К гаражу подбежала растрепанная жена ей что-то подсказали чувства. Или соседи. Она стала плакать, заламывать руки, пытаясь отбить «ни в чем не повинного» кормильца. В отличие от мужа, она обладала стойкостью. Пришлось объяснить, что, если так продолжится, ей придется поехать вместе со всеми. А на колымских зонах в это время года очень неуютно. До греха не довели супруга отстала, сердечный приступ отступил.
На допросе Зельский пришел в шок от новости, что его особо и не подозревали. Самообладание у человека отсутствовало в принципе, оставалось удивляться, как ему доверили «дела». Видимо, так было не всегда. Коллеги свидетельствовали: Борис Геннадьевич уравновешенный человек, всегда проявлял здравомыслие. На подчиненных не кричал, не срывался, был мягок и чуток. Надлом произошел лишь в последнее время, когда сгустились тучи над головой. Зельский был высококлассным специалистом, разрабатывал практически все узлы, в которых применялась автоматика. То есть досконально знал устройство и работу комплекса, участвовал в испытаниях, переделках. Собирали информацию совместно с Поплавским. Один накапливал, другой просеивал, сортировал. Негласно Поплавский был старшим. Зельский находился в подчинении и получал за тяжелые труды меньше хотя и грех жаловаться: только за последние полгода он облегчил бюджет ЦРУ на пять тысяч рублей, что втрое превосходило его официальную зарплату. Деньги разлагали, заставляли забыть про страх и совесть. Бывали дни, когда Борис Геннадьевич чувствовал себя героическим разведчиком в тылу врага, исполнителем особо важной миссии. Членом партии он не был сочувствовал, так сказать. Но считался человеком ответственным, принципиальным невзирая на кажущуюся мягкость.
Как долго, Борис Геннадьевич, вы помогали Поплавскому продавать секреты Родины?
Зельский с надрывом дышал, возможно, преувеличивал критичность своего состояния.
Я точно не скажу, гражданин следователь Наверное, с весны Это так все глупо, поверьте, у меня и в мыслях никогда не было
Вы ответственный за ротатор и прочую печатную технику в учреждении? Это удобно, Борис Геннадьевич. Понимаю, почему на вас положил глаз Алексей Львович
Поверьте, мне бы никогда такое в голову не пришло. Я добропорядочный советский человек, спросите у любого Это проклятые деньги У меня в то время был непростой период, я посещал ипподром, проиграл на скачках значительную сумму, об этом узнал Поплавский, предложил быстро компенсировать потерянную сумму
И вы втянулись. Понятно. С зависимостью от азартных игр пришлось проститься, верно? Вам же не хотелось неприятностей? К тому же появились деньги. Еще кто в вашем учреждении работает на Запад? В смежных учреждениях города? В партнерских организациях например в Зеленограде?
Я правда не знаю, поверьте, взмолился Зельский. Неужели вы думаете, что Поплавский посвящал меня в эти секреты? Я знал только его, собирал и готовил материалы
Допустим. Позднее вы подробно опишете, какие именно материалы вы передавали Поплавскому. По вашему мнению, Алексей Львович был в курсе других членов шпионской сети?
Думаю, да. Шпиону немного польстило, что кто-то интересуется его мнением. Он явственно намекал об этом в наших разговорах. Слово «Зеленоград» также звучало. Но он не называл фамилий. Думаете, я бы не сказал?
Сказал бы, удрученно констатировал Кольцов. Никому не хочется тонуть в одиночку.
Мне показалось, что в наших институтах и на заводах много таких людей, продолжал Зельский. Он называл предприятия и организации это те, что кооперируются с нами, выполняют наши заказы, или наоборот мы выполняем их заказы. Вы же понимаете, это предприятия оборонной промышленности
«Всех агентов Поплавский знать не может, отметил про себя Кольцов. Серьезный риск: провалят одного за ним потянутся все. Но многих он знает, это точно. И не потому, что западные кураторы простодушно доверяли ему а потому, что он с ними работал. В отличие от Зельского, Поплавский долго работал шпионом, заработал авторитет, даже в некотором роде влияние. Добраться бы до этого гражданина Но как?»
Кому передавались секретные материалы?
