Всегда было интересно, каким же уродством ты больна.
Странно, но я не ощутила испуга, сейчас мне было все равно, раскроют ли они страшную тайну моей семьи, видимо потому что я ощущала надвигающеюся на меня кончину.
Оставь! Грозно вскрикнула ведунья. На ее крик медведь приподнялся, словно для атаки.
Все понятно, Вакия у нас не очень любопытна Шутливо проговорил ратник, но улыбчивое лицо резко сменилось озлобленным. Каганы, ее предки считают вас чем-то низшим, они обвиняют вас в том, что какими вы родились, хотя сами Он обиженно кивнул в мою сторону Прячут свои не совершенства за дорогими расписными масками.
Но она не Каган, да и я не ведаю о том, что она обо мне мыслит, и потому оставь ее по крайне мере пока не передадим ее нашему вождю.
Вакия медленно двинулась в сторону, с которой мы все прибыли, молчаливый мужчина и косолапый мишка последовали за ней, рядом остался Данис.
Человек с уродливой душой предателя хочет посмотреть на уродство, что сотворила природа? Задал я сама себе вопрос, хмыкнув, я решила на него ответить. Если тебе проще принимать, не замечать своего уродливого поступка, то я позабавлю тебя тем, что я не выбирала, а такой меня сотворили боги и природа. Моя дрожащая рука потянулась к маске. Мне было страшно, что меня кто-то увидит без скрывающих мое лицо преград, пусть даже жалкий предатель. Никто во всем Альбиониуме не видел мое истинное не прикрытое лицо, кроме моего отца «пусть Анул подарит ему скорейшее выздоровление», матери «пусть Анул ей освятит дорогу на небесах», брата и мачехи.
Данис грубо перехватил мою руку и отбросил ее в сторону.
Оставь свои уродства для своих бесценных серебряных людей.
Схватив меня под руку ощутимо больно, он потащил меня в сторону моей злосчастной колымажки. Извозчик целый и невредимый сидел на своем месте, он все время причитал, молился богине луны Анул и всхлипывал, подрагивал в рыданиях. Его слабость злила меня, видимо лишь потому, что он отражал все мои эмоции, кои я сдерживала. Люди в слабости и подлости злят нас по-особенному сильно, если они в такие моменты напоминают нас.
Данис небрежно толкнул меня и грозно проговорил.
Забирайся! Впервые в моей жизни не я, а мне приказывали.
Я послушно шагнула и неуклюже забралась в колымажку, и уставилась на спину извозчика, сейчас его узкая спина успокаивающе мне прикрывала обзор на мертвых ратников «Пусть Анул оценит их доблесть и осветит путь на звездном небе», не видеть ведунью с ее медведем, не видеть мужчину темсущи. Спина моего извозчика была неким щитом, который хоть на мгновение мог отгородить меня от реальности.
Ты поедешь с ней, чтобы не выскочила на ходу! Проговорила Вагия, глядя на внимавшего Даниса. Потом она перевела свой черный взор на, и без того дрожащего от страха извозчика. Ты пойдешь со мной. Тот, глядя на огромного зверя, нервно отрицательно закивал. Если сейчас же не будешь делать что велено, то мой друг Або разорвет тебя на куски! Извозчик сразу же без единого звука спрыгнул, и встал около колымажки, ожидая дальнейших указаний. Юзим отвезет вас в общину, я с хлюпиком соберу лошадей и приведу их к нам. Такие белые красавцы нам пригодятся.
Когда Вагия говорила о лошадях, ее глаза по-доброму светились, казалось, что они излучают мягкий, теплый свет доброты.
Я могу сам ее доставить, пусть Юзим поможет тебе.
Ведунья заигрывающее улыбнулась, Данис же засиял как луна в полнолуние, его окрыляющую радость девушка тут же сбила.
Ее лицо переменилось, стало более строгое, в глазах заиграли не добрые огоньки.
Здесь ты не ратник, а переметнувшийся серебряный человек, предавший не только свой народ, но и своих богов. У меня нет веры тебе, и потому прошу учесть раз и навсегда, в твоей помощи я не нуждаюсь ровно так же, как и в советах, поэтому езжай молча, прихвостень Анул.
