Уходите.
Джек сквозь зубы ответил:
Давай вызывай полицию, я напишу на тебя заявление. Если не хочешь по-хорошему.
Вас никто слушать не станет, весело ответила она, вновь глотнув пива. Сначала говорит, потом думает. Но ее сознание сегодня несется по алкогольно-разочарованному туннелю. Вы сами сказали.
Как влюбленная Мира стала дерзкой Белладонной? Она поняла: Джек пришел ради своих целей, он не собирался провести с ней ночь. Усмехнувшись глупым мечтам, Эльмира опять сделала глоток пива на дне бутылки треть напитка. Или она достаточно опьянела и осмелела, чтобы дерзить мужчине, перед которым в трезвом состоянии бы трепетала.
Может, вы приехали, потому что в вашей жизни наконец-то что-то произошло? спросила Мира.
Секундами ранее она боялась его прикосновений, но теперь хотела схватить за руку и выпроводить к чертовой матери. Знал бы он!..
Он не знал. И от возмущения приоткрыл рот.
В дверном проеме номера появились Сара и Грета.
Эй, Мира, ты где там? спросила Сара и, столкнувшись с убийственным взглядом Джека, ойкнула. Э-э-э Мы ждем.
Ага, иду, в подтверждение словам Мира развернулась.
Пиво сделало ее тело ватным, а голову тяжелой. Хотелось провалиться в сон, а главное убедить себя, что Джек не приходил. Это романтичная галлюцинация.
Подожди!
Знаете что? Мира сжала в ладони горлышко бутылки. Вот вам мое опровержение! и вылила Джеку на голову остатки фруктового пива.
Если он и собирался что-то сделать, то не успел. Ловко проскользнув в номер, Эльмира захлопнула дверь и повернула замок. Прощай, Джек Льюис. Прощай, романтичная галлюцинация.
Лицо покалывало от слез.
Мира начала Грета.
Но в ответ получила резкий взмах рукой и сдавленный всхлип. «Замолчи!» жестом велела Мира, а потом отвернулась и вытерла щеки. Она спиной чувствовала, как подруги в недоумении переглядывались. Белладонна! Она не плачет из-за мужчин. Она вообще не плачет. Если только от смеха. Или если расчувствуется от слов фанатов. И Миру чертовски разозлило, что реакция ее тела оказалась быстрее, чем осознание причины злость. На Джека, на ситуацию, на себя. О-о-о, особенно на себя.
Уходите, сказала Эльмира. Пошли вон отсюда! Она не моргала до боли в глазах только бы не дать слезам вновь сорваться с ресниц и размыть идиотские обои в цветочек. Оставьте меня!
Мира не думала, что, если подруги откроют дверь, в номер может войти разъяренный Джек Льюис. Вероятно, она хотела взглянуть в его глаза, насладиться злостью в них. Но мечты разбивались о безразличие, которым он облил ее, как она его пивом. Простое. Банальное. Безразличие.
Мира? изумление в голосе Сары подействовало, как красная тряпка.
Валите! На хер пошли все! завопила Мира, взъерошив пальцами темные волосы и больно впившись ногтями в кожу головы.
Этого оказалось недостаточно ни чтобы прогнать подруг, ни чтобы успокоиться. Тогда она сорвалась с места, едва ступая закостенелыми ногами. Начала толкать подруг к выходу. Безысходность дезориентировала похлеще ударов. Мира пропускала сквозь стиснутые зубы воздух, повторяя: «Уйдите, уйдите». Она не могла никого видеть. И не могла позволить, чтобы ее видели в подобном состоянии. Пьяная истерика это жалко!
Танцовщицы переглянулись, а потом вышли из номера.
До завтра, попрощалась Грета, но Мира не удостоила ее ответом.
Когда шаги стихли, а в номер так и не ворвался Джек Льюис, она закрыла дверь и сползла рядом по стене. Прижала голые колени к груди, всхлипнула и достала из кармана халата телефон.
Мира долго не могла снять блокировку экрана устройство не узнало зареванное лицо, и пальцы плохо слушались. Экран размывался, буквы двоились. Наконец Мира зашла в социальную сеть, далее в сообщения.
«Ненавижу тебя, ненавижу! печатала она. Какого хрена ты приперся на мой концерт? Ты не имел права приходить после того, как поступил со мной! Ублюдок! Козел! Гори в аду!»
