Мой хулиган - Черничная Алёна 4 стр.


 Извини, думал, ты слышала, как я замком клацаю.  Богдан виновато улыбается.  А ты чего такая загруженная? Как все прошло вчера?

 Никак,  вздохнув, отвечаю Богдану кратко. Говорить о вчерашнем что-то совсем не хочется.  Я отказалась от этой затеи.

Бо удивленно ведет бровями. Он-то и уговорил меня на идею с тем дурацким приложением. Скачал, зарегистрировал и убедил, что ни одна живая душа ни о чем не узнает. И у меня не было причин ему не доверять. Богдан ведь не только мой друг детства, но еще и заочник нашего университета, учащийся на факультете информационных технологий и программирования. Он сам активно и успешно пользуется приложением «Зачета. нет», когда начинается сессия. Только вот я сама все испортила

 А чего так?  Богдан опирается плечом о дверной косяк, явно собираясь послушать о моих вчерашних приключениях.  Все-таки боишься, что он  понизив голос, Бо указывает подбородком на дверь моей квартиры,  узнает?

 И это тоже.  Я вздыхаю еще тоскливее, чем несколько мгновений назад.  Так что, может, это и к лучшему, что ничего не вышло.

 Да все бы вышло. Надо просто быть понаглее,  уверенно заявляет Бо, а я морщусь.

Вселенная что, решила сегодня доконать меня, разом надоумив всех указать мне на мои недостатки? Фыркнув, разворачиваюсь к своей двери и вставляю ключ в замок.

 Лесь, а смотри, что мама моя достала на работе.  Богдан за моей спиной таинственно понижает голос.

Я снова оборачиваюсь к соседу. Но стоит мне только взглянуть на Бо, а точнее, на то, что он держит в руках, как мое кислое лицо перестает быть таковым. У Богдана в ладонях зажат белый горшок с цветком.

 Это Ну  Друг морщится и явно пытается вспомнить название.  Как ее там

Я сразу же узнаю это крохотное толстенькое растение.

 Это же граптоверия,  смотрю на пучок розеток с удлиненными серебристо-зелеными листьями, на кончиках которых расположены тоненькие щетинки розового цвета.

 Точно. Мама так и сказала,  радостно подтверждает Бо, а потом протягивает мне горшочек.

 Это мне?  удивленно перевожу взгляд с цветка на Богдана.

Он расплывается в улыбке:

 Ну не мне же? Здесь не я фанат суккулентов. Так что держи. Это тебе в коллекцию.

И первый раз за день мне становится тепло на душе. Все-таки Бо самый классный друг! Всегда знает, как поднять настроение. Уголки губ сами тянутся вверх, а руки за горшком.

 Бо, как здорово!  искренне благодарю его. Осторожно забираю цветок, не переставая восторженно смотреть на него граптоверии у меня еще точно не было.

 На чай не зайдешь?  интересуется Бо, пока я пячусь к дверям своей квартиры.

 Ой, прости. Давай не сегодня,  поднимаю на него виноватый взгляд.  Что-то так устала.

Еще бы мне не устать! За один день и от местного ловеласа скрывалась, и, посетив всего лишь женский туалет, столько интересного о себе узнала А Богдан уже обиженно хмурится. Но я, показав язык, скрываюсь за дверью своей квартиры.

Стоило только шагнуть на порог, как мне в нос ударяет запах чего-то пригорелого. О нет! Дедушка опять решил кашеварить сам.

 Дед!  кричу на весь дом.

 Я здесь, Лесь!  доносится из кухни бодрый голос.

Прижав одной рукой горшок с цветком к себе, я быстро скидываю сумку на пол, стягиваю с себя кроссовки и прямиком направляюсь туда.

 Дед, ну зачем? Я бы сама все приготовила!  возмущаюсь, едва ступив на крошечную кухню.

 Ужинать будешь?  Дедушка словно и не слышит моих причитаний.

В старой домашней футболке и растянутых трениках он колдует с половником над кастрюлей на плите. А вот запах чего-то паленого аж жжет нос. Прохожусь беглым взглядом по пространству кухни. Да уж Мне теперь мыть это все часа три, не меньше!

Я пытаюсь не злиться на дедушкину инициативность. Ведь, кроме него, у меня никого нет. Отец сбежал почти сразу после моего рождения и больше на горизонте не появлялся. Все, что мне от него досталось,  это птичья фамилия. После развода с моим отцом мама вместе со мной переехала к своим родителям. Так мы и жили в этой просторной, но очень скромной трехкомнатной сталинке: мама, я мелкая непоседа, бабуля и дед.

