При этом, пока мы с помощником копались, сыскарь нас не поторапливал. Ну правильно, куда спешить-то? Труп никуда от нас не денется.
Оказалось, не торопились еще по одной причине. К нам приближался экипаж примара. И вот этого тоже не хватало, ага.
Разумеется, сопровождали примара его заместитель и начальник полицейского управления. Целая делегация! И неважно, что в местном совете только и был сам примар, его заместитель и казначей. А в полицейском управлении начальник и два его подчиненных. Власть!
Что, Промб занят? первым делом поинтересовался зампримара, как только выбрался из экипажа и провалился по колено в снег.
Я тихонько хмыкнула и отвернулась. Красота-то какая кругом! Все белым-бело, жаль только не сверкает на солнце. Низкие серые тучи, казалось, будто хотят прижаться к земле, да не выходит.
Снег, наверное, пойдет к вечеру, а то и метель разразится.
Падуану, не будь дураком, сразу понял, что Завен Ефрен, второй человек в Брышеве, моему присутствию не рад.
Подумаешь, сказала ему, что есть меньше надо, тогда и страдать перестанет. И колики желудочные утихнут, и спина болеть не так будет, и суставы, в особенности колени, на погоду ныть прекратят.
«Мазь мне давай какую, а не жизни учи, пигалица!»
В общем, не задалось наше общение.
Что ж вы так своего единственного квалифицированного медика запустили? деланно сокрушался Падуану. Теперь вот приходится работать с тем, кто есть.
Он сам запустился, пробасил наконец примар Стан. Можем вызвать мэтра из соседней Дымбовицы. Но вы же отказались.
Стало быть, управимся сами, заверил сыскарь и отчего-то подмигнул мне.
Странный он.
Дальше я уже не слушала, что они там обсуждали. И без того понятно.
А мне уже хотелось поскорее отстреляться и домой. В тепло! К своему чаю и салфеткам.
Я повернулась, когда услышала звук отъезжающего экипажа. Никого, кроме Бойко с собакой, сыскаря, его помощника и главного из трех полицейских Брышева, Серджиу Мечника, не осталось. Можно было выдохнуть.
Госпожа Илейнс, а вы не убоитесь мертвяка-то? поинтересовался Мечник.
А чего его боятся, он же уже тогомертвый!
Для убедительности я даже чуть наклонилась к полицейскому.
Вот только собственные слова меня саму особо не убедили, как бы я не пыталась скрыть страх.
Полицейский отшатнулся от меня. Ну хоть обережными знаками осенять себя не стал.
Сыскарь покачал головой, правда, улыбки не скрывал.
Внешний вид его поменялся: вместо пальто куртка из дубленой кожи, утепленная мехом. На голове меховая шапка. Ну почти что брышевец! Только сапоги слишком изысканные для местного общества, хотя явно добротные.
В путь, заявил Падуану.
И мы пошли. Первым Бойко, дальше остальные гуськом, друг за другом. Почти след в след вдоль склона. Да тут даже не снегоступы, лыжи лучше бы подошли. С горки скатиться самое то!
Выглянув из-за спины Шербана, я поняла, почему именно снегоступы выбрал сыскарь так удобнее осматривать окрестности.
Я терялась в догадках, что же там, в яру, нас ждет. Раз сыскарь аж из самой столицы будет в этом разбираться И поскольку из Падуану я вряд ли бы хоть каплю сведений вытащила, поэтому обратилась к слабому звену в связке.
Господин Шербан, а как же вас занесло в наши края?
Обернулась к нему. Тем более нужно было контролировать не сильно ли отстал.
Помощник принял важный вид, несмотря на то, что уже изрядно запыхался.
Дела, выдохнул он вместе с облачком пара. А про этого, он кивнул в сторону яра, узнали, когда беседовали с начальником вашего полицейского управления. Тут и прибежал Бойко. Глаза выпученные, задыхается, вымолвить ничего не может. Кое-как выпытали.
И если они так резво поскакали проверять, что же за труп обнаружили у нас, то выходит, дела-то связаны. Неужто в округе еще что-то произошло похожее? А ведь я радовалась, что именно сюда меня сослали, в том числе и потому, что здесь тихо-мирно, спокойно. Главное событие та самая ярмарка раз в месяц, да обязательная драка то перепившихся молодчиков, то не поделивших кусок хорошего сукна достопочтенных матрон. Или девиц, не поделивших молодчиков. Или молодчиков, не поделивших матрон. В общем, всякое, но не шибко-то опасное и загадочное.
Бойко с собакой ушли чуть вперед, поэтому теперь дожидались нас в самом низу яра у ручья.
Осматривайся, приказал Падуану помощнику.
Шербан косолапым шагом пошел бродить по кустам. Лишь бы в ручей не провалился!
Начальник полиции, состроив жутко умное выражение лица, начал смотреть по сторонам, вроде как выискивать чего. Но явно без охоты, скорее для проформы. Чего напрягаться-то, когда здесь и без того есть кому?
Бойко все также молча стоял в стороне от своей находки. На его лице застыло столь страдальческое выражение, что мне его жаль стало.
Пойдемте, махнул мне сыскарь.
Он сменил рукавицы на белые тонкие перчатки и наклонился к трупу. К слову, тот был ничем не примечательный. Явно местный судя по одежде. Однако лицо его мне знакомым не показалось. Пока Падуану осматривал труп, я стояла рядом, наблюдала за действиями сыскаря и не вмешивалась. Но даже того, что заметила, хватало для размышлений. Точнее взгляду зацепиться было не за что. Никаких внешних признаков насильственной смерти не было. Единственное что смущало излишняя бледность в серо-сизый оттенок, и явно не в морозе было дело.
На голове никаких следов удара. Под ногтями, конечно, особо чисто не было. Мужчина явно из работяг. Но крови точно не имелось. Да и снег вокруг того места, где погибший лежал, был хоть и утоптан несколько, но не взрыхлен, как если бы была борьба. Выглядело все так, будто мужчина просто стоял и упал. Замертво. Или его сюда уже привезли мертвого и уложили аккуратненько на снег. Копать-то мерзлую почву не вариант. Ну а в яр вряд ли бы кто явился
А с чего я вообще взяла, что его кто-то убил?.. Наверно с того, что никто в здравом уме не пойдет в Лысый яр ни с того ни с сего. Просто ради какой-то прогулки. Бойко и тот случайно забрел собака побежала за глухарем. Тот, видимо, рассчитывал отсидеться в месте, куда никто не сунется.
Падуану решил проверить карманы куртки, которая чем-то напоминала его собственную, только более потрепанная, да и дубленая кожа все же выглядела грубее. Нашлись платок, кисет с табаком.
Проклятье! выругался сыскарь.
Чистая белая перчатка на его руке стала серой.
Пепел? удивилась я.
Видимо, погибший вполне себе обеспеченный человек, раз мог позволить себе пользоваться цедами. [1]
[1] цеда записка, написанная на специальной бумаге. Даже человек, не имеющий Искры, мог написать на ней послание и отправить любому адресату. Как только цеда прибывала к адресату и тот ее читал, бумага сгорала. Те, у кого была Искра отправляли без браслета.
А потом следователь расстегнул сначала куртку, а затем рубашку.
И вот тут я охнула.
Грудь у трупа была разрезана.
Пришлось наклониться совсем низко, только что носом не уткнуться в неприглядное зрелище.
Такие разрезы делают, чтобы добраться до внутренностей. Например, сердца
Да не может быть!
У трупа что, извлекли сердце?
Последнее я пробормотала вслух.
Сыскарь в некотором роде согласился со мной:
Не будем исключать.
Ох, выдохнул Шербан и грохнулся в обморок.
Мы с Падуану переглянулись и продолжили осматривать труп. Бойко послал нам укоризненный взгляд и принялся хлопать паренька по щекам.
Полицейский же просто застыл в растерянности. Понял, что грядут неприятности. Это вам не драки на ярмарке.
А дальше все оказалось интереснее и интереснее, потому что ничего странного обнаружить не удалось. И это наводило на обескураживающие мысли.
Падуану поднялся, стянул перчатки, скривив губы, и обратился ко мне.
Рассказывайте.
Все, что по этому поводу думаю?
Уж будьте любезны.
Я достала перчатки, похожие на следовательские.
Две минуты и поделюсь соображениями.
Теперь уже я сама бегло осмотрела труп. Проверила лунки ногтей, заглянула в рот обратила внимание на слизистую. Осмотрела шею, пригляделась к цвету кожи прежде всего верхней части тела. Еще раз обратилась к разрезу, провела пальцем по краям А затем приподняла веки. И обмерла. Выражение застывших глаз Я такого у покойников никогда не видела, а ведь мертвецов в прошлой жизни видела немало.
Вот теперь стало по-настоящему страшно. Будто только теперь до меня дошла вся серьезность ситуации.
Пресвятые угодники!
Выдохнула и принялась рассказывать:
Такого рода разрезы на груди делаются с одной целью получить доступ к внутренним органам, чаще всего сердцу. Можно, конечно, предположить, что имело место какое-то оперативное вмешательство, но это прозвучит слишком странно. Прежде всего потому, что нет крови. Вообще. Ни на кромке раны, ни на одежде, ни вокруг. Скорее всего, разрезали грудь, точнее, распилили, поправила я сама себя, отметив, как побледнел Мечник и отвернулся Бойко, когда этот господин был уже мертв. И крови в его организме уже не осталось. Чем ее выкачали другой вопрос, хотя средства для этого имеются. Как же тогда он погиб? Я хотела потереть лоб рукой, но вовремя вспомнила про перчатки и сняла их. А вот пока не понятно. Не от удара в грудь точно рана слишком аккуратная. Я бы даже сказала выверенная. И не от потери крови ее выкачали после смерти. Без вскрытия, навскидку, могу выдать одну версию его смерти. Я вопросительно взглянула на сыскаря. Тот кивнул. Скорее всего у не сразу смогла подобрать слово, потерпевшего случился инфаркт. Внезапно остановилось сердце, и вот.
Махнула рукой.
Но как к инфаркту можно было приписать хирургические манипуляции? Впрочем, в этом пусть уже господин следователь разбирается. Хотя о причине инфаркта я догадывалась, вот только озвучивать ее не собиралась.
Сегодня наверняка будет сниться этот дикий взгляд покойника. Застывший в глазах ужас из-за него леденела кровь у меня в жилах. Впрочем, кошмары, по сравнению с припадками, которые случались у меня в момент вскрытия какого-либо трупа, казались сущей ерундой. Именно поэтому я и уточняла у Падуану, ограничусь ли я только внешним осмотром.
Вслух же я высказала другое:
Причины инфаркта могут быть разными. Тут нужно будет уже вскрытие, которое вы мне вряд ли доверите, не удержалась от ухмылки. Хотя материалы для исследования на наличие каких-либо препаратов нужно брать как можно скорее, пока еще можно что-то выявить.
Спасибо, улыбнулся довольный Падуану. Неужто угодила? Учтем. Вы сказали даже больше, чем я от вас ждал.
Я сжала губы и принялась натягивать рукавицы. Холодно! Причем мороз будто не снаружи меня окутывал шел изнутри. Проклятый Лысый яр и вся ситуация в целом! Нервы себе я знатно пощекотала, теперь буду долго отходить.
Могу я уже идти? подал голос Бойко.
Разумеется, кивнул Падуану. Только не пропадайте, вы понадобитесь нам завтра. Охотник тут же заторопился сбежать. И прихватите с собой госпожу Илейнс. Думаю, ей здесь уже больше нечего делать.
Бойко перевел взгляд на меня и ободряюще улыбнулся. Меня также радовала перспектива убраться отсюда подальше.
Вы, госпожа медик, тоже не теряйтесь.
Да куда ж я денусь.
Ближе к ночи раздался стук в окно. Два подряд, третий через секунду, четвертый через две.
Рэду явился.
Он ввалился в коридор, окутал меня холодом своих объятий и радостно произнес:
Только освободился!
Я поняла, хмыкнула я. Пошли, покормлю.
Это мы завсегда рады, это мы с превеликим удовольствием.
По полу застучали каблуки его сапог и трость. Увы, без нее Рэду передвигаться не мог.
Рассказывай, потребовала я, как только Рэду утолил первый голод, как все прошло?
Он вытер рот салфеткой и принялся рассказывать:
Успешно я съездил. Как и договаривались с заказчиком, так все и прошло. Он все забрал.
Все-все? неверяще переспросила я.
