Дверь в кабинет открылась, и вошел очередной страж, высокий огненно-рыжий парень, весь в веснушках. На нем странно смотрелась черная форма с шевроном скалящимся волкодавом на плече.
Саймон, это леди Элиза Риар. Проводи ее в комнату свиданий, я отдам приказ, чтобы туда привели ее родителей, капитан Лесс взял в руки переговорный артефакт. Всего хорошего, леди, кивнул он мне на прощание.
Я ничего не ответила. У меня не нашлось добрых пожеланий для этого человека.
3. Встреча
Мы пересекли длинный коридор, спустились на первый этаж и шли уже несколько минут. Здание казалось бесконечным, видимо, снаружи оно замаскировано даже сильнее, чем я вначале подумала. Целая крепость.
Рыжий страж с интересом поглядывал на меня, но ничего не говорил; только когда мы пришли к нужной комнате, любезно открыл железную дверь, насквозь пропитанную магией, и впустил внутрь.
В комнате боком к двери стоял стол и по два стула с каждой стороны.
Садитесь слева, кивнул на стулья мой провожатый.
Я не стала спорить, какая разница? Села на неудобный железный стул, вмонтированный в каменный пол, и приготовилась ждать, поглядывая на открытую дверь.
Первое время я побаивалась, что комнату закроют и запрут меня здесь одну. Это место навевало жутковатые ассоциации. Но дверь осталась нараспашку, а рыжий страж, Саймон, кажется, так его назвал капитан Лесс, терпеливо стоял, прислонившись к косяку. На меня он старался не смотреть, но, поскольку я следила за проходом и ждала родителей, периодически ловила на себе его взгляд.
Шаги я услышала издалека, встала и хотела выйти в коридор, но страж жестом остановил и покачал головой: нельзя.
И все же сесть на место не заставил. Поэтому, стоило папе первому зайти в комнату свиданий, я сразу кинулась ему на шею.
Папа!
Он не обнял меня в ответ руки скованы, как у преступника. Но он не мог! Мой папа не такой! Александр Риар всегда казался мне образцом всех лучших качеств в мужчине и в человеке. Добрый, внимательный, любящий, мудрый, он всегда был на моей стороне и никогда не отказывал в помощи, в чем бы она не заключалась.
Следом зашла мама, тоже в наручниках, но она сама бросилась ко мне.
Девочка моя! Лиза!
Я обняла маму и расплакалась, она тоже всхлипывала, но старалась держаться. Моя мама всегда была особенной. Мария Риар, сильный маг, выдающийся целитель, красивая и умная женщина. Она и сейчас выглядела эффектно, даже в нелепой серой тюремной робе. Волосы аккуратно заплетены в косу, высокая, стройная, и никакие мешковатые брюки и рубашка этого не скроют. Мне все говорили, что красотой я пошла в мать. Жаль, таким же талантом не награждена. То есть раньше я думала, что все это ерунда, я же все-таки не дура, а особые способности в жизни не главное. Не всем же делать блестящую карьеру. А теперь почему-то решила, что очень бы хотела иметь не только выдающиеся внешние данные, но и что-то кроме них.
Я прошу сесть на места, не вставать, не прикасаться друг к другу. У вас тридцать минут, предупредил страж, приведший родителей.
Мы сели за стол, и комната тут же разделилась охранным барьером на две половины. В одной остались мои родители, в другой сидела на стуле я.
И только после этого сопровождавший меня рыжий вышел вместе с коллегой, и дверь за ними закрылась.
Объясните, что произошло?
Я с надеждой смотрела на маму и папу. Сейчас они скажут, что произошло недоразумение и скоро их выпустят. Что я могу ни о чем не беспокоиться. Но почему-то с ответом они не спешили, переглядывались, будто решали, кто из них должен начать разговор.
Слово взял папа.
Лиза, ты уже знаешь, в чем нас обвиняют?
Да, мне наговорили чего-то ужасного. Драконья чума, эксперименты на людях, я вздрогнула и обхватила себя руками за плечи, до сих пор переживая услышанное.
Это все правда, тяжело признался папа.
Я, не веря, смотрела на него, затем перевела взгляд на маму. Она кивнула и быстро стерла с глаз выступившие слезы.
Вы работали с драконьей чумой? Это не укладывалось в голове. Бред какой-то. В ушах зашумело, перед глазами поплыло.
