Марк! Марк! Я звал его, хотя прекрасно понимал, что без связи и без включенных внешних микшеров, он меня не услышит.
Он зашевелил рукой, и я заметил, что экран консоли на его рукаве разбит. Вот откуда и найденные осколки.
Марк! Я стал трясти его за плечи и одновременно вызывать Лену, но с удивлением обнаружил, что связи нет и визуализированное изображение на проекции забрала сообщило мне об этом.
Когда я вызвал Колла, повторилось то же самое.
Внезапно, очнувшись, он, широко раскрыв глаза, посмотрел на меня и закричал, так громко, что крик его был слышан даже без включения внешних микшеров. Кричал он, так как будто увидел перед собой демона. Оттолкнув меня обоими руками в грудь с такой силой, что казалось, у него и не была травмирована кисть руки, он стал отползать от меня продолжая кричать в диком ужасе.
На секунду я опешил, не понимая, что происходит и почему мой друг, меня боится. Что могло произойти, пока он был один. Меня самого охватил страх. Стало жутко. Я сглотнул и прогнал противное чувство в груди. Это все должно быть отравление парами нитрида водорода и, они способны вызывать галлюцинации. Нужно было действовать. Я бросился к нему и прижал своим телом и весом своего костюма к плато. Сопротивления я практически не почувствовал, видимо и так сильно ослабший, он вложил все свои силы в то чтобы толкнуть меня. Какое-то время я видел сквозь тонировку забрала контур его широко открытого кричащего рта, но потом силы его покинули, и он просто смотрел на меня и трясся так, словно лежал без одежды на льду. Он явно был чем-то напуган до безумия.
Я взял его руку и стал рассматривать повреждения планшета. Понимая, что феростекло довольно прочный материал и расколоть его случайно ударившись, хоть даже об острый камень, довольно сложно, можно было бы подумать, что он разбил его специально. Это объясняет и отсутствие сигнала маячка, так как в этой модели инженерного костюма, он запитывается непосредственно от панели планшетного компьютера и находится там же, в его структуре.
Отщелкнув клипсу, я откинул разбитый дисплей и вытянул вспомогательный шлейф с миниатюрным разъемом. Разъем я подсоединил к своей консоли, а точнее вставил в специальное гнездо рядом с ней и перезапустил. Параметры костюма Марка оказались на моем экране. Я включил его связь. Что-то проверять другое, времени просто не было, если он жив, значит все нормально. В динамике шлема послышался писк и через пару секунд тяжелое дыхание друга.
Марк! Ты слышишь меня? Я похлопал ладошкой по его забралу.
Он должен был меня услышать, должен был узнать, что это я и что я пришел ему на помощь. Я видел его лицо, чувствовал даже как бьется сквозь экзоматериал его сердце. Прижал его своим весом, обессилившего и обезумевшего, я чувствовал в нем ужас, какой бывает только у того кто чувствует дыхание смерти в затылок. Мне следовало бы узнать, что с ним произошло. Вот только сможет ли он мне рассказать, в себе ли он?
Марк, ты меня слышишь? Я повторил вопрос и потряс его голову.
Сначала он пристально посмотрел на меня, молча, что-то беззвучно зашевелил губами и закивал головой. Сквозь тонированное стекло я увидел, как его глаза стали наполнять слезы. Потом захлебываясь в истерике, он поднялся и сел. Схватил меня за плечи и, тряся, стал пытаться рассказать мне то, что произошло с ним. Но то, что я услышал, звучало как полный бред.
Корин камни Корин, они живые
О чем ты? Какие еще камни? С первых же его слов я стал понимать, что здравого смысла мне от него не услышать.
Нужно держаться дальше от скал и камней! Корин, они двигаются, они оживают Они, пытались убить меня! Они они он снова стал захлебываться слезами и что-то еще пытался сказать, но я его понять не мог. Отключи треккер! Отключи Корин! Они нас найдут
Марк, послушай
Нет! Нужно двигаться, нужно идти! Нельзя задерживаться! Нельзя тут оставаться! Они нас найдут! Нужно уходить!
Просто заткнись! И слушай сюда! Мне пришлось ударить ладошкой по его шлему, и он замолчал, прикусил губу и уставился на меня взглядом сумасшедшего.
