Неужели я такой плохой переговорщик? ужаснулся Голден-Халла.
Я меж тем всерьёз размышляла о том, стоит ли мне поесть снега, чтобы утолить жажду, или мой нежный организм окончательно откинется от таких приколов. Берти сел рядом. Снег вокруг безнадёжно таял, настолько мы были разгорячёнными этой гонкой. И это пугало меня куда больше чудовищ, потенциально способных выползти из темноты, ведь я лучшая подруга одного из величайших ипохондриков Лесного королевства.
«Переохлаждение. Воспаление лёгких. Смерть», услужливо бормотал у меня в голове гнусавый голос Дахху.
Что будем делать, господин Голден-Халла? выдавила я, пытаясь его заглушить.
Берти к этому моменту кое-как снова встал и, пошатываясь, отошёл к обрыву. Надеюсь, он не собирается сброситься.
Хм. Как насчёт того, чтобы пойти и рассказать всем о том, как мы недовольны некачественными услугами местных фей? после паузы протянул он.
С удовольствием, но кому всем?
Тем, кто зажёг огни! в голосе сыщика вновь послышалось ликование.
Он подскочил ко мне и поднял чуть ли не за шкирку, заставляя встать. Из этого, уже забытого было положения, я вдруг разглядела сияющие очертания деревни, проступившие сквозь дымку вьюги внизу, под склоном, оказавшимся здесь куда более пологим, чем прежде.
Хвала небесам и странному снуи-альтруисту! возопила я, мгновенно приободрившись и уже предчувствуя живительную дозу тепла.
Забавно будет, если не альтруисту, а просто работающему на деревню, подмигнул Берти.
Агрессивные стратегии внутреннего туризма? фыркнула я.
Страшный заговор сувенирных лавок.
Значит, они тем более готовы принимать гостей хлебом-солью. Всё же хвала!
Голден-Халла кивнул, подхватил вещи, и мы с новыми силами воодушевлённой парочкой мотыльков полетели на свет, под гору.
4. Призрачная деревня
Волкодлаков всё больше. Мы не справляемся. Колдун из соседней деревни говорит, что они созданы из тени, лезут из ущелья, в котором когда-то погибли горные ведьмы. Если это не прекратится, нам конец.
Из чьего-то старого дневника
Поселение было окружено внушительным деревянным забором: казалось, жители деревни в любой момент готовы сдерживать осаду.
Голден-Халла постучался. Долго не было никакого ответа, а затем по ту сторону раздался монотонный голос:
Кто вы и зачем явились в Долину Колокольчиков?
Берти многозначительно подвигал бровями, одними губами произнёс: «Женский голос лучше вызывает доверие», и я, откашлявшись, дружелюбно заявила:
Доброй ночи! Мы мирные путники. Наш возница пропал, мы его ищем. К вам никто не приходил в последнюю пару часов?
После продолжительной паузы, наполненной завыванием ветра в щелях забора, сторож так же безэмоционально поинтересовался:
Вы хотите пройти в деревню? мой вопрос он проигнорировал с невозмутимостью сытого медведя.
Да, сказала я.
Послышался скрип отодвигаемого засова. Ворота распахнулись, и мы с Голден-Халлой с любопытством уставились на бородатого селянина.
За спиной у него открывался вид на старинную деревушку. Узкие улочки, деревянные домики с острыми крышами. В паре окон, несмотря на экстремально поздний час, танцевало пламя свечей за занавесками были видны тени местных жителей. Горбоносая старушка вязала, сидя в кресле-качалке. Мужчина и женщина целовались, не думая о случайных свидетелях.
А между домами были протянуты тонкие гирлянды, увешанные стеклянными колокольчиками. Они мелодично позвякивали, медленно раскачиваясь на ветру.
Добро пожаловать в нашу деревню, путники, размеренно сказал мужичок и указующе махнул рукой. В конце улицы вас ждёт трактир.
Берти вежливо поблагодарил, а затем сощурился:
Хей, так до нас сегодня кто-то приходил?
В конце улицы вас ждёт трактир, весомо повторил местный житель.
Спасибо, что пустили! улыбнулась я, но ответной улыбки не дождалась.
Сторож молча закрыл ворота и замер, лицом к ним.
Мы с Голден-Халлой переглянулись, а потом пошли по указанному адресу. Хорошо. Будем считать, сторож из той породы людей, что упорно не хотят выходить за границы обозначенных трудовых обязанностей.
* * *
В трактире было тепло и приятно пахло корицей, орехами и ванилью.
Этого хватило для того, чтобы, несмотря на сомнительность всего происходящего, я прониклась к заведению самыми нежными чувствами. Прах с ними, с потенциальными опасностями! Ради неба, пусть приходят, если мы договоримся чинить друг другу препятствия возле жарко растопленного камина.
Стоило нам с Берти переступить порог, как пухленькая барменша в кружевном чепце воскликнула из-за стойки:
Добрый вечер, путники! Присядьте на лавку да выпейте грогу!
Голден-Халла помог мне снять промокшую шуфу, затем сбросил свою, оставшись в тонкой белой кофте с верёвочками на груди и в узких зеленых брюках. Магические браслеты изумрудный и голубой болтались на запястьях сыщика, длинные пальцы украшало несколько колечек. Глядя на них, я мгновенно вспомнила Полынь главного любителя обвешать себя всевозможными побрякушками, а потом безмерно смущать шолоховскую преступность тем фактом, что охотящийся за ней господин Ловчий выглядит ещё более неформальным, чем эта самая преступность даже в свои лучшие дни.
Присядьте на лавку да выпейте грогу! вновь крикнула трактирщица, уже погромче.
Я изумлённо обернулась на неё. Надо же, какая настойчивость.
Голден-Халла тоже вскинул брови, затем послушно опустился на скамью. Едва я села напротив, как трактирщица вышла из-за стойки и поднесла нам две дымящиеся кружки.
Я угощаю. Сколько за них? спросил Берти, вытаскивая кошелёк, но трактирщица лишь молча развернулась и удалилась.
Это странно, да? я задумчиво проводила её взглядом.
Очень, согласился Голден-Халла. Наша гипотеза о туризме разваливается на ходу: кошелёк был приманкой. Нужны новые теории. Но я не в состоянии нормально думать, когда так замёрз. Придётся сначала отогреться.
Что ж, «присел на лавку выпей грогу», со смешком посоветовала я, с наслаждением обхватывая горячую кружку руками.
Берти склонился над напитком, понюхал и с опаской глотнул:
Грог как грог, вынес вердикт он.
Пей-пей. А я подожду полчаса, вдруг отрава?
Неужели ты такая жестокая? заинтересовался Берти.
Скорее, прагматичная. Чтобы спасти тебя, мне нужно быть в трезвом уме.
Голден-Халла вытащил из саквояжа три крохотных пузырька и гордо водрузил их в центр стола.
Противоядия от самых популярных ядов, пояснил он. Разделим их пополам, если что.
Ух ты! Я бессовестно сунула нос к склянкам. С ума сойти, какой ты запасливый. И вторая шуфа, и зелья
Стиль жизнь у меня такой, рассмеялся сыщик. Никогда не знаешь, куда занесёт.
Кстати, а зачем ты приезжал в Седые горы? Отпуск, работа или что-то ещё?
Всё вместе, Берти вытянул ноги в сторону камина. Я ездил в гости к другу. Для этого мне пришлось взять отпуск с учётом того, что я работаю на себя, это, конечно, было очень ответственное мероприятие. Я торжественно написал самому себе разрешение и даже шлёпнул на него первую попавшуюся печать. И оставил всё это добро у себя на столе в кабинете, чтобы совесть моя была чиста, а по возвращении появился лишний повод пустить скупую слезу умиления оттого, какой же я всё-таки молодец Но по дороге в Норшвайн мне попалась работа: я случайно наткнулся на жертв горных бандитов. Пришлось найти негодяев и отправить их к местным органам правосудия, а потом, в деревне неподалёку от хижины Моргана это мой друг, я успел поучаствовать в разгадке великой тайны
Пауза.
Я заинтригованно застыла с кружкой, не донесённой до рта.
Она называлась «Кто стащил лопату из коровника», драматично и совершенно серьёзно провозгласил Берти. Ты не представляешь, какие страсти кипели, когда выяснилось, что никто! Она просто упала за шкаф.
Мой хохот разнёсся по всем углам трактира.
А твой друг такой же весельчак, как ты, Голден-Халла?
Он аж грогом поперхнулся.
О нет, госпожа попутчица, нет-нет-нет. Мой друг как бы тебе сказать. Берти возвёл глаза к потолку. Он скорее из тех, кто верит, что негодующая физиономия украшает его в разы лучше улыбки. И что нет ничего привлекательнее гордо вздёрнутого подбородка. И что всё хорошее должно начинаться со всего плохого: к любви нужен аперитив в виде ненависти, к дружбе в виде мордобоя (ага, да, это мы с ним проходили). Короче, в душе он романтик, а на вид редкая сволочь. Но вообще он шикарный! Думаю, он бы тебе понравился. Берти весело подмигнул. Тинави, а ты зачем приезжала в Норшвайн?
Я обрисовала ему причудливую конфигурацию своей жизни.
У меня тоже отпуск. Экстремально длинный. И по некотором размышлении я решила посвятить его самостоятельному путешествию! А то так получилось, что в этом июле мои близкие либо разъехались кто куда, либо до смерти заняты. В частности, моему напарнику выдали серьёзную работу под прикрытием видимо, чтобы добить его, трудоголика. Моя лучшая подруга отправилась на учения чрезвычайников на юге королевства
Чьи учения?..
Чрезвычайников. То есть сотрудников Чрезвычайного департамента, который в Шолохе является чем-то вроде корпуса стражи, выходящего в авангарде в по-настоящему поганые дни для королевства. Мой второй лучший друг заперся дома, обложившись книгами он пишет энциклопедию, и так уж вышло, что сейчас у него самые продуктивные месяцы. А третий друг
Тоже лучший? подколол меня Голден-Халла.
Я показала ему язык.
Просто третий. На постаменте лучших есть место только для двоих.
Боги-хранители, какая ты строгая!
Да нет, не во мне дело, просто эти двое всех других отпинывают. Они, знаешь ли, дико ревнивые, хотя так и не скажешь. И кровожадные. Короче, мой третий друг тот самый, кстати, саусбериец сейчас отчаянно вгрызается в гранит науки, ибо его ждёт аттестация после тестового периода работы. Учитывая его бедовый темперамент, чем меньше будет вокруг отвлекающих факторов тем для него лучше. Ну а ещё один мой друг
Я не понимаю, у тебя весь Шолох друзья, что ли?! возмутился Берти.
Ну Нет?
Давай про врагов, Страждущая! Так интереснее!
Э, ну У меня был всего один. Но он теперь тоже друг. Наставник, точнее.
Голден-Халла закрыл лицо ладонью и издал череду каких-то странных звуков, которые по некотором размышлении я идентифицировала как смешки, граничащие с всхлипами.
А мне ещё говорили, что у меня лёгкий характер, пожаловался сыщик. Вот только я почему-то случайной попутчице рассказал лишь о Моргане, а у тебя личности, обязательные к упоминанию, уже выстроились в длиннющую очередь, и, прах, я же слышу все важны!..
Возможно, я просто доверчивое трепло, не умеющее вовремя затыкаться, утешила я. Ну или твой Морган стоит всех моих, вместе взятых. Хотя это вряд ли. Нет. Что я только что сморозила, боги. Забудь последнюю фразу!
Посмотрел бы я на их противостояние, прыснул Берти. Вытаскиваем, значит, всех на ринг в каком-нибудь полуподвальном баре, и вот ты кричишь своей толпе: «Давайте! Правый фланг, боевая готовность! Левый фланг устрашаем песней!» И я с другой стороны размахиваю флажками: «Мор-ган! Мор-ган!» а он смотрит на меня как на идиота и говорит, что ему пора писать диссертацию.
Ага, вот только ничего у него не выходит, потому что мои ребята мгновенно утягивают его с собой в какое-нибудь подозрительное местечко, мотивируя это тем, что пора спасать город, чью-нибудь репутацию или просто вечер.
И мы с тобой остаёмся на ринге вдвоём со всеми своими флажками и ставками.
Аминь!
Тем самым придя к полному взаимопониманию, мы торжественно приподняли чашки.
Разговаривая, мы то и дело косились на трактирщицу. Всё это время она стояла с широкой улыбкой всё больше походившей на оскал и смотрела мимо нас. То ли в стену, то ли в светлое будущее.
Признаться, это выглядело жутковато.
Зато, когда кружка Берти опустела, трактирщица мгновенно подошла и поменяла её на полную.
Добрый грог для плохой погоды! отрапортовала она, сразу отворачиваясь, не оставляя ни шанса на беседу.
А в разговоре с ней мы с Берти до пепла нуждались. Потому что, как бы приятно ни было вот так сидеть у камина и разглагольствовать о всякой восхитительной чуши, у нас вообще-то имелся список вопросов, требующих немедленных ответов. Как минимум пропавшие возница и конь камнем лежали на наших душах (и если учесть их суммарный вес, то получалась очень тяжёлая ноша).
Не убегайте от нас, пожалуйста, решив, что хорошенького понемножку, взмолилась я и потянулась к локтю трактирщицы.
Но ничего не вышло.
Мои пальцы провалились сквозь руку почтенной леди, и, не успела я ойкнуть от неожиданности, как вся трактирщица пару раз мигнула, будто испорченная маг-сфера, а потом и вовсе исчезла
А что до кружки что ж, вполне материальная кружка продолжила плыть к стойке как ни в чём не бывало. Будто её так и держали в руках.
Класс! выдохнул Голден-Халла, выпрыгивая из-за стола.
* * *
Я тоже подскочила и вслед за Берти приблизила нос к керамическому боку посудины, которая возмутительно спокойно попирала законы вероятности и гравитации заодно.
Так мы и добрались до барной стойки: двое согбенных придурков, идущих приставным шагом, и плывущая между ними кружка.
Ну и ну! воскликнул Голден-Халла. Теперь мне ужасно хочется пощупать того сторожа у ворот, не пойми меня превратно. Ещё когда он радостно встал лицом в калитку, мне подумалось, что с ним что-то глубоко не так, но я не стал зацикливаться ещё и на этой странности был слишком замёрзшим и уставшим, если честно. Но сейчас Что, если сторож тоже иллюзия?
Вполне вероятно, согласилась я. А ещё может статься, что это не одноразовая иллюзия Эта дамочка слишком упорно повторяла одни и те же слова и действия, не находишь?
Я не успела договорить, а Берти уже вовсю закивал и, схватив меня за руку, потащил к выходу из трактира. Не тратя время на одевание, мы, как были, выскочили на улицу бр-р-р, ну и холодрыга! и старательно закрыли за собой дверь.
Прижались к ней спинами бок о бок.
Три, сказал Берти.
Два, отозвалась я.
Один!
Сыщик распахнул дверь. Приветливо звякнул колокольчик. Прямоугольник тёплого оранжевого света упал на снег
ТА-ДАМ!
Исчезнувшая было леди, целая и невредимая, снова стояла за стойкой и светилась, как ягодка ошши[1], воплощённое гостеприимство.
Сядьте на лавку да выпейте грогу! звонко начала она свою привычную песню.
Игнорируя её, мы захлопнули дверь и возбуждённо загалдели.
Зацикленная иллюзия! Я победно вскинула руки.
Сценарий, который отыгрывается заново при нарушении алгоритма! подхватил Голден-Халла. Давай ещё раз попробуем?
Теперь уже я открыла дверь.
Сядьте на лавку тотчас послушно донеслось оттуда.
Голден-Халла влетел в таверну, подбежал к барменше, хлопнул её по плечу она исчезла. Берти выбежал. Закрыл дверь. Снова открыл.
Сядьте на лавку
Класс! Голден-Халла утвердился в своей первоначальной оценке.
Едва мы оделись и окончательно покинули трактир, чтобы отправиться на разведку, как где-то неподалёку раздался скрип калитки, а затем из тихого проулка сбоку вынырнули три паренька. Когда они поравнялись с нами, Берти внезапно и подло толкнул меня на одного из них.
Взвизгнув от неожиданности, я провалилась в сугроб сквозь мгновенно рассыпавшийся морок. Другие двое не обратили никакого внимания на скорбную гибель товарища. Но при этом они остановились: флегматично посмотрели на лежащую меня, стоящего Берти и наконец певуче сказали:
Приветствуем вас, путники, в Долине Колокольчиков!