Да. Мы не планировали никого убивать, ты не подумай. Нам обещали, что чума не выйдет из лаборатории. А если и выйдет, то очень узконаправленно, именно этим мы и занимались. Нам нужно было сузить круг восприимчивых сначала только до людей, затем сделать так, чтобы заболеть могли только ближайшие родственники, потом один человек. К тому же параллельно разрабатывался антидот.
Но зачем?
Ты, наверное, уже не помнишь, но мы ведь не всегда жили в достатке.
Почему, помню. Но смутно. Лет до пяти я жила с родителями в небольшом старом доме, доставшемся отцу по наследству. Пусть мы и относимся к знати, не к высоким лордам из древних родов, конечно, но богатством мои дедушки и бабушки похвастаться не могли. И от это я только сильнее гордилась родителями: они сами всего добились.
Сначала меня отдали в обычную школу, и примерно тогда же у нас все пошло в гору. Мы переехали в более респектабельный район, в просторную квартиру, меня перевели в другую школу. Помню красивую бордовую форму в клетку, белую рубашку с воротником-стоечкой, приталенный пиджак. Потом мы купили особняк в пригороде, где уже были и слуги, и небольшая конюшня. Заканчивала учиться я в престижном частном пансионе.
Значит, все это вы заработали
Язык не поворачивался сказать да они
Как вы могли?! я вскочила и начала метаться вдоль магической перегородки, заламывая руки. Что теперь с вами будет? А как же я? Как мне теперь жить? А если вас осудят? Что тогда?
Мама тихо всхлипывала, я же не могла остановиться, не понимая, как жить дальше.
Сядь, попросил отец. Сядь и успокойся.
Да как тут успокоиться?!
И тут отец со всего маху ударил по столу закованными руками. Мама вздрогнула и прекратила плакать, я же встала как вкопанная.
Садись, Лиза. Садись и слушай внимательно. У нас мало времени, а второго посещения до суда не будет.
Вот и поговорим после суда, я была зла на родителей. Как они могли?! Как они могли так со мной поступить? Все, во что я верила, оказалось ложью.
После суда мы уже не поговорим. Нас казнят как пособников предателю и изменнику.
Что-о-о??!!
Мне показалось, я ослышалась. Казнят? Их убьют? Голова закружилась, ноги стали ватными.
Но вы же говорили, что не хотели ничего плохого, что драконья чума не должна была выйти из лаборатории прошептала я.
Неважно, чего мы хотели. Важно, что в итоге случилось. И да, мы предатели и изменники. Но мы хотели как лучше. Лучшей жизни для себя, а главное для тебя. Теперь тебе придется несладко, поэтому успокойся и слушай меня внимательно.
Я никогда не видела папу таким. Сосредоточенный, бледный, с лихорадочно блестящими глазами, под которыми залегли темные тени, морщины стали резче на осунувшемся лице. Поэтому молча вернулась на свое место напротив и вцепилась в стол, почему-то так стало легче.
Все наше имущество конфисковано, включая дом.
Все? глупо переспросила я. Совсем все? У нас больше нет ничего? Даже дома?
Да, Лиза. Все. Но ты не виновата, поэтому имеешь право забрать свои вещи. Не все, сразу уточнил папа. Тебе не дадут взять украшения: фамильных у нас нет, все остальное уже должны были описать и изъять. Но если что-то найдешь даже не пытайся. Не стоит наживать лишние проблемы. Защитить тебя, в случае чего, теперь некому.
А Гильермо? у меня ведь остался жених. Да, он пока не муж, но не откажется же от меня? Или откажется?
На Гильермо я бы не рассчитывал, подтвердил мои мысли отец. Но можно попробовать к нему обратиться, если будет совсем плохо.
Куда уж хуже! вырвалось у меня.
Поверь, есть куда. Дальше. Что тебе необходимо взять: обычные практичные повседневные вещи, в которых ты сможешь ходить. Бери с умом, денег у тебя теперь нет, счета арестованы, и твои тоже, так как собственного источника дохода у тебя не было, на меня, будто град, сыпались плохие новости. Оказывается, и правда, может быть хуже. У меня нет ни дома, ни денег. Поэтому возьми несколько самых дорогих платьев. Выбирай универсальные, со шнуровкой, которые легко подогнать по любой фигуре их легче продать, у меня глаза на лоб полезли, продавать платья?! Обязательно возьми теплые вещи, они самые дорогие. Пальто, обувь. Шубы не бери, меха отнесены к предметам роскоши, их тебе все равно не дадут вынести.