Слышишь меня?
Он кивнул.
Вот слушай. Ты надышался воздухом снаружи. Он токсичный и у тебя химическое отравление и галлюцинации. Никаких живых камней тут нет. Мы сейчас просто встанем, сядем на квадроцикл и поедем к модулю. Никаких камней. Ты меня понимаешь?
Нет! Он вдруг закричал во все горло, и мне пришлось убавить громкость передачи звука. Ты не веришь мне! Ты не представляешь, что я видел! Ты тоже их увидишь! Они рядом! Его затрясло будто больного эпилепсией, хотя речь уже не была такой прерывистой, так что я знал, что это просто истерика и несколько ударов по шлему ладошкой вновь вернули его в относительно спокойное состояние.
Успокойся! Я повторил по слогам. Вставай! Нужно ехать.
* * *
Уже подъезжая к месту высадки, Марк отключился у меня за спиной. Я чувствовал его вес, навалившийся на меня сзади. Потерял ли он сознание или просто уснул после пережитого шока я так и не узнал. И не узнаю никогда.
То что произошло со мною после того как я привез его к С-2 и передал в руки Лены и Колла, изменило не только жизни всех участников экспедиции, но и наверное течение всей истории человечества. По крайней мере, мне самому хотелось так думать. Но все произойдет уже совсем скоро. Я тогда этого еще не подозревал. Не мог и подумать, что мне предстояло погибнуть для всех и ради всех, на этой суровой и холодной планете.
Что с ним? Лена бросилась к квадроциклу и чуть ли не сама стала поднимать Марка на руки.
Отравление, повреждение кисти правой руки. Не знаю, судороги. У него галлюцинации были, когда я его нашел. Я стал помогать ей, снимая Марка с сиденья.
Появился Колл, и мы втроем занесли его по рампе в модуль. Когда я нес его, держа за ноги, то посмотрев немного в сторону, увидел Марту. Она стояла и, опустив руки, молча, смотрела на происходящее. Почему-то мне показалось, что она смотрела на меня. Я отвел взгляд. Состояние Марка для меня было сейчас важнее.
Мы уложили его в разложенный парк и зафиксировали. Лена тут же распечатала медбокс и подключила какой-то баллон к системе замкнутого дыхания на ранце жизнеобеспечения. В систему начал поступать газ содержащий сорбенты, нейролептики и противорвотные средства. Иного пути ввести препараты в организм, не снимая защитного костюма, не было.
Его рвало? Лена подключила к разбитому сенсорному экрану Марка диагностический делс.
Корин! Меня окликнул Колл. Подойди. И тут же спустился по рампе на поверхность.
Нет, не рвало. Я последовал за ним и как только отошел на несколько шагов за ним, он жестом показал мне, чтобы я подключился к закрытому каналу, который он только что создал.
Я переключился и теперь никто нас слышать не мог. Сначала я подумал, что он хочет персонально расспросить меня о том, что произошло и я, даже не дожидаясь вопроса, начал что-то говорить про то, как нас настиг первый поток ветра, и Марку пришлось закрепиться с помощью пиропатрона, чтобы не упасть с обрыва, пожертвовав кистью руки. Но Колл меня прервал.
Нет. На это нет времени. Он поднял руки на уровни груди, давая мне понять, чтобы я замолчал.
Я, внимательно и молча, смотрел на него. Что же такого важного он хотел мне сказать.
Слушай внимательно и не перебивай.
Я кивнул.
Ровно через пять минут, Лена, выйдет на связь с Маером и сообщит о готовности подняться на орбиту. Как только мы начнем взлет, командир начнет сброс траулеров, но система даст сбой из-за отсутствия координат.
Как
Твоя метка все еще не активна.
Я не понимаю, как это не активна?! К горлу подкатил гнев. Я закрепил репер! Даже случись землетрясение, он будет там стоять и сигналить! Я вдруг вспомнил про сломанное первое устройство координат и пожалел, что выбросил его, чтобы оно не мешала мне искать Марка. Вот бы показать сейчас ему. Что же там не так? Что опять с этой долбаной меткой?
