В монастырь мы вернулись к восьми утра. Я стал вновь перебирать вещи в рюкзаках, компенсировать их вес, что-то дарил Рамадану, что-то выкидывал. После обеда, около 14 часов, мы разошлись по сторонам, Любовь направилась в свой домик, а я гулять по другим тропам в горах. Вышел за пределы монастыря, получил предупреждение от охраны о запрете идти в сторону горы Моисея и на другую сторону от горы, туда, где тропинка медленно уходила в горы, среди скал и пустоты появились зеленые оазисы жизни с цветущими и ароматными цветами и малыми храмами. Я гулял по тропам, они приводили меня в скиты высоко в горах. Все скиты были закрыты на замки. Где же святые? Возвращаясь, я шёл уже не по тропе и вышел на военного. Получилось неловко, он лежал буквально в укрытии с мощным оружием, в тот момент я подошёл сзади, мы улыбнулись друг другу, слегка недоумевая, и я бегом последовал вниз к монастырю.
Я вернулся спустя два часа. Мне следовало уснуть, потому как вновь я почувствовал свой предел усталости и буквально на ходу стал выключаться. Проспал час.
Вечером с закатом и тенью гор пришёл тихий ветерок и щебетанье птиц. Я расположился на террасе в пледе и с бутылочкой кофе, смотрел в точки появляющихся звёзд на небе и пытался хоть что-то осмыслить в духовности. Смятение находило волной от опыта похода на Гору, всеобщего натиска властей и военных, шумных туристов Лишь котики и кошки не давали мне засохнуть подобно той зелени, что выцветает наедине между скал. Кошки требовали внимания и заботы и отвлекли от пустых раздумий. Так что я смачивал вновь в своей слюне быстро сохнущий хлеб и отдавал им. Воды у меня рядом не оказалось.
В 22:00 в этих широтах будто ночь, а если спишь урывками от наполнения усталости до переполнения, то кажется, что дни очень большие и длинные. За этот день я стал привыкать к горе Синай, постоянным военным и присмотру. Все скалы вокруг теперь полны не монахами, а военными с тяжёлыми орудиями.
«Находясь в каком-нибудь обществе людей, не говори много; и если нужно тебе будет спросить о чем-нибудь или если тебя спросят о чем-нибудь говори со смирением и в кратких словах».
Антоний Великий
День 6, 31 августа 2019 года, Египет, Синайский полуостров, ночлег в палатке, 162 км
Писательство-размышления-мысли так же, как и бег, нуждаются в постоянных тренировках и совершенствовании. Чуть упустил этот навык, и буквы уже перестали слушаться, слова не совпадали, а мысли полностью отсутствовали.
Чем больше мы ехали на велосипедах, тем больше я писал и бегал. Вчера я тут пробежался по тропам. Воздух плотный и горячий. В первый день я пил очень много, сейчас, когда уже обгорело лицо, шея, голова и руки впитали солнце, пить хоть и хочется, но не в таких количествах, как в первый день, всё это очень контрастно. Пили такой напиток: соль, сода, медовая вода и таблетки, растворённые в воде до изотонического напитка. Ежедневно чувствовалось, как уходил лишний балласт в виде массы в организме. Утром мы поехали обратно к континенту и нашему линейному маршруту.
К 11:40 мы проехали 100 километров, спустились с 1 500 метров над уровнем моря до 150, добрались до блокпостов, на которых нас радостно приветствовали. Сегодня нас не так часто сопровождали, не ехали впритык за спиной, а давали проехать самим спокойно без надзора, машина полицейских уезжала вперёд, а потом встречала нас.
Менялось ли восприятие путешествий со временем? Менялся ли я? Менялись ли цели и задачи?
Сегодня мы проехали, сами того не желая, 162 километра, из которых последние 62 дались очень нелегко из-за встречного ветра, который только изредка утихал и переставал нам сопротивляться. Ночь нас встретила на одном из постов. Там мы ночевали четыре дня назад, а сегодня проехали за один день то расстояние, что преодолели за двое суток в прошлые дни.
