Лера отмахнулась от назойливых мыслей об Инессиных воздыхателях и плюхнулась на привычное место напротив начальского кресла. Ирина Константиновна быстро покопалась в стопке трудовых договоров и протянула Лере пачку бумаг. Девушка быстро пробежала его глазами и подмахнула оба экземпляра. Проверять было особенно нечего.
Ну а теперь давай-ка поподробнее про тайного Санту, строго сказала Ирина Константиновна, отложив договоры в отдельный лоток.
Ну Даже не знаю, с чего начать
С начала!
Лера чуть подпрыгнула от резкого окрика, но, посмотрев в глаза женщины, увидела в них неподдельное беспокойство и тревогу. Вообще, при всех своих недостатках, Ирина Константиновна своих сотрудников опекала, как наседка.
Мне на работу часто приходят мелкие подарки от какого-то человека. Сегодня пришло вот это, выпалила Лера.
И ты не знаешь, от кого? с недоверием спросила начальница.
Лера энергично помотала головой, от чего её рыжая шевелюра растрепалась ещё больше.
И подписи нет? надавила начальница.
Сначала думала, что это кто-то из коллег, но никто не признался. Коробки всегда приносил курьер, девчонки говорили
Курьер? Девчонки? глаза Ирины Константиновны сузились. То есть, подарки никогда не доставляли лично тебе?
Д-да пролепетала Лера.
Она вдруг тоже осознала этот простой факт. Ведь правда, за полтора года ни единого раза курьер не передавал подарки ей лично в руки. Всё время коробочка либо магически возникала у неё на столе, либо её передавал кто-то из сотрудниц.
А записки?
Там наклейки на коробочке всегда были. С моим именем. Напечатанные. Всё.
Хм-м
Ирина Константиновна побарабанила наманикюренными пальцами по столу.
И давно? почти без интереса спросила она.
Примерно полтора года.
Женщина вскинулась:
Тебе полтора года приходят анонимные баснословно дорогие подарки, и ты не удивлялась?! Ты в своём уме?! Робины Гуды у нас не водятся!..
До этого дня это были мелочи! снова перебила Лера. Цветы дешёвые, там, коробка конфет, брелочек на ключи с ангелочком. Но никогда ничего столь дорогого!
Женщина чуть осела в своём кресле и закусила щёку изнутри.
Говорила кому-нибудь? уже спокойнее спросила она.
Да. Маме.
И что?
Сказала: «Не выдумывай! Ну дарят и дарят. Дают бери».
Начальница как-то удручённо хмыкнула и чуть закатила глаза.
Нормальные мужики по полтора года цветы без подписи не носят. Ухаживать полтора года в открытую это я ещё могу понять. Есть особенно винторогие бараны упёртые. Но втихую? Не верю. А если это маньяк, ты подумала?
Но ведь никто не убивает за коробку конфет, развела руками Лера.
Вообще, не знаю. Я с маньяками мало общалась. Но, попрошу заметить, там на столе сейчас и не коробка конфет! Ты хоть представляешь, сколько стоят эти серьги?
Лера покачала головой и закусила нижнюю губу. Ей казалось, что её отчитывают за то, в чём она не виновата.
Красное золото, бриллианты. Флюорит точно в цвет твоих глаз. Я бы с ходу дала тысяч триста.
Лера вытаращилась на начальницу и икнула. А та покивала и добила:
Может, даже и больше.
Лера сидела с открытым ртом и не знала, что сказать. Она такие суммы видела только в кино. Начальница пожевала губы и невзначай спросила:
Что собираешься делать в выходные?
Лера перепугалась. Вот оно Светкина участь настигает её на самом пороге отпуска!
Ирина Константиновна! У меня есть планы! Очень-очень есть планы! Я не смогу работать!..
Женщина вдруг искренне хохотнула, и Лера осеклась.
Да не волнуйся ты! со смехом проговорила начальница. Я не за этим. Ты, случаем, из города не собираешься уезжать?
Собираюсь! выпалила Лера. Завтра! Очень далеко! Там телефон не ловит, глушь!..
Женщина всё ещё глядела на подчинённую с ухмылкой, а потом хлопнула ладонью по столу и резким голосом проговорила:
Отлично! Значит, так: первое коробочку неси сюда, я её в сейф спрячу. Второе сидишь в офисе, как сыч, пока я не отпущу Марата. Он проводит домой. Третье Ты как поедешь?
