Господи, как сложно.
На деревянных ногах поднялась на наш этаж. Тихонько повернула ключ в замке. Шумно втянула носом воздух, распахнула дверь. И шагнула в квартиру.
Глава 10
Закрыла за собой дверь. Выдохнула с облегчением никаких женских туфелек на пороге, и дома тихо, темно. Опустила плечи расслабленно, та зажатость, с которой я входила в собственный дом, почти ушла.
Поймала себя на этой мысли и спиной к двери привалилась. Я всерьез боялась домой заходить?
Да, боялась. Не хотела бы снова увидеть какую-то девицу верхом на том, с кем я 19 лет прожила. Но чувство страха все равно унизительное, мне противно его испытывать.
Расправила плечи. Обувь скинула, и пошла по коридору. Дома очень тихо. Паша либо спит, либо
Либо.
Опустилась на кровать в спальне. Паши дома нет.
И где он в такое время, пробормотала, будто мне может кто-то ответить. И усмехнулась невесело. Но я же знаю, где Паша может быть. И с кем. Я же всё это знаю.
Наверное, пора смириться. Сколько там стадий принятия? Не помню, но придется их все пройти.
Девятнадцать лет брака! Боже мой, девятнадцать! А без Паши я жила восемнадцать лет И эти девятнадцать лет, получается, проиграли пустой похоти, погоне за свежим мясом?
Сижу, пытаюсь осознать наш крах это же крах? Вот что я должна делать? Смириться, бороться? Мои знакомые возвращали мужей, свернувших налево: бегали по отелям, с любовниц их снимали, про детей напоминали. Иногда у моих приятельниц, прошедших через все эти унижения, получалось вернуть мужа домой.
Другие выжидали, пока благоверный нагуляется. И тоже в половине случаев успешно. Принимали потом провинившихся мужей с букетами-браслетами-клятвами что «больше никогда, бес попутал». Верили. Или делали вид, что верят.
Есть среди моих знакомых и те, кто не захотел в грязи купаться, развелись, переболели. Вроде, успешно. Вроде, не жалуются.
Я не хочу грязи. Мне больно думать что Паша был с другой, и сейчас, возможно, с другой женщиной. Мне это невыносимо.
Но как же тяжело решиться не на многоточие, а на точку. Потому что, мать их, девятнадцать лет рука об руку, в любви и согласии, с планами вместе всю жизнь провести!
И все же, я не смогла так просто смириться.
Может, Паша съехал, квартиру нам оставил, прошептала, встала с кровати и вошла в ванную.
В корзине полотенца использованные Паша дома был.
На столешнице в кухне три стакана, в мусорном ведре контейнер с логотипом ресторана точно был.
Не съехал он. Просто гуляет.
Смирись уже, зло прошипела, сжав кулаки. Хватит его оправдывать.
Разблокировала телефон, набрала Пашу.
Гудки, гудки, гудки не отвечает. Ехать обратно?
Паша перезвонил сам.
Алло, ответила.
Привет, ты звонила.
Звонила, да.
Ты остыла? Готова нормально поговорить? спросил Паша устало.
Он в принципе устал или от меня?
Готова. Ты когда можешь?
В любое время. Возвращайтесь домой, последовал твердый ответ мужа.
Усмехнулась. Ну надо же. А я дома. Сюрприз!
Сейчас возвращаться?
Я жду тебя и детей, всё также уверенно прозвучал Пашин голос.
Паш, я дома. И не заметила, что ты ждешь.
Где он и с кем я не стала спрашивать вряд ли правду скажет. Но муж, кажется, догадался о моих мыслях:
В офисе задержался, в пустой дом незачем было торопиться. Не психуй только, минут двадцать подожди, я подъеду. Ася, просто дождись!
Нажала на отбой.
Я дождусь.
Налила себе кофе, обдумывая Пашины слова. Умеет он вывернуть всё в свою пользу: не дома, потому что не к кому было спешить. Но ведь почти год было к кому возвращаться, а Паши все равно не было! Он являлся ночами, объяснял всё новым бизнесом. А когда всё же приходил в адекватное время был раздраженным, на мои вопросы, просьбы, упреки Паша не отвечал, а рычал.
И секс его гораздо меньше стало, и это при наших-то темпераментах!
Почти год я терпела, оправдывала Пашу. А сейчас нахожу всё новые и новые зацепки: его раздраженность, отсутствие влечения ко мне, особенно в последние пару месяцев, задержки «на работе»
Виновник моих невеселых мыслей вошел в квартиру.