Данис закатил глаза, тем временем извозчик темсущи погнал лошадей куда-то вдаль, унося нас все глубже в лес.
Мы ехали очень долго, я уже не разглядывала красоты, а думала о своей дальнейшей судьбе. Община отшельников преследуемых с самого детства людьми моего рода на протяжении всего существования, вдруг решает меня захватить. Для чего? На этот вопрос у меня был лишь один ответ, они хотят меня наглядно принести в жертву своему богу или же наоборот просто лишить меня жизни за дела моего рода. Когда тьма безлунной ночи опустилась на землю, уставшая от поездки и постоянного страха я уснула. Смею заметить, что темсущи в качестве извозчика был на много лучше Аяза, не понимаю, за что его так высоко ценила моя мачеха, что всегда приставляла к моему брату во все поездки.
Я проснулась от резкой остановки видимо уже не моей колымажки.
Приехали! Сказал басистым голосом темсущи Юзим.
Не успела я опомниться, где и что происходит спросонья, Данис ухватив меня за предплечье, потащил наружу.
Пусти! завопила я, но на мои возгласы ему было все рано. Он больше не был ратником, он больше не служил ни серебряным людям, ни моей семье.
Ноги путались, глаза с трудом приморгались, в маске в утреннем полумраке довольно сложно ориентироваться. Доведя меня до нужного места, он толкнул меня, я от бессилия и ужаса упала на колени. В поселении никого не было кроме меня, Юзима и Даниса, но как только Юзим убедился, что я в назначенном месте, он тут же ушел, оставляя меня в очень не приятной компании предателя. Мне удалось разглядеть очертание небольших домиков, но они были не похожи на привычные мне избы. Они были овальные с заостренными крышами, и они стояли довольно далеко друг от друга. Не то, что в столице Альбиониума все терема да и избы на самых окраинах поселения были буквально прижаты друг к другу.
Я просидела на коленях, как оказалось в самом центре поселения, около часа. Ноги затекли, а при каждом моем движении ногами для смены положения пробегали колющие мурашки с легким, но не бесчувственным онемением. Данис все это время стоял рядом он не говорил со мной, да и вообще не смотрел в мою сторону. Я с трудом перевалилась на боковую часть бедра и с трудом вытянула ноги. Кровь словно тяжелый свинец потекла по венам, разнося неприятные ощущения по ногам.
Я томилась в ожидании, было весьма странно почувствовать себя в качестве ожидающего. Когда минул еще один час, а солнце уже выглядывало из-за горизонта, разгоняя утреннюю прохладу, вдали показались несколько фигур. По мере приближения я узнала среди фигур уже знакомую мне Вагию, она вальяжно шагала среди других темсущи без сопровождения своего зверя. Хоть у меня не было поводов для радости, все же я ощущала отраду, что сейчас мне не нужно будет бояться хищника.
Один из спутников Вагии был стариком, облаченным в черную длинную рубаху и темные портки, ноги были босые, на голове немного седых торчащих волос и пролысина. Рядом со стариком шагал мужчина, он был не молодой, на вид он мог быть, как и мой отец, проживший от рождения своего ровно сорок восемь зим. Он был облачен в такую же рубаху, но она была красная, с тугой повязкой вокруг пояса. В отличие от своего босого сопровождающего, на его ногах были кожаные башмаки обвязанные тонкой веревкой. На голове у него были густые волосы, которые немного не доставали до плеч, темного, даже угольного цвета. И двое крупных мужчин облаченных в рубахи, но они были длиннее, чем у других темсущи, разрезанные по бокам и спереди, портки были синие в цвет причудливой рубахи. Вокруг талии был кожаный пояс, с боку с ножнами, в которых покоились мечи. Головы их покрыли аккуратно коротко стриженые волосы, у одного они были светлые, походившие на цвет волос серебряных людей, но более насыщенны желтым цветом. А у второго волосы были огненные, как солнце, а по лицу шли крупные в цвет волос вкрапления. Насколько же они все-таки необычно выглядели.
Добро пожаловать в негласные земли Ярчая Заговорил со мной не молодой мужчина.
Я подняла на голос свой озлобленный взгляд, мужчина приветственно кивнул, остальные стояли с непроницаемыми лицами.