Са-самолётом, придавленная командным голосом, Лера начала заикаться. Из Домодедово.
Ещё лучше! Приятно осознавать, что развитие Российских авиалиний дошло до такой стадии, что у нас теперь в глушь самолёты из Домодедово летают.
При этих словах Лера зарделась и отвела взгляд.
Так вот: я Костю попрошу отвезти и встретить по возвращении. Не спорь! рыкнула начальница, вскинув брови, когда Лера попыталась было возразить. Не просто отвезёт, а встретит у квартиры и приведёт обратно! От двери до двери! Без возражений!
Лера сникла.
И наконец, пока будешь в своей «глуши», я в охранную компанию запрос сделаю. Они должны какое-то время записи с камер видеонаблюдения хранить. Можешь примерно сказать, когда ещё подарки приходили?
Угу, покорно ответила Лера, похоже, смирившись со своей участью.
Вот и хорошо, что угу. На бумажку, пиши даты и примерное время. После отдыха посмотрим видеозаписи и, если узнаем твоего воздыхателя, то возьмём за яй э-э-э Поговорим, в общем. Если нет пойдём в полицию.
В полицию? Лера занервничала.
Конечно! Сейчас всё равно толку заявление подавать нет. Серёжки изымут под расписку, а шевелиться всё равно начнут только после праздников. Всё, Ларина! Пиши!
Начальница сунула девушке под нос листок, порывисто встала и пошла к двери, чтобы позвать следующего сотрудника. Лера же уткнулась в чистый листок и начала писать.
[1]Всем привет (ит.)
[2]Привет (исп.)
[3]Привет (нем.)
[4]Привет! (англ.)
[5]Привет (фр.)
[6]Невозможно (фр.)
[7]Согласна (ит.)
[8]Междометие, характерное для французской речи.
Глава 3
Лера вертелась перед зеркалом и улыбалась своему отражению. Сегодня её зелёные глаза светились весельем. Девушка была давно одета и готова к выходу и в ожидании провожатого развлекалась тем, что подбирала подходящий под пальто шарфик.
Всё-таки идея Ирины Константиновны с добровольно-принудительным конвоем была хорошей, хотя поначалу Лера всё-таки пыталась протестовать. Услышав боевую задачу «прекрасная дама в опасности», Марат, как истинный сын своего народа, активировал рыцарский режим и насел на Леру уже вместе с начальницей. Услышав сбивчивые возражения жертвы, Марат грозился принудить Леру к согласию механическим способом, то есть иммобилизовать путём пеленания. Он поклялся немедленно припахать к вопросу охраны горячо любимой сотрудницы весь выводок своих братьев, по одному на каждую брыкающуюся Лерину конечность. На это Лера залепетала ещё отчаяннее. Когда же Марат с самым серьёзным видом потянулся к телефону с намерением вызвать подмогу, Лера сдалась. Марат довольно сверкнул своими ореховыми глазами и отпустил телефон.
Уже через десять минут Лера осознала, что идти домой в компании высокого широкоплечего спортивного парня, галантно придерживавшего её на обледенелых тротуарах, гораздо интереснее, спокойнее и безопаснее, чем ковылять одной. Марат улыбался, шутил, но светлые тигриные глаза цепко осматривали улицу из-под упавшей на лоб чуть вьющейся челки. Глядя на это зрелище, Лера повеселела и заулыбалась. До этого вечера она сама не замечала, насколько сильно втягивала голову в плечи и торопилась по пути на работу и обратно.
Девушка с ненавистью посмотрела на две квадратные упаковки с таблетками, лежащие на столике в прихожей, а потом всё же засунула их в сумку. Вместе с рецептами. Сильные седативные. Те, что нужно было принимать ежедневно, и те, что требовались только в тех случаях, когда у Леры случались срывы. Она терпеть не могла их вида, вкуса и запаха. Девушка только полчаса назад справилась с нервной тошнотой, которая наступала каждый раз, когда девушка принимала эти чертовы пилюли. Терапевт сказал, что это происходит от того, что Лера до сих пор не приняла свою болезнь и не смирилась с тем, что принимать препараты требуется постоянно и неукоснительно.
