При радиоактивном заражении окружающей среды, защитный инженерный костюм сможет поддерживать жизнеспособность организма еще девяносто минут. Потом появятся первые признаки лучевой болезни, вызванной излучением. Тошнота и рвота.
Рвотная масса будет скапливаться в пространстве шлема и если ее будет слишком много я либо захлебнусь ей, либо мне придется делать то, что просто противно представить, но предстоит сделать, чтобы отсрочить свой конец еще на некоторое короткое время. Потом, если я переживу рвотные позывы, появится головокружение из-за падения артериального давления и скорее всего потеря сознания. Помимо всего прочего, начнут отказывать внутренние органы. Почки, печень, селезенка. Лимфатические узлы на шее, под мышками и в паху разбухнут, появятся шишки. Последнее что я уже не буду помнить это приступ эпилепсии, во время которого и остановится мое сердце, а забрало шлема, возможно, зальет кровью от откусанного языка. Так что если целостность траулеров при падении нарушится то, скорее всего мне не придется думать о том, как пережить ночь на этой планете.
Жуткая смерть. Меня передернуло и окатило жаром. Лучше просто взять и снять шлем. При температуре окружающей среды минус сто двадцать градусов по Цельсию, все произойдет куда быстрее, чем от радиации. Я, наверное, даже не успею отравиться ядовитыми атмосферными газами. Я задержу дыхание и, через пару десятков секунд мой мозг просто замерзнет и, не нужно будет проходить через весь тот ужас, не придется съедать собственную рвотную массу, биться в конвульсиях и жутких мучениях.
Еще раз убедившись, что связь с С-2 отсутствует, я остановился, и руки невольно потянулись к механизму крепления на шее. Лихорадочно дыша и в пелене ужаса четко осознавая, что сейчас я делаю последние вздохи в своей короткой и никчемной жизни, наверное, что-то крича и чувствуя как пока еще текут мои слезы, я отстегнул защитный кожух и отвел в сторону фиксатор замка шлема. Информационный дисплей на левом предплечье и зона уведомлений на забрале шлема тут же замигали красным и, микшер издал предупреждающий звук о том, что разгерметизация опасна для жизни. Оставалось лишь повернуть зажатый в пальцах фиксатор и надавить на него. Механизм тут же откинет шлем, назад оголив мою голову, покрытую лишь тонкой тканью капюшона теплосберегающего комбинезона, который всегда одевается под костюм, независимо от его назначения.
Я зажмурился, сделал вдох. Еще один и как можно глубже и наполнив легкие воздухом, дрожащими пальцами, стал поворачивать фиксатор. За спиной вновь раздался звук шаркающих шагов и треск. Это было что-то новое. Треск я еще не слышал и он точно сообщал мне о том, что его производит вовсе не безликая и безжизненная природа желтой планеты. Такой звук, напоминающий звук трещотки только в быстро меняющихся тональностях, должен был издаваться именно кем-то! И он был совсем близко. Казалось прямо в метре или двух от меня. Он не прекращался и становился все громче, а через секунду я услышал жуткий скрежет, похожий на тот, который мы слышали во время толчков после взрыва.
Пальцы бросили фиксатор замка шлема и желание перед смертью увидеть причину всего того, что происходит со мной, увидеть моего обидчика, кем бы он ни был и из-за кого или чего я не смог вернуться к своей команде и теперь вынужден погибнуть тут, взяло верх. Кто же ты есть? Что ты такое, что разрушило в один час всю мою жизнь, сведя к нулю все мечты, амбиции и стремления?
Я обернулся. Страха уже не было. Вместе с ужасом перед этой планетой и ее природой он плавно перешел в покорное смирение перед тем, что меня ожидало. Но и безразличия я не чувствовал. Я очень хотел видеть то, что находилось в тот момент у меня за спиной.
