Я пробежала мимо сестринского поста в другом крыле больницы, по инерции оббегая людей, хотя не могла бы с ними столкнуться. Рефлексы и инстинкты остались со мной. Я бы просто проскользнула сквозь них, как в тот раз, когда доктор Лэнг резко шагнула к мониторам, возле которых я стояла и глядела на неё с мамой. Но ничего не случилось. Она лишь странно поёжилась, будто почувствовала холодок. Зато я заледенела, как статуя на свадебном приёме.
Наверняка раз я могу проникать сквозь людей, то могу проходить и сквозь стены. Но удостовериться в этом не представилось случая. Впервые удача открывала передо мной все двери. Удача, принимающая обличия разных людей. Санитарки, что вкатывала в отделение тележку со всяким медицинским инвентарём. Бородача в белом халате, задумчиво придерживающем двери для мамы с двумя детьми. Или престарелой женщины, что пришла навестить кого-то и задержалась у сестринского поста.
Откуда-то послышались другие шаги. Резвые, стремительные, настойчивые. Кто-то поравнялся со мной и бежал в том же направлении. Лишь полы белого халата мелькнули и тут же исчезли.
Сюда! Позвал знакомый голос. Белый халат летел на его зов. Значит, не только я слышала его?
В тени коридора стояла фигура мужчины. Подбежав поближе, я различила в его чертах Чейза Моргана, отца Хейли. Он был напуган и махал рукой, подзывая меня.
Крик прервался, а затем послышался плач. Совсем близко. Я пронеслась мимо кофейного автомата и ряда стульев для посетителей и свернула прямо в открытую дверь палаты. И тут же замерла.
Это Хейли.
Она тоже здесь
Она стояла над постелью с собственным обездвиженным телом и плакала. Стонала и бормотала что-то, будто лишилась последних остатков разума. А может, так оно и было? Мы обе просто сошли с ума и нам всё это видится? Наши тела, безразличные люди, родители, что не видят нас.
Миссис Морган стояла над телом дочери и плакала, зажав ладонью рот. Гладила Хейли по голове, будто надеясь, что от этого будет толк. Аппаратура сходила с ума вместе с нами. Сердцебиение на мониторе зашкаливало, показатели давления подскочили, и противное пиликанье перекричало бы вой сирены. Вслед за мной влетели сразу несколько человек. Белым халатом оказался худощавый врач, который тут же принялся проверять состояние Хейли. Две молоденькие медсестры закрутились рядом, как два золотистых ретривера в поисках брошенного мячика.
Мистер и миссис Морган прижались друг к другу, как одно целое, возле постели тела дочери и со слезами на глазах наблюдали за махинациями медиков.
Хейли! Позвала я, зная, что она меня услышит.
Плач тут же прекратился. Слёзы перестали рваться наружу и заливать простынь невидимыми лужицами. Зелёные глаза, полные непонимания и ужаса, уставились на меня.
Тедди?
Я нашла её. Просто пришла на крик и нашла. Как бы я ни злилась на неё буквально двенадцать часов назад, сколько бы обид не копила за весь этот год, я была рада видеть свою Хейли. Теперь я не одинока. Теперь мы вместе в одной лодке. Главное, чтобы она не потонула.
Хейли
Поверить не могу. Так ведь не бывает.
Мой лечащий врач высокий, сутулый мужчинка за сорок и вся его свита давно покинули палату. Как только привели кривую моего сердцебиения в норму, так и поспешили прочь, в двух словах объяснив родителями, что всё в порядке.
При черепно-мозговых травмах могут наблюдаться скачки давления или пульса. Сказал он напоследок. Травма головы, так или иначе, влияет на работу нервной и сердечно-сосудистой систем. Отсюда и тахикардия.
Он говорил так, словно меня здесь не было. Так, словно моё состояние вполне себе обычное явление. В его мире может быть, но не в моём.
Родители пытались разузнать о моём самочувствии чуть больше, но доктор я глянула на его бейдж и увидела фамилию Макклири тут же получил новый сигнал бедствия и умчался спасать кого-то другого, бросив в дверях:
Срочный вызов. Я скоро вас навещу.