Да, не смирилась. Да, не приняла. Лера до сих пор не верила в то, что больна, хотя все убеждали её в том, что она свихнулась. Девушка устала всем доказывать свою правоту и только молча смотрела зверем, когда кто-то заводил с ней душеспасительную беседу. Она утопала в страхе, но всё-таки до конца не верила. Не верила, хотя никто больше не замечал тех вещей, о которых она рассказывала матери и врачу. Никто её не слушал. И временами девушка мучилась сомнениями и скатывалась в банальную истерику. Особенно после регулярных визитов к терапевту, доброму дядечке с внешностью Айболита, который с теплотой в голосе убеждал её всецело отдаться лечению. Но после всё проходило, и Лера снова находила внутреннюю опору. Несмотря на это, таблетки она принимала хотя бы потому, что они помогали справиться с неотступной тревогой и страхами.
Она была одна. В окружении всех этих терапевтов и родни, этих лжецов с заботливыми лицами, она всё-таки была одна. Против них всех и против своего страха. Каждый раз, когда она нервничала, её начинали таскать по врачам снова. И Лера научилась прятать свои эмоции за каменной маской. Девушка научилась усилием воли заставлять себя дышать ровно, унимать нервную дрожь в руках. Это сработало. Визиты к врачам сократились до минимума. Но всё это было ложью, ведь то. Что пугало её, не исчезло.
Лера тряхнула головой. Нечего об этом думать! Сегодня никаких мыслей о болезни! Она летит в Рим! О прекрасный Рим! С этими мыслями Лера снова закружилась по прихожей и едва не споткнулась о стоящий у двери чемодан. Почти собранный, он неделю в ожидании стоял на самом видном месте, с аппетитом раззявив широкую пасть. Лера, охваченная тем самым настроением, что появляется, когда билеты уже игриво торчат корешками из паспорта, а дата отпуска всё ближе, собирала его несколько раз. Она, в приступе модной лихорадки, то забрасывала в него ещё какой-нибудь туалет, то снова ворошила всё уложенное, тщательно отбирая гардероб.
Подумать только! Отпуск! Настоящий отпуск с путешествием! И не ради работы. Никаких встреч, после которых её мозг полыхал и требовал долгого сна. Никаких командировок, в которых ей приходилось так много говорить, что потом она молчала сутками. Она будет отдыхать, наслаждаться прогулками по древнему городу, осматривать памятники и есть настоящую пиццу. Чёртик на левом Лерином плече отплясывал вместе с ней и задорно подёргивал за мочку уха, призывая к озорству. От избытка чувств Лера протанцевала к стоящему в комнате фортепиано и бегло наиграла Итальянскую польку Рахманинова, промахнулась мимо клавиши на второй фразе, захихикала и простучала по клавишам «Так судьба стучится в дверь».
Предстоящая поездка радовала ещё больше потому, что была честно лично оплаченной заработанными деньгами. Вот вам всем, кто отговаривал её идти в лингвистический! На «болтологии», как её нелестно называли родственники, можно заработать! И на аренду отличной квартиры, где Лера и плясала сейчас, и на отпуск. Заветный билет никак не хотел помещаться в крохотную сумочку полностью и показывал Лере язык, заставляя девушку улыбаться шире. Лера подмигнула ему в ответ.
Над самым ухом Леры раздался громкий звонок, и девушка чуть не упала, сбившись с шага. Глянув в глазок, она узнала Костю, водителя Ирины Константиновны. Вечно хмурый и серьёзный Костя стоял на площадке, положив руки в карманы и глядя в пол. Лера быстро щёлкнула замком и лучезарно улыбнулась парню. Ничто не могло её расстроить этим утром. Кроме проклятых таблеток.
При виде сияющей Леры Костя, казалось, даже чуть улыбнулся, но быстро вернулся к своему пасмурному образу. Окинув взглядом прихожую, он потянулся к чемодану.
Валерия Сергеевна, я помогу. Готовы?
Конечно! И зови меня просто Лера, ладно?
Лера подхватила пальто и сумочку и снова одарила Костю светлой улыбкой.
Ладно, чуть мягче буркнул Костя и одной рукой легко поднял чемодан, который Лера пихала в прихожую с некоторым усилием.