Обернувшись, я застыл, раскрыв рот от удивления. Передо мной возвышалось нечто. Даже почти в кромешной темноте и сквозь туманную густую пелену, я увидел это. Огромный черный валун неправильной круглой формы. Он стоял совсем рядом и дрожал. При каждой волне дрожи из него вырывался трещащий звук, а в его центре, часть его плоти была раскрыта словно бутон цветка, обнажая что-то белое. Рассмотреть его более детально я не мог из-за темноты и тумана, а мой фонарь подсвечивал лишь контур и только крупные его черты. Без сомнения это было существо и, как я мог определить, его круглое тело состояло из камня. Теперь до меня начинало доходить то, что имел в виду Марк, когда в агонии кричал про ожившие камни. Существо словно склонилось надо мною, в полтора или два раза превышающее человеческий рост. Оно вздрогнуло и снова издало громкий треск, выведя меня из состояния ступора.
Еще минуту назад, я, пытавшийся покончить жизнь самоубийством, чтобы не испытывать мучения обеспеченные мне после облучения из-за выброса отработанного урана, под воздействием инстинкта самосохранения, упал на спину и стал отползать от этого каменного великана, вспахивая почву локтями и ступнями сапог. Пока я полз, луч моего фонаря хаотично плясал в разные стороны, но все время находил его в темноте и он каждый раз был ко мне ближе.
Да кто он такой? Обитатель чужого мира! Что же ему нужно от меня?
Да что тут думать! Мы вторглись в его дом, мы взорвали тут бомбу, мы собираемся заразить радиацией его мир! Видимо он просто пытается делать все, чтобы сохранить свою планету такой, какой он привык е видеть.
Чтобы делал Человек, если бы в Его дом на Землю пришел кто-то, кто захотел бы превратить ее в свалку радиоактивных отходов? Человек сделал бы все, чтобы не допустить этого. Человек защищался бы. Защищал бы свой дом. Мы бы встали всем человечеством грудью, живым щитом на пути узурпатора.
Но это существо Разумное ли оно? Может ли оно мыслить и имеет ли оно сознание, чтобы понимать и осознавать происходящее вокруг? Способно ли оно мыслить или подобно насекомому существует лишь посредством природной программе инстинктов репродукции и самосохранения?
Тогда это существо пыталось меня убить. Он пытался раздавить меня, катясь вперед, перед началом движения закрыв свой «бутон». Он пытался убить захватчика вторгшегося в его дом, уничтожить, чтобы избавить свою планету от угрозы, которую он видел в моем лице. А может и просто он хотел убить меня, только потому, что сильнее и больше. Может это животное просто поиграет с моим телом, словно щенок с мячиком, как впрочем, поиграл с меткой и квадроциклом.
Не понимая как, но я сумел вскочить на ноги с такой ловкостью, которая казалась просто нереальной для человека в тяжелом инженерном костюме. Что-то вдруг придало мне сил. Адреналин, выбросившийся в кровь, заставлял сердце биться с бешеной скоростью, а мозг принимать быстрые решения, от которых зависела моя жизнь.
Я и совершенно забыл о том, что минуту назад хотел снять шлем и умереть. Как жаль, что мне не добраться до места посадки С-2. Команда должна знать, что эта планета не мертвая, что здесь есть жизнь. Сколько их неизвестно. Быть может, это существо обитает тут в единственном числе, а может из тумана за расправой надо мной наблюдают еще сотни или тысячи таких, как и он. Неизвестная до сегодняшнего дня форма жизни, живущая среди ледяных скал в среде, которая на восемьдесят процентов состоит из нитрида водорода. Эй, ученые Земли, могли бы вы подумать, что первый контакт человечества с внеземным жителем будет таким? Вы так себе это представляли?
А ведь я мог бы разбогатеть, если случилось бы чудо и я все-таки смог бы вернуться домой! Я бы стал знаменитым! Обо мне твердили бы на каждом углу и приглашали участвовать в научных и развлекательных медиашоу!