Не дадут?
Да, скорее всего, все, что ты решишь забрать, тщательно досмотрят стражи. Поэтому лучше сразу попроси, чтобы среди стражей, которые откроют тебе дом, была женщина.
Мне стало совсем дурно. Кто-то станет копаться в моих вещах, в моем белье
Также ты имеешь право взять вещи первой необходимости: одеяло, подушку, пару комплектов постельного белья, минимум посуды. Бери, иначе это все тебе потом придется покупать самой.
Я только кивнула. Говорить сил не было. Обдумаю сказанное после.
И еще. Твоя индивидуальная комната в Академии платная. Деньги ежемесячно списывали со счета. Как ты понимаешь, платить тебе теперь нечем.
Меня выселят?! И куда я пойду? У нас и родственников-то нет. Друзья если я на жениха не могу рассчитывать, то какие тут друзья? От меня все отвернутся, как только узнают. А они узнают, и очень быстро. Ушедшие, что теперь будет
Доченька, соберись и послушай папу, попросила мама. Ей самой тяжело давались слова, но она держалась.
Я смотрела на родителей. Их казнят нет, этого быть не может. Моих родителей не убьют, это же это же
Лиза, послушай меня, ласково попросил папа, я шмыгнула носом и совершенно неприлично вытерла глаза рукавом блузки. Не до приличий теперь. Какие приличия, когда я вот-вот стану бездомной сиротой. Пока ты студентка Академии, о жилье можно не волноваться. Да, тебя выселят из платной одноместной и переселят в обычную комнату, в которой живут по двое, а то и по трое Но главное у тебя будет крыша над головой и минимальное питание в общей студенческой столовой.
По такому же общему меню, от одной мысли о котором становилось дурно.
Это ужасно, я качала головой, не в силах поверить, что это теперь мое будущее многоместная комната в общаге и студенческая столовая
Это нормально, множество людей так живет, а сколько живет еще хуже ты себе представить не можешь, сказал отец. Представить у меня действительно не получалось, но, боюсь, как бы не пришлось не только представить, но и испытать. Главное для тебя сейчас успешно сдать сессию.
Я нервно засмеялась. Да меня тут чуть не отчислили, а теперь я кровь из носа должна набрать проходной балл, иначе рискую оказаться на улице без медяка в кармане.
Постарайся, ты сможешь. Лиза, посмотри на меня, я подняла глаза, понимая, что как никогда близка к истерике. Ты через год станешь дипломированным целителем.
И вот теперь мне стало по-настоящему смешно. Я никогда не хотела становиться целителем, у меня способностей к целительству три единицы из пятнадцати, да это все равно что ноль! Я четыре года маялась в Академии, проходя большинство предметов мимо. Да меня ни разу не интересовала анатомия или основы алхимии, какой из меня целитель? Я собиралась получить диплом и выйти замуж! В красивом пышном платье с длинной фатой, чтобы ее несли милые детишки.
Ты справишься, мама приложила руку к барьеру, по нему сразу побежала рябь. Ты должна быть сильной, Лиза. И двигаться дальше, несмотря ни на что.
Я не смогу, я отчетливо понимала, насколько не готова к такой жизни. Как я без вас? Почему же вы раньше не сказали? Не сбежали?
Да все что угодно лучше, чем казнь!
Мы не могли, Лиза, мама смотрела в сторону, избегая прямого взгляда. На всех сотрудников Целительской палаты тайная стража уже давно поставила специальные метки. К тому же нас держала данная клятва Там все очень сложно. И если бы мы попытались сбежать, то могли поставить под удар и тебя. Мы даже из города выехать не могли, только надеялись, что наша причастность не вскроется, но
Мама запнулась и сглотнула.
А я не к месту вспомнила: слухи про заговор целителей, начавшиеся пару месяцев назад, последовавшее за ними смещение ректора Академии и большинства деканов, смена нашего доброго завкафедрой
Я не верю, что ничего нельзя сделать. Вы ведь отличные специалисты, такие всегда нужны!