Лера летела по лестнице, как на крыльях. Всё казалось ей прекрасным. Костик был не отвратительно хмур, а загадочно суров. На улице царил не собачий холод, а Пушкинский скрипучий морозец. И предстояло им не тягомотное торчание в пробке по дороге в аэропорт, а начало волшебного путешествия. В общем, ощущение было такое, что Лера едва касается земли своими сапожками на шпильке.
Лера, садись вперёд. Я чемодан в багажник положу.
Лера кивнула так, что рыжие кудряшки взлетели и хлестнули её по лицу. Она счастливо засмеялась и застыла перед дверью дорогого внедорожника Ирины Константиновны. Забраться на такую верхотуру без посторонней помощи было сложно. Косте пришлось с лёгким смешком подпихнуть свою пассажирку. Внедорожник плавно тронулся, и Лера прижалась носом к стеклу.
Как и обещал Костя, в пробке, тянущейся далеко на юг от Москвы, они мучались долго и вдумчиво. Но Леру это ничуть не смутило. Машина была невероятно комфортной, а водитель под градом вопросов, наконец, сдался и включился в разговор. В аэропорту Лера с невероятным удовольствием скинула тёплый пуховик и вынула лёгкое пальто. В Риме ждала приятная осенняя температура, плюс двенадцать. Ледяной апокалипсис для аборигенов и семечки для коренной москвички.
После мучительных проверок, снятия обуви, многочисленных рамок металлоискателей и паспортного контроля девушку наконец-то пустили в самолёт. Лера много летала по работе. В частности в Рим. Но никогда ещё она не делала этого для собственного удовольствия. Надо признать, это сильно скрашивало более чем пятичасовой перелёт и прибавляло вкуса отвратительной самолётной еде и не менее отвратительному чаю.
Через пять часов в иллюминаторе наконец показался город. Маленькие коричневато-бежевые домики, почти правильными рядами расставленные по долине почему-то напомнили Лере нарезанную кубиками сливочную помадку, что продавалась в магазинчике недалеко от её дома. Из динамиков раздалось стандартное приветствие:
Signore e signori. Per favore, prendi i vostro posti e allaccia le cinture. Arriviamo all'aeroporto di Fiumicino-Leonardo Da Vinci. Grazie.[1]
Лера нетерпеливо смотрела на приморский городок, над которым кружил самолёт. Благополучно преодолев все стандартные «Buonasera! Qual è lo scopo della sua visita in Italia[2] ?», она наконец ввалилась со своим огромным чемоданом в экспресс «Леонардо Да Винчи», который должен был за полчаса доставить её до центра Рима. Всё казалось нереальным. Люди вокруг громко болтали по-итальянски, непривычно часто улыбались и много жестикулировали.
Именно это непринуждённая весёлая толпа, так непохожая на угрюмых москвичей, и заставила Леру наконец ощутить, что она далеко от дома. Здесь всё немного незнакомо. Все люди новые. И абсолютно ничто не напоминало о привычной жизни. И это расслабляло. Будто Лера убегала от чего-то и, наконец, смогла вырваться. С каждым новым километром какое-то незримое напряжение отпускало девушку, и на её лице расцвела лёгкая улыбка. Она сама не заметила, как расправила плечи и выпрямилась.
Добраться до Тестаччо, где Лера и забронировала номер, было нетрудно. Правда, Лера успела несколько раз проститься с жизнью, пока сумасшедший, как и все римские водители, таксист с дрифтами и запрещёнными разворотами мчал её по улицам древнего города. Больше всего её беспокоил тот факт, что большую часть пути таксист сидел, развернувшись к ней лицом, непрестанно размахивая правой рукой и тягуче сюсюкая: «Che bella ragazza[3] !» во всех возможных вариантах. Так что, единственным человеком, кто смотрел на дорогу, была сама Лера. И только её глаза становились совсем уж круглыми от ужаса, водитель нехотя поворачивался прямо по курсу, чтобы дёрнуть руль, взмахнуть рукой в открытое окно и проорать: «Сhi ti ha insegnato a guidare?!»[4] Затем всё повторялось. Лера была, как никогда, рада, что Рим в два раза меньше Москвы. Более длительной поездки нервы девушки могли и не выдержать.