Но это была ирония обреченного на смерть представителя человеческой расы, который убегал от огромного черного существа, рассекая оранжевым костюмом густой туман, зачем-то оттягивая тем самым свой конец. Видимо я просто не хотел погибать от рук какого-то инопланетного монстра.
Глава 16
Я Корин Ройа и это моя история
Я не поверил тогда Марку. А кто бы поверил? Как можно вообще поверить в то, что за ним по плато другой планеты, гонялись ожившие камни! Да ведь это полный бред! Естественно я думал, что он в бреду и у него галлюцинации. Должно быть, ему и ему сейчас никто не верит. А он возможно уже пришел в себя и пытается предостеречь Лену и Колла. Рассказывает им то, во что поверить в принципе невозможно. Они его, наверное, успокаивают, внушают ему, что у него последствия отравления парами нитрида водорода и считают, что он просто свихнулся. Да и мне, если что никто не поверит. Если еще и я вдруг затяну по возвращении подобную песню
На лицо будет явно массовое помутнение рассудков. Но скорее всего им вряд ли придется услышать от меня какие-то объяснения по поводу того, что видел я и чего-то еще в защиту слов Марка. Я опаздывал к месту посадки С-2 уже на десять минут и прекрасно понимал, что путь к нему предстоит преодолеть еще не близкий. Около двух часов пешим шагом. Да ясно и понятно, что ждать они меня не будут, не смогут! Если была хотя бы связь. Если бы я только мог сообщить о себе! Попросить, чтобы меня немного подождали и сказать, что я знаю смысл слов сказанных Марком об оживших камнях.
Плато накренилось и, я почувствовал, что двигаюсь вниз по наклону градусов в тридцать. Ноги почувствовали песчаный склон. Самое страшное, что я не помнил этого места и в моих мыслях, по пути к метке, плато было относительно ровным. Я точно не проезжал тут на квадроцикле. Скорее всего, я сбился с пути, а система навигации по-прежнему не отвечала на запросы. Ее иконка в визоре мигала красным, впрочем, как и иконка цифровой связи.
Темень, хоть глаз коли! Не было видно абсолютно ничего, не было разницы, как идти, с закрытыми глазами или нет. Фонарь совершенно не помогал. Не сбавляя шаг, я обернулся и не увидел ровным счетом ничего. Рассеянный луч, вырывающийся с плеча моего костюма, скользнул по туманной мгле. Где мой преследователь? Я не знал, близко он или далеко. Способен он перемещаться с той же скоростью, как и я или быстрее. Старается ли он меня догнать или догнать меня для него ничего не стоит, и он где-то совсем рядом, просто забавляется моими страхами, зная прекрасно, что мне далеко не уйти! А может, он отстал или вовсе не собирается меня догонять? Почему? Ничего этого не знал. Ни на один вопрос я не мог ответить, но продолжал двигаться вперед. Какие мысли или инстинкты им двигали? В любом случае, рядом с собой я не слышал ни стрекота, ни шаркающие, похожие на шаги, звуки.
Нужно было как-то определить направление в сторону С-2. Я явно шел не туда. Но как это сделать, не имея навигации? Еще один вопрос.
Дисплей в рукаве и визор забрала шлема сообщали о слишком высоком сердечном ритме и перерасходе кислорода в дыхательной смеси. Плюс ко всему система так же напомнила о критическом наполнении мочесборника, но останавливаться, чтобы сменить его, времени не было.
Место посадки явно должно было подсвечиваться световыми элементами и модуля и переносными устройствами. Пришлось остановиться и выключить фонарь. Только так я мог всмотреться вдаль, в темноту и даже в какой-то момент мне привиделась искорка света, где-то вдалеке, левее моего направления движения. Я направился в ту сторону. Но уже через несколько больших и быстрых шагов, вдруг понял, насколько сильно устал и выдохся. Сердечная дробь вибрировала по всему композиту костюма, а дышал я так часто, что пересохший рот не закрывался, и лишь изредка приходилось сглатывать кислую и липкую слюну, совсем не дающую влаги.