Вечером мы стирали одежду и мылись сами, обычно соблюдали гигиену при помощи обычных бутылок или душа на постах. Главное содержать себя и вещи в чистоте. Вечером тело горело от накопленного солнечного жара и тепла в коже и теле и от обгорелостей, которые сделало солнце. На ужин у нас монастырский хлеб, финиково-шоколадная паста да лапша. Всё очень вкусно. На десерт молочный кофе или цикорий. Спать тянуло мгновенно и всегда, только и успевали положить голову, как тут же засыпали.
«Люби больше бесславие, нежели славу и честь; больше труды, нежели покой; больше потерю мирских вещей, нежели приобретение».
Антоний Великий
День 7, 1 сентября 2019 года, Синайский полуостров, ночлег в церкви, 50 км
Утром я стартовал на велосипеде, а Любу с велосипедом передавали от машины к машине. Утренний перевал преодолевал на свежие силы и много их истратил. Дорога вернулась к побережью. Ветер превратился в бурю.
Первоначальный план был таков: после монастыря Святой Екатерины возвратиться до Суэцкого канала на машинах полицейских, так как это расстояние мы уже проезжали. Вчерашний день так хорошо ехали, что было даже за радость, а сегодня буря сравняла скорость с нулём, а силы выпила мгновенно. Процесс возвращения к Суэцкому каналу слишком затянулся, хоть и оставалось около 70 километров. Полицейские каждые 1015 километров меняли машины, долго чего-то ждали и часто звонили. В итоге скорость равнялась 10 км/ч. А вечером нас и вовсе увезли обратно на 30 километров от Суэцкого канала на ночлег в коптский храм. Мы под конвоем прошли огороженный колючей проволокой и постом периметр храма и остались по другую сторону военных постов и укреплений. Ещё, когда мы шли к храму, который виднелся издалека, полицейский останавливал людей и спрашивал их: «месих?» это означало «христианин», а потом указывал на запястье. Уж очень мне прежде хотелось вживую увидеть традиционное коптское тату на запястье в виде креста, за которое в былые времена мусульмане тотчас убивали. Сегодня с большой радостью увидел вживую этих ребят с крестами на запястье и коптского монаха. Тут-то я сопоставил: «возможно, так выглядел Исаак Сирин или Антоний Великий».
«Никого не учи ничему, никому не предлагай ничего прежде, нежели сам исполнишь то на самом деле».
Антоний Великий
День 8, 2 сентября 2019 года, Египет, ночлег в палатке, 100 км
Утром всё ускорилось, нас под конвоем забрали из коптского храма на машине. Минуя все посты, мы покинули Синайский полуостров военно-стратегическую территорию, раздираемую разными государствами.
Утром быстро набирало силы Солнце. Только взошло, уже начало испепелять нас своими лучами. Мы пили молочный кофе и цикорий с лепёшками.
Сегодня мы выехали на свою трансмаршрутную линию Египет ЮАР, дорога к югу на север. Первый городок, как только нас высадили за Суэцким каналом, Суэц. Под сопровождением мы ехали по городку на рынок, где взяли овощи, сыр, финики и, конечно же, хлебные лепёшки. Любой город хотелось покинуть сразу же, слишком здесь шумно, хаотично, жарко и постоянно сигналили машины друг другу в знак внимания, потому что светофоров почти нет в Египте. Всё, что мы видели, скрашивалось редкой зеленью оазисов, которые расположены в этой пустыне, сползающей к краю континента Африка.
Помимо зелёных оазисов, большие промышленные зоны, станции ветрогенераторов, трубы, заводы. Но больше встречались люди, туристы, мы проезжали пляжные и туристические городки. Встречали людей в более свободной одежде. Но за нами всё так же плелась машина с сопровождением в виде полицейских и военных.
