Рина решила начать с Коня.
Глава 3. Друзья остаются в беде
Набрав домашнее задание в электронный дневник, Рина Викторовна уставилась на Миху:
Миша Староконь, останься, пожалуйста.
По ходу Юрик всё правильно просёк, накостыляют сейчас Коню и в хвост и в гриву. Рина как-то неприятно воодушевилась, даже синие глаза приобрели фиолетовый отлив. Мне со второй парты от окна это было хорошо видно.
Внутренне я Михе очень сопереживал, а внешне торопился на следующий урок, как примерный ученик. Перемена дана для повторения пройденного. А не для того, чтобы банки с печенью курильщиков колошматить.
На математику Миха запоздал, тихо сел на последнюю парту и отмалчивался. Я чуть голову не свернул, всё искал у него признаки облысения. Волосы у Коня торчали, как обычно, рыжим ёжиком. Но сам он был какой-то удручённый: не жевал шарики из бумаги, не пулял их через ручку в Рубанову, подушку-пердушку и ту ни разу не достал. Только облизывал всё время губы, как муравьед. И вообще, складывалось впечатление, что он очень устал.
Миша, ты не заболел? спросила математичка.
Можно выйти? бахнул Конь.
И, не дождавшись разрешения, вывалился в коридор.
Ему на биологии влетело, объяснила Маринка Дёмина. Он экспонаты разбил.
Математичка кивнула, словно не сомневалась в способностях Коня, а я дёрнул Маринку за рукав, мы с ней вместе сидим:
Откуда ты знаешь?! Про экспонаты?
Я видела, как Конь пытался отдубасить Огурца. А потом осколки в Рининой мусорке. Слушай, ну Миху каждый вычислит, он один у нас цунами-землетрясение.
А что разбилось-то? Ну, что в мусорке было? Лёгкие? Печень?
Маринка задумалась, убрала за ухо чёлку со лба, почесала бровь:
Знаешь, кроме осколков, ничего не было. Но разве такое в ведро выбрасывают?
А ты
Математичка на нас зыркнула, но промолчала. Потому что Маринка всеобщая любимица. Не какая-то особенная красавица, а просто девчонка: обычные волосы до плеч, глаза обычные карие, рот ну тоже, рот как рот, внизу зубик один кривой. А общее впечатление Как от девочки с открытки в стиле хюгге, на которых она, кстати, помешана. Странное дело, учителям Дёмина нравится, но и одноклассники при этом не злятся. Мы замолчали на время, но вопрос я не закрыл. Маринка помогала убирать подсобку и могла знать про содержимое банок.
По горячим следам я подловил Дёмину в столовке. Мог бы и на уроке каком-нибудь, но на второй парте не больно-то разговоришься. Поэтому я дождался, когда её подружки отчалят с остатками макарон, и подсел как бы случайно доедать около Дёминой свою котлету. Не подумайте, что я её подружек стесняюсь, просто так принято на переменах девчонки с девчонками, мальчишки с мальчишками. Маринке, правда, плевать, она сама, когда захочет, подходит, не соблюдает школьный этикет. Так что она не удивилась, а спокойно мне свой компот подвинула и сразу догадалась, что меня мучает нехватка информации.
Не получилось нормально посмотреть. Она даже вздохнула. Там Конь всё время ошивался. Пытался помочь, но только мешал. Всё выхватывал прямо из рук, сам психованный. Я и не разглядела толком. По-моему, там были медузы.
И всё?
А тебе этого мало?! Красивые! Похожие на ядерный взрыв. Меня это напугало немного, но всё равно красиво. Такая шапка на ножке, а вокруг неё щупальца ленточками Как будто из парафина сделаны, трудно поверить, что настоящие. Я и подумала, может, фейк. Ну, знаешь, как грибы пластмассовые в начальной школе. А зачем тебе?
Я и сам не знал зачем. Затем, наверное, что друг у меня всего один, и тот в гимназию не пришёл. Значит, мне остаётся внимательнее, чем обычно, смотреть и слушать. Так я себя развлекаю типа смотрю стрим про образовательный процесс. Вы бы удивились, сколько чужих секретов хранит моя голова.
Я, например, вижу, что Лидочка Рубанова перестала в математику втыкать. И все самостоятельные потихоньку списывает у соседки Ольки Кусковой. И Олька эта очкастая в последнее время начала Рубанову мало-помалу шантажировать.