Как кому? не понял инженер. Поплавскому
Поплавский не являлся конечным потребителем секретной информации. Кому он их передавал? Не юлите, Борис Геннадьевич, вы обязаны знать хоть что-то.
Но я не знаю Предатель снова начал бледнеть. Может быть, он использовал почтовые отправления
На деревню дедушке?
Нет, конечно. Все материалы получали иностранные дипломатические работники. Да, я знаю, в нашем городе нет ни консульств, ни торговых или культурных представительств. Он уезжал в командировки, возможно, брал эти материалы с собой Подождите Зельский задумался. Был один иностранец, он несколько раз приезжал в наш город по линии торговых контактов, по-моему, речь шла об электронно-вычислительных машинах. С ним встречался Алексей Львович, еще просил прикрыть его, потому что отлучался в рабочее время Фигура важная, об этом он намекнул. Работает в посольстве в Москве, но имеет возможность покидать пределы столицы и совершать поездки по стране. Он приезжал как минимум дважды и всякий раз встречался с Поплавским. Его зовут Зельский взмок, усиленно вспоминая, лоб покрылся сетью морщин. Нет, не помню.
А вы вспомните, настаивал Кольцов. Или пропало желание облегчить свою участь?
Как же его Аллен Робертсон Нет, не так Робинзон или что-то в этом духе, точно не помню Я плохо запоминаю иностранные имена и названия.
Алан Робинсон! Этот пострел и здесь поспел! Так вот откуда уши растут Михаил не менялся в лице, но мыслительный процесс разгонялся. Американский дипломат явно по уши в теме, а значит, знал много имен и вообще представлял кладезь интересной информации. Об этом надо срочно сообщить в Москву. Пусть думают, как его взять, не навредив репутации Советского Союза. Опыт наработан, есть средства, позволяющие развязать язык, а впоследствии отключить память. А то чувствуют себя как дома, творят что хотят, сколько можно с ними миндальничать?
Хорошо, я вас понял, Борис Геннадьевич. С вашего позволения, на сегодня закончим.
Что со мной будет, гражданин следователь? Зельский волновался, всматриваясь в лицо майора в поисках в нем чего-то обнадеживающего.
Зависит от того, насколько искренне вы готовы сотрудничать, уклончиво отозвался Михаил.
Но я искренне готов У меня семья, сын служит в армии, достойно отдает свой долг Родине У жены нездоровые легкие, она не может работать У меня у самого больное сердце, требуются дорогие лекарства
Вылечим, Борис Геннадьевич, не волнуйтесь. В пенитенциарной системе работают хорошие врачи.
И не таких вылечивали подследственных, подсудимых, приговоренных. Штопали, латали, проводили операции, в итоге ставили на ноги и отправляли в подвалы, где приводили приговоры в исполнение. Гуманизм называется отличительная черта социалистического правосудия.
Глава третья
Срочно выезжай в Москву, выслушав доклад, приказал Рылеев. Есть дело. Команду оставь в Омске, пусть ребята роют дальше, здесь они не нужны. В понедельник должен быть у меня.
В понедельник проходили похороны Леонида Ильича Брежнева. Центр Москвы оцепили, патрулировали улицы сотрудники милиции, военнослужащие гарнизона. Застыли в почетном карауле бойцы кремлевской роты, пожилые члены Политбюро. Комиссию по организации похорон возглавил Юрий Владимирович Андропов. Москва (как и прочие города и поселки Советского Союза) пребывала в траурном убранстве. Развлекательные мероприятия отменили. По радио и телевидению передавали грустную музыку. В Колонном зале Дома Союзов проходило прощание с телом Брежнева. Прямая телетрансляция велась на всю страну. В Дом союзов тянулись трудящиеся столицы, представители других городов, зарубежные делегации. Москва застыла, погрузилась в скорбь. Траурная музыка, звучащая из всех динамиков, усиливала гнетущую атмосферу. Тело на орудийном лафете перевезли на Красную площадь. Произносились речи выступали руководители партии и правительства. Члены похоронной комиссии лично перенесли гроб с телом к Кремлевской стене, где была вырыта свежая могила. Под пронзительное исполнение гимна генсека опустили в землю за этим пристально наблюдала страна. Откуда взялась небылица, будто гроб уронили? Этого не было, действовали четко и отлаженно, процедуру неоднократно отрепетировали. Видимо, за шум падения приняли внезапно грянувший орудийный залп. Артиллерия работала во всех столицах союзных республик, в городах-героях и других крупных населенных пунктах. На пять минут остановились все предприятия Советского Союза. Три минуты гудели заводы, поезда и пароходы. На засыпанную землей могилу водрузили портрет покойного, венки, многочисленные подушечки с орденами и медалями. Бесконечной вереницей тянулись мимо могилы представители иностранных делегаций в том числе из капиталистических стран, кто-то кланялся могиле, кто-то отдавал воинское приветствие. На Красной площади начинался парад войск московского гарнизона
Странно, что самолет в этот день в связи с трауром не застыл в воздухе. Пробиться на Лубянку оказалось непросто, повсюду барьеры, милицейские кордоны. Полковник Рылеев сидел у себя в кабинете, смотрел трансляцию по телевизору. Церемония прощания с генсеком подходила к концу. Полковник крякнул, выключил телевизор, опустился обратно в кресло и каким-то мутным взором уставился на вошедшего. Заставил себя очнуться, мотнул головой.
