Стойте, пожалуйста, смирно, просит она, поджимая губы и хмуря идеальные брови.
Делаю, как она говорит, хотя сейчас мне неимоверно хочется послать ее. Сказать, что мне этого ничего не надо. Пусть убирается. Убираются все.
Но я смирно стою и смотрю на себя в зеркало. Нужно все же отметить, что мое платье красивое, ничего выдающегося. Легкое, невесомое, немного приталенное, оно невероятно мне нравится.
В детстве я мечтала о таком платье. О свадьбе в кругу семьи и друзей , собравшихся вокруг нас. Но теперь, стоя в своем свадебном платье, я поняла, что больше этого не хочу . Этот день станет мой погибелью. Ведь я выхожу замуж за настоящего садиста, который показал свое истинное лицо еще в тот вечер. Но тогда он сдержался. А после того, как я стану его женой, его руки будут развязаны. И мне больше никто не поможет
Очень красиво, у вас такие красивые волосы, восхищенно говорит визажист, трогая их. Густые и здоровые! А еще сами красиво вьются. Это какая-то сыворотка?
Нет, просто никогда не красилась. пожимаю плечами отстраненно.
Удивительно качает она головой, скорее всего не веря, что я говорю правду. Но мне плевать.
В отражении на меня смотрит невинная девушка. С распущенными волосами, в воздушном платье, с букетом полевых цветов и белым венком на голове, сзади которого прицеплена фата. Организаторы постарались, не зная, что скоро это белоснежное платье измажет моей кровью мой муж.
Тогда мы закончили, сейчас позову вашу маму, уже более холодно говорит девушка и уходит, чтобы я смогла перевести дух, хотя мне это не помогает. Мне все равно плохо, меня уже душат и с каждым часом удавка на моей шее затягивается все сильнее.
В комнату входит мама. Глядя на меня, она начинает плакать.
Какая ты у меня красивая шепчет она, подходя ко мне. Обнимает.
Не отвечаю. Я бы с удовольствием сделала это при других обстоятельствах, но сейчас пропасть между нами слишком большая. Я понимаю, что мне не помогут.
Скоро придете Яна, говорит она, опуская свой взгляд. Может, с ней поговоришь? Разу уж со мной не хочешь Порадуйтесь вместе этому дню.
Дню, когда вы с отцом выдали меня замуж за садиста ради того, чтобы получить еще большее влияние? Ради денег! не сдерживаюсь, меня переполняют эмоции.
Ради твоего будущего! все же начинает она отвечать мне. Ты ни в чем не будешь нуждаться!
А мне не нужны эти богатства, если каждый день надо мной будут издеваться!
Слезы опять льются по моим щекам, портя макияж над которым час трудилась девушка-визажист. Но мне плевать, я опять показываю свои истинные эмоции.
Мама замолкает, не пытается больше обнять меня или утешить, скорее всего, просто хочет отойти от ситуации.
У тебя потекла тушь, только говорит она. Сейчас позову Марину
И она быстро уходит, оставляя меня одну.
Марина опять, сжимая губы, делает мне повторный макияж. А потом в комнату заходит Яна.
Сестра как всегда блистала. Ярко-розовое платье, идеально сидящее на ее стройной фигуре, с открытым декольте и вырезом на ноге. Высокий хвост и безупречный макияж. Моя сестра была полной противоположностью меня. Дерзкая, яркая. Она была всегда в центре внимания, любила, когда на нее обращали внимание. У нее было много парней, но выбрала она сына местного нефтяного магната, который учился с ней вместе в университете. Папа не был против этого брака, наоборот, он был очень выгоден. И вот уже два года, как она была замужем.
Привет, сестренка, она походит ко мне и обнимает, делаю это в ответ искренне, за последние дни улыбаюсь. Ты прям красотка.
Спасибо! Я очень рада, что ты тут!
Ну как же я могла пропустить это событие, усмехается она. Это свадьба моей сестры, да и в придачу это очень масштабное событие в нашем городе, я не могла пропустить такого.
А потом она достает свой телефон последней модели и начинает настраивать камеру.
Улыбайся, невеста, говорит она. Это для моих подписчиков!
Сейчас улыбаться мне совершенно не хочется, но делаю это ради сестры, и потому что хочу попросить ее.
Яна, помоги мне! шепотом говорю я, когда она убирает телефон обратно. Помоги мне сбежать отсюда. Эта свадьба станет моими похоронами.
Она смотрит на меня, и я не понимаю ее эмоций. Словно она надела маску.
Яна, ты моя последняя надежда
Так, стоп! останавливает она меня громко. С чего ты решила бежать?
Яна, Глеб садист! Ты видела новости, фотографии изуродованных жертв! Эти дела каждый раз заминают, но это правда! Он убийца. И родители хотя отдать меня за убийцу! хватаю ее за руку, умоляюще смотрю на нее.
Что за бред, Арина, фыркает она. Сказали же, что это серийный маньяк, его уже посадили
Это фальш, Яна, сделали специально, чтобы отвести подозрение от него, Яночка, сестренка, умоляю тебя, помоги, чуть не плачу опять. У меня есть сбережения, я уеду! Только помоги мне выбраться из города. Прошу!
Она еще примерно минуту смотрит на меня, но в ее глазах я вижу не сочувствие, а холодность. И я ощущаю, как с этим мое сердце леденеет, перестает биться, не качая больше крови. Ведь это конец.
Арина, ты несешь полный бред, это все доказано, его поймали! Это был он! уверяет она меня. Папа сказал, что ты будешь нести такое, чтобы убежать со свадьбы. Я не верила, но сейчас вижу, что зря.
Что-то в моей душе тоже обрывается. Убираю руки с ее руки и отхожу, не хочу ее видеть тоже. Лучше пусть они не появляются.
Ты должна быть благодарна, что на тебя посмотрел такой парень при богатом папочке! теперь она сама наступает на меня. Скажу честно, ты слишком в общем серая мышка, скучная, не интересная. А мужчинам нужно другое, поэтому, Арина тебе повезло, ты должна быть благодарна за это!
Первый раз мне хочется плюнуть ей в лицо, сделать гадость, такую же, которую она сама делала в детстве. Но я только сжимаю кулаки.
Убирайся тихо говорю я, чувствуя, как начинаю дрожать всем телом.
Что? сестра на слышит, что я говорю, а может и не хочет слышать.
Я говорю, убирайся! уже более громко. Пошла вон отсюда!
И сама толкаю ее из комнаты.
Ты ебанутая! только визжит она. По тебе психушка блять плачет! Да я
Но я уже не слышу, что она говорит, просто закрываю двери перед ее носом. Не хочу никого видеть. Иду к окну и почти ломая ногти раскрываю его.
Пахнет весной, но в моей душе уже зима. Забираюсь на подоконник. Вижу как по небу летают птицы. Я тоже хочу так, хочу улететь далеко. Туда, где меня не найдут, где я могу начать все с начала
Хватаюсь за холодную металлическую решетку, уже высеченную так, что на руках остаются куски краски. Часть решетки впивается в кожу, ранит. Но мне не больно. Моя боль сильнее где-то там глубоко, в душе.
Вот моя реальность, клетка. Золотая клетка, в которой я должна провести всю жизнь. Но этого не будет! Никогда!
Слышу шуршание сзади, и дверь с грохотом открывается. Я не знаю, кто там, но они явно пришли по мою душу.
Не дури, Арина, тебе не выбраться.
Ты прав, отец, мне не выбраться. Хотя у меня остался единственный способ. Все или ничего .
Пойдем, нас ждут. Ты выходишь замуж!
Глава 7
Согласны ли вы, Арина Александровна, выйти замуж за Захарова Глеба Тимофеевича, спрашивает священник, бубня.
Я даже не смотрю на своего жениха. Меня тошнит от него, от всего этого. А еще мне страшно. Его руки держат мои, но мне кажется, они сжимаются в тисках. Я молу, просто не могу вымолвить ни слова. Меня хватает только чтобы стоять тут. Притворяться, что я жива, хотя в душе я давно умерла.
Священник даже не слушает моего ответа, он только кивает сам себе. И начинает обращаться к Глебу. Тот в отличие от меня улыбается. Может показаться, что его взгляд выражает любовь, но это не так. Это одержимость, взгляд сумасшедшего. Больного человека, который уже скорее всего думает, что будет делать сегодня со мной. Или уже придумал и предвкушает это.
Священник заканчивает речь и просит обменяться кольцами. Надеваем их друг на друга. Мои руки дрожат, я практически не вижу ничего перед глазами. Потом Глеб тянется к моим губам. Не хочу, стараюсь увернуться, но он больно фиксирует меня, сжимая руки на моей талии, вариантов отстраниться нет. Целует, хотя нет, это не поцелуй. Он терзает мои губы, кусает и слизывает кровь. А мне приходится только терпеть и в душе горько рыдать.
Сегодня ночью я научу тебя послушанию слышу совсем тихое рядом с ухом. Этого никто не слышит, но для меня это словно гром среди ясного неба.
Он отстраняется и улыбается, так что все начинают радостно аплодировать. Не смотрю ни на кого. Эти люди не понимают, что сейчас происходит. Для них это праздник, торжество, они пришли вкусно поесть и посмотреть на зрелище, не зная, что творится на самом деле.
После церемонии к нам хотят подойти, Глеб с радостью принимает поздравления, а я хочу уйти. Теперь даже натягивать улыбку мне становится все сложнее.
Я пойду, мне что-то не хорошо, говорю я, хочу уже уйти, но меня хватают за руку и тянут на себя.
Стой тут! Не смей опять уходить, здесь важные гости, будь более улыбчивой, а то накажу еще сильнее, сквозь зубы произносит Глеб, улыбаясь всем.
Он так и не дает мне уйти. Мы подходим к паре примерно возраста моих родителей, так же к нам присоединяется Захаров-старший.
Дмитрий Олегович, я очень рад видеть вас у нас сегодня на торжестве, Тимофей Ярославович улыбается мужчине.
Я пытаюсь вспомнить, где видела этого тучного мужика, потому что его лицо мне очень знакомо.
Конечно, как я мог не прийти, такое торжество, и вообще Глеб мне как сын почти, усмехается мужчина.
И тут ко мне приходит осознание того, где я видела его. Этот мужчина ведет дела Глеба. Дела, которые закрывает перед всеми, чтобы парня не посадили. Еще один убийца.
Вы так прекрасны, Арина, мужчина смотрит на меня и правда с возвращением. Тебе очень повезло, Глеб. Будь осторожен.
Конечно, Дмитрий Олегович, отвечает парень, улыбаясь, а в его голосе так и скользит язвительность. Но тут другой случай, теперь Арина моя жена. И должна меня слушаться.
Не переусердствуй все же настаивает мужчина, но Захаров-старший вступает в диалог.
Не волнуйтесь, Дмитрий Олегович, мой сын знает, что делать, они разберутся, с улыбкой произносит он.
Хорошо, все же не веря, кивает мужчина. А что там с Сафиным?
Немного вздрагиваю от знакомой фамилии.
Ждем вашего координатора, а так все готово, думаю, через недели две он пойдет за решетку или к своим родителям, усмехается самодовольно Захаров-старший.
Мой информатор, конечно, принесет все, что надо, но вы понимаете, что это за человек, в голосе мужчины так и читается страх. Вы понимаете, что он хуже своего отца, безжалостнее. Если мы проиграем, то он просто сотрет нас в порошок, мы будем кормить рыб, если не хуже!
Тихо, тихо, Дмитрий Олегович, все под контролем, не переживайте, он ничего не сможет сделать и сгинет вместе со своим родителям. Смотря в глаза собеседнику, говорит Тимофей Ярославович. Он у нас на крючке, не стоило ему тогда воскресать.
Не понимаю, о чем они говорят, но мне это не нравится. Мне вообще ничего тут не нравится, много интриг и опасностей. Но самая главная опасность для меня это мой муж, который сейчас обнимает меня за талию. Сжимаю в кармане платья маленький флакончик, он хоть немного успокаивает меня.
Хорошо, тогда мой информатор скоро принесет еще информацию, и можете начать хоть что-то делать.
Мы уходим, и к нам уже спешит мой отец с матерью. Они улыбаются, видя нас, а я не хочу их видеть. Но Глеб упорно не отпускает меня, не давая даже отойти в туалет.
Не хочу только шепчу я.
А тебя никто не спрашивает, опять сквозь зубы произносит мой теперь уже муж, улыбаясь моим родителям. Здравствуйте, Александр Николаевич, сегодня нам не удалось поговорить
Да, да, но сегодня я отдал тебе самое ценное, мою младшую и любимую дочь Арину! с гордостью произносит отец. А мне хочется рассмеяться ему прямо в лицо. Если бы он любил меня, он бы не сделал то, что делает сейчас. Не отдал бы меня ему.
И я благодарен вам, учтиво улыбаться Глеб. И, конечно же, вы заручитесь поддержкой моего отца.
Правильно, ведь теперь мы семья, самодовольно произносит отец, улыбаясь тоже.
Наконец-то меня оставляю одну, так как мужчинам нужно пообщаться наедине. Хотя как одну, рядом со мной стоит мама, и я чувствую, как Глеб то и дело смотрит на меня.
Арина доченька опять говорит мама виноватым голосом, избегая смотреть на меня. Что у вас произошло с Яночкой, она сказала, что ты выгнала ее
Да, мама, это так, холодно произношу я, нет смысла врать. Мама вскидывает на меня шокированный взгляд.
Но как же вы же сестры все еще не верит, что я это сделала.
Я больше не чувствую этого, она считает меня ненормальной и вруньей, тогда пусть думает, что это и правда так, в моем голосе сарказм.
Потому что я не могу уже притворяться, делать вид, что все хорошо. Делать это для нее, чтобы не разрушить ее хрупкий мир, который итак уже трещит по швам. Мой уже давно разрушен, они не пожалели меня и теперь я тоже не хочу жалеть, бью по самому больному. Отец уже получил, что хотел, но ценой своей дочери.
Ариночка, прошу, помирись с Яночкой, вы же сестренки, умоляюще смотрит на меня мать. Я уже смирилась, что ты обижена на нас с отцом. Хотя мы все делаем для твоего будущего. Но Яночка тут не при чем!
Для своего будущего, мама, только для своего! опять холодно. Мы больше не сестры. Больше у меня нет семьи.
Она вздрагивает. А я не чувствую ничего, в моей душе уже все оборвалось. Кровь уже текла из моего сердца, и сейчас там огромные шрамы, которые никогда не затянутся. По крайней мере они уже не кровоточат.
Отхожу. Хочу уже уйти в туалет. Но перед самым выходом меня опять ловит Глеб.
Куда собралась? спрашивает он, грубо встряхивая.
В туалет, мне нужно в туалет! тоже не остаюсь в долгу, отвечая ему громко.
Первый и последний раз предупреждаю никогда не повышай на меня голос, почти рычит он, больно хватает за подбородок, сжимая скулы. Хватаюсь за его руку, чтобы отцепить его, но это практически невозможно. И только подумай о какой-либо глупости. Я тебя потом из-под земли достану!
Он еще несколько секунд смотрит на меня, а потом отпускает, отталкивает так, что я больно ударяюсь об стену.
У тебя минута, не успеешь, получишь сегодня ночью двойное наказание, произносит он, смотря на свои дороги часы. Время пошло, я буду ждать тебя на этом месте.
Он не шутит. И меня правда будет ждать наказание. Я чувствую, как по щекам опять сейчас польются слезы. Поэтому быстро скрываюсь за дверью.
Через несколько секунд выхожу обратно. Он стоит на том же месте.
Молодец, быстро учишься, довольно произносит он. Но я все же предпочел бы тебя наказать. Может, в следующий раз усмехается он, облизывая свои губы и смотря на меня сумасшедшим взглядом, от которого у меня бегут мурашки. Пошли, у нас первый танец молодожёнов.
Он сам тянет меня обратно в зал, где нас и правда ждут. Остальная часть вечера мне кажется бесконечной. Многочисленные люди, с которыми я практически незнакома. Тут нет моих друзей или даже знакомых. Мои родители даже не спросили, хочу ли я кого-либо пригласить, но чиновника из столицы они не могли не позвать. Поэтому мне приходится по сто раз здороваться и натягивать счастливую улыбку. К концу вечера у меня болят мышцы лица. У меня начинает болеть голова. А еще в голову приходит осознание того, что Глеб не отпускал меня весь вечер, и я не смогла осуществить задуманное. Это значит у меня есть только единственная попытка. В отеле, куда мы поедем.
В конце праздника выносят огромный торт. Все восхищенно аплодируют и начинают снимать, как мы разрезаем его. Еще одна череда пожеланий и все.