Когда вы меня сюда волокли, я не чувствовала что вы с добром приглашаете к себе!
Возможно, мы были несколько грубы!
Грубы? Переспросила я Ваши люди убили моих ратников.
Насколько мне известно, одному удалось сбежать, беззаботно проговорил мужчина.
Зачем я здесь? Спросила я, пристально глядя на огненно-власого воина, который вытянул из ножен меч.
Вы здесь чтобы прекратить преследования нас вашим народом.
Я не обладаю такой властью чтобы переписать первые писания, или чтобы пойти против наставлений Богини Анул и ее брата бога огненного солнца Цениса, я ни Каган да и по сути ни один Каган моего рода не мог бы остановить преследование вашего народа, это должно быть решено Каганом совместно с волхвами и старейшинами. А, как известно многим, хранители нашей религии, да и старейшины не допустят безопасного существования детей Темреса.
Мужчина нервно дернулся, его взгляд прежде спокойный и уверенный вдруг запылал яростью.
Зачем вам предводитель, если он не может ничего решать без кучки ненужных людей? Он закинул голову, почесывая рукой подбородок, после вернув голову в прежнее положение, продолжил, Значит, твоему брату нужно будет стать тем самым Каганом, который сможет убедить своих людей перестать преследовать темсущей, если он не хочет начала войны, которая начнется с пролитой крови ее дорогой сестры. После мужчина, который даже и не счел нужным мне представиться, повернулся и зашагал прочь. Я постаралась встать с земли, ноги наконец-то стали меня слушаться, неприятные ощущения отступили. И как только мои ноги неуверенно, но твердо встали на землю, этот мужчина снова оказался на своем месте.
Тебя отправят в мазанку, специально приготовленную для тебя, к тебе приставят помощницу, еще раз повторяю помощницу, не прислужницу, среди нас прислужников нет. Она поможет тебе привести себя в порядок, после ты своей рукой напишешь письмо для своего брата со слов Вагии. Он перевел взгляд на Вагию, она ему согласно кивнула. Кивнув ей в ответ, он снова направился прочь, но на этот раз за ним последовали его сопровождающие, все кроме ведуньи.
А кто вы? Выкрикнула я ему в след. По нашим обычаям прежде вести разговор нужно назвать свои имена.
Он остановился, но не обернулся.
Я тот, кто уничтожит ваш Альбиониум, если вы не прекратите лить кровь детей Темреса. Так и не оглянувшись, он направился дальше. Кричать ему вслед еще что-то было бессмысленно, да и мне не особо и хотелось.
Ведунья, оставшаяся на своем месте, спокойно заговорила со мной.
Ее зовут Зифа, она не служит тебе, ее просто попросили помочь. Тебе стоит общаться с ней уважительно. Она взглянула на небо и ослепленная солнечными лучами зажмурилась, я приду, как только освобожусь и мы напишем письмо, опустив голову, она несколько мгновений поморгала, а потом, переведя взгляд за мою спину, заулыбалась. Рада тебе Зифа!
Я обернулась и увидела девушку с такими же огненными волосами как один из воинов, ее лицо тоже было усыпано яркими вкраплениями в тон волос, а глаза были такие яркие такие целенные, для меня было удивительно, что ее брови и ресницы были тоже окрашены в цвет волос. Она была наряжена в рубаху и приталенный сарафан как у Вагии, но у нее он был зеленый с бледно зеленым орнаментом, если бы времена года были людьми, эта темсущи была бы наипрекраснейшей весной, такой яркой и цветущей. А я была бы зимой, но с грязными проталинами, серым не растаявшим снегом, с грязными лужами, покрытыми тонким льдом.
Я тоже рада тебе Вагия, как Або?
Лицо Вагии переменилось, оно приняло нежное очертание, не смотря на черный раскрас под глазами мне казалось, что она посветлела и как-то засияла.
Он хорошо, спасибо что спросила. Оставляю Айдарию в твоих руках, присмотри за ней.
Зифа без стеснений стала меня разглядывать.
Почему ты прячешь лицо за маской?
Я смутилась от такого наглого вопроса. И не произнеся ни звука, продолжила разглядывать ее.
Девушка наигранно закатила глаза.
