Благодарю вас за столь лестную оценку сказал Кельвин, вглядываясь в лицо молодого человека. А это, позвольте представить, мой друг и компаньон мистер Джон Ганнинг. Он положил руку товарищу на плечо. Отчего-то это ему сейчас потребовалось. Капитан кавалерии Ее Величества, теперь уже в отставке. Почитатель вашего литературного таланта, мистер Уэллс.
Очень признателен. Рад познакомиться, господа, сказал модный писатель. Меня давно интересовала ваша необычная профессия мистер Кельвин. В последнее время вокруг этой сферы нашей жизни столько сплетен, слухов, всяких небылиц. Она вызывает в обществе небывалый интерес. И, конечно, сотни амбициозных людей, способных соорудить связное повествование, в попытке поправить свое финансовое положение обратились к этой щедрой литературной ниве. Наконец я смогу из первых рук получить желаемый материал и составить на сей счет свое собственное мнение. А ваше имя, уважаемый мистер Ганнинг, мне знакомо.
Вот как? капитан бы приятно удивлен.
Вы проходили в службу в Трансваале, не так ли? И участвовали в Бурской войне. Я слежу за новостями из этой колонии нашей короны и встречал ваше имя в прессе. Вы проливали кровь за правое дело, капитан Ганнинг. За правое дело! Рабство отвратительно. В коей-то веки наши красные мундиры сражаются на стороне добра. Это вдохновляет. Я верю, что очень скоро негры в Трансваале и Оранжевой республике станут свободными. А уитлендеры* получат все причитающиеся им права
А британская корона золотые шахты упрямых буров*, негромко добавил молодой человек с безупречной головой. (Уитлендер* чужеземец (африк.) Белое население южноафриканских республик, лишенное избирательных прав и обложенное высокими налогами. Главным образом англичане и американцы. Их бедственное положение послужило поводом для оправдания рейда британских войск)(буры* африканеры, потомки голландских, французских и немецких переселенцев)
Милостивые господа, мы направлялись сейчас на яхту «Леди Альда» продолжил мистер Уэллс, несколько смущенный последней ремаркой. Которую любезно предоставил почитатель моего скромной таланта, господин Ллойд (джентльмен с рассеянным взглядом коротко поклонился). Не пожертвуете ли вы своим временем и не составите ли вы нам компанию? Мы собираемся на морскую прогулку, и было бы славно провести ее в таком приятном обществе.
Охотно, кивнул головой Ганнинг. Мы здесь на отдыхе, всего лишь второй день, и полностью располагаем своим временем. Мы с удовольствием воспользуемся вашим щедрым предложением.
Отлично!
Компания из пятерых мужчин прошла по пирсу к сходням, где покачивалась на волнах грациозная двухмачтовая бригантина. Настроение у друзей было чудесное. Кельвин даже почти не сожалел о том, что оставляет за спиной зонтики кафе. Это было несложно: он пообещал себе (и им), что доберется сюда в следующий раз.
У сходней, выкрашенных в белую краску, стояли двое усатых матросов в светлой полотняной форме. Свежий ветер поднимал полосатые гюйсы на их широких плечах. Гостей пригласили вперед. Матрос с бакенбардами протянул Кельвину крепкую руку, помогая подняться по качающемуся трапу.
Милостивый господин! Господин Уолтер Кельвин! к яхте спешил давешний молодой человек, который, не зная того, являлся в столовой пансионата объектом умственных упражнений двух лондонцев. Лицо его выражало отчаяние. Было очевидно, что он находится в крайне затруднительном положении: воспитание не позволяло ему беспардонно пробраться сквозь группу незнакомых джентльменов, но и упустить господина сыщика он тоже себе позволить не мог.
Что вам угодно, молодой человек, от моего друга? спросил Ганнинг, положив руку на его предплечье. Чрезвычайно встревоженный вид юноши позволил ему это сделать.