Ася, позвал Паша из коридора.
Я здесь.
Через минуту ко мне присоединился муж. Свет в кухне не включил, сел напротив. Может и хорошо что Паша не близко не учую парфюм другой женщины, не увижу лишнего. Зачем делать себе еще больнее.
Не успела себя накрутить? Я не у мифических любовниц был, а работал.
Хорошо.
Ты успокоилась, надеюсь? Взвесила всё, поняла что насчет меня и Тамилы бред?
И снова эта чёртова уверенность тона!
Я успокоилась, покривила душой. И приехала обсудить вопрос недвижимости. Ты сможешь перебраться в другую квартиру? Наверх, кивнула на потолок, намекая на жильё, которое мы купили год назад, чтобы через пару лет Глебу подарить, или на Амундсена. Те квартиры меньше нашей. Дети привыкли жить здесь. Тут все их вещи. Надеюсь, ты не заставишь съезжать нас?
Твою мать, выдохнул Паша, с нажимом провел ладонями по лицу. Опять та же песня.
Но если ты откажешься скандалить не стану, соберу наши вещи и мы с детьми переедем. Решать тебе. У меня нет сил на ругань.
Я уже слышала эту захватывающую историю как ты спустился вниз по работе, а тут Тамила на тебя запрыгнула, да так удачно языком в рот попала и трусы сняла, скривилась. Могу сделать вид что верю. Но ты насчет квартиры-то ответь.
Точно, я и забыл что моя семья мне не верит, повысил муж голос и я вздрогнула от удара его ладони по столу.
Хреновая семья.
Пиздец, с отвращением выругался муж. Мне добавить нечего, а в очередной раз рассказывать те же события я не стану. Хватит.
Да, Паш, хватит. Так что насчет квартиры?
Муж встал, подошел к кофемашине, принялся готовить свой любимый американо.
Кажется, я понял. Надоел я тебе, да? Нашла повод, решила не разбираться во всем, плюнула на прожитые вместе полжизни. Разлюбила, захотела уйти, и вот какой удобный повод муж-мудак. Так, родная?
Ты в своём уме? Смеешь меня винить? сердце, успокоившееся было, застучало возмущенно. Ты как себя весь год со мной вёл? С сыном как поступил? Трахался на стороне, так продолжал бы с той блондинкой отжигать, она хоть не была девушкой Глеба.
Еще и блондинка, хмыкнул Паша, и обернулся ко мне.
А я подлетела к стене и хлопнула ладонью по выключателю. Свет ослепил вспышкой.
Тебя видели, Паша! процедила, глядя мужу в глаза, вспоминая всё что мне Глеб рассказал. Месяца полтора назад, в «Аполло» ты очень мило держался с красоткой-блондинкой за руки. Мне даже фото прислали, пошла я ва-банк, устав от вранья. Что, и тут ты невиновен?
Паша сцепил зубы, глаза отвел на секунду.
Я ни с кем тебе не изменял. Никогда. В «Аполло» была встреча по работе, да, с женщиной, но ничего интимного, отчеканил Паша.
И за руки вы держались, скрепляя удачную сделку? спросила, вглядываясь в лицо мужа.
Может, и правда по работе виделся, а то что за руки подержались пару секунд ничего не значит? Паша так уверенно говорит обо всём. Может, он и доказать свои заявления в состоянии, если я попрошу.
Я так хочу зацепиться за что-то, поверить что мы с Пашей не в прошлом!
Детский сад. Хватит! Достало оправдываться! Чёрт, Пашина рука дрогнула, кофе выплеснулся на его ладонь, обжигая, и чашка с напитком полетела на пол.
И одновременно с дребезгом осколков Пашин смартфон, лежащий на столе, зазвонил.
Я вижу имя Инна.
И фото симпатичная блондинка.
Как съедешь сообщи, будь добр. А с меня хватит, бросила, развернулась и вышла в коридор.
Глава 11
Лика, в школу опоздаешь, в очередной раз заглянула в комнату к дочке.
Лика сидит у зеркала, ноутбук открыт и там видео, дочка смотрит и пытается сделать такую же прическу.
Помочь? приблизилась. Закрыла ноутбук и взяла расческу. Волосы у дочери густые и шелковистые, возиться с ними одно удовольствие. В начале сентября Лика хотела сделать красные прядки, как у одноклассницы, но мы с Пашей против были. Зачем портить такую красоту? Достаточно Глеба, который челку выбелил.