Он-то думал, что сам всё уладил. Взмахнул своей волшебной докторской палочкой и восстановил мои показатели. Пускай порадуется себе, но всё это сделал не он. А Тедди. Она схватила меня в объятия и утешала, пока я не задышала ровнее. Пока моё сердце не вошло в привычную колею.
Как такое может быть? Мы с ней здесь неизвестно в каком измерении. Она может меня касаться, а другие даже не улавливают моего дыхания. Родители пережили настоящий шок, когда всё запиликало, как на концерте бездарного скрипача, но теперь снова заняли свои почётные места праздных наблюдателей у смертного ложа дочери.
Я ведь стояла здесь, около кровати. Чувствовала целую бурю эмоций внутри. Я не была мертва. Но, видимо, и жива тоже не была. Потому что тело моё лежало передо мной. И лишь вздымающаяся грудная клетка, да тот самый противный писк напоминали всем, что моё сердце бьётся.
Монитор отсчитывал каждый его удар, измерял моё давление и уровень кислорода. Мои родители молча слушали это надоедливое попискивание для них оно было приятной мелодией. Как только его ритм собьётся снова, писк ускорится или прекратится вовсе со мной случится что-то страшное. Они это знали и наслаждались размеренным монологом аппаратуры.
Голова моя напоминала один из клубков, что бабуля Грета держала у себя в корзинке для рукоделия. Только вместо ниток на мою головешку были намотаны бесконечные полоски бинтов. Как слоёный торт! Лицо всё в порезах. Точно, стекло ведь разлетелось вдребезги. А я и не помнила, как его осколки вонзались в мою плоть. Самый длинный под правым глазом. Рифлёные края его зигзага смотрелись ужасно. Наверняка стекляшка вошла глубоко и открыла кровяные реки, потому что виднеются швы, искусно наложенные кем-то из местных хирургов.
Изо рта торчала трубка. Мамочки Я похожа на чудовище. Трубка это ведь очень серьёзно, да? Значит, я не могу сама дышать. Не может быть. Этого просто не может быть со мной! С другими, не со мной.
Правая рука тоже была перебинтована и покоилась на повязке. Два торчащих пальца изрезаны, как огурцы на салат. Какие ещё травмы заполучило моё бедное тело непонятно. Простынь натянулась до пояса и скрывала нижнюю часть тела. Боже, надеюсь с моими ногами всё в порядке! Их не ампутировали, они не переломались в сорока местах и не парализованы. Джейку нравились эти ножки. А как мне они нравились! Ходить, бегать, запрыгивать на спину к Джейку. Если их сильно повредило во время аварии, смогу ли я делать всё это?
Мне это снится? Спросила я, хотя знала ответ.
Если так, то у нас один и тот же сон.
Так странно. Совсем недавно мы орали друг на друга, а теперь стоим плечом к плечу и ведём философские беседы. Словно не было аварии, ссоры и этого года лжи, обманов и зависти. Словно она меня не предавала.
Мы типа умерли? Озвучила я свой самый главный страх.
По всей видимости, нет. Видишь, твоё сердце бьётся. Тедди указала на монитор.
А твоё?
И моё тоже. Только совсем в другом отделении.
У меня голова забинтована. Я ударилась головой?
Скорее всего. Твой врач сказал, у тебя черепно-мозговая травма.
А с тобой что?
Толком не знаю. Вроде как сломана нога и что-то с грудиной. Я прослушала всё, что говорила доктор. Тедди нервно хохотнула. Когда я пришла в себя, то тоже не могла поверить в происходящее. Доктор рассказывала маме о моём состоянии, а я бегала по палате и пыталась дозваться их. А потом произошло всё в точности, как с тобой. Мониторы выжили из ума и не восстановили показатели, пока я не успокоилась. Моя мама и доктор пережили настоящий ужас за это время, но так и не поняли, что я рядом. Что я срываю глотку, чтобы их дозваться.
И как?
Тедди выдержала паузу, которая заставила моё сердце ёкнуть. Монитор прорисовал чуть более резкий зигзаг, на что мои родители тут же забеспокоились, но всё снова пришло в норму.