Молодой человек посмотрел на Кельвина, который был уже на палубе, детектив, придерживая шляпу, с любопытством рассматривал мачты и паруса над своей головой, затем юноша перевел взгляд на Ганнинга и на его спутников. Все с немалым интересом ждали его ответа.
Простите меня, господа! в отчаянии сказал визитер. Не хочу выглядеть в ваших глазах дикарем. Я не имел чести быть представленным ни вам, ни мистеру Кельвину, но у меня к нему безотлагательное дело. Только он с его удивительной интуицией сможет помочь мне.
У вас что-то случилось, мистер ? участливо спросил господин Уэллс.
Меня зовут Ричард Уошек. Это касается жизни и благополучия дорого для меня человека. Одной чудесной девушки, с которой я был обручен. Произошло несчастье, целая череда странных событий, и только уникальный гений мистера Кельвина может разрешить это запутанное дело.
Дела сердечные произнес господин, представленный, как владелец яхты.
Почему бы вам, дорогой мистер Ллойд, сказал его спутник, блестящий джентльмен, позволивший себе давеча то неприятное замечание о золоте буров, не пригласить и этого джентльмена на свою бригантину. Мне кажется, он в крайне затруднительном положении, и ему следует помочь. Прогулка по морю ему точно не повредит посмотрите, какой у него нездоровый цвет лица. Несмотря на его очевидную молодость. Кажется, он плохо спал прошлой ночью
Совсем не спал, милостивый государь.
Ну, что ж легко согласился мистер Ллойд. Меня не следует уговаривать. Мы цивилизованные люди и должны помогать друг другу. Прошу вас, мистер Уошек.
Яхта шла вдоль линии берега на расстоянии морской мили. Свежий ветер позволил поднять все ее паруса, и пассажиры «Леди Альды» могли насладиться морской прогулкой сполна. Бригантина врезалась носом в пенные барашки волн, поднимая в воздух сонмы искрящихся на солнце капель.
Через четверть часа стюард пригласил пассажиров на корму освежиться напитками. Мужчины удобно разместились в плетеных креслах за овальным столом, им подали испанский херес и мороженое. Над головами гостей при смене галса негромко хлопал косой парус. Лишь молодой спутник хозяина яхты, который представился просто по имени как мистер Оскар, предпочел расположиться у широкого фальшборта. Ричард Уошек немного успокоился и приободрился, но лакомство в его розетке оставалось почти нетронутым. По всей видимости, он дожидался, когда ему будет позволено говорить. Но джентльмены вели беседу о другом.
Темой разговора было творчество господина Уэллса, в частности его роман «Машина времени», недавно напечатанный и уже имевший большой успех. Хотя Уолтер Кельвин никогда не читал сочинений Герберта Уэллса, и вообще мало интересовался беллетристикой, по блеску в глазах, по движениям черных бровей было очевидно, что и ему интересно следить за беседой. Что касается его товарища Джона Ганнинга здесь говорить не приходится: он, казалось, знал о творчестве мистера Уэллса ничуть не меньше самого господина писателя.
Я хотел узнать, как вам в голову пришла такая замечательная идея, господин Уэллс, описать устройство, способное перемещать человека во времени, говорил Джон с жаром. Ведь это крайне необычная мысль. Конечно, я знаю, что она посетила вас не теперь. Несколько лет назад вы описали такую машину в своем рассказе «Аргонавты времени»
Да, изрядно времени прошло с удовольствием сказал господин писатель. Тогда я только пробовал перо. Был, пожалуй, вашего возраста. Обратился он к Уошеку.
Смею предположить, что наш друг не верит в возможность создания такой машины, сказал седовласый хозяин яхты. Полагаю, он использовал этот прием, чтобы позабавить нас и подспудно выразить свои социалистические взгляды на будущее. Вы ведь состоите, дорогой Герберт, в фабианском обществе
Еще нет. Но, по совести говоря, почел бы за честь.