Пока не случилось непоправимое. Моя мама, по образованию геолог, погибла из-за несчастного случая в одной из своих экспедиций. И с тех пор моим воспитанием занимались бабушка и дедушка. Но несколько лет назад не стало и моей любимой бабули. Теперь есть только я и дед.

 Дедуль, мы же с тобой договаривались. Готовлю только я,  с укором качаю головой, а потом, вздохнув, перевожу взгляд на его седовласую макушку.

 Чего ты там бормочешь, Лесь?  Он наконец-то оборачивается. Широко улыбнувшись, откладывает половник и вытирает ладони о цветастый передник.  Как день прошел?

 Ты тему не переводи,  прижав поплотнее к себе горшок, строго смотрю на дедушку.  Хозяйка на кухне я.

 Ой, ну все, хозяйка! Знаю, как вы с Зоськой хозяйничаете, когда меня дома нет,  отмахивается он.  Едите одну заварную лапшу и шоколад.

И из-под стола, как в подтверждение его слов, слышится уверенное «мяу».

 А ты куда-то собрался?  удивленно округляю глаза.

 Вчера пригласили на конференцию,  гордо объявляет дедушка.  Завтра лечу.

 Нет,  строго отчеканиваю я.  Ты не летишь ни на какую конференцию.

 Это еще почему?

 Тебе что врач сказал? Снизить нагрузку, меньше работать

 Ишь, командирша! Леся, билеты уже на руках, и меня там ждут с докладом. Я еду. Меня пригласили выступить платно. Так что это не обсуждается.

 А может, хватит все тянуть одному?  Я позволяю себе немного повысить голос и опять завести беседу о том, что обычно провоцирует между мной и дедом скандал.  Я тоже могла бы немного подзаработать. Устроилась бы официанткой куда-нибудь на вечерние смены и

 И думать об этом не смей!  Дедушкины глаза гневно смотрят на меня из-под седой линии бровей.  Твоя задача только учеба!

 Но дед!

 Олеся!  Его кулак слегка постукивает по столешнице, давая понять, что разговор закончен.

Собственно, как и всегда, когда заходит речь о том, что все наши финансовые тяготы мы бы могли делить уже на двоих. Мы же семья. А полгода назад мне исполнилось восемнадцать. Теперь я могу без проблем устроиться на какую-нибудь подработку. Ведь мои пятерки в зачетке никак не покроют долги по квартплате.

Но я опять замолкаю. Правда, состроив весьма недовольное лицо. Дедушка все равно сделает, как хочется ему. Несколько секунд мы все еще буравим друг друга взглядом.

 Лучше иди мой руки, переодевайся и помогай накрывать на стол.  Дедушка смягчается первым.  А что это у тебя в руках?  Он заинтересованно щурится.

Я вздыхаю. Ясно. Нормального разговора о моей подработке опять не будет. Я бы могла сейчас поругаться с дедом, снова разозлиться, но уже даже от намека на скандал ощущаю какое-то бессилие. Поэтому цепляю на лицо улыбку и ставлю горшок с цветком на стол.

 Это граптоверия.

Дед внимательно осматривает зелено-серебристые крепкие листья и недовольно говорит:

 Красиво, но бессмысленно. Цветок рано или поздно засохнет. А вот если коллекционировать книги Я недавно в книжном видел подарочное издание «Капитала» Карла Маркса

И я вздыхаю еще раз, переставая внимать словам дедушки. Кто бы сомневался, что он скажет что-то подобное. Дед слишком прагматичен, чтобы разделять мою любовь к цветам. Точнее, к определенному их виду суккулентам.

Раньше я и бабушка занимались этим вместе. Дедушка только ворчал, что все окна заставлены странными, словно инопланетными, растениями. А после того как бабушки не стало, он будто бы злится на маленькие горшочки. Выселил их все на подоконник моей спальни, куда я и несу подаренный Богданом цветок.

Поставив горшок к своим собратьям, еще раз осматриваю тугие листья с розовыми щетинками на концах.

 И как же тебя назвать?  задумчиво бормочу себе под нос.

Привычка давать имена цветам у меня тоже от бабушки. Она часто обращалась к ним то «Прошенька», то «Ванечка». Так у меня на подоконнике теперь имеются и рипсалис Петр, и сансевиерия Семен, и шлюмбергера Глаша, и еще с десяток имен. И какое же имя будет у граптоверии? Вопрос решается сам собой. На белом пластиковом горшке я замечаю надпись «iggor». Точно!