Нас никто не слышит, Хейли. Тихо ответила Тедди, вытянула руку, чтобы коснуться меня, но тут же опустила. Вот куда мы приехали. Теперь еле можем даже коснуться друг друга. То объятье было крайней степенью, вынужденной мерой. Но теперь мы возвращались к тихой ненависти. Не слышит, не видит, не знает, что мы здесь. Для них мы лежим без сознания и боремся за жизнь.
Я смогла наконец отвести взгляд от себя самой и посмотреть на родителей. Мама бледна как сама смерть. Как белая простыня, укутавшая мои ноги, или как эти невзрачные стены. Никогда не видела её такой, даже когда у Дэнни случился самый страшный приступ, а под рукой не оказалось ингалятора.
Она так и не притронулась к кофе. Она ведь любила хороший кенийскую арабику свежего помола, с ложечкой сливок и щепоткой корицы. А если грустила, то с каплей шоколадного ликёра. Мама была гурманом, но не привередой, и отказывалась пить больничное варево не из-за капризов, а из-за того, что ей сложно было сделать глоток. Она не сводила глаз с меня. Той меня, что не могла ей ничем ответить.
Папа же что-то искал в телефоне. Хотя, скорее всего, переписывался с кем-то по работе, решал важные вопросы и был одной ногой в мире больших финансов. Я его не винила. Отец настоящий мужчина и кормилец семьи, без которого «Ллойд Кэпитал» и его начальник Дерек Гордон просто пойдут ко дну. Как и все Морганы.
То есть мы призраки? Продолжала расспрашивать я, будто у Тедди были ответы на все вопросы. Впрочем, она всегда была умнее меня.
Призраки души умерших. Мы с тобой пока живы.
Значит, мы зависли где-то между? Как в фильмах?
От самой этой мысли становилось дурно. Ну не смешно ли? Я вышла погулять из своего тела. Невидимый сгусток энергии, чувств и мыслей, но я всё ещё могла испытывать тошноту, душевную боль, страх.
Я знаю не больше твоего. Мягко сказала Тедди, боясь напугать меня ещё больше. Но думаю, что так и есть.
Но как нам попасть обратно? Как вернуться в свои тела?
Хотела бы я знать! Тедди начинала раздражаться. Мы попали в серьёзную передрягу, Хейли.
Я не хочу умирать Не хочу навечно застрять вот так
А я по-твоему хочу? Я в таком же положении, что и ты. Но как обычно, ты строишь из себя великую мученицу.
Эта микровспышка в мой адрес навеяла воспоминания о нашей ссоре. О том, как моя лучшая подруга предала моё доверие и нашу дружбу. И внезапно я разозлилась, как бык, которому помахали тряпкой.
Великую мученицу?! Всплеснула я руками. Это по твоей вине мы попали в аварию! Это ты не справилась с управлением и вмазалась в ограждение! И из всего этого грёбаного мира я застряла здесь именно с тобой! Просто потрясно! Из-за тебя мы можем никогда не вернуться назад!
Из-за меня? Взревела Тедди, и наше короткое перемирие снова разразилось войной. Если бы ты вела себя как взрослый человек, то ничего этого не было бы! Ты виновата в случившемся ровно как и я!
Ну нет! Ты сидела за рулём! Ты гнала, как ненормальная! Это ты испортила мне жизнь!
Поверить не могу. Тедди изменилась в лице. Смотрела на меня так же, как мама там, в коридоре. Не видя. Словно сквозь. Словно я пустое место. Думаешь, я хотела этого? Хрипло спросила она. Думала, мы с тобой навсегда Но если ты так хочешь, могу избавить тебя от своей компании.
И я осталась одна. Да, здесь были родители, но они видели лишь мою оболочку. Израненное тело без души.
Я же стояла в метре от них и оставалась невидима. И единственный человек, который мог со мной поговорить, только что ушёл и вряд ли уже вернётся.
Тогда
Хейли
Мои родители перебрались на побережье Лонг Айленд Саунд, как только поженились. И эта волшебная дата совпала с открытием филиала «Ллойд Кэпитал», где оба на тот момент работали. Сорвали двойной куш, как говорится.
Вся их жизнь была связана с «Ллойд Кэпитал». Оба попали туда после университета на стажировку, хоть и в разные годы. Оба прокладывали себе дорожки наверх, но, как бывает, отец преуспел в этом чуточку больше. Но мама никогда не стремилась занять кресло поудобнее на этаже повыше. Она из тех женщин, кто занимается карьерой ровно до тех пор, пока на горизонте не появится настоящий мужчина, с которым захочется создать семью.
Думала ли она об этом, когда впервые увидела Чейза Моргана в стеклянных, пропахших кожей и дорогим кофе коридорах «Ллойд Кэпитал» на задворках Верхнего Ист Сайда? Кто знает. Но вот папа потерял голову, едва разглядел зелёные глаза Кейт тогда ещё Миллиган среди десятков других. Это он так любил вспоминать, а мама всегда подпихивала его локтем в бок, чтобы не говорил ерунды.
Но я верила отцу. Даже двадцать лет спустя он так смотрел на маму, будто весь мир сжался лишь до размера её зелёных глаз.
Хотела бы я узнать всё о том, какими были мои родители в молодости. Но дети могут довольствоваться лишь тем, что им позволяют услышать родители. Морганы ничего не скрывали о своём прошлом, но, сколько я не пыталась выведать про их отношения, мне удалось разузнать лишь три главных факта. Их роман развивался стремительно, как костёр разгорается из сухих веток. Они поженились в маленькой часовне в Астории перед самыми близкими и на следующий же день сбежали из Нью-Йорка на двести миль севернее вдоль побережья. Сюда, в Нью-Хейвен. А здесь уже начали новую жизнь и первым делом перезнакомились со всеми соседями.
Одной из них оказалась мама Тедди.
Дом Елены Раморе был раза в три меньше нашего, хотя на момент переезда родители только мечтали о большой семье, и пока некому было заполнять пустые комнаты. Он стоял почти впритык к нашему с западной стороны. Маленький нюанс, который чуть не стоил родителям покупки этого дома, тихой жизни в маленьком городке, и нашей дружбы с Тедди. Мама не любила, когда нарушали её границы, а вид чужой кухни прямо из окон нашей так и кричал об их отсутствии.
Но дом очаровал их, к тому же хозяйка переезжала к родственникам, вот и продавала его за смехотворные гроши. Тогда отец ещё не получил должность главы отдела корпоративной ответственности без понятия, что это означает и зарабатывал куда как меньше, а мама Что ж, мама бы с радостью променяла карьеру в финансовом секторе, чтобы обустроить уютное гнёздышко для новоиспечённого мужа и будущих детей. Правда, ушла из компании лишь после рождения Дэнни, но это уже совсем другая история
Говорить, что Морганы общительны, как болтливые сороки, думаю, не стоит. Пять минут в их компании и любой понимает, что эти двое состоят из генов дружелюбия и желания со всеми быть в хороших отношениях. Странно, что эти гены передались лишь Дэнни, но неважно. Не успели родители распаковать все коробки, как уже перезнакомились со всеми соседями, получили четыре предложения на барбекю, подробный отчёт о всех жильцах Ферри-стрит от мистера Найта он, кстати, и двадцать лет спустя живёт одними сплетнями и приглашение вступить в местный книжный клуб.
Родители идеально подошли местному обществу, хоть и были слеплены из другого теста. Жили в доме с пятью спальнями и белым фасадом, тогда как соседские стены потемнели от непогоды и смотрелись потрёпано. Как корешки библиотечных книг, которые трогали сотни рук. Они выходили из дома в строгих костюмах от каких-никаких брендов, садились в «мерседес» тогда ещё старой модели и ехали в центр, в одно из новых стеклянно-претензионных зданий. Тогда как соседи влезали в годами ношенные вещи и бежали пешком до ближайших аптек, продуктовых или муниципальных учреждений, где прозябали до шести вечера.
Но их всё равно любили. Морганов невозможно не любить, ведь они никогда не кичились ни пятью спальнями, ни строгими нарядами «от кутюр», ни «мерседесами». Наглядный пример того, что внешность бывает обманчива. Не суди о книге по обложке. В общем, все подобные избитые фразочки о том, что главное это то, что внутри это про моих родителей.