На плато стали попадаться камни. Одинокие и лежащие группами, большие и не очень валуны. Первый же попавшийся мне камень я почувствовал, споткнувшись об него. Едва не упал, но удержал равновесие и уже через десяток метров пути понял, что теперь уже не получится идти так же быстро.
Камней становилось все больше, и я шел на ощупь, настроив луч фонаря прямо себе под ноги. Встреча с каменным существом, возле изуродованного квадроцикла, мне уже вспоминалась, словно происходила не наяву, а в кошмарном сне. Будто ее и не было вовсе и все что мне нужно, это просто вернуться к своей команде, и нет никого, возможно, идущего по моим следам, кто желает меня убить. А вдруг он специально не нападает на меня и держится на расстояние. Вдруг он все так же идет за мной специально для того, чтобы я его вывел ко всем остальным? Это я его не вижу и не слышу. Я, гость на его планете. Он-то тут дома! Он-то тут, наверное, прошел не один круг эволюции, тянущейся возможно миллионы лет, и прекрасно видит меня и все вокруг в этой враждебной для человека среде. Умеет приспосабливаться к ней, пользоваться ею и пользоваться тем, что для меня она непривычна и опасна. Мысль о том, что он специально уничтожил мой транспорт, чтобы я не мог двигаться быстро и вывел его к месту посадки С-2, появилась в голове, спровоцировав новый приступ тахикардии. Если так, что мне делать? Продолжать идти, тем самым возможно обрекая на смерть всю команду, но имея шанс на выживание и бегство с этой планеты, или остановиться, пожертвовав собой. Точно погибнуть, но точно спасти и всю свою команду? Я усмехнулся. А как бы поступил Грек Маер? Хотелось бы верить, что пожертвовал бы собой ради всех остальных. Хотя нет, наверное, не хотелось бы в это верить. Ведь это означает, что поступи я так и моя жизнь точно окончена! Я не готов был умереть. Я почувствовал себя эгоистом. Лишенным благородства человеком. А пилот должен быть благороден? Пилот должен по определению поступать именно так? По определению должен. Значит, наверное, мне все-таки не место среди таких людей как Маер, Лена и Марк. Не место, потому что я принял решение использовать возможный шанс выжить, даже если это подвергнет смертельной опасности всю команду. Я немного отдышавшись, двинулся вперед через плато в направлении той точки на черной туманной мгле, где несколько минут назад видел искорку света.
Через пару сотен метров я налетел на огромный валун, размером вполовину человеческого роста. Просто не заметил, как тот возник на пути. Перелетев кубарем через него, я покатился по склону. Это явно был какой-то древний кратер, ставший спустя миллионы лет, обычной ямой округлой формы, каменные склоны которой постепенно превратились в песчаник. Когда падение, сопровождаемое несколькими ударами о другие более мелкие камни, прекратилось, я замер. Я цел? Спустя несколько секунд появилась боль в спине и в правой ноге, ниже колена. Но как бы там не было, нужно было подниматься. Нужно было продолжать идти. И хоть только чудо могло отсрочить взлет на такое длительное время, я продолжал питать надежду и надеяться на чудо. В спине терпимо ныло, а вот нога болела сильно. Боль была резкая и пульсирующая. Я попытался встать, но тут же отбросил эту идею, сфокусировав взгляд в визуальном поле забрала. В проекции пищал и сообщал миганием, о чем-то серьезном и опасном, красный предупреждающий сигнал. Что это?
Проморгавшись, я прочитал. Предупреждение сообщало о нарушении целостности защитного костюма. Это означало только одно конец.
Я откинулся на спину и взвыл. Просто выл, диким голосом, потом орал, колотил кулаками в стекло шлема, в грудь, цеплял, лежа на спине, ладонями песок, нащупал небольшой бесформенный камень и что было сил, бросил его куда-то в пустоту.