Теперь, когда вас посетила слава, думаю, они вас с удовольствием пригласят. Ну, вот Да, наш век это век механизмов. Мы стоим на пороге удивительных изобретений. Все теперь верят в прогресс, в машины. Верят в то, что они перевернут мир, исправят кровожадную человеческую натуру, просветят его и облагородят. Искоренят предрассудки и невежество. Хочется на это надеяться Но думаю, что создать такой механизм, способный перемещать человека по стреле времени, невозможно. Но я лишь замшелый образчик человека уходящей эпохи. Давайте спросим нашего гостя из Северо-Американских Штатов. Мистера Оскара. Он человек весьма образованный, несмотря на свой юный возраст, и необычайно прямодушный. Вот за это я его и ценю: он всегда говорит без обиняков, не взирая на лица и обстоятельства, видимо так принято за океаном. Нам стоит перенять эту полезную манеру. Так что вы думаете, дорогой Оскар, на этот счет, вы согласны с тем, что машина времени это лишь игра разума?
Устройство такое создать возможно. Определенно. Без всякого сомнения, произнес американец.
Вот как?! воскликнули одновременно Ганнинг, Кельвин и хозяин яхты мистер Ллойд.
Уверяю вас мистер Оскар сложил руки на груди и утвердительно кивнул головой. Его открытое и благожелательное лицо как бы говорило: «Мне не очень хотелось посвящать вас в это, но раз уж вы спросили, извольте вот вам вся правда, как она есть».
На несколько минут на корме воцарилась полная тишина. Все пытались осознать, что могут означать эти слова. Первым заговорил мистер Ллойд.
Это поразительно Но я не могу не верить в математический ум моего молодого друга, как не могу не верить в его глубокую честность. Судите сами: я познакомился с мистером Оскаром всего полгода назад и за это время благодаря его прозорливости смог утроить свое состояние. А оно и раньше было изрядным
Писатель, представленный почти что социалистом, негромко крякнул в ладонь. Его лучистые глаза выражали неловкость за говорившего. Но хозяин яхты этого не замечал.
У него инженерное и финансовое чутье! продолжал миллионер. И вера в науку. Оскар безошибочно находит проекты, которые оборачиваются успехом и приносят баснословные барыши. По своей доброте указывает на них мне. Он выискивает людей (порою весьма странных личностей), в которых щедро вкладывает средства. И все, что мне остается, это верить в его удачу. Мистер Ллойд поднял в воздух бокал с янтарным напитком, приветствуя своего друга. Все присутствующие, не исключая и нетерпеливо ожидающего своей очереди Ричарда Уошека, присоединились к хозяину яхты.
Вот так, господа. Так незаслуженно я преумножил свое состояние. Признаюсь. Честно и искренне. Следуя советам моего американского друга. Хочется верить, что вас мне послали небеса, Оскар. Или лучше, как в древнеанглийском Осгар, что означает божье копье! За вас, дорогой друг!
Все выпили за предложенный тост.
Хотя, должен признаться, я все жду, когда моего друга подведет его чутье. Не может же везенье длиться вечно. Возьмем, например, этого странного эмигранта серба из Австро-Венгерской империи, как его Никола Тесло. Думаю здесь мои вложения прогорят Но как бы там ни было, до сих пор вы не разу не ошиблись.
Удобный талант. Вы пользуетесь какими-то расчетами или подсказками потусторонних сил? Может быть, разговариваете с призраками? в шутку предположил Джон Ганнинг.
Привидений не существует, с вежливой серьезностью сообщил американец.
Вы меня вдохновляете, мистер Оскар! заявил мистер Герберт Уэллс.
Возвращаясь к пресловутой машине времени: а как же быть с парадоксами? спросил Кельвин. Он уже разделался с предложенным ему мороженым и рассеяно постукивал ложечкой о пустую розетку. На его переносице образовались две задумчивые складочки.
Вы правы, американский друг мистера Ллойда внимательно посмотрел на детектива. Вы удивительно правы. Хотя я и не понимаю, как вы можете это знать.