 Будешь Игорем,  довольно хмыкаю.

 Леся! Мой руки! Я жду тебя ужинать!  слышу дедушкин зов из глубины квартиры.

 Иду!  кричу ему в ответ.

Но, повернувшись к двери спальни, ловлю краем глаза свое отражение в зеркале, стоящем у шкафа. Задерживаю на себе взгляд. А в отражении вижу все то же, что и тогда в женском туалете: девочку в сером вязаном кардигане, под которым видны края рюш блузки и синие застиранные джинсы. На голове растрепавшийся хвост, а на лице ни румянца, ни блеска в глазах. В моих мыслях опять возникают слова: «Она стремная».

Едва приподнятое подарком Бо, мое настроение сразу же падает до нулевой отметки. Еще раз кисло зыркнув на свое отражение, я плетусь в ванную.


Глава 5

Макс

 Всем привет!  громко оповещаю о своем появлении на весь холл.

Но даже дверь у меня за спиной не успевает хлопнуть, как из-за угла слышу задорный звон колокольчика и радостное тявканье. А через секунду по паркету летит золотистый пушистый шар на коротеньких ножках.

 Тикси!  восклицаю я.

Шпиц уже скачет как попрыгунчик, а за ним следом и его хозяйка. Моя мама. Невольно отмечаю, что с последней нашей встречи она как будто опять помолодела. Лицо сияет, короткие волосы по-модному выкрашены в пепельный цвет и идеально уложены. И когда она все успевает? После того как я и моя старшая сестра покинули отчий дом, мама, чтобы не погрязнуть в депрессии из-за синдрома опустевшего гнезда, решила, что будет печь торты. И это решение оказалось весьма удачным. Теперь у нее свой блог, масса подписчиков и постоянные заказы. Если бы я умел готовить такие сладкие шедевры, то давно бы уже и в дверь не проходил. А мама, наоборот, лишь хорошеет.

 Максимилиан! Солнышко!  Она распахивает для объятия руки, ее яркий домашний халат-кимоно придает ей вид взмахивающей крыльями птицы. И через секунду я оказываюсь в маминых объятиях.  Ну наконец-то. А то совсем забыл, что у тебя родители есть.

 Ма, хватит называть меня Максимилианом. Можно же просто Макс,  бурчу я в пепельную макушку, обнимая маму в ответ.

 А ты прекращай стесняться своего имени.  Она поднимает голову и кидает на меня осуждающий взгляд. Но уже через секунду ее лицо озаряется счастливой улыбкой.  Руки мой и быстро на кухню. Ужин на столе,  и чмокает меня в щеку.

Беспрекословно выполняю наказ мамы. Тем более мой нос уже уловил теплые запахи специй, плывущие из кухни, а желудок громким урчанием напомнил, что еду он видел аж три часа назад. Под приветственное тявканье Тикси посещаю ванную и направляюсь на кухню, ощущая, как рот наполняется слюной.

Оказавшись в просторной столовой, смотрю на стол, заставленный едой, и на мгновение даже жалею, что съехал от родителей. Мог бы сейчас не заказной пиццей питаться, а котлетами, супчиками и тортом в придачу. Я сглатываю слюну и уже мечтаю, как проглочу во-о-он то золотистое и румяное, похожее на мясной пирог.

На мое плечо ложится что-то тяжелое.

 Макс, привет,  слышу над ухом голос отца.

Обернувшись, встречаюсь с ним взглядом. Папа улыбается, и в отличие от мамы на его лице стало больше морщин, в темных волосах прибавилось седины. Да и пивной живот под домашней футболкой стал как-то заметнее. И это я не был в родительском доме всего недели две. Ну ладно, три. Или я уже месяц здесь не был?

Отвечаю папе крепким рукопожатием, но внутри почему-то все напрягается. Нет, с отцом у меня хорошие отношения, если не считать его несгибаемую упертость по поводу моего высшего образования и увлечения рисованием. Не мужское это дело, и все тут. Ему все мечтается, что я когда-нибудь возглавлю его консалтинговый бизнес.

Любое наше общение рано или поздно касается этой темы. Сегодняшний ужин не стал исключением. Разговоры за столом о чем-то нейтральном финальном ремонте дома, маминых безумных заказчиках и о тапке, погрызенной Тикси,  заканчиваются как раз под десерт. Как только мама ставит на стол порцию аппетитных капкейков, мой отец решает завести свою шарманку.