Scheisse [6], выругалась Мира. Палец завис на стрелочке «отправить».
Мира напилась, но не настолько, чтобы послать Джеку «прекрасное» сообщение. Она глубоко вздохнула и стерла написанное. А потом поднялась вверх по переписке и принялась нажимать одну и ту же кнопку «удалить». Удалить, удалить, удалить. Из головы бы удалить. Увы.
Целую жизнь назад она сочиняла ему красивые стихи, рассказывала, как прошел ее день, делилась мечтами. Джек никогда не отвечал конечно, он же знаменитость. Сколько таких писем ему приходило? Сотни, тысячи! Мира не обижалась. Он не обязан отвечать ему это неинтересно, он использовал социальные сети как фотоальбом. А когда Мира стала Белладонной и прочувствовала на своей шкуре популярность, поняла Джека. Физически невозможно ответить всем, особенно если большая часть сообщений смайлики или непристойные предложения.
И сейчас, расплываясь перед глазами, ее послания только смешили. Наивная девочка, никому не нужный подросток, искала утешение в односторонней переписке со знаменитостью. Ей становилось легче от мысли, что вдруг он случайно увидит, как немка пишет ему на ломаном английском: «Читала, в Лос-Анджелесе дождливо, но я улыбаюсь, когда думаю о тебе. Пусть моя улыбка осветит твой день!» И теперь она боялась, что Джек прочитает ее послания, а образ Белладонны рассыплется в прах.
Она засмеялась сквозь слезы успела: ни на одном сообщении не было когда-то заветного, а сейчас пугающего «прочитано». Поэтому она могла отменить их, сделать вид, будто ничего не писала. С одной стороны, какая разница, после ее поведения Джек к Мире не подойдет. Но она стыдилась фантазий как дети, вырастая, стесняются воображаемых друзей. Таким другом для нее был Джек. Не знаменитость с ковровой дорожки. А что-то близкое. В тот момент необходимое.
«Да, я ничем не отличаюсь от девушек, которым нравятся твои глаза. Встреть я тебя на улице, сказала бы про глаза. Не про улыбку, не про творчество. Только про глаза. И я не хочу за тебя замуж, не хочу быть с тобой, я и так чувствую тебя внутри себя. И отлично понимаю, что ты человек. Красивый, талантливый, обаятельный, но человек. Просто круг общения у тебя другой, запросы.
Я никогда не буду думать, что ты мой. Ты ничей. Ты принадлежишь лишь себе. Будь ты с кем-то, ты все равно принадлежишь только себе это жизнь, люди приходят и уходят. А еще это слово влюбилась. В кого? В картинку? Не бывает такого» (отправлено/не прочитано).
Или бывает? спросила Мира вслух.
Удалить.
С тобой все в порядке? поинтересовалась Сара. Очевидно, что нет.
Мира покачала головой. Увлеченная воспоминаниями, она не заметила, как подруга вернулась в номер и села рядом на ковер. Мира отвернулась, чтобы Сара не увидела экран ее телефона. Возможно, Мире хотелось рассказать, что за буря внутри ее сердца, но другая сторона, неправильная сторона, должна остаться в прошлом.
Удалить.
«Когда симпатия к знаменитости становится интимной, о ней больше не хочется говорить, не хочется обсуждать я думаю, это и есть финиш. Тот момент, когда ты превращаешь образ в часть себя. Это печально, ненастоящих людей нужно гнать из сердца. Но черт приятно думать, верно? А рассказывать уже нет» (отправлено/не прочитано).
Через три дня я уеду отсюда. Все закончится.
Что закончится? спросила Сара. Она заправила прядь темных волос за ухо и добавила: Мы волнуемся
Я много выпила. Мира через силу улыбнулась. Джек ушел? Странно спрашивать про него, словно он надоедливый парень.
Да, сразу. Телохранитель его выпроводил.
Мира кивнула.
Вот и все. Джек ушел.
Глава 3
© Marina Kaye, Double LifeЯ мало сплю, когда не дома всю ночь.Ты мало спишь, потому что напуган.
Утро напомнило Эльмире рестарт видеоигры: вчера она потратила все жизни, а сегодня с первого уровня запустила игру «Без Джека Льюиса». Мира сама виновата: воспользовалась чит-кодом, нафантазировала бурный роман и потерпела поражение. «Босс» оказался ей не по зубам. Она усвоила урок, о котором напоминали пятна слез, рассыпанные каплями по наволочке. Мира встретилась с Джеком. И он, теперь по-настоящему, разбил ей сердце.