Всё познаётся в сравнении. После Суэцкого полуострова континентальный Египет казался свободным. Если не считать надзора. Мы как в поселении постоянно за тобой кто-то наблюдал и ограничивал твои движения, хоть в это время наши полицейские и говорили, что мы свободны. Мне стоило переключать мозг и в любую минуту использовать время, свободное от допросов и рассказа, кто мы, откуда и зачем. В это я время я отдыхал, писал дневник и слушал ветер.
На одном посту я полчаса объяснял полицейскому о том, что мы можем не ехать до следующего поста, а заночуем после 30 километров. Ночевать в палатках нам не разрешали, то есть нужно доезжать до блокпостов или полицейских участков. Так как сегодня уже нет сил докрутить до городка, полицейский сказал: No problem. Но в итоге возле нас на травке ночевали военные, а мы в беседке. И перед этим меня до полуночи изводили требованием отдать наши паспорта на время ночлега. Вдруг мы сбежим.
Постоянно тысяча вопросов и фотографирований наших паспортов, особо хитрые пытались паспорта забрать, чтоб мы оказались в подчинении. Многое сводилось к тому, что мы ждали более умного уполномоченного, после чего получали разрешение ехать под конвоем до следующей юрисдикции, где приходилось проходить всё по новой: и рассказывать, и пересказывать: когда мы прилетели, где спали и что делали, и зачем едем, и прочее, что делали на Синае и т. п. Одно радовало, иногда удавалось не нервничать и не думать об этих ситуациях. Ведь мы делали всё верно, ничего не нарушали, и все документы у нас в порядке. А смирение и терпение только пригодятся в отстаивании своей дороги и возможности идти-ехать вперёд, к следующей нашей точке: монастырю святого Антония.
«Сын мой, удаляйся тех людей, которые в делах своих безрассудны. Если ты сделал какие-нибудь добрые дела, не хвались ими и не говори: Я то и то сделал. Если будешь тщеславиться, то безрассудно поступишь и дела твои не будут иметь цены».
Антоний Великий
День 9, 3 сентября 2019 года, Египет, монастырь Святого Антония, ночлег в гостинице, 90 км
Ежедневно и ежечасно нам сопутствовали трудности. Машины сопровождения менялись чаще, чем мы переключали скорости велосипеда. Каждые двадцать километров приезжала новая машина с новыми полицейскими, и опять приходилось отстаивать свою дорогу, свой путь и возможность ехать на велосипеде. Полицейские постоянно пытались вернуть нас в Каир и завершить наше путешествие.
Сегодня первые 45 км проехали с ветром по кромке побережья Красного моря и большой пустыни. На следующем посту мы пробыли около трёх часов, преодолевая строжайший запрет ехать дальше по побережью в провинции Красное Море и вообще направляться в монастырь Святого Антония Великого. Ситуация сложилась более чем напряжённая. Офицеры один за другим накладывали запрет и направляли нас в Каир. Нервов моих не было и сил тоже, мы просто сидели и писали дневники да читали Библию. Мысленно я просил святого Антония сопроводить нас до монастыря. На сопротивление полиции сил моих нет, ведь их ежедневно по 1030 человек новых, и каждому нужно рассказать о маршруте, цели и о нас. И каждый не старается понять нас, просто ради развлечения расспрашивает, а поступает согласно приказу, которого ждут, ждут и в это время сводят вопросами мои силы на нет.
Современная дорога к монастырю Святого Антония Великого это прямолинейный асфальтовый участок между Красным морем и Аравийской пустыней. Добраться в наш век в это место дело не из лёгких, а если на велосипеде, то трудности умножаются.
Мы сидели на очередном военном посту полиции, каждый из вышестоящих начальников говорил, что дорога нам закрыта во всех направлениях, кроме обратного, то есть в Каир. Основание «здесь не безопасно». С одной стороны пустыня жаркая и необъятная, с другого края море. Столкновение двух элементов природы моря и пустыни создало на этом слиянии сильнейшие ветра. У гор, что поодаль, и расположен монастырь. Но пускать нас туда не хотели по причинам государственного порядка.
Договориться с военным офицером сложно. Пропустить нас значит, потерять авторитет среди своих подчинённых. В эти часы я размышлял о том, что и в современном достижении святынь есть свои трудности, а значит, Путь-то значим.