Не хочешь говорить не нужно, она махнула рукой, пойдем, вон там твоя мазанка.
Мазанка? переспросила я, вы так называете жилище?
Да, а вы не так называете?
Нет, у нас терема да избы.
Хм ,какие интересные у вас названия.
Мы приблизились строению круглой формы, с заостренной как острее стрелы крышей, подойдя в упор, я коснулась шершавой стены красно-коричневого цвета.
Почему мазанка? Не жилище или еще как-то.
Потому что при строении стены обмазывают глиной, потом приставляют стальные листы, оставляя немного места между ними и мазанкой, накидывают туда дрова и сено и поджигают.
Зачем?
Чтобы обжечь глину и получить прочную и теплую мазанку.
Крыльцо было тоже глиняным, как и сама мазанка. Поднявшись по трем ступенькам, мы отварили тяжелую дверь из толстой древесины, сцепленной железными скобами.
В самом помещении было светло и пахло травами. У стены стояло спальное ложе, сделанное из дерева, подушки и матрас казалось, были сделаны из мешковины, поверх лежала пушистая шкура серебряного зверя. Два не больших окна были над деревянным круглым столом, около кровати, и высоко над умывальной тумбой. Сама умывальная тумба была отличная от наших, в моих покоях была деревянная тумба с серебряным тазом сверху, с отверстием в низу, а над тазом был серебряный цилиндр с узким вытянутым рычажком, который при вдавливании подавал теплую приготовленную служащими воду. То здесь была связанная из мелких веток тумба, походившая больше на корзину, поверх нее стоял глиняный таз, без нижнего отверстия, над тазом возвышался прямоугольная конструкция, походившая на походную фляжку, только фляжки обычно делали закругленные. Внизу конструкции был выведен широкий вертикальный выступ с плоским перекрытием. Рядом с тумбой стояло омывательное корытце, а напротив стояла ширма сплетенная из тонких веток, но в отличии от тумбы, на ширме ветки плотно прилегали к друг к другу.
Вот твое временное пристанище, проговорила Зифа.
Спасибо, проговорила я, плюс маски в том, что не нужно улыбаться, твои собеседники все равно не увидят эмоций на твоем лице.
Девушка подошла к умывальной тумбе и легонько потянула за плоское перекрытие, вода полилось в таз. Она вернула заслон на место, и вода перестала литься.
Позже я покажу, где брать воду для умывания, а где питьевую.
Я кивнула, хотя мне хотелось с криком «я даже не представляю, как принести воду самой» бежать.
Мне помочь тебе помыться или снять твой наряд.
Нет, спасибо за помощь, можешь идти.
Зифа подозрительно на меня посмотрела.
Хорошо, Данис будет снаружи, чтобы не возникло желания сбежать.
А есть зеркало?
За ширмой, ответила Зифа, и потупив свой любопытный взгляд направилась к выходу.
Когда я наконец-то осталась одна, сразу же направилась за ширму. Огромное зеркало на стене пугало меня собственным отражением. Треснутая маска, глаз на открытом участке маски красный, белая лента, что располагалась на моем лбу и уходившая к затылку и плотно перекрывающая мою косу внахлест, выглядела плачено, роспись жемчугом отвалилась, оставляя торчавшие нитки. Еще с утра голубое платье с украшенными камнями воротом и рукавами было грязное, подол внизу почему-то был порван.
Я перекинула через плечо длинную перекрытую полностью косу. Достав булавку, я ослабила плетение ленты и выпустила свои волосы наружу, снимая с головы дурацкую ленту. Отвернувшись от зеркала, я стала развязывать ленту платья за спиной, эти подлые завязки не поддавались, и когда отчаянье, что я не выберусь из этого платья, взяло вверх до такой степени, что я уже направилась к выходу, чтобы попросить Зифу вернуться, пальцами почувствовала, как узел ослабевает. Я вернулась за ширму и скинула платье. Представши пред собой ногой, я расплела косу, и аккуратно стянула маску. В зеркале на меня смотрело ненавистное мне лицо с разными глазами. Я долго всматривалась в свое лицо, будто обвиняя его в случившемся, не будь оно уродливое, меня бы не отправили из терема прочь от посторонних глаз.