 Ну, Макс,  вздыхает он, расслабленно откидываясь на спинку стула,  мы с мамой все свои новости рассказали, теперь рассказывай, как дела у тебя.

Потянувшись за капкейком с фисташковым кремом, забираю его с блюда, а заодно, приметив еще и капкейк со странным ярко-розовым кремом и уже представив его вкус, отвечаю:

 Хорошо. Недавно масло в машине поменял.

 Масло это хорошо. О машине надо заботиться,  тянет папа.  А что там с эконометрикой? Можно поподробнее.

Шмяк. Фисташковый крем, слетев с капкейка, падает прямо на скатерть светло-зеленым расквашенным пятном. Таким же становится и мое настроение. Откуда отец узнал об эконометрике?

 Я сейчас все уберу.  Мама сразу же подрывается за салфеткой и недовольно косится на отца.  Виталик, ну обязательно сейчас об этом говорить?

 Обязательно, Вер,  чеканит он.

А я, потеряв всяческий аппетит и положив «обезглавленный» капкейк себе на тарелку, осторожно интересуюсь:

 А что не так с эконометрикой?  Решаю сразу ни в чем не признаваться. А вдруг папа назвал эконометрику просто так, случайно?

 Это ты мне скажи, что с ней не так. Почему у тебя диплом на носу, а экзамен по эконометрике с зимней сессии до сих пор не сдан?  Папа серьезно смотрит на меня из-под густых, почти полностью седых бровей.

И его тяжелый взгляд буквально впечатывает меня в стул. А шестеренки в моей голове усиленно крутятся. Мне срочно нужна отмазка. Но, видимо, это слишком явно отражается на моем лице, потому что отец пресекает мой мыслительный процесс.

 Можешь не придумывать, что соврать. Я звонил в твой деканат,  хмыкает он.

Морщусь. Да как же так?! Все четыре года не звонил, а именно сейчас позвонил.

 Пап, это ерунда.  Мне остается только держать лицо и делать вид, что все это так пшик, а не проблема. Даже глаза для пущей уверенности закатываю.  К защите диплома я все успею сдать.

 А чего раньше-то не сдал? Не так сильно хочется уже в  Папа делает паузу, будто что-то вспоминает, и смотрит на маму.  Верочка, куда он там собрался? Напомни.

 В Калифорнийскую студию современного искусства,  со вздохом договаривает мама, уже убравшая крем со скатерти и снова севшая за стол.

Услышав знакомое название, которое давно бередило мою душу, я напрягаюсь.

 Вот. Ты же все еще хочешь попасть туда на обучение?  Папа переводит взгляд на меня.

 Конечно, хочу. Мы ведь договорились с тобой, пап.

 Мы договорились, что сначала ты получишь нормальную профессию, а потом хоть в дворники иди.

Внутри медленно закипает злость. Снова я слышу эту фразу про нормальную профессию и дворника. Отец повторяет и повторяет ее с того самого момента, как только я заикнулся, что хочу заниматься иллюстрациями, то есть со старшей школы.

 А художник-иллюстратор это не профессия?  Как папа свою фразу, так и я в тысячный раз повторяю свою.

 Дизайнер интерьеров и ландшафтов это профессия, архитектор профессия, а вот рисовать какие-то там комиксы, иллюстрации в книжки это не профессия,  сурово заявляет отец.

 Виталик  мягко начинает мама.

Ее я не вижу, так как смотрю только на отца, но замечаю, что она кладет свою ладонь поверх его ладони.

 Да?  язвительно прищуриваюсь.  Что же ты Нину не запихнул учиться куда-нибудь в экономический? Или юридический? Она вон вообще одежду рисует.

 Твоя сестра девушка, если ты забыл. А рисовать всякие платьица и кукол для девочек это нормально. А мужчина должен заниматься чем-то серьезным.  Папа даже голос повышает и выпрямляется на стуле.

 Как и держать слово. Я сделал так, как ты хотел. Отучился, где ты хотел.  Я выпрямляюсь тоже. И мы оба буравим друг друга взглядом.

 Я все помню, Максим. И слово свое держу. Но ты,  папа освобождает свою ладонь из-под ладони мамы и демонстративно тыкает в меня указательным пальцем,  еще не отучился. Тебя вот-вот перед самым дипломом отчислят.

Назад Дальше