышел, пообещав вернуться через несколько минут. При этом разрешил пообщаться Матвею со своим адвокатом. Матвей не сомневался, что его статус с подозреваемого не перейдет в обвиняемого, так как у следствия нет прямых доказательств в отношении него. Да и Киселев слишком долго с ним беседовал ни о чем, так как, скорее всего, был предупрежден о приходе защитника в лице Мирельмана. «Наверно, к этому приложил руку Павел», подумал Матвей.