Да, важно кивнул Рэду. Тут же улыбнулся так солнечно и радостно, что я чуть не зажмурилась. И заплатил в полтора раза больше, так ему все понравилось.
Я натурально завизжала и бросилась на шею к Рэду.
Здорово, здорово, здорово! затараторила от избытка чувств. До чего же я за тебя рада!
А уж как я за себя рад, хмыкнул он и чуть отодвинул меня.
Я одернула кофту и вернулась на свое место.
Ну все, раз такого клиента отхватил, то дальше будет больше! Ты, главное, теперь не расслабляйся. Работай больше и все будет замечательно.
Легко сказать, хмыкнул Рэду.
И не так уж и сложно сделать, не сдавалась я. Ты же занимаешься любимым делом. Это же твое! Да будь у меня лишние деньги, я бы обязательно купила бы ту замечательную тумбочку с резными дверцами. Или стул со спинкой. Ну натуральный трон! Вот представь, приходит ко мне посетитель, а я как царевна на троне восседаю. Каково, а? Сразу проникнутся, что со мной шутки плохи! Будут слушаться как миленькие.
Рэду посмеивался, сверкая улыбкой из-под рыжеватых усов.
Раз тебе так нужен трон, то я сделаю, заявил он.
Не смей! взвилась я. Денег у меня нет, а просто так я не возьму.
Мирка, я же от чистого сердца. Ты же столько для меня делаешь, я же
Я же, ты же, передразнила я. Вот как будут у меня деньги, тогда и обращусь. А сейчас делай, что есть. У тебя сколько уже заказов?
Достаточно, буркнул он.
Вот и занимайся. А деньги у меня скоро появятся, не переживай.
И откуда же? поинтересовался Рэду.
Да так туманно отозвалась я. Работенка одна подвернулась.
Я уж было подумал, ты с родителями помирилась.
С мамой я и не ссорилась. А папины деньги брать не собираюсь сама справляюсь.
Да я вижу, как ты справляешься.
Что, разве плохо? удивилась я, озираясь по сторонам.
Дом мне выделили бесплатно, когда я сюда приехала. А вот на обстановку ушли все мои накопления за студенческое время, а это стипендия и мелкие подработки. И сейчас тут все выглядело вполне себе хорошо.
Замечательно, ответил Рэду. Но разве это дело, девице жить одной? Одной все тянуть на себе?
Опять ты за старое, заунывно протянула я.
Ладно, я сегодня добрый. Продолжать не буду. Да и вообще, поздно уже. Пойду я.
У выхода Рэду взял меня своими теплыми руками за предплечья и сказал:
Спасибо тебе, Мирка, за все. За веру в меня прежде всего. Если бы ты знала, насколько это важно для меня.
Я чуть не шмыгнула носом, так растрогалась. Ком в горле застрял, глаза защипало. Пришлось прокашляться.
Да ладно, чего уж. Но ты обращайся.
Рэду нарочито громко вздохнул и пробурчал:
Коза, как есть коза. Хуже своей Мырьки.
А я не удержалась и выдала так противненько:
Ме-э-э.
Дурында, добродушно хмыкнул Рэду и щелкнул меня по носу.
Глава 2
Учебник лежал на столе. И открывать я его не решалась.
Думала ли я, что отправляясь в самую глубь страны, как можно дальше от столицы, что мне понадобится учебник по судебной медицине?
Не думала, но учебник положила в свой чемодан, в котором привезла все самое необходимое.
Наконец, открыла книгу и придвинула ее ближе к светильнику. Словно не своими пальцами подцепила сначала одну страницу, заглянула краем глаза, потом другую.
Дальше вдруг нашелся листок и карандаш, который приходилось слюнявить. Листок за пару минут оказался мелко исписан кривыми буквами я отвыкла писать. Всего лишь два письма в месяц матери и брату, да изредка рецепты для пациентов. Рецепты, понятное дело, незаверенные скорее просто рекомендации. И почерк, соответственно, сделался у меня самым что ни на есть медицинским. Разобрать что к чему та еще задачка.
Глядя на расплывчатые тени на стене, я продолжала размышлять. Что там с этим трупом? Как, отчего? Зачем этот сыскарь сюда явился? Дунул в почти потухшее пламя моей мечты. Разворошил угольки тлеющей надежды. И полетели искры воспоминаний