С приездом, майор. М-да, достукались Выпьешь?
Кольцов кивнул, сегодня можно. Даже нужно. Все необходимое для жизни находилось у полковника под рукой. На столе возникла початая бутылка армянского коньяка, две хрустальные стопки. Выпили, не чокаясь. Коньяк был отменный, да и повод серьезный. Проворчав про пулю, которая не должна пролететь между первой и второй, Рылеев вновь наполнил рюмки. Пару минут молчали, глядя в пространство. Даже высшим офицерам КГБ было интересно, что же будет дальше.
Все нормально, мы «пскопские» прорвемся, со вздохом заключил полковник, убирая рюмки и бутылку. Светлая память, как говорится Новый генсек Юрий Владимирович. Это было понятно сразу, как только умер Леонид Ильич. В курсе уже?
Да, Валерий Леонидович. Известно, кто возглавит комитет?
Он же и возглавит. Временно. Будет совмещать две должности. Месяц, два или три. Дальше туман. Примут решение Чебриков, Федорчук или какой-нибудь выскочка образуется. Назревают перемены, майор, чувствует мое больное сердце Ладно, как уже сказано ранее прорвемся.
Робинсона надо прибрать, товарищ полковник. Он многое знает. Хочу предложить план мероприятий как провернуть темное дельце и не попасть в историю.
Зря старался, с досадой отмахнулся Рылеев. Алан Робинсон вчера вечером вылетел рейсом Москва Нью-Йорк.
Не может быть, опешил Михаил. Выходит, мы и этого упустили?
Ну, извини, развел руками полковник. Подписку о невыезде он не давал. Птица вольная, летит куда хочет. Понял, что запахло жареным, и решил на всякий случай выйти из игры. Боссы Робинсона понимают, что мы можем до него добраться, наплевав на его дипломатическую неприкосновенность. Нас уже столько раз безосновательно обвиняли в нарушении международных норм, что самое время эти нормы нарушить чтобы не так обидно было. А ставки высоки. Так что нет дурных сидеть и ждать, пока мы придем за ним. Не расстраивайся, Кольцов, полковник улыбнулся как-то плотоядно. Фигня все это в сравнении с мировой революцией Было такое ощущение, что до визита майора полковник уже приложился к бутылке. Держу пари, что рано или поздно мы узреем нашего американского друга в Западном Берлине
Мы потеряли двух человек, знающих всю шпионскую сеть в Союзе, напомнил Кольцов. Все, что касается Омска и Зеленограда, проекта огнеметной системы и других, где используются электронные схемы. По крайней мере, Робинсон знал все, а Поплавский многое. Если это фигня, то как скажете. Минутку, Валерий Леонидович. Кольцов нахмурился. Почему в последнее время мы постоянно спотыкаемся об это словосочетание «Западный Берлин»?