Класс, мам, Лика подскочила со стула, когда я ее заплела. Покрутилась перед зеркалом. Девчонки упадут.
Марш завтракать, подтолкнула дочь в коридор.
Лика убежала в кухню, а я сунулась в спальню к Глебу. Сын уже проснулся, собирается в институт. Здоровой рукой забрасывает в рюкзак учебники.
Точно пойдешь? заволновалась. Голова не болит? Глеб, сотрясение, нужно лежать. И поменьше смотреть фильмы.
Я как огурчик, заверил сын.
Иди завтракать, огурчик. И таблетки выпей, не забудь, улыбнулась.
Наверху что-то упало, и я невольно подняла глаза к потолку.
Паша съехал, но недалеко сейчас он живет прямо над нами. И за последнюю неделю мы сотню раз могли с ним столкнуться в лифте или у подъезда. Но муж уезжает рано, возвращается по темноте, в офисе он пропадает или где меня это больше не должно тревожить.
Интересно, почему он до сих пор дома?
Сын тоже посмотрел в потолок. И скривился.
Еще не хватало в подъезде с ним встретиться, выдал Глеб и шагнул мимо меня в коридор. Неужели нельзя было снять квартиру хотя бы в другом доме? А лучше на другой улице. В соседнем городе. Или в другой стране. Галактике, сын злится.
Промолчала.
Та квартира тоже наша, и она должна была достаться Глебу. Через пару лет. На его двадцатилетие. И вспоминать об этом сейчас странно, за одну лишь проклятую ночь рухнуло столько планов, вся наша жизнь к чертям полетела, и я просто стою на распутье. Я делаю все то же самое, встаю и готовлю завтрак, везу детей на учебу, возвращаюсь домой.
А здесь повсюду его вещи. Паша лишь пару костюмов с собой прихватил, ноутбук, документы. Он словно на работе, и вечером вернется домой.
Из школы меня забирать не надо, мы с Катькой идем к ней, заявила Лика, когда я высадила ее у ворот. А потом ее папа меня отвезет.
Кивнула. Катю я знаю, они с Ликой с первого класса дружат, и тут я спокойна. Помахала дочке и порулила к институту Глеба.
Точно пойдешь на пары? спросила на всякий случай. И дело не только в его сломанной руке и сотрясении.
Тамила.
Они ведь учатся в одном институте, и как сын переживет встречу с бывшей девушкой я не знаю. Глеб лишь с виду спокоен, но на душе у него не то, что кошки скребут там волки воют.
Мне с пацанами надо встретиться, сын уткнулся в сотовый. У нас же концерт скоро. После пар рванем репетировать.
Глеб
Ну что? сын поднял голову. Мам, это важно. Если мы хорошо выступим, и нас заметят я начну на своих треках зарабатывать. И смогу обеспечивать вас с Ликой. Я же мужчина. Я должен.
Он говорит это, и глаза горят, сын, правда, верит в свою музыку. Думает о нас. Отца он уже вычеркнул из жизни, и мне нечего возразить. Паша сам должен стараться, не я его отношения с детьми разрушила.
Но Паша работает. Ему некогда.
Вернулась домой и начала собирать его вещи. От рубашек, футболок и даже боксеров им пахнет, парфюмом, телом. Я этот запах вдыхаю и смириться не могу. Девятнадцать лет брака, и все по чемоданам сложить, разойтись, словно не было ничего. Любви не было.
«Ты не юная девочка, чтобы рубить с плеча, Ася» сказал он мне, когда я уходила. А я ушла, отпустила его, кажется, вот только легче не стало.
Уборка. На два раза перемыла ванную и кухню, приготовила ужин детям. Лика вернулась сытая и сразу убежала к себе. Глеб приехал с репетиции поздно вечером измученный и бледный.
Ребенок, нельзя громкую музыку при сотрясении, высказала. О чем ты думаешь, Глеб? Подождет твой концерт.
Другого шанса не будет. И, кстати, надо что-то с моим гипсом придумать, чтобы я не смотрелся на сцене, как инвалид, сын скрылся в комнате.
Ты ведь болеешь, не отстала, шагнула за ним. Месяц хотя бы подожди.
Все у меня нормально, отмахнулся сын. У него телефон затрезвонил, Глеб бросил взгляд на экран и поморщился. Принял вызов и процедил. Лиза, ты тупая? Просто отвали от меня.
Ты как с девочкой разговариваешь? ахнула.
А чего? сын поднял на меня взгляд. Он раздражен, из него рвется что-то, чего не было раньше. Все они шлюхи, мам. Одно только и надо им. Мороженкой угостить и в парке погулять не хотят они такого. Они деньги любят считать в чужих кошельках. Ладно, я спать лягу. Устал.
Глеб отвернулся и стянул футболку, я тихонько вышла и прикрыла дверь. Прислонилась к стене и потерла переносицу.
Вот что тут ответить? Бедный мой мальчик. Он обозлен, вокруг видит одних лишь предателей, он болеет, ему может стать хуже после этого концерта. А как запретить, что тогда ему останется?
Паша, будь ты проклят.
Двинулась к нему в кабинет с желанием покидать в чемодан все, что от него осталось, чтобы и духу его тут не было. И за Пашином столом застала Лику.
Дочка читает учебник, качается на его стуле. И вытирает глаза.
Лика позвала. Что такое, доченька?
Она вытерла мокрые ресницы, захлопнула учебник и поднялась. Воинственно на меня уставилась.
Из этого кабинета надо сделать библиотеку, выдала. Ударила ладошкой по антикварной тушечнице, что стоит на Пашином столе. И надо выкинуть все эти штуки. Место занимают. Я пошла делать уроки, дочка приблизилась, поцеловала меня в щеку и выскочила в коридор.
У меня и самой глаза на мокром месте. Невозможно смотреть на то, как они злятся и скучают по нему.
А он не идет.
Паша хоть понимает, что Глеб с сотрясением выступать собрался?
Решительно вышла в холл, собрала сумку. Посмотрела на время Паша еще должен быть в офисе. Хорошо. Пусть отложит работу. Позвонит своему другу. И перенесет концерт Глеба, пусть на другой день договорятся, через месяц, когда сын поправится.
Я ненадолго, скоро буду! крикнула детям и вышла из квартиры.
Вечер, темно, и дорога почти пустая, до Пашиной работы долетела за десять минут. На парковке замешкалась, уставилась на окна четвертого этажа. Свет горит муж там. Да.
На четвертый этаж поднималась, и сердце в груди стучало так сильно, словно я нечто запретное делаю, неправильное. Он мой бывший муж или еще не все? Голова разрывается от этих мыслей.
Свернула по коридору.
И столкнулась с Тамилой.
Один взгляд глаза в глаза и девчонка вспыхнула, опустила голову, мимо меня шмыгнула к лестнице.
Я машинально развернулась.
Не ведут так себя любовницы. Ей будто стыдно, она меня словно боится. Она от моего мужа идет? Было что-то между ними сегодня, весь последний месяц? Они любовники, он изменял мне с ней, с этой малолеткой?
Сейчас я это узнаю.
Тамила, позвала и шагнула к лестнице. Постой. Нужно поговорить.
Глава 12
Она приподняла плечи, словно защищаясь, и ускорила шаг. Будто не услышала меня.
Тамила! повысила я голос.
Она, наконец, остановилась. Резко, будто в стену врезалась. Но пару секунд продолжала стоять спиной ко мне, а затем медленно развернулась.
Анастасия Николаевна, здравствуйте, прошелестела, избегая смотреть мне в глаза.
Тамила сделала два шага мне навстречу и замерла.
Обе стоим, молчим.
Не знаю, что чувствует Тамила, но судя по тому, как она краснеет и губы кусает ей как минимум неуютно. А вот мне зло, наверное.
Да, мне зло. На эту девицу, которая хоть и юна, но уже не ребёнок и за свои поступки должна отвечать. Но больше на Пашу. Муж так уверенно заявлял, что не изменял, что даже не думал об этом. Но почему же он не предоставил мне доказательства своей невиновности? Потому что настолько горд и обижен? Или потому, что этих доказательств нет?
Тамила, обратилась я к ней, и девушка вздрогнула, надеюсь, ты понимаешь, что Глеба тебе стоит избегать. Увидишь в институте не подходи к нему, не пытайся с ним играть.
Я не я и не собиралась
Вот и замечательно. Если у тебя есть хоть крупица совести моего сына ты будешь сторониться. Если не будешь я всё равно узнаю, и я не люблю угрожать, но ради своих детей я на всё готова, и это «всё» тебе не понравится. Ты понимаешь, о чём я?
Тамила подняла на меня взгляд, но отвела его через короткий миг. Кивнула, сглотнула тяжело.