Так, например, выведенная на верхнем дисциплинарном уровне-ярусе фундаментальных допущений формула гипотетического концепта «объемной» реальности, (данный концепт, как мы полагаем, является универсальным для сектора наук о психике): генеративная активность психического фиксируемый импульс активности сознания (ФИАС) феномен субъективного времени первичная информация память личность актуальные планы «объективной» и «субъективной» реальности (вторичная информация) модификация ФИАС генерируемые атрибуты «объемной» реальности задает весьма широкий ассортимент понятий, которые следует рассматривать, интерпретировать и реинтерпретировать на следующих матричных уровнях исследуемых научных дисциплин, теорий и концепций. То есть именно на тех уровнях, на которых и формируется инновационный эпистемологический базис конкретных научно-практических направлений. В общий перечень исследуемых здесь понятий входят и такие емкие философские понятия-концепты, как: реальность, дифференцируемые статусы реальности, информация (первичная, вторичная), информационная генетика, время, бытие, небытие, ничто, герменевтика, анимизм, витализм, панпсихизм, феномен психопластичности (фундаментальный аспект). Здесь же рассматривается и класс понятий, имеющих непосредственное отношение к пониманию феномена психического, например: психическое целое, дух, душа, психика, бессознательное, сознание, память, личность, феномен психопластичности. И кроме того анализируется понятие-концепт эпистемологического дефицита, применительно к таким сферам, как: метафизика, философия, сектор наук о психике, корпус науки в целом и авангардный ареал науки в частности. И это еще далеко не полный перечень исследуемых в ходе проведения эпистемологического анализа понятий. С другой стороны, именно такая дедуктивно-обусловленная реконструкция концептов второго матричного уровня и позволяет установить суть имеющегося здесь эпистемологического дефицита.
Второй классический этап реализации гипотетико-дедуктивного метода, предусматривает проведение процедуры верификации (фальсификации) кластера рабочих гипотез и, следовательно, выстраивание теории конретного научного напраления как квинтэссенции разработанных инновационных гипотетических концептов и концепций. При этом предполагается, что такого рода методология или уже разработана, либо она является отдельным компонентом анализируемых теоретических построений, которые, собственно, и нуждаются в дополнительной научной аргументации (верификации). Таким образом, реализация рассматриваемого классического этапа гипотетико-дедуктивного метода сопряжена с наибольшими сложностями, без решения которых мы в итоге получаем лишь очередную «порцию» непроверенных гипотез, чего всеми силами следует избегать.
Третий классический этап реализации гипотетико-дедуктивного метода предусматривает уточнение и конкретизацию с учетом результатов, полученных в ходе выполнения предшествующего этапа исходной теоретической конструкции. И здесь абсолютно понятно, что сама по себе возможность реализации данного этапа как правило связана с решением сложных методологических проблем предшествующих этапов гипотетико-дедуктивного метода. То есть для начала такая исходная и, безусловно, инновационная теоретическая конструкция должна быть разработана и верифицирована. Однако адекватное выполнение комплекса этих сложных задач возможно только лишь при наличии еще одного важнейшего и досконально проработанного на предварительных этапах эпистемологического конструкта Базисной научно-исследовательской программы, выполняемой по профилю разрабатываемой научной дициплины.
В качестве иллюстрации особой значимости обозначенных здесь условий успешного выполнения рассматриваемого третьего классического этапа гипотетико-дедуктивного метода позволим себе следующее утверждение. На основании результатов проведенного нами эпистемологического исследования, можно с уверенностью говорить о том, что обстоятельства перманентного кризиса в сфере наук о психике в существенной степени и были обусловлены отсутствием в теоретических построениях этих наук необходимых эпистемологических конструктов. Причем ситуация такого базисного методологического дефицита прослеживается здесь в продолжении достаточно длительного исторического периода.
Так, например, проявления системного кризиса психологической науки, исчерпывающе описанные Уильямом Джеймсом еще в средине XIX столетия, оставались практически неизменными в последующий за этим более чем полуторавековой период (Л. С. Выготский, 1982; А. В. Юревич, 1999, 2001, 2005, 2006; В. А. Мазилов, 2006; А. Н. Ждан, 2006; В. А. Кольцова, 2007).
И далее надо понимать, что этап уточнения и конкретизации исходной теоретической конструкции (первичной «информационной генетики») исследуемого научно-практического направления это не ограниченный по времени акт, а перманентный процесс, который никогда не заканчивается. Адекватное и результативное в собственно научном и прагматическом смысле управление данным процессом возможно только за счет умной и последовательной реализации Базисной НТП, выполняющей функцию системообразующего эпистемологического стержня самодостаточной в этом случае психотерапевтической науки.