Читал патерик в то время, пока сидели под тенью деревьев у поста: «Спрошен был старец: отчего ходя по пустыне я страшусь? и отвечал: потому что ещё жив ты».
Сидел, и в голове крутился по кругу вопрос: «Что ты готов отдать, чтобы добраться до монастыря?» Ответ сложно найти, но, чтобы получить, нужно отдать. И мысль продолжалась в моей голове: «Отдай же гордость» так тихо это прозвучало среди жаркого утра, что я как-то успокоился тут же, хоть и сильно нервничал все эти часы, разговаривая с военными; отпустил свой дерзкий нрав, продолжил писать дневник, читать патерик и попеременно уже более мягко общаться с военными, которым так выгодно было нас отправить назад в городок Суэц.
Самая важная для меня книга это Древний патерик, без простых историй из него мне совсем нелегко бы давалось воспринимать реальность происходящего мира, оттого я включил её в ежедневное чтение и выписывание в свой дневник, который я обычно называл живой книгой.
Мне свойственно, ещё не достигнув вершины, любоваться собой, будто уже не только стоял на ней, но и уже в безопасности спустился с неё. Ничего не мог поделать с собой, так и лез порыв покрасоваться геройством. Так и в этот раз за пару дней я торжествовал, что прикоснусь и увижу место, где святой Антоний основал монастырь, откуда пошло первое монашество.
Как важны для меня препятствия, не в лёгкости я что-то понимаю, но лишь в моменты затруднений, испытаний. Гордость, конечно, движитель моей натуры, если вовремя её трансформировать в дело, то ещё можно прожить, а иначе больно падаю. Но в этот раз и падать некуда, нам просто озвучили вердикт, что отправят обратно в Каир ради нашей же безопасности. Так уже было в 2013 году в Афганистане: нас просто депортировали из страны. Я понимал, к чему всё идёт, поэтому размышлял, как же сделать так, чтобы и начальник остался в авторитете среди подчинённых, и мы хоть как, но попали в монастырь Святого Антония.
Через несколько часов нам удалось найти компромисс, удобный для всех: мы поедем к монастырю, но через несколько дней должны вернуться на тот же пост. Согласился. А в голове всё те же слова: «Отдай гордость».
Нас конвоировали 50 километров до монастыря, ехали в сопровождении военной машины, под автоматами. Мы потеряли ориентиры, в пустыне сложно разобраться, что близко, что далеко, лишь издалека виднелся у гор монастырь; туда мы и направлялись под ветер и взгляды автоматчиков.
К вечеру мы оказались у ворот монастыря, поблагодарил, что удалось сюда добраться своим ходом на велосипедах. Машина с военными уехала, но оставила нас под контролем специального человека в штатском, которого мы распознали лишь спустя сутки.
Сперва нас встретили не так открыто, а если точнее, не впустили за ворота монастыря. С проходной мы позвонили в монастырь. Голос на том конце провода сказал, что ночевать с женщиной здесь нельзя. Мы получали удар за ударом, я отступил к велосипеду. Лилу сказала, что я жёсткий, колючий, дерзкий и другой. Мне не объяснить ей. Ведь это мне приходилось защищать нас ежедневно по десять раз, отстаивать права, защищать её, себя, нас.
Спустя время ситуация стала разрешаться, идентификация и наше знакомство прошли быстро. Нашими друзьями стали два монаха: Виктор, сорока лет, и монах Рувайс, что сорок лет уже в монастыре. Нас близко приняли и взялись за попечение сегодняшнего пребывания. Отец Рувайс чуть говорил по-русски и, когда мазал нас освящённым маслом, произносил:
«Чтобы хорошо думать, перекрестием помазал лоб».
«Чтобы хорошо говорить, перекрестием помазал губы».
«Чтобы хорошо работать, перекрестием помазал руки».
Он известный в мире монах, не говорил о себе, но когда прикасался к нам, то чувствовалась его мощь и простота. Отец Рувайс продолжал: