На улице начинало светать, а мне следовало хоть пару часов отдохнуть, иначе не знаю, как смогу завтра выстоять весь день.
Глава 6. Вынужденная покорность
Эванейл
Я словно проспала целый день. Матрас на огромной кровати белобрысого типа оказался на удивление мягким, а постельное бельё приятным на ощупь. От него исходил едва различимый аромат табака и яблок, и именно он разбудил меня. В сон я провалилась быстро и толком не успела насладиться всем этим, но когда начинала постепенно прислушиваться к звукам в соседней комнате, то поняла я проснулась. Открыв глаза, я удивилась темноте вокруг, но вспомнила, что в комнате нет окон.
Всё тело неистово ломило, но это была приятная ломота, я её любила и испытывала довольно часто. Потянувшись, я попыталась размять запястья, но вовремя вспомнила про ожоги. К моему удивлению, боли не было, лишь сдавливающая тяжесть от тех повязок, что наложил белобрысый. Что это за магия? Другим словом назвать столь быстрое исцеление моих ран язык не поворачивался. Он что, тоже маг? Да нет, не может быть. Или может? Тогда надо быть с ним особенно осторожной.
Напрягшись, я попробовала применить заклинание, которым освещала комнаты в особняке, или хотя бы поджечь огарки свечей в подсвечниках, но ничего не получилось. Недоумённо приподнявшись на локтях и приняв сидячее положение, я вытянула руку ладонью вверх и, приложив усилия, вызвала знакомый полупустой ромб. Блёклый фиолетовый свет распространился по кровати вокруг меня, но полностью разогнать темноту комнаты он не смогл. Зато я с непониманием уставилась на пустой индикатор резерва. Как это понимать? Я что, не спала? Всегда было достаточно выспаться, чтобы полностью восстановить запас магии, но ромб всё ещё был пуст, как и тогда, когда я демонстрировала его белобрысому. Почему резерв не восстановился?
Судорожно пытаясь вспомнить всё, чему нас учили в школе, я схватилась за запястье вытянутой руки, словно из-за этого ромбик мог внезапно наполниться магией. Ничего не изменилось, а чем дольше индикатор висел над ладонью, тем более тускло он горел, вытягивая из меня последние крупицы магии. Любой образованный маг в нашей половине мира знал, что во сне резерв всегда восстанавливался, это был неоспоримый закон. Этого не происходило, только если человек находился под действием дурмана или других аналогичных препаратов, либо в случае, когда из него что-то вытягивало магию быстрее, чем она восполнялась. Этому нас учили в школе. Действие порошка, которым в меня дунули в гостиной дома тётки, давно должно было пройти.
Тогда где моя магия? Куда она делась? Ведь даже у магов-источников за ночь резерв успевал полностью восстановиться, а ведь купол вытягивал из них силы постоянно. Хотя, разумеется, сравнивать себя с этими великими людьми не стоило.
Наша половина мира до сих пор существовала в своём первозданном виде только благодаря предкам этих самых магов-источников. Больше ста лет назад, сколько точно, я не помнила, один из сильнейших магов совета разорвал ткань мироздания, выпустив на волю тьму, которая стремилась покрыть весь мир. Оставшиеся шесть магов вовремя почувствовали это, и пока некий Джонатан Джейсон Морган Второй пытался задержать распространение тьмы и отдал за это свою жизнь, пятеро героев вложили все свои силы и воздвигли купол над той частью мира, что ещё не была потеряна. С тех самых пор купол постоянно вытягивал силы из этих магов и существовал только за их счёт. Когда один из них умирал, то он переключался на его кровного родственника с самым большим магическим резервом. Так и стало очевидно, что ради сохранения нашей половины мира в её текущем виде у купола всегда должно быть пять источников магии, пять магов-источников, являющихся представителями семей тех самых первых членов совета.
По слухам, индикатор резерва этих великих людей был размером с мою ладонь, если не больше. Ради сохранения столь большого объёма магии представители семей магов-источников могли связывать свою жизнь только с теми, кого им отбирал совет. Главным условием для брака выступал именно размер резерва. Мне никогда не доводилось встречаться с кем-то из них, ведь эти люди были поистине неприкосновенны и почитаемы. Купол постоянно вытягивал из них магию, но за ночь она всё равно успевала восстановиться. Тогда почему этого не случилось со мной? Может, магия ушла на заживление ран на запястьях? Но я не произносила заклинаний и не направляла её туда.
Неожиданно дверь комнаты распахнулась, и вместе с хозяином спальни внутрь ворвался ещё и дневной свет, заставив меня спрятать пустой ромб и прикрыть глаза ладонями.
Выходи, скомандовал мужчина и скрылся в проёме, оставив дверь открытой.
Так и не найдя ответа на вопрос, почему мой резерв оказался пустым, я нехотя откинула одеяло и слезла с кровати, бурча проклятия себе под нос. Спешить к белобрысому не хотелось, потому я шла так медленно, как только могла. Когда спальня осталась за спиной, моему взору открылся кабинет, освещённый лучами солнца, я слегка приоткрыла рот. Ставен на окне не было, а шторы оказались не задёрнуты, что стало настоящим сюрпризом. Вот сейчас появилась отличная возможность разбежаться и выпрыгнуть со второго этажа. Правда, последствия подобного безрассудства могут оказаться весьма серьёзными и сбежать с ними не получится.
Раздевайся, неожиданно заявил хозяин кабинета, заставив меня перевести взгляд с окна на него.
Я уставилась на мужчину, замершего возле письменного стола, опершись о него руками.
Что, прости? недоумевающе спросила я.
Раздевайся, говорю, спокойно повторил он и сделал ко мне два шага. Я хотела отступить, но ноги словно приросли к полу.
Не собираюсь.
А это не обсуждается.
Почему?
С каждым произнесённым словом я начинала раздражаться всё больше. Медленно засунув руку во внутренний карман сюртука, мужчина извлёк сложенный лист пергамента, одним движением развернул его и сунул мне чуть ли не под нос.
Хочу знать, кто заплатит за тебя больше, а для этого следует провести детальный осмотр.
Уставившись на собственный портрет в центре листа и то, что было написано под ним, у меня волосы встали дыбом. За любую информацию обо мне или за моё возвращение полагалась награда в пять золотых. Всего пять? Да моё платье на выпускной, ради которого я несколько месяцев подрабатывала, стоило один! Тётя оценила меня в пять платьев? Серьёзно? Выхватив лист из рук мужчины, я вцепилась в него и уставилась на буквы, надеясь вычленить ошибку, но её там не оказалось. Может, они пропустили ноль? Или этот плакат лишь завлекал людей, а на самом деле награда полагается больше? Хотя, учитывая, что я для леди Франчески лишь обуза, которую она увидела впервые за десять лет, не удивительно, что она оценила меня в столь незначительную сумму, несмотря на наше родство. Сходство изображения на портрете поражало, с листа на меня смотрела моя точная копия.
Давай ты не будешь тратить моё время, это займёт всего пару минут, если ты не станешь сопротивляться.
Напомнил мне о своём присутствии хозяин кабинета. Я оторвала взгляд от листа и посмотрела на мужчину. Скомкав бумагу, я стиснула зубы, ощущая, как в венах кровь закипает. А утро так хорошо начиналось, если это вообще было утро, а не середина дня.
Не стану раздеваться, резко заявила я, откинув помятый лист на пол и скрестив руки на груди.
Глаза мужчины сверкнули гневом. Он церемониться со мной не стал. Преодолев разделявшее нас расстояние, он ухватился за края моего халата и потянул вниз, пытаясь стянуть его с моих плеч, однако я не позволила этого сделать. Тогда он толкнул меня к стене и схватился за ткань ночной рубашки прямо под вышитой каймой воротника. Ткань слегка треснула в этом месте.
Раз ты не хочешь снимать эту одежду, мне придётся её порвать. В этом случае новой тебе никто не даст. Будешь ходить в таком виде?
Не посмеете, чуть запнувшись, сказала я, стиснув руки сильнее и заодно ухватив часть ткани в надежде, что так у мужчины не получится разорвать её совсем.
Эванейл, не испытывай моё терпение, смотря прямо мне в глаза, проговорил он, а я нервно сглотнула.
Да не собираюсь я раздеваться, убери руки, не выдержала я и принялась что было сил бить мужчину по рукам, надеясь, что его терпение лопнет, и он отпустит края ночной рубашки. Это не помогло, и я попыталась избить его ногами, но из-за его близости размахнуться толком не получалось, и каждый удар был больше похож на лёгкий пинок, не причиняющий ни капли вреда. Обезумев вконец, я вцепилась в одну из его кистей, нагнулась и почти укусила за костяшку пальца, до которого смогла дотянуться. Мои губы скользнули по коже мужчины, а он вовремя разжал ладони, выпуская ткань.
Так мы и застыли, смотря друг на друга, а мои губы продолжали касаться кожи на руке белобрысого. Каждый вдох обжигал мне горло, словно я только что пробежала несколько километров. Его вторая ладонь всё ещё сжимала ткань ночной рубашки, при этом касаясь запястьем моей груди. Это было волнительное ощущение, и оно мне не нравилось. Пока я здесь буду сопротивляться, ему и смотреть ни на что не нужно будет, всё ощупает руками.
Мне, конечно, льстят твои поцелуи, но мы здесь не за этим, напряжённо, на одном дыхании выпалил он.
Я вздёрнула голову, прерывая контакт с его кожей, но ударилась затылком о стену. Да пусть катится к демонам, раз так хочет. Чего он там нового увидит? Служанки тётки всё равно видели меня голой, а значит, первым не будет, а то слишком много чести. Может, так хоть отстанет.
Да на, любуйся, ничего особенного там нет!
Вцепившись в края ночной рубашки, я резко дёрнула их в разные стороны. Под ней на мне ничего не было, ведь в тот вечер в особняке я вышла из ванной и собиралась сразу лечь спать. Материал с треском разошёлся. Я развела края рубашки в разные стороны, открывая вид на своё обнажённое тело. Надеюсь, мужчина окажется не удовлетворён увиденным и поймёт, что в борделе мне не место.
Моя фигура не была идеальной, по крайней мере, я так считала. Грудь слишком маленькая, далеко не плоский живот. Да и вообще объёмами не вышла. Не на что смотреть на самом деле.
Холод поднимался от ступней вверх по обнажённым ногам, вызывая волну мурашек. Меня трясло, и я не понимала почему. Самой вероятной причиной была злость на свою беспомощность перед мерзавцем, вынудившим меня так поступить. Вся моя воинственность куда-то внезапно улетучилась вместе с обрывками одежды.
Уставившись в суровые зелёные глаза, я слишком поздно осознала, что он смотрел на меня как-то иначе, нежели всего минуту назад. Меня снова бросило в холодный пот, а фантомные прикосновения пальцев прокатились по всему телу. Так, стоп! О чём я только думаю Совсем с ума сошла?
Одна из рук хозяина кабинета дёрнулась в мою сторону, словно он собирался прикоснуться ко мне, и это стало последней каплей. Я итак совершила глупость поддавшись. Нет, он не дотронется до меня, никогда и ни за что.
Всё, демонстрация окончена, зло выпалила я и принялась прикрывать ладонями интимные части тела. Пальцы ухватились за края халата и стянули их на груди, но он сам выступал слабой защитой.
Чуть склонив голову, мужчина тяжело вздохнул, словно устал нянчиться с ребёнком, а затем совершенно спокойно взялся за моё запястье, прижатое к груди, и принялся с усилием отстранять его от тела вместе с полой халата. Сил у него было больше, чем у меня, и от этого хотелось выть. Разозлившись, я неожиданно для самой себя расслабилась, позволила отстранить руки, но буквально сразу после этого вывернулась, поднырнула у мужчины под мышкой в попытке выкрутиться из его мёртвой хватки. Получилось! Он отпустил мои запястья.
Запахнув полы халата посильней, я побежала к двери. Стоило схватиться за ручку и дёрнуть на себя, как стон отчаяния сорвался с губ, и я закричала. Дверь не сдвинулась ни на сантиметр. Дёрнув её ещё несколько раз, я навалилась на неё плечом, понадеявшись, что та открывается в другую сторону, но и это не помогло. К горлу подкатывали рыдания, меня охватил страх вперемешку с яростью. Поняв, что пытаться открыть дверь бесполезно, я начала что было сил долбить в неё кулаками и коленями. Полы халата снова распахнулись.
Мужчина медленно и осторожно подошёл сзади, но его шаги я услышала, когда он оказался почти вплотную. Перестав долбить по двери, я обернулась. Он наблюдал за мной, склонив голову и засунув руки в карманы.
Хватит вести себя так, словно тебя здесь толпа насилует. Тебя попросили просто раздеться, нечего закатывать истерики.
Ещё скажи, что ты не собирался, прошипела я.
И в мыслях не было. Девственница, что ли?
Нет! выпалила я, гордо выпрямившись, и на какое-то время забыла о разорванной ночной рубашке. В этот раз мужчина смотрел не только на лицо.
Нет? наигранно удивлённо спросил он. Тон, которым был задан этот вопрос, звучал неестественно. Тогда мне и правда стоит об этом задуматься.
Он снова потянулся ко мне, но я, не представляя, что белобрысый хотел сделать, ударила ладонью по его кисти, и мужчина отступил.
Ладно, да, выдавила я из себя правду. И зачем соврала? Словно меня могли не продать в бордель при таком стечении обстоятельств, скорее, наоборот, с ещё большей охотой именно туда и отправили бы.
Это хорошо, хоть какой-то плюс.
Что вы собираетесь со мной сделать? поинтересовалась я. Этот вопрос казался главным. Раз тётка даёт всего пять золотых, похититель решит сбыть меня подороже или просто убьёт?
Вот даже не знаю, спокойно ответил он, не глядя на меня.
Я поспешно запахнула полы халата и скрестила руки на груди. Разочарованно облизнув нижнюю губу, собеседник посмотрел мне в глаза, а затем кивнул в сторону спальни, чем напугал так, что волосы на голове встали дыбом.
Иди туда и закрой дверь. Огниво возле левого подсвечника, если нужно. Сюда не высовывайся, я сам зайду, когда нужно будет, неожиданно проговорил он, достал из кармана ключ и продемонстрировал мне.
Облегчённо выдохнув, я поспешила к двери в спальню. Эмоции переваливали за край, руки и ноги тряслись, а сердце с трудом ещё удерживалось в груди. Как я не поседела за эти несколько минут? Надо срочно придумать вариант побега, даже если он будет стоить мне жизни или ещё чего. Я не могла больше находиться здесь ни минуты.
Оказавшись в спальне, я не стала сразу закрывать дверь и поспешила к левому подсвечнику в надежде, что огниво там и правда есть. Найдя его, я с трудом заставила руки не дрожать и принялась высекать искры и зажигать свечи.
Меральда, зайди ко мне, донёсся до меня голос из кабинета. Он звучал звонко, с командными нотами, от которых моё тело замерло и чуть не развернулось ради того, чтобы снова зайти к нему, как было велено. Вот только имя произнесено не моё, и мышцы приятно расслабились, выпуская всё скопившееся напряжение.
Пока я зажигала свечи, из кабинета доносились голоса, один из них был женским.
Вернувшись к двери, чтобы закрыть её, я увидела, как мужчина прижимает к стене какую-то девушку прямо возле входа в кабинет. Видимо, набросился на неё, стоило той переступить порог и закрыть за собой дверь. Незнакомка была низкого роста, почти как я, её фигуру нельзя было различить из-за прижавшегося мускулистого тела наглеца, но плечо и локоть, которые мне удалось увидеть, казались довольно миниатюрными. Длинные русые волосы спадали по плечам и доставали почти до талии. Больше никаких её черт мне рассмотреть не удалось, зато я чётко видела, как мужская ладонь забралась в вырез платья, а его губы скользили по шее к оголённому плечу. Второй рукой мужчина зарылся в складки юбки, задрав её неприлично высоко и оголив бедро девушки.