Думаю, неспроста, заметил Рылеев. Я тебя выдернул из Омска не за тем, чтобы пить коньяк хотя и повод, конечно, значительный, полковник покосился на затемненный экран телевизора. Интерес Запада к нашим огнеметным системам понятен мы впереди планеты всей. А их научная мысль работает плохо, проще украсть. Шпионскую сеть мы проредили, и это уже хорошо. Но шпионы везде, чуть ли не в каждом учреждении, тянут наши секреты и это, сам понимаешь, не охота на ведьм, а печальный факт. Они во всех закрытых «ящиках» в КБ, на предприятиях, там, где занимаются электроникой. Эту сеть надо выявлять. Гонка вооружений не прекращается, и благодаря этим людям мы ее проигрываем. Ты верно заметил, нам нужен Поплавский. Если повезет возьмем Алана Робинсона, о котором, как подсказывает мой многолетний опыт, мы скоро вновь услышим. Есть достоверная информация: в Западном Берлине на улице Фельдештрассе, 42, действует некое «инженерное бюро Крафта» об этом извещает вывеска на здании, что, понятно, маскировка. Под вывеской скрывается закрытый центр БНД и ЦРУ, куда стекается секретная информация в том числе о завербованных лицах в СССР. Алан Робинсон там неоднократно отмечался по информации нашей резидентуры в ФРГ.
Западный Берлин не ФРГ, осмелился перебить начальника Кольцов.
Да, это анклав, окруженный территорией ГДР, согласился Рылеев. Он не интегрирован в ФРГ, формально там свои законы и порядки, свои органы управления, но фактически это одно и то же. В Западный Берлин проложены дороги из ФРГ по ним под охраной западных немцев поступают грузы в анклав. Действует железная дорога. В Западном Берлине два международных аэропорта, куда без проблем может попасть любой человек из западного мира. А с восточной стороны хрен. Берлинская стена работает в обе стороны. Это огромная территория, на которой проживают два миллиона жителей или около того. Фактически та же ФРГ только прямо у нас под носом. Что не очень здорово. Да еще это «инженерное бюро», будь оно неладно БНД работает в связке с ЦРУ, так же как восточногерманская Штази с нами. Пока счет ничейный Бюро на Фельдештрассе серьезная организация. Им руководит некто Вильгельм Бауман, курировавший на пару с Робинсоном Денисова и Балашова шпионов из Зеленограда. В бюро принимаются решения, трудятся аналитики, консультанты, специально обученные люди разрабатывают операции, направленные против нас и стран восточного блока. Доступа к этой организации у нас нет. Резидентура в Западном Берлине слаба, а дипломатические отношения с анклавом мы не установили. Этому препятствовали наши американские друзья. Помимо Робинсона, мы скоро сможем лицезреть в Западном Берлине и нашего дражайшего Поплавского. Сто к одному, что Алексея Львовича туда привезут. Если уже не привезли
Кажется, Кольцов догадывался, к чему клонил полковник. И это начинало нешуточно беспокоить.
Кстати, сводная сестра Поплавского действительно проживает в Западном Берлине, издалека подъезжал к главной теме полковник. Улица Тильштрассе, 17, это западная оконечность анклава, участки с малоэтажной застройкой. Софья Львовна, в девичестве Поплавская, нынче Брюстер. Что-то нам подсказывает, что Поплавский ее навестит, верно? Родная как-никак душа, пусть и сводная. И навестит не раз, будут общаться регулярно. Софья попала в Германию по программе переселения советских немцев не сказать, что она чистокровная немка, но покойная мама вроде ею была. Сестра Поплавского фигура аполитичная, куда привезли там и живет. Поначалу обитала в городе Зейме это на Балтике, потом вышла замуж, переехала с мужем в Западный Берлин. Муж скоропостижно скончался, детей нет, вроде живет одна А теперь внимание Полковник подался вперед, глаза заблестели. К черту сестру, нам на ней не жениться. Как сказано, доступа в аналитический центр на Фельдештрассе у нас нет. Но все может измениться. По нашим каналам прошел сигнал: один из сотрудников этого центра ищет возможность выйти на КГБ. Фигура осведомленная, офицер западногерманской разведки, занимает в «бюро Крафта» не последнюю должность. Известна фамилия, но ее знают немногие: некто Людвиг Эберхарт. Мотивация господина нам пока неизвестна. Человек в годах. Известен его адрес в Западном Берлине Кюрхаллее, 36. Видимо, одноквартирный дом. Сейчас это модно проживать в своем доме. Ближе к земле, так сказать. Эберхарт хочет сотрудничать но только с нашим комитетом. Он как огня боится Штази и недвусмысленно дал понять, что при появлении на горизонте данной организации будет обрывать концы.