Так ощущение, м-м не складывающейся картинки, Кельвин помахал ложечкой в воздухе. Несоответствие, нарушение внутренняя противоречивость. Трудноуловимое чувство, но очень определенное.
Этим славится мой товарищ, с гордостью сказал Джон Ганнинг.
Поэтому я здесь вставил слово Ричард Уошек.
Да, теперь я вижу, непонятно сказал мистер Оскар. Вижу, что я попал в верное место.
Так что там с парадоксами? спросил владелец яхты мистер Ллойд.
Механизм создать можно, повторил американец, но человек не сможет им воспользоваться. И причиной тому являются упомянутые парадоксы. Самый очевидный пример: если путешественник во времени отправится в прошлое и убьет своего родного дедушку, то он сам не сможет родиться.
Все задумались. На лицах всех присутствующих, за исключением мистера Уолтера Кельвина, отразилась напряженная работа мысли.
Хм..
Это..
А значит, не сможет убить своего дедушку, произнес сыщик.
Вот именно сказал мистер Оскар.
Что-то я а как же тогда
Здесь парадокс это причинно-следственная петля, состоящая из последовательных событий, являющихся взаимной причиной существования друг друга и отменяющих предыдущее действие. Таким образом, исключающие сам факт своего существования.
Вот поэтому по стреле времени не могут путешествовать люди, уверенно сказал сыщик. Американец согласно наклонил голову.
Как насчет марсиан? спросил Герберт Уэллс.
Марсиан не существует, сообщил очень уверенным тоном Оскар.
Мистер Оскар! воскликнул писатель, рассмеявшись и воздевая в воздух обе руки. Да, оставьте нам хоть что-то! Вы компрометируете главную фабулу моего нового романа о войне двух миров.
Не имеет значения, безжалостно продолжил друг мистера Ллойда. Марсиане, ураниане, сатуряне, жители далеких звезд все они находятся в этом пространственно-временном континууме и не могут двигаться быстрее или медленнее одного из его измерений времени. Для этого нужно не принадлежать этой вариации. Находиться в стороне. Вот вы, господин писатель, предпочитаете писать о людях: о людях будущего, о людях, восстающих против марсиан, но почему бы не написать о тех, кто не зависит от времени тех, кто устанавливает для локальных существ вечные нарративы условно говоря, о богах?
Это очень просто, мистер Оскар, без раздумий отвечал Герберт Уэллс. Если бы мне пришла в голову такая идея, то это вновь вышла бы история о людях.
Почему же?
Потому, что боги пошлы в своем статичном совершенстве. Смертельная скука выдумывать, какие мысли шевелятся в их чугунных головах. Описать их деяния для меня возможно было бы только глазами человека. Комплексующего, шарахающегося от крайности к крайности ну вы сами знаете, каковы мы. Только и исключительно через личную историю человека. Что, собственно, и делали все древние.
А историю о полубогах? спросил Оскар, твердым ртом.
Тем более, отмахнулся писатель.
Господин детектив очень внимательно следил за этим диалогом практически перебранкой. Пару раз он чуть не вскочил с места от остроты соучастия. На последних словах господина Уэллса он сожалением взглянул на американца.
Как он вас, дорогой друг Оскар, сказал мистер Ллойд. Что скажите?
Думаю, что мы жестокосердные люди, сказал американец, покойно сложив руки. Мы ведем отвлеченный разговор на философские, безжизненные темы, а рядом с нами человек, который пришел с настоящим делом. С душевной драмой. А что может быть важнее этого?
Вы, несомненно, правы, Оскар! воскликнул мистер Ллойд. Ну, мистер Уошек, полагаю, вам не терпится завладеть вниманием господина Кельвина. Думаю, что вы желали бы сделать это в приватной обстановке, tete-a-tete* (ссылка с глазу на глаз (фр.)) Мы, конечно, оставим вас наедине.