Есть вещи, которые не прощают, отец тяжело вздохнул и ссутулился, плечи у него поникли, он опустил голову. Он ни во что не верил и ни на что не надеялся.
Мне ужасно хотелось подойти к ним, обнять, прижаться, поддержать и почувствовать поддержку самой. Я же не выдержу. Я не смогу одна. Да я и не умею толком ничего, как я без них?
Время закончилось, страж зашел в комнату, и перегородка, разделяющая меня с родителями, исчезла.
Они встали, я тоже. Молча подошла и обняла родителей. Кто знает, удастся ли еще вот так?
Пожалуйста, прости нас, шепнула мама. И сделай все, чтобы жить дальше и стать счастливой.
Счастливой это слово крутилось у меня в голове, когда я смотрела им вслед.
Как стать счастливой, когда вмиг теряешь все? Ни семьи, ни денег, ни дома ничего. Разве это вообще жизнь?
4. Учеба
Как я шла обратно по коридору из комнаты свидания запомнила плохо. Просто механически переставляла ноги и едва не споткнулась о первую же ступеньку лестницы.
Осторожно, леди.
Рыжий страж поймал меня, потом, присмотревшись, взял за руку, как маленькую, и практически потащил на воздух. На выходе он что-то сказал постовому, а затем мы оказались на улице, где я наконец смогла нормально дышать.
Как вы себя чувствуете, леди? участливо спросил страж.
Мою руку он отпускать не спешил.
Хорошо, благодарю, холодно ответила я, практически выдергивая пальцы. Я свободна?
Конечно, немного удивленно ответил провожатый. Вас никто не задерживает.
Вот и прекрасно.
Я развернулась и пошла прочь, как можно дальше от этого ужасного места. Шла бесцельно, куда глаза глядят. В голове мысли сменяли одна другую, перемешиваясь в кашу. Нет, дальше так нельзя. Нужно сесть и подумать.
Поэтому я заглянула в первую попавшуюся кафешку, где умопомрачительно пахло кофе.
Чего желаете? ко мне тут же подскочила приветливая официантка примерно моих лет, тоже около двадцати, в форменном голубом платье и белом переднике.
От мысли, что мне самой вполне возможно придется так подрабатывать, аппетит окончательно пропал, притом что утром за перебиранием нарядов позавтракать я не успела.
Кофе со сливками и какое-нибудь пирожное, заказала я.
Денег у меня имелось немного. Точнее, еще недавно их было много, и они отлично себе лежали в Миасском банке. Время от времени родители щедро пополняли счет, так что я себе ни в чем не отказывала. Наряды, украшения и уж тем более еда.
Сейчас счета больше не было. А наличными у меня (я достала расшитый бисером кошелек) около пятидесяти марок. Один обед в столовой мне обходился от пятнадцати до двадцати марок. Чашка кофе и принесенное пирожное стоили пять марок.
Я задумчиво смотрела в чашку, прикидывая, как жить дальше. Училась бы хорошо получала бы стипендию. Но об этом и мечтать глупо, да и на стипендию, если посмотреть на наших отличников, особо не разгуляешься.
Работать. Я не умею ровным счетом ничего. Конечно, я могу последовать папиному совету и продать несколько платьев, правда, пока непонятно, где их вообще продавать. Мы как-то с Гильермо гуляли по улицам и зашли в лавку старьевщика. Чего там только не было! И одежда, и безделушки, и украшения. Но не думаю, что они возьмут мои платья и много за них дадут. В любом случае, надо узнать.
Был соблазн пойти сразу к Гильермо, но что-то мне подсказывает, что жених не станет помогать. Более того, и женихом моим он останется недолго. Здесь ничего не попишешь, наш брак даже я рассматривала как выгодную партию, не питая никаких иллюзий. Перспективный молодой человек из хорошей семьи. Он мне, конечно, нравился, но не более. Его родители никак не относились к целительству и вряд ли замешаны во всем этом. И все же кольцо, не родовое, а обычное, купленное в ювелирном, поблескивало на безымянном пальчике символом помолвки, так что следовало хотя бы написать жениху. Кольцо в любом случае не верну, обойдемся как-нибудь без этих красивых и глупых жестов. Ему оно без надобности, другой невесте он вполне может и новое купить. А мне пригодится, кольцо-то как раз продать несложно. И еще парочку дорогих безделушек от него же, которые у меня точно не изымут.