Сначала всё некритично было: булочку купи, шоколадкой угости, лайкни-подпишись. А вчера Рубанова калькулятор Ольке принесла. Плоская панелька в форме собачки, на пузе кнопочки. Тут я понял, что Кускова взяла разбег. А Рубанова по-крупному влипла, по собственной воле она собачку не отдала бы она на всех этих зверюшках крепко сдвинута.
Хотя это их дело. Я к тому только, что, если смотреть в оба, люди всегда себя выдают: жестами, позами, выражением лица, положением в пространстве И когда что-то выпадает из привычного узора, ты немедленно это улавливаешь.
Экспонаты тоже в обыденность не вписывались. Странно, что Рина Викторовна до сих пор ничего не выставила на стенд. Разве трудно донести до шкафа пару банок? Но она про них словно забыла. К тому же я чувствовал себя уязвлённым: Рина всегда поддерживала меня с биологией. Доступ дала к одному учительскому ресурсу, и видосики иногда присылала, и книжки разные приносила А экспонаты зажала.
На этой грустной ноте к нам подошёл Миха-Конь, и мы с Маринкой переглянулись. Конь в жизни к девчонкам не приближался, атаковал всегда издалека. Маринка нахмурилась, а я на всякий случай прикинул, много ли будет ора, если залепить в Коня остатком котлеты. Вилкой я боялся обороняться, вилкой мне один раз Юрик четыре дырки сделал во лбу, хотя и не со зла.
Но Миха на нас даже не посмотрел. Он взял Маринкин компот почти уже мой и опрокинул его в свою конскую глотку, словно в воронку.
Маринка взяла меня за руку и осторожно потянула к выходу. Я немного растерялся: не каждый день девчонки меня за руку берут. Так что я пошёл, но в дверях оглянулся. Конь стоял у мойки, куда уносят грязную посуду, и вливал в себя остатки компота из чужих стаканов.
А Юрик заболел по-настоящему. Заразился ветрянкой от трёхлетней соседки. Я ветрянкой уже болел, мне плевать, так что я после тренировки сразу дёрнул к Юрику. Мне надо было обсудить с ним все эти странные вещи: Рину с пустыми глазами и бесповоротно одичавшего Коня.
Он меня навещал, сообщил Юрик, стоявший у окна.
Че-е-его?!
А что такого? спросил Юрик. Разве Миха плохой друг? Он сразу пришёл. А ты, наверное, только после баскетбола вспомнил.
Юрик, ты обалдел?! В субботу же игра с седьмыми классами. Они нас порвут, если облажаемся.
Я не стал добавлять, что их капитан Петька Брынцалов. Который меня раздражает без видимой причины. Если залезть в мою голову поглубже, то причины, конечно, найдутся. Но я предпочитаю думать, что Петька бесит меня просто так.
Юрик смотрел с укоризной. Мне стало с одной стороны неловко, а с другой обидно. Миха ему теперь друг, пусти коня в огород
Ну и как там Миха? Я изо всех сил изображал безразличие. Небось, и паролем от игрового аккаунта поделился?
Юрик вздохнул, как взрослый: снисходительно и противно.
Юрик, сказал я. Ну ты же не умираешь. Если бы ты правда умирал, я бы к тебе сразу прибежал.
А, сказал Юрик, понятно.
Из этого «понятно» выходило, что я какой-то ненадёжный товарищ и вообще так себе человек. В ванной шумела вода: кто-то собирался мыться. Юрик стоял у окна, сложив руки на груди, подпирая подоконник.
У меня припадок был, сообщил Юрик как бы между прочим.
Серьёзно?! Юр Я оглядывал его, стараясь понять, каково это, упасть и валяться, а потом прийти в себя. Больно было? А мама что? Тебя в больницу теперь?
В детстве у Юрика случалось что-то вроде полуобмороков внезапные головокружения, а пару раз он реально терял сознание. Его даже со школы снимали, на обследование.
Мама не знает, спокойно сказал Юрик. Мы с Конём решили не рассказывать. Тем более, я быстро пришёл в себя. Это возрастное.
Ну наверное. Юрик в последнее время резко вымахал. Я слышал, как его мама говорила моей, что из-за этого снова может наступить обморочный период. Так бывает, пока давление не наладится. Я выучил наизусть, что нужно делать, если Юрик вдруг упадёт. Только он никогда при мне не падал. А при Михе завалился.