Тише, Корин. Ты все правильно сделал. Твоя метка, после повторной установки работала восемь минут, а потом сигнал пропал.
Пропал?
Да! он положил мне руку на плечо. Я не мог с тобой связаться.
Да, связь периодически пропадала. Я опустил голову.
Я думаю, что предохранитель в блоке сгорел.
Нужно поменять, значит?
Вот блок. Он показал на небольшой технологический люк на корпусе С-2. Держи болтоверт. В руке у меня тут же появился инструмент. Я пошел, подготовлю метку, чтобы никто не видел, а ты пока открой и посмотри, какой именно предохранитель сгорел. Скажешь мне, я захвачу новый.
Хорошо. Я подошел к крышке люка блока связи и начал откручивать болты по очереди, не переставая говорить с Коллом по приватному каналу.
Первая метка как-то странно была повреждена. Словно ее кто-то вырвал с корнем.
Ничего не смогу сказать, не увидев запись, но то, что и вторая отрубилась, уже странно. Нельзя допустить срыв миссии. Агенты Колониальной Федерации, будут проводить расследование и в любом случае обвинят в халатности всю команду. А в первую очередь командира Маера. Больше никто из нас даже близко не подойдет к космическому судну. По голосу было заметно, что он чем-то занят.
Тут до меня начал доходить возможный скрытый смысл его слов. Почему он не хочет, чтобы Лена слышала этот разговор? Не себя ли отгораживает этот хитрый инженер? Может неисправности меток, это его недосмотр? Он же их готовил и программировал для работ.
Я решил не задавать ему вопросов относительно его виновности в происходящем, чтобы не провоцировать конфликт итак в непростой ситуации, но зашел с другой стороны.
Почему ты не сказал Лене?
Потому что она будет останавливать тебя. Для нее эта миссия не так важна как для нас. Она тут только из-за Маера. Отстрани ее от полетов, она только рада будет. У нее семья.
И что ты предлагаешь делать? Наконец люк открылся и, моему взору предстали три цилиндрических предохранителя.
До того как наступит ночь, осталось пятьдесят минут. Все наши ресурсы брошены на эту миссию. Сколько нужно времени, чтобы добраться до метки?
Если поспешить, тридцать минут. Я покачал головой, не веря в то, что мне предстоит снова отправиться в то жуткое место среди арочных скал. Верхний предохранитель сгорел.
Понял, беру. Он загремел чем-то. Значит полчаса туда, полчаса оттуда и там, не дольше десяти минут. Верно?
Верно.
Итого, один час и десять минут. Я думаю смогу задержать и Лену и Маера до твоего возвращения.
А если нет? Я обернулся и увидел приближающегося ко мне Колла.
Так, все! Отставить разговоры! Он вдруг замахал на меня руками и забрал болтоверт. Давай иди, я сам поменяю. Времени нет на болтовню! Поторопись, пока Лена занята Марком, она не должна тебя увидеть. Транспорт тебя ждет. Метка уже закреплена на нем.
Я подчинился. А что мне оставалось делать? Александр Колл был моим непосредственным руководителем при проведении работ на поверхности Беты, и хотя я осознавал, что в его приказах есть что-то неправильное и возможно опасное, все же запустил двигатель квадроцикла и покинул место посадки.
Корин? Уже отъехав на сотню метров, я снова услышал Колла.
Да.
Без паники только. Он усмехнулся. Если я сказал, что задержу, значит задержу!
И все же с каждым метром пути удаления от взлетно-посадочного модуля, в груди все сильнее нарастало плохое предчувствие.
Глава 15
Я Корин Ройа и это моя история
Больше всего на свете мне хотелось сказать в тот момент Коллу, что я никуда не поеду. Никаких новых меток я ставить не собираюсь. С меня хватит. Я чуть не потерял Марка, а поставленную передо мною задачу, выполнил в полном объеме и мне плевать, что там не так с оборудованием, за исправность которого должен отвечать он. Но ища себе оправдание в том, что я не поступил именно так, а оставшись наедине с целой холодной планетой, я все больше убеждался, что именно так поступить было и нужно, я убеждал себя в том, что просто иду ему на встречу. Так сказать, соглашаясь на то, на что согласился, возможно, смогу расположить хмурого и малообщительного Колла в свою сторону, да и возможно, выправив ход миссии, заработаю себе больший авторитет.