Наконец, необходимость введения еще одного завершающего этапа реализации гипотетико-дедуктивного метода, связана с особой важностью темы адекватного прогнозирования вариантов развития наук о писхике в ближайшем и отдаленном будущем. Речь, следовательно, идет о выведении за счет использования модифицированной версии форсайтного исследования именно такого вероятностного прогноза, в котором будут учтены ключевые факторы, оказывающие существенное влияние на развитие конкретных научных направлений, а также обозначены и вполне реальные перспективы управления этими факторами.
В строгом методологическом смысле можно считать, что вот этот завершающий этап реализации гипотетико-дедуктивного метода есть в то же время и начало нового цикла использования данного метода, на котором, конечно, оправдано и генетически-конструктивное моделирование вариантов развития исследуемых научных направлений. Соответственно, обозначенная последовательность действий в полной мере согласуется с несущим концептом эпистемологического анализа «информационной генетики».
Метод культурно-исторической реконструкции
Задача разработки модифицированной версии метода культурно-исторической реконструкции эпистемологических оснований и предметной сферы наук о психике была решена в ходе разработки Общей теории психотерапии (А. Л. Каков, 2022). Адекватное решение данной методологической задачи обеспечивает возможность достижения основных целей эпистемологического анализа. Отсюда внимание, которое уделяется описанию данного метода, в частности: содержанию и специфике наиболее существенных компонентов данного метода; аргументации разрешающей способности метода по отношению к целям и задачам исследования; наиболее существенным отличиям разработанной версии от традиционных подходов культурно-исторической реконструкции предметной сферы наук о психике. Именно в таком порядке мы и будем рассматривать модифицированную версию культурно-исторической реконструкции процесса становления профильных научно-практических дисциплин.
Актуальность исторического аспекта вопросов, имеющих прямое или даже косвенное отношение к науке, ее отдельным направлениям и дисциплинам, стала понятной еще со времен Аристотеля, взявшего за правило анализировать в том числе историю становления любой исследуемой им проблемы. Это, по мнению самого Аристотеля, а также многих современных методологов науки (например, К. Поппера с его идеями эволюционной эпистемологии) дает возможность проведения критического анализа совокупности исследуемых концептов, корректно аргументировать собственные гипотезы, а также очищать общее поле науки за счет процесса элиминации несостоятельных гипотез. Вместе с тем культурно-историческая реконструкция предметной сферы определенных научных направлений это, конечно, не только и не столько «естественный» отбор дееспособного гипотетического кластера, сколько интенсивный процесс развития эпистемологической структуры и несущих теоретических конструкций этих направлений (М. А. Кукарцева, 2009; Л. А. Маркова, 2009; Ю. С. Воронков, А. Н. Медведь, Ж. В. Уманская, 2016; В. М. Розин, 2018).
Что же касается значимости культурно-исторической реконструкции процесса становления наук о психике, то она обусловлена: 1) необходимостью уточнения статуса некоторых научных направлений (например, психотерапии, психологического консультирования, или же такого научного направления как «психотехнологии»). Т. е. в первую очередь следует получить исчерпывающий ответ на вопрос, с чем, собственно, мы имеем дело ремеслом, искусством, наукой, либо иной сферой адаптивного гуманитарного опыта; 2) и если окажется, что с наукой, то необходимо определить, какие стадии становления рационально-понятийной формации познания (В. М. Найдыш, 2012) уже пройдены, на каком фиксируемом этапе данной формации исследуемое направление как становящаяся наука располагается в настоящее время, и какой именно эпистемологический дефицит препятствует переходу на следующую стадию формирования научной дисциплины; 3) далее с учетом позиции, полученной по предшествующему пункту, должна быть проведена необходимая эпистемологическая достройка теоретического каркаса исследуемой дисциплины (для чего привлекается материал рабочих гипотез, обоснованных на предварительных этапах реализации Базисной НИП, и методология семиотико-герменевтического анализа); 4) с тем, чтобы уже применительно к обновленным гипотетическим концептам можно было использовать весь арсенал эпистемологического анализа, в частности и такие критерии дееспособности инновационных теоретических построений, как соответствие принципам научного знания, преемственность, наличие адекватного исторического объяснения (интерпретации) и др.; 5) то есть говорить о появлении обновленного эпистемологического каркаса и обоснованном уточнении и расширении предметной сферы научной дисциплины можно лишь после выведения достаточно емкой в фактологическом и продуманной в методологическом смысле исторической реконструкции процесса становления рассматриваемого научного направления.
