Почему-то его слова меня успокоили. Вдохнув поглубже, я положила кулон на лабораторный стол, и время остановилось. Присмотрелась к сколу, нашла и обточила подходящий камень. Провела закрепляющий ритуал. А потом, глядя в бездонные голубые глаза, надела цепь с артефактом на шею Фабрису.
Кулон вспыхнул и окрасился в бордовый цвет. Произошёл выброс магической энергии. В тот же миг заревела охранка у входа. Двери и ставни моментально заблокировались.
Фабрис кинулся к ближайшему окну, но открыть его не смог. Когда стало понятно, что мы попались, он повернулся ко мне. Взял аккуратно за плечи, глядя в глаза, и, перекрикивая вой сирены, произнёс:
Помни, что ты обещала никому не рассказывать про зелье. Я тебя в обиду не дам. Поняла?
Едва я успела кивнуть, как в лаборатории открылся портал и оттуда вышел декан факультета артефакторики. Выключил сигналку. Оглядел цепким взглядом жёлтых драконьих глаз нашу парочку. Фабрис постарался закрыть меня собой.
Дейн Айракс Лин, извините, что отвлекли вас в столь поздний час. Даниэлла не виновата. Я попросил её срочно починить родовой артефакт. Прошу наказать только меня.
На декана эти слова впечатления не произвели. Его голос был холоднее льда. Смотрел он только на меня:
На этот раз вы крепко влипли, Тарли. Вы вмешались в магию родового артефакта дворян Рейгальди, и это может стоить вам факультетской мантии. Взгляд его жёлтых драконьих глаз стал невыносимым. От страха у меня похолодела спина. Декан заметил моё состояние и повернулся к Фабрису: Дейн Рейгальди, прошу отдать артефакт и отправиться к целителям.
Я не оставлю Даниэллу начал было Фабрис, но взгляд декана словно пригвоздил его язык к нёбу.
Немедленно, Рейгальди! Амулет сдать и к целителям. Не вынуждайте меня применять силу. Вы и так уже нарушили всё что могли.
Под свирепым взглядом Лина Фабрис ободряюще сжал мою ладонь. Дождался ответного кивка, отдал амулет и скрылся за дверью. Декан связался с заинтересованными сторонами: ректором Натаниэлем Стормом, деканом боевого факультета Вилардом Крашем, отцом Фабриса Ричардом Рейгальди и моим папой. Каждый из них пообещал прибыть в академию через двадцать минут.
Закончив разговор, Лин внимательно изучил амулет. Запер его в шкафу и только после этого двинулся в приёмную. А я обречённо поплелась следом, как фамильяр на верёвочке.
В кабинете ректора было тесно. Обычно у него только одно кресло для посетителей. Великий и ужасный Сторм всегда предпочитал решать вопросы тет-а-тет. Есть даже такая примета: «Чем больше стульев в кабинете ректора, тем страшнее ситуация».
Сейчас стульев было шесть. Это настоящая катастрофа!
Кроме Сторма, в кабинете было ещё два дракона деканы факультетов. Но огнём плевался только стоящий у стола человек, невероятно похожий на Фабриса. Высокий, голубоглазый, с проседью в тёмных густых волосах.
Она выкрала и испортила родовой артефакт Рейгальди! Покушалась на здоровье лучшего ученика факультета. Это неслыханно! Требую наказать по всей строгости. Выгнать из академии.
Не дожидаясь комментариев, Ричард сел на свободное кресло ближе к столу ректора. Тот, не проронив ни слова, перевёл взгляд на моего отца. Папа тоже высказался:
Уважаемые дейны. Я настаиваю на расследовании с привлечением органов юстиции. Я уверен, что Даниэлла не совершала этих преступлений. Папа тепло посмотрел на меня. От его поддержки стало немного спокойнее.
Если хотите её лишить не только образования, но и репутации милости просим, взвился Ричард. Тогда люди будут точно знать, что она преступница!
Отец едва заметно брезгливо поморщился и отвернулся. Он никогда не вступал в базарную перебранку. Своё мнение высказал и ждал новых аргументов.