Объезжая уже ставшие привычными черные валуны, выплывающие из тумана, практически перед носом квадроцикла, я перебирал в уме варианты того, как могли развиваться события, откажись я выполнять этот приказ и не стал бы прикрывать его задницу. Прежде всего, я представлял реакцию командира Маера и то, как Колл начал бы выставлять виноватым меня в том, что произошел срыв сброса траулеров.
Последствия мне были понятны. Но ведь у меня все еще была запись с камеры шлема, где точно видно, что репер был установлен правильно, а сигнал с него пропал по совершенно другой причине. А именно, по причине какого-то механического повреждения. И даже если Колл будет продолжать настаивать на том, что его устройства координат не могли выйти из строя самостоятельно, Маер ведь тоже человек далеко не глупый. Он прекрасно понял бы меня и принял бы мое объяснение. Вся вина в итоге все равно легла бы на инженера, и Маер ни за что не обвинил бы меня в отказе Коллу ставить новый репер. А что произойдет, потом? Если дело дойдет до агентов Колониальной Федерации? А если командир встанет на мою сторону, то Колл, несомненно, постарается вынести эту ситуацию на их решение. Он хитрый и он имеет доступ ко всем системам на борту СИД. Возможно, подчистит записи с камер, устранит улики неисправности оборудования. Тогда уже мне вряд ли кто поверит. Репер ставил я, и что там с ним произошло, уже никого интересовать не будет. Главное, что после моего монтажа с него пропал сигнал, а значит, виноват я. Значит, если смотреть в будущее, то я, возможно, сделал правильно, что не отказался и решил выполнить приказ.
Да что я вообще об этом думаю? Почему все должно быть именно так, именно плохо? Я теперь в команде и в этой команде принято доверять друг другу! Значит, я должен доверять Коллу и делать так, как он говорит! Я резко выдохнул и, забрало шлема на секунду запотело, но тут же микроинверторы системы вентилирования вернули его в прозрачное состояние.
Гнал я так быстро, как только мог в условиях практически нулевой видимости. Туман начинал превращаться в блестящие частицы микроскопических кристалликов, которые казалось, парили в атмосфере. Камни и валуны, попадающиеся мне по дороге через плато, казались мокрыми. Но это была не вода. Это были осевшие, набравшие вес, крупицы нитрида водорода, словно токсичная роса, окутавшая в туман безжизненное поле каменных цветов.
Когда плато закончилось, и песок на относительно ровной поверхности сменили валуны и вертикальные выросты из почвы, скорость пришлось сбавить. Так что, перед узким проходом, устремляющимся вверх через арочные своды, я оказался не через тридцать, а через сорок минут. Сверив время, я заволновался, что теперь придется поспешить во время пешего перехода до места установки метки, чтобы сэкономить оставшееся время.
Остановив квадроцикл у обрыва и водрузив на плечо достаточно тяжелый и неудобный груз, как можно быстрее шагая, насколько позволял мне ставший ненавистным тяжелый костюм, по узкому проходу между скалой и бездной, я поспешил вперед.
На половине пути начались сумерки. Атмосфера при движении частей моего тела сквозь нее, рассеивалась совершенно нереально и даже сказочно, словно я пробирался сквозь волшебную мантию из дыма, которую можно не только увидеть, но и почувствовать. Воздух как будто ожил и играл передо мной, разлетаясь от меня в разные стороны от каждого моего движения, парящими волнами. Видимость из-за этого ухудшилась еще больше. Сенсорный экран на предплечья левой руки показал, что температура окружающей среды опустилась до минуса ста пяти градусов по Цельсию. За какие-то несколько минут стемнело практически до сумерек и мне пришлось включить встроенный в область правого плеча мощный вспомогательный фонарь. Хотя толку от него оказалось не много. Если фонари квадроцикла были адаптированы для освещения в туман, то вспомогательный фонарь в таком спектре светить не мог и его луч поглощался и словно упирался в желтую стену уже через метр от меня, что создавало больше неудобств, чем пользы.