Du lieber Gott! [7] Деточка, вставай, уже обед! Собеседник перешел на английский, зная, что Мира практикует язык из-за желания переехать в Лондон. Ну? Скрип отодвинутых занавесок. Хорошая была ночь?
Эльмира приоткрыла один глаз. Из окна номера стрельнул яркий луч солнца, и Мира закричала, словно вампир:
Занавески, Франк, закрой их!
Похмелье накатило волнами: хотелось пить, болела голова, тошнило. Горло будто покрылось коркой, а виски пульсировали. «Нужно либо пить, либо плакать», решила Мира на будущее. Она хотела вновь провалиться в сон, но собеседник и не думал оставлять ее в покое:
Мирочка, вставай! Сегодня хороший день поедем на радио!
Отстань простонала в ответ, прогоняя назойливого менеджера.
Франк Штольц стал ее правой рукой, ногой и пяткой три года назад, после встречи на шоу талантов. Франк вызвался помогать милой брюнетке с ангельским голосом, и, соединив амбиции, они создали Белладонну. Милая брюнетка стала дерзкой блондинкой, ангельский голос сексуальным тембром дьяволицы.
Франку недавно исполнилось тридцать три. Он низенький немец с пивным животом и непослушными черными волосами. Многих смущали фамильярность менеджера и его истеричный нрав, но Мира привыкла к взбалмошному наставнику. Они дружили и ставили бизнес на первое место. Как итог, Европа обожала Белладонну, осталось покорить Америку и Азию.
Мирочка, мы сорвали джекпот!
Она подскочила на кровати.
Никаких «джеков» в моем присутствии! ответила сиплым от жажды голосом. «Когда человеком владеет одна мысль, он находит ее во всем» [8].
Опять ты книжки цитируешь. Франк любую литературу, кроме прессы, считал пустой тратой времени.
Штольц сел на край постели. Он глянул на Миру та, зевая, боролась со сном и одернул забавный, явно меньше нужного на пару размеров пиджак. А затем завел долгую песню о планах на Лос-Анджелес. Интервью, съемки, автограф-сессия. Мира не слушала.
Ей удалось убедить себя, что встреча с Джеком сон или фантазия. Но хрупкая иллюзия пошла трещинами, когда Франк достал из брюк телефон и показал выступление с песней «Бандит». То самое оно наделало много шума. И напомнило о реальности произошедшего.
Объяснитесь, милочка.
Эльмира схватила подушку, надавила на лицо и застонала, желая если не задохнуться, то хотя бы потерять сознание.
Весело, правда? спросил Франк, и по его голосу Мира поняла менеджеру совсем не весело. Я выкупил видео с камер видеонаблюдения. Зачем Джек Льюис приходил к тебе в номер? Ладно, неважно. Скажем, боксер тебя запугивал, подошел перед концертом и
Нет. Мира откинула подушку. Села. Голову пронзила боль, отельный номер начал расплываться. Мира, кашляя, схватила с тумбочки стакан. Пригубив холодную воду, объявила: Мы ничего не будем говорить. Я хочу забыть вчерашний вечер. «И ночь, когда Джек пришел сюда», добавила мысленно. Сделаем то, что планировали до приезда: те интервью. И уедем, ясно?
Франк прищурился. Его светлые глаза заблестели. Мира испугалась, что Франк, проницательный по долгу профессии, проникнет в ее мысли и узнает секреты сердца, а главное как много она приобрела и потеряла за вчерашнюю ночь.
Но Мира хорошо научилась скрывать чувства, поэтому менеджер ничего не заподозрил и сказал:
Хотел я изобразить Джека Льюиса в глазах общественности безумным сталкером: кто приезжает к знаменитости, с которой всего раз засветился в новостях, посреди ночи как к своей любимой? Но, похоже, изображать не надо. Он чокнутый! Нам не нужен такой кавалер, дорогуша. У него проблемы с головой и дурная репутация.
Эльмира поставила стакан на тумбочку и вскинула бровь.
Ты не собирался строить пиар на «романе» между мной и Джеком? Она изобразила пальцами кавычки. Во рту сделалось горько, словно мысли о невозможном отравляли ее организм. Ни за что не поверю, ты любишь скандалы, добавила Мира, отгоняя неуместное тепло в груди, которое появилось, когда она подумала, что для кого-то пусть для журналистов, для поклонников, для ее менеджера отношения Джека и Миры возможны.
Деточка, что хорошего выйдет? Франк поднялся с кровати и мерил шагами комнату, то и дело спотыкаясь о ворсистый ковер. Льюису все кости перемыли: в прошлом бабник, дебошир, алкоголик. Образ примерного семьянина грязь не смоет. Хорошая репутация необходима даже рок-звезде, милая моя Белладонна. А родители твоих фанатов? Они будут в шоке! Штольц взял с тумбочки стакан и залпом осушил воду. О, забыл главное Джеку Льюису, мать твою, почти сорок лет! О солд-аутах [9] можем забыть.
Мира завернулась в одеяло, как в кокон. О чем говорил менеджер? О придуманной журналистами истории или о ее мечтах? И то и другое звучало по-идиотски Франк красноречиво это озвучил.
Да, ты прав.
Стыдно, больно, глупо. Мира захотела упасть Франку в объятия, заплакать и признаться в том, что сотворила вчера. Как унизила себя. А главное, прокричать на весь отель: «Я влюблена в Джека!»
Но Мира не нуждалась в сочувствии. Она давно разучилась быть честной. Особенно с собой. Поэтому кивнула, собрала темные волосы в хвост и направилась в ванную. Здесь пахло дорогими духами и ярко горели лампы. На роскошь Эльмира не обратила внимания давно привыкла. Ополоснув лицо холодной водой, она долго вглядывалась в покрасневшие глаза, рассматривала опухший нос, искусанные губы.
Тебе никогда с ним не быть, прошептала Мира.
Что ответила бы ей девушка из зеркала? Что она на самом деле чувствовала? Едва ли любовь. Извращенную версию любви. Одержимость, кольцом сковавшую внутренности. Невозможность, острым осколком застрявшую в сердце. Ностальгию, что напоминает незаживающую рану. Эльмира вновь и вновь сдирала корочку, не позволяя ране затянуться.
Пора заканчивать. Встреча произошла. Галочка поставлена.
Мира вернулась в комнату с улыбкой: притворяться за несколько лет в шоу-бизнесе она научилась прекрасно. Франк проинформировал, что ассистент заказал в номер ее любимую еду круассаны с миндальным кремом. А потом менеджер принялся говорить о планах на день. Пока Сара и Грета отсыпались, Белладонна должна позавтракать (или пообедать?), собраться и поехать на радио.
ты проснулась в обед, и мы должны выйти через полчаса. Поняла?
Она открыла рот для ответа, формулируя в голове очередную ложь, но не успела сказать ни слова. Барабанной дробью по страдающему от похмелья мозгу прошлась трель телефонного звонка.
Переглянувшись, певица и менеджер уставились на старомодный проводной телефон: белая пластиковая трубка с пружиной-проводом висела на стене номера, едва заметная на обоях в цветочек. Кто в современном мире звонит в номера отелей? Странная Америка.
Мира под удивленно-пристальным взглядом Франка сняла трубку. Пружинистый провод защекотал запястье.
Алло?
Эльмира Кассиль?
Она молчала. Свободной рукой потянулась к проводу и накрутила мягкий пластик на палец. Пыталась понять, похож ли голос собеседника на низкий тембр Джека и слышит ли она его южный акцент.
Мисс Кассиль?
Нет. Этот голос выше, акцент британский. И Мира начала думать о другом: хотела бы она, чтобы ей позвонил Джек? Она вычеркнула его из своей жизни. Но Хотела. Определенно.
Алло? Мисс?
Жарко. Нечем дышать. Если позвонил не Джек, почему она не кладет трубку? Мира в поисках решения бегала глазами по комнате: комод, дверь в ванную, тумбочка, идиотские обои, застывший у кровати Франк Мира ошпарилась о его пытливый взгляд и опустила глаза в пол. Если позвонил не Джек, почему она молчит? Пальцы до хруста сжали трубку. Губы дрогнули. Она надеется.
Кто там? нетерпеливо спросил Франк. Он ненавидел быть не в курсе, и от непонимания ситуации его лоб и щеки покрылись алыми пятнами. Франк шагнул в сторону Миры. Мне ответить?