Ректор напоминал изваяние в чёрном безупречном кителе с золотым шитьём. От его фигуры исходили волны власти. Сцепленные в замок руки и тёмные длинные волосы, собранные в низкий хвост, мужественности не уменьшали. Наоборот, подчёркивали в облике хищную драконью сущность.
Так же молча ректор перевёл взгляд на декана факультета артефакторики, как бы передавая слово.
Уважаемые дейны. Артефакт не утратил своих магических свойств. Его целостность грамотно восстановлена. Фабрис Рейгальди сам вручил Даниэлле кулон с просьбой внести изменения. Значит, из нарушений работа в лаборатории в неурочное время. Это внутренний вопрос академии и отработка в качестве наказания.
Как бы не так! Отец Фабриса снова вскочил на ноги. Глава дворянского рода Рейгальди я. Владелец родового артефакта тоже я. А со мной никто внесение в него изменений не согласовывал. Если следовать букве закона, артефакт у меня украли и насильственно испортили. Через него покушались на жизнь моего сына. И я требую, чтобы Даниэллу Тарли вышвырнули из академии.
Он с шумом уселся в кресло. Все замерли. По тому, как поджал губы отец, вспыхнул металлический шарик на конце белоснежной косы Лина, а зрачки ректора стали вертикальными, я поняла, что это правда. Теперь Ричард может настаивать на моём отчислении или подать в суд.
Руки начали холодеть. Громко тикали часы. И с каждой секундой я глубже погружалась в отчаянье. Меня отчислят! И это меньшее из зол! Если дойдёт дело до суда, я буду признана виновной. Что тогда делать?
Выхода я не видела. Судя по напряжённым позам глав факультетов, ректора и отца, они тоже не могли что-то противопоставить требованию Ричарда Рейгальди. Значит, отчислят. А оправдаться нечем, потому что пообещала Фабрису не выдавать его тайну. Вот зараза!
Я уже утратила всякую надежду на благополучный исход, когда дверь с шумом распахнулась. Улыбающийся Фабрис положил на стол ректору стопку листов. Проходя мимо, он словно случайно сжал моё плечо. И я шумно выдохнула, сбрасывая с себя оцепенение. Ректор кивнул, передавая слово Рейгальди-младшему.
Уважаемые дейны, со мной всё в порядке. Декан целителей Каролин Адамс передаёт вам благодарность. За последние пять лет её впервые подняли с кровати, чтобы полюбоваться на абсолютно здорового человека.
Он хохотнул и подмигнул мне. Теперь я видела совершенно другого Фабриса. От кругов под глазами не осталось и следа, на щеках полыхал румянец, глаза блестели. Он излучал бодрость и оптимизм.
Рейгальди-старший грубо прервал сына:
Я предъявил обвинение Даниэлле Тарли в краже у меня артефакта, незаконном внесении в него изменений и покушение на твою жизнь. Если её отчислят, инцидент с артефактом и сопутствующие обстоятельства останутся в тайне.
Только трое в кабинете ректора поняли, что под этими обстоятельствами Ричард подразумевал усилитель магии. Улыбка Фабриса погасла. Он встал за моё кресло и положил руки на плечи. От них шло умиротворяющее тепло. Глаза метали серебристые молнии.
Раз обвинение Даниэлле предъявлено публично, то и я сообщу информацию всем присутствующим. Прежде чем отправиться к целителям, я обратился к главе кафедры формуловедения. Дерек Ливингстон отправился в лабораторию, изучил артефакт и пришёл к выводу, что предыдущая его версия меня убивала. И если ты отзовёшь свои обвинения и не будешь настаивать на отчислении Даниэллы, я пообещаю не подавать в суд на тебя.
Теперь на Ричарда было страшно смотреть. Он покраснел. На шее вздулись вены. Рейгальди-старший старался ослабить ворот накрахмаленной рубашки, но пальцы только скользили по поверхностям пуговиц. Сейчас он походил на жука, опрокинувшегося на спину.
Этого не может быть, просипел он.
Может. Вот заключение Ливингстона. Фабрис помахал сложенным вдвое листом. Только не пойму, зачем ты хотел меня прикончить?
Это вышло случайно! Накануне твоего посвящения я уронил артефакт. От него откололся крохотный кусочек, но с каким эффектом! Свечение кулона стало алым, очень похожим на цвет королевского родового артефакта. Мне показалось, что это будет выглядеть престижнее, обратит на тебя внимание. Я не знал, что кулон стал опасным. А потом ты заболел, и мы нашли только один способ исправить ситуацию.
Все замолчали. Тиканье часов мерно отсчитывало время ночи. И каждый следующий удар казался более громким, чем предыдущий.
Наконец Рейгальди-старший справился с пуговицами ворота. Руки его дрожали.
Сын Я прошу у тебя прощения. Не думал, что красивое свечение артефакта связано с твоим здоровьем
Мы обсудим подробности в семейном кругу. А пока есть человек, которому мы с тобой должны быть благодарны.
Фабрис жестко посмотрел на отца. У драконов, что ли, научился? Под его холодным взглядом Рейгальди-старший поднялся, расправил пиджак.
Уважаемые дейны, прошу прощения за напрасное беспокойство. Я снимаю все обвинения против дейлин Тарли.
Все присутствующие, кроме Фабриса, молча кивнули. А тот продолжал сверлить отца взглядом. И Рейгальди-старший продолжил:
Дейлин Даниэлла Тарли, я прошу прощения. Благодарю вас за исправление артефакта. Страшно подумать
Его голос дрогнул. У меня перехватило дыхание, поэтому я снова только кивнула. Фабрис мягко сжал мои плечи.
Отработка две недели. Все свободны, рявкнул ректор и взглядом указал на дверь.
Мы ринулись к выходу. От накатившего облегчения я чуть в обморок не упала. Но Фабрис успел поддержать меня за локоть.
* * *
Безлунной ночью я бесшумно пробиралась по двору академии. Артефакт с заклятием конфетти был готов к активации. Вдруг что-то мелькнуло над головой, и мне в руки упал букет.
Фаб, это красиво и обидно. Хотела тебя разыграть.
А я порадовать. Нельзя бесшумно подкрасться, если встречаешься с боевиком.
А мы встречаемся?
А ты не заметила? Значит, нужны более весомые аргументы.
На мою талию легли крепкие мужские руки. Губ коснулся первый нежный поцелуй. А с неба сыпалось разноцветное конфетти.
Лена Рогач
Пляска тени
Душа писателя в его тексте!
Пока история любима автор жив.
А. Одувалова
I
Идти в темноте было сложно. Я дважды споткнулась и оцарапала руку. Это же надо такое придумать, сажать на могилах розы! Пока я шипела на розы, из-под ног взлетела молчаливая птица. А может, и не птица. Я услышала только шорох перьев, и он напугал меня больше крика. Карандаш, который удерживал волосы в пучке, выпал. Искать его в темноте смысла не имело. Теперь приходилось ещё и с волосами бороться. Давно пора подстричь этот рыжий беспредел, да руки всё не доходят.
Могилы актёров были в самой дальней части кладбища. Хорошо, что некромант оказался куда собранней меня и пришёл на место вовремя. Я увидела вдалеке отблеск свечи. Теперь кусты и могильные плиты перестали быть преградой, и я ломанулась на свет.
В очередной раз оцарапав руку, я вывалилась из цветущих роз прямо под ноги некроманту. Он стоял на коленях спиной ко мне и что-то выкладывал на могильной плите. Услышав шум, неспешно встал, отряхнул брюки и лишь потом оглянулся.
Наверное, я была прекрасна с этим гнездом волос на голове и коровьими глазами. Я знаю, со страха они у меня именно такими и становятся беззащитными и выразительными, совершенно коровьими. В детстве я беззастенчиво этим пользовалась, и все шишки за украденные конфеты сыпались на брата.
Маргарит. Я протянула руку, но некромант даже бровью не повёл, только зыркнул глазищами.
Надо отдать должное, глаза у него красивые, тёмно-серые и глубокие. Вот только холодные, такие могут и без заклинаний заморозить.
Я это принесла вот проблеяла я неуверенно, теперь уже как овца, верёвку висельника.
Держите у себя пока и давайте начинать. Он тихонько присвистнул, и из-за соседнего памятника вынырнул летучий волк.
Симуран? Что-то с волком было не так, он словно светился в темноте. Призрак?!
Послушайте, мы пришли сюда вызывать дух. Это занятие требует тишины. Давайте сделаем так, я отвечу на ваши вопросы, потом вы закроете рот и откроете его, когда будем прощаться. Хорошо?
Я молча кивнула.
Это мой домашний симуран, и да, он призрак. Мы сейчас на кладбище и будем вызывать дух актрисы, умершей на сцене. У вас есть верёвка висельника, чему я очень рад. И зовут вас Маргарит, а симурана моего зовут Троп. Жать крыло ему не обязательно, он не оценит.
Последние слова прозвучали глумливо, я хотела возмутиться, но сдержалась:
Давайте уже начнём, я тоже не в восторге от вашего общества и пейзажей вокруг.
Он пожал плечами и буркнул:
Эдгар, меня так зовут.
Кстати, голос у него тоже приятный, мог бы и на сцене выступать. Эдгар поджёг какую-то траву, резко запахло влажной землёй и утренней свежестью. Двигался он плавно и уверенно. Слова заклинания звучали напевно в такт его движениям и стуку моего сердца. Эдгар уколол палец кинжалом, капля крови упала на надгробный камень, и тот жадно впитал её. Трава, что почти догорела, ярко вспыхнула. Симуран взвыл. Верёвка выскользнула из рук, обдав жаром ладони. То, что ещё недавно было верёвкой, завертелось у ног. Я хотела ухватить её, но отдёрнула руку. Передо мной в медленном танце поднималась агрита самая опасная змея восточных предгорий. Сейчас она замрёт на хвосте и приготовится к смертельному прыжку.
Нельзя смотреть змее в глаза!
Но я всё-таки посмотрела.
Теперь чёрная бездна змеиных глаз была повсюду, я словно летела куда-то в мягкой тишине. Кто-то резко дёрнул меня за руку, и горячий шёпот обжёг ухо:
А теперь бежишь за мной. Поняла, Погремушка?
Ну нет, одна я не справлюсь! Я намертво вцепилась в руку Эдгара. Он чертыхнулся, но потянул меня за собой. Удивительно, но к выходу из кладбища мы добрались без особых помех. Шипастые розы словно расступились и дали нам дорогу. Я отпустила руку Эдгара, только когда услышала скрип кладбищенских ворот за спиной.
Погремушка?!
Ну, а кто ещё? Орала так, что у меня чуть уши не отсохли. Он протянул мне верёвку висельника: Забирай! Работа не закончена, я плату не возьму.
Выкинь её, мне агрита не нужна.
Не глупи! Эдгар легонько встряхнул меня за плечи. Это была иллюзия. А вот кто её устроил, мне очень интересно. И я с этим разберусь.
Я заглянула Эдгару в глаза. Не хотелось бы мне оказаться на стороне его врагов.
Домой меня проводил Троп. Спасибо и на этом, могли просто бросить на перекрёстке с агритой в руках.
II
Первое, что я сделала, когда вернулась домой, положила верёвку в ящик комода и закрыла его на ключ. Может, это и была иллюзия, но в плен змеиных глаз я попала по-настоящему. Руки до сих пор слегка дрожали. Успокоиться и лечь спать, как посоветовал на прощание Эдгар, вряд ли получится. Я решила заварить мамин чай. Хоть у нас и театральная семья, но мама считает себя прирождённой целительницей. Накануне летнего солнцестояния она уходит в горы и собирает целебные травы. Этому её научила бабушка. Я эти способности не унаследовала и дальше магии сценического мастерства не продвинулась. Травы, которые раскладывают на чердаке, пахнут для меня не спелым летом, а просто подсохшим сеном. Целительский дар я в себе не ощущаю, а вот в легенду о том, что в роду у нас были сирены, мне очень хочется верить. Мама и правда похожа на сирену красивая и статная, с низким глубоким голосом. Не знаю, как насчёт красоты, но вот голос я от неё унаследовала.
пропела я громко, наливая кипяток поверх пригоршни травяного сбора. Пение всегда прогоняет страхи я это точно знаю.
И чего орать? Кто-то выдохнул совсем близко, словно стоял за спиной.
Я резко повернулась и задела чашку рукой. Та крутанулась, мгновение раскачивалась на краю и полетела вниз. Пытаясь её подхватить, я ошпарила руку и взвыла.