И далее следует иметь виду определяющее значение перспективного т. е. обращенного в будущее вектора метода культурно-исторической реконструкции для разработки наиболее адекватного и востребованного на современном этапе цивилизационного развития сценария продвижения становящейся науки к статусу состоятельной науки. В частности, необходимо анонсировать существенный вклад данного метода в процесс формировании больших данных по профилю сектора наук о психике и, возможно, корпуса науки в целом. Без чего аргументация статуса становящегося научного направления как состоятельной науки крайне затруднительна.
В свете сказанного, метод культурно-исторической реконструкции это не только способ адекватного и абсолютно необходимого воспроизведения наиболее существенных аспектов процесса становления исследуемого научного направления, но, безусловно, метод интенсивного развития специальных знаний в секторе наук о психике в целом.
В отношении следующей позиции компонентов метода культурно-исторической реконструкции и их содержанию и специфике здесь с самого начала необходимо обозначить такую особенность, как общий контекст эпистемологического анализа, в рамках которого реализуется рассматриваемый метод. Данный важнейший контекст определяет максимально возможную глубину и масштабы научного горизонта метода культурно-исторической реконструкции, что в конечном итоге способствует устранению эпистемологического дефицита, присущего наукам о психике. Это же обстоятельство диктует необходимость предъявления самых высоких требований к общей структуре обсуждаемого метода, качеству используемых здесь инструментов (встроенных методов) и их разрешающей способности.
Далее необходимо остановиться на специфике философского обоснования использованной в нашем исследовании версии культурно-исторической реконструкции. Необходимость специального философского обоснования в нашем случае связана с повышенным вниманием к вопросам преодоления эпистемологических (методологических) сложностей, само изобилие и очевидно «неподъемный» характер которых стали неким вполне узнаваемым «ликом» становящегося сектора наук о психике.
Как уже было сказано ранее, в разработанном нами варианте метода культурно-исторической реконструкции, подкрепленном потенциалом «большего» метода эпистемологического анализа, мы продвигаемся существенно дальше соответствующих эпистемологических построений Г. Бащляра и М. Фуко, и не ограничиваемся только лишь дискурсивным анализом исторических архивов и установлением взаимозависимости информации второго порядка (т. е. субъективной информации в нашей систематике) и предметных характеристик так называемой объектной реальности. Мы показываем сущностную взаимозависимость информации первого порядка от параметров фиксируемого импульса сознания-времени (то, что окончательно развенчивает миф о какой-либо «объективной» реальности и «объективном» времени), и далее сущностные характеристики взаимодействия основополагающих статусов «объемной» реальности, аргументирующие возможность управления феноменом сознания-времени. Такого рода концептуальные построения постулируются нами как наиболее перспективный и наименее «освоенный» научным истеблишментом потенциал сектора наук о психике и авангардной науки в целом.
Что же касается интереснейшего во всех отношениях процесса взаимодействия информации первого и второго порядка (т. е. полюсов «объективной» и «субъективной» информации), то мы показываем возможность непротиворечивого и неконфликтного, а наоборот, максимально креативного со-существования и со-развития этих полюсов в общем поле ассоциированной эпистемологической платформы. Такая проработанная эпистемологическая альтернатива, на наш взгляд, не отменяет, а только лишь подчеркивает значимость эпистемологических новаций выдающихся французских философов Гастона Башляра и Мишеля Фуко.
Полагаем, что проиллюстрированная возможность развития потенциала обсуждаемых философских построений Башляра и Фуко в предлагаемой нами версии метода культурно-исторической реконструкции в существенной мере способствует аргументированному пересмотру последнего по времени эпистемологического поворота с его главным тезисом отказа от наукоцентризма. Для становящегося на «свой собственный пьедестал» сектора наук о психике данное обстоятельство является критически важным, поскольку основной довод в пользу такого постмодернисткого поворота признание факта о том, что наука не является единственной системой производства и постижения значимой адаптивной информации может быть истолковано и в том духе, что множество психотехнологий как раз и представляют собой идеальный образец упомянутого «ненаучного» способа генерации адаптивной информации. С укоренением вот этого упрощенного и в чем-то даже привлекательного эпистемологического ракурса процесс какого-либо продвижения некоторых дисциплин (например, психотерапии) к признаваемому статусу самостоятельного и состоятельного научно-практического направления окажется крайне затруднительным.