А сейчас?.. Я заглянул Юрику в глаза, и они показались мне какими-то поблёкшими, не таким карими, как обычно. Ты нормально себя чувствуешь? Точно?
Он поморщился, как будто не верил в мою искренность. Как будто я заволновался, только когда узнал, что ему было плохо. А до этого я как будто плевать на него хотел.
Лучше некуда. Юрик втянул щёки, прислушался к шуму воды и скривился мне в ответ. Как видишь, не умираю.
Мы оба помолчали, разговор не клеился.
Я пойду, наверное. Я пожал плечами.
Иди, согласился Юрик, не сдвинувшись с места.
Я понял, что пальто и шляпу мне не подадут, и пошёл. А должен был остаться. Окопаться в комнате, как чешуйчатый панголин. Найти какие-то слова, не знаю, хлопнуть Юрика по плечу, пошутить в конце концов. Но я был не в себе. С переходом в гимназию я как будто начал всё потихоньку терять. От лыж отказался, в оценках скатился, моральное равновесие пошатнулось, и дружба неужели и дружба дала трещину?!
Я стоял на площадке возле лифта, никак не решаясь нажать на кнопку. Там, в квартире, когда прощались, мне показалось, что Юрик смотрел на меня выжидающе. Как будто хотел, чтобы я побыстрее ушёл. И я вдруг подумал: может, он ждал чего-то другого. Может, хлопка по плечу как раз. Мы бы засмеялись, зарубились в какую-нибудь игру, и всё стало бы по-прежнему: легко и понятно.
Я развернулся и позвонил в дверь. Нашим дружбанским сигналом позвонил два отрывистых. Только никто не открыл.
Глава 4. Кому мозгов?
Всю ночь что-то не давало мне покоя. Что-то вертелось на задворках сознания. Что-то было не так. Это из-за Юрика, решил я и задумался.
Ветрянка меня не беспокоила. Ну, почешется немного, великое дело. А потом сиди дома да радуйся, пока корочки не отвалятся.
Обморок? Обморок беспокоил, но тоже не слишком. Юрик вроде как даже красовался им, нарочно упомянул, чтобы меня уесть. Не сходилось что-то другое, что-то неочевидное.
Я понимал, что должен был выразить больше сочувствия, но и Юрик хорош. Он ведь тоже понимал про игру. И главное, знал, что она важна не только для школьной команды. Меня в играющий состав взяли на испытательный срок. И я поклялся не просто закрепиться, а добиться славы.
Да, я хотел, чтобы моя фотка хоть раз попала в топ новостей на сайте гимназии. И все спрашивали бы, правда ли, что шестые седьмых в баскетбол уделали? И неужели этот пацан, ну, Орлов, то есть, я, вытащил всю игру? И что, Брынцалов не сумел сравнять? А, трёхочковые Да, Орёл сила, куда там Брынцалову
А вы не хотели бы так?! Все хотели бы, да не все признаются. А я признался. Друг-то у меня один, проверенный временем. И Юрик сказал: бомби. Ты же не с улицы в баскетбол пришел, а после лыжной секции. Жги, сказал мой единственный друг Юрик Огурцов. Который со вчерашнего дня пропал из всех мессенджеров.
В общем, в школу я приплёлся разбитый и одинокий. Юрик, судя по всему, разобиделся окончательно и не проявился даже в групповом чате. Списался, наверное, с новым товарищем в личке, иго-го, чего изволите.
Я так злился, что не смотрел толком, куда иду, и мой бездумный маршрут закончился в кабинете биологии. Ринина строгость никогда меня не пугала. Я же хочу поступать в медицинский. Только не решил ещё, животных буду лечить или всё-таки людей.
Сева? Рина Викторовна удивилась, но не слишком. Как будто знала, что я приду. У вас же русский сейчас. Ты кабинет перепутал?
Но я видел: она вовсе не считает, что я перепутал кабинет. Она сидела, наклонив голову, и рассматривала меня как-то оценивающе. Как кобра перед броском. Я вспомнил взгляд Юрика. Сговорились они все, что ли? Мне нужно было срочно проверить, исчерпал я кредит доверия или ещё нет.
Рина Викторовна, решился я, а покажите медуз.
Каких медуз, Сева?
В банках. Экспонаты.
О. Она кивнула. Пойдём.
Мы прошли в подсобку. Рина Викторовна прикрыла дверь, как обычно делала, когда кто-то из учеников приходил к ней посоветоваться. И указала рукой на стол.
У меня нет медуз, Сева. Это мозги. Обыкновенные мозги. Многим из вас пригодились бы.
На столе, в банке с формалином, действительно плавал мозг. С натяжкой он и в самом деле походил на облачный гриб. То, что Маринка назвала ножкой, оказалось приспособлением, закрепляющим экспонат. И ленточки наподобие щупалец тоже имелись.
Это зачем? Я ткнул в ленточки.
Указывают разные отделы. Нравится? Рина Викторовна знала, что я хочу быть врачом.
Конечно, мне нравилось. Я потянулся к банке, но Рина как-то ловко её перехватила, так что я и каркнуть не успел.
Оставить их я не могу, Сева. По ошибке прислали. Медколледж заказывал, а привезли почему-то нам.
Я так и стоял с вытянутыми руками, не понимая, как так вышло, что Рина сцапала мозги быстрее меня. Моя растерянность её разжалобила.
Если хочешь, приходи после уроков разрешила она. Посмотришь остальное, пока не забрали.
Я возликовал, потерял бдительность и брякнул:
А за разбитую банку не влетит вам?
За какую банку? Рина обвела взглядом кабинет, налила себе воды из графина.
Ну, которую Конь, то есть Миха, то есть Я дёрнул себя за ворот водолазки и умолк.
Конь не в одиночку разбил то, что разбил. И банка ли это была? Могла, конечно, колба какая-нибудь хлопнуться, но я точно знал, что лабораторных в тот день ни у кого не проводили. А графин и оба стакана на подносе, как я только что убедился, остались целы. Рина заметила моё внимание к пустому графину и, мне показалось, что-то её напрягло. Она сморщилась, странно булькнула горлом и потёрла переносицу.
Мигрень. Рина подошла к окну и опустила рулонные шторы.
В кабинете резко потемнело. Я замер, чтобы не вписаться в ещё какой-нибудь пресловутый экспонат. Сама-то она налим, что ли светочувствительных элементов в сетчатке глаза нажила?!
Голова из-за вас лопается, вздохнула Рина. Даже глаза от света болят. Где-то у меня аптечка была.
Ринин тёмный силуэт зачем-то потянулся к шкафу. Видимо, головная боль и правда мешала Рине сосредоточиться. Потому что аптечка всегда висела возле выключателя, и все об этом знали. Я попятился к двери, чтобы впустить хоть немного света.
Рина между тем занырнула в шкаф чуть ли не до стены. Между раскрытых дверок я видел едва белеющие в темноте подошвы холщовых туфель, которые она носила как сменку. Звякнул пузырёк, запахло чем-то резким, тяжёлым, сладко-вонючим. Я даже задумался на секунду: что, если лысизм и тупизм не выдумки старшеклассников?
Я скорее нащупал, чем разглядел сумку с красным крестом.
Вот. Я выставил сумку перед собой, словно отпихиваясь, и одновременно толкнул ногой дверь.
Хотел немного приоткрыть, но не рассчитал силы. Дверь шандарахнула в стену, свет затопил каморку. Бедная Рина Викторовна чуть не застонала. Она вынырнула из шкафа со страдальческим выражением на лице, машинально приложила ко лбу какую-то тряпку и уставилась на меня так, будто я паук-птицеед в процессе пожирания добычи.
Я поскорее шлепнул аптечку на стол. Звякнули пузырьки, одновременно пиликнул мой телефон, и я понял, что опаздываю на русский. На русский опаздывать было нельзя, проблем не оберёшься. Поэтому на большой перемене я всегда ставил будильник, чтобы успеть добежать из столовки или со двора.
Ждать я больше не мог, зачем-то поклонился Рине, как болван, пообещал прийти после уроков и умчался. На ходу я решил, что она лазила в шкаф за нашатырём. Как пахнет нашатырный спирт, я не знал. Знал только, что им приводят человека в чувство и делать это надо осторожно, чтобы не вызвать остановку дыхания. Наверное, Рина благоразумно убрала его поглубже. Она всегда была очень вменяемой. Поэтому я старался найти разумное объяснение её поведению, хотя и выглядело оно слегка пугающим.
Так, благодаря русскому, я спас себя